Соль и молоко

      Отец явно застраховал его квартиру, в этом и сомневаться не стоило, к таким вещам он всегда подходил серьёзно. Но, если честно, Торао и так бы не решился спросить — а то бы с него потребовали объяснений за такое внезапное беспокойство. Не объяснишь же, что тут в его обитель намечается набег трёх балбесов, от которых и не знаешь, чего ждать…       Балбесы сначала намекали, потом уже откровенно клянчили устроить как-нибудь вечером у него дома просмотр недавно вышедшего ужастика. Ну а что — у него был отличный домашний кинотеатр и раскладывающийся на всю гостиную диван, на котором уместились бы не только они, но и IDOLiSH7 всем составом бонусом — и Торао порадовался, что на этот раз обойдётся без них. И, конечно, можно было и вкусненько приготовить на его же отличной кухне, да и выспаться на этом самом отличном диване, ведь завтра у всех намечался долгожданный и заслуженный выходной, и Уцуги-сан клялся и божился, что точно их в него не потревожит.       Правило не лазать никуда и ничего не трогать было нарушено в первые же десять минут, когда Харука дорвался до стеллажа с фигурками супергероев. Нет, конечно, не кинулся взламывать замок на стеклянных дверцах, а просто насупился с видом «мне совершенно не интересна вот эта вот детская фигня, да-да», и Торао, хмыкнув, достал ключик. И тут же проникся к Харуке уважением, потому что перед тем, как осторожно и не дыша взять в руки первую фигурку, тот сразу помчался мыть руки.       А вот запретить Томе приближаться к кухне он определённо забыл. И явно потерял пару лет жизни, когда оттуда словно автоматная очередь понеслась, потом взвизгнул Харука, а затем что-то брякнуло. Удивительно, но Минами, до этого лениво рассматривающий парочку кем-то подаренных картин на стене, оказался там быстрее и до морозца по коже спокойным голосом отчитывал провинившихся за то, что не стоило в сковороду насыпать столько попкорна, вон, даже крышка с неё слетела.       — Да отпусти ты, ну, — вдруг выпалил Харука, и Торао отвлёкся от вида попкорна на полке со специями и в большом горшке с цветком. Да, вид встрёпанного и смущённого Харуки, которого Тома крепко прижал к себе и отважно закрыл спиной от боевого попкорна, был намного лучше. Будет, что им припомнить.       — Я ой… Тело само дёрнулось, защитить… — неловко оправдывался Тома, и Харука совсем вспыхнул:       — Ага, от попкорна!       — Прибираться всё равно будете оба, — елейно пропел Минами и даже откуда-то вытащил веник, Торао даже сам не в курсе был, где у него такое добро хранится, обычно этим заведовала приходящая домработница. Торао, хохотнув, быстро собрал попкорн из пострадавшего цветка.       — Радуйтесь, что еду я заказал. Точнее, это мне радоваться надо, моя кухня жива останется. Почти, — он показал пальцем на прилипшие к потолку пару кусочков, и Тома пулей вскочил на стул.       Ужастик был ужастиком в самом ярком его проявлении. Кому-то с самого начало оторвали голову, потом появилась страхолюдная кракозябра, а какой-то придурок по закону жанра отправился в подвал. Торао заснул быстрее, чем узнал его незавидную судьбу — наверное, полная дел неделя всё же взяла своё. Похоже, кто-то потом накрыл его пледом, он почувствовал это сквозь сон.       А вот потом проснулся от пинка в бок, и Харука, решивший поворочаться во сне, успел даже что-то пробормотать. Фильм уже давно закончился, и экран отключился сам, только внизу мигал огонёк DVD-плеера. Харука, поворочавшись, уткнулся носом в плечо мирно посапывающему Томе, и Торао, откинув плед, сонно поплёлся в кухню, в которой горел свет.       — Издеваешься, да? — вздохнул он, и Минами оторвался от созерцания выставленных на столе всех коробочек и баночек с чаем и кофе, вытащенных из всех шкафчиков.       — Отнюдь, Мидо-сан. Провожу у тебя ревизию и проверяю, отличается ли изысканностью твой вкус. Я рад признать, что я не разочарован, но, — и он, эстетично зевнув, кончиком пальца отодвинул отдельно несколько баночек, — это нужно выкинуть. Выкинуть. И выкинуть. И те картины из гостиной — тоже. Ужасная безвкусица.       Торао только поперхнулся фразой о том, что выкинуть тут надо из кухни одного обнаглевшего паршивца. Минами умудрился в который раз продемонстрировать чудеса интуиции. Как и картины, так и вышеупомянутые коробочки — всё это были подарки каких-то важных (по словам отца) людей, которых он и не помнил, как звали. В его квартире ещё много такой ерунды запрятано по дальним углам. И всё это теперь уж точно не важно.       — Эй, стоп-стоп, куда по... лез, — опомнился он, но Минами уже успел открыть последний кухонный шкафчик и потянуться за тем самым, что вообще никому из этих балбесов видеть не положено — засмеют же!       — Однако ты не перестаёшь меня удивлять, Мидо-сан. Кружка именно с Гао-Гао-заврами… Исуми-сан определённо будет польщён. Но сначала устроит нам лекцию на тему, что он не ребёнок.       — А кто сказал, что я ему эту кружку покажу?       — Никто, потому что покажу ему её я. Как и вот эту с серьёзными мопсами — Инумару-сану, и эту…       Минами замолчал, вытаскивая третью кружку из дальнего уголка — матово-чёрную с тонкими линиями созвездий и золотистым полумесяцем. Да. Торао тогда долго её выбирал, как и остальные две. Это не было нарочно, он даже и не думал, что вся банда однажды соберётся у него дома, это было просто… Это был порыв, который он не мог себе объяснить.       — Это довольно мило, Мидо-сан, — мягко произнёс Минами, и Торао недовольно цыкнул:       — Я решил позаботиться и уберечь свои сервизы. И вообще — поставь на место, вот прямо сейчас она тебе вообще не нужна.       — А вот и нужна, — возразил Минами, прижимая к себе кружку так, словно Торао собирался отбирать её с боем.       — Спать с ней в обнимку будешь?       — Нет, молоко тёплое пить. Подогреешь? — и с деловым видом, так и не выпуская кружку из рук, Минами уселся за стол. Торао со вздохом полез за кастрюлькой.       — Надеюсь, ты напьёшься этого молока и лопнёшь, — мечтательно проронил он, дежуря у плиты, и Минами возразил со своей фирменной улыбочкой:       — Как же я могу, Мидо-сан, ты же по мне потом скучать будешь.       — Не буду. Ещё и соли везде насыплю, чтобы ты и в качестве призрака не появлялся.       — Какая незадача, — абсолютно счастливо подытожил Минами, и, обхватив кружку обеими руками, принялся потягивать молоко, которое Торао вылил ему туда из кастрюльки, не пролив ни единой капли.       — Я тебе на нос соли насыплю, если ты им скажешь.       — О кружках? Да ладно тебе, Мидо-сан, они и так знают, что ты хороший человек с добрым сердцем.       — Это, знаешь ли, удар по моему имиджу.       — И правда, просто невыносимый, — согласился Минами, и Торао опомнился, что снова плясал под его дудку, когда послушно вымыл протянутую пустую кружку.       Улизнуть в свою комнату ему тоже не дали — Минами крепко поймал его за край футболки.       — А ты куда, Мидо-сан?       — Спать, представь себе.       — У нас ночёвка.       — Всё верно, вот я и иду спать в свою комнату, представь себе. Если ты хочешь со мной — что ж, это будет очень смело с твоей стороны, — решил сменить тактику Торао, наклонившись и прошептав последние слова Минами на ухо. Раз уж тот решил вить из него верёвки, пусть немного понервничает. Хотя, наверное, провальная тактика — тот никогда не теряет самообладания.       — Нет, Мидо-сан, это ты идёшь спать на диван со всеми нами. Даже если у тебя не хватает смелости.       Да, это точно была провальная тактика, и, чувствуя, как Тома во сне сразу прижался к его спине горячим боком, Торао в отместку обхватил Минами рукой поперёк живота и притянул к себе.       — Ты пахнешь моим гелем для душа. Вот успел же, а, — пробормотал он, чувствуя, что сон придавливал и захватывал его с каждым словом.       А ещё от Минами пахло тёплым молоком. ____________________________________________________________________ «Ты стащил мою солонку»       Пропажу Торао обнаружил уже после ухода весёлой и в то же время сонной банды. Минами же совсем пошёл вразнос — и сразу открыл всем тайну припрятанных кружек, и, как оказалось, прихватил из его квартиры трофей.       «Одолжил, Мидо-сан. Всего лишь в целях безопасности. Чтобы ты не посыпал солью порог после моего ухода»       Вот не поленился же печатать такое большое сообщение. У Торао на такое терпения не хватало.       «Я точно тебя к себе больше домой не пущу»       «Но у меня твоя солонка. И твоя кружка»       «Ты ещё и кружку мою стащил?»       «Купил. С супергероями. Больше не забывай о себе, Мидо-сан»       Торао ответил не сразу. Сначала походил по квартире, потом решительно снял со стену те самые картины, которые и ему самому надоели давным-давно. А потом всё же решился: «И молока купи»