Atonement

Обычно миссии Баки были по всей стране, заставляя его исчезать с радаров на месяца и уничтожать базы ГИДРЫ, которые до сих пор существовали и не смирились с тем, что их организация давно исчерпала себя. Совсем скоро он должен вернуться с ещё одной миссии, чтобы увидеть, что всё на своих местах. Наверняка там будет дырка в потолке, и Стив будет бормотать про Асгардских богов с ужасными жизненными целями. Или может быть разбитое повсюду стекло, и Брюс будет бормотать что-то типа "кто, я, выпустил Халка? Никогда!" В этот раз он возвращается с девяносто пяти дневной миссии и находит тощего подростка, взламывающего замок их кладовой с едой заколкой для волос. Невозможно, чтобы мелкий вор смог пробраться в комплекс ради такого грабежа, и только по этой причине Баки не берёт нарушителя в мгновенный захват. — Я знаю, что ты здесь, — говорит нарушитель, даже не поворачиваясь в его сторону. — Пятница сказала мне. И ты очень громко дышишь. — Мне гораздо интересней узнать, знает ли кто-то, что ты здесь. Нарушитель всё же поворачивается, опуская заколку для волос. — Возможно, что нет. Я только что вернулся домой. — Думаю, тогда мне стоит предупредить их о тебе. Нарушитель поднимает подбородок и скрещивает руки. — Удачи. Но информирую, они все любят меня. — Ты уверен. — Да, — говорит он, и добавляет угрожающим тоном. — Они считают меня очаровательным. Баки разворачивается и начинает идти в гостиную. Нарушитель следует за ним. И продолжает следовать за ним, даже когда Баки награждает его своим лучшим взглядом. — Я знаю, кто ты, — говорит нарушитель. Он говорит это как ни в чём не бывало, но Баки всё же выбирает перевести это как угрозу. Потому что он не знает, кто этот незнакомец, а сила в знаниях. — Эту руку сделала ГИДРА? Ты сам её сделал? Можно чуть позже осмотреть её? Ты когда-нибудь встречался с Малией Санчоу? Баки так резко поворачивается, что нарушителю приходится выставить вперёд руки, чтобы не врезаться в грудь Баки. — Что ты знаешь о Малии Санчоу? — Она много тренировала меня. Ты её знаешь? Этот тревожный кусочек информации – единственный стимул для Баки, чтобы прогулка до гостиной превратилась в бег. При этом всё ещё заставляя себя выглядеть так, будто ситуация, конечно же, находится под контролем. Нарушитель не стремится бежать за ним. Он спокойно идёт в том же направлении, будто у него есть время всего мира. Это похоже на силовой ход. Когда Баки входит в гостиную, что-то жёсткое и сильное врезается в него. Кто-то. — Бак! — восклицает Стив, грубо похлопывая его по спине. — Ты вернулся! Попей чай с нами! — и он тянет Баки к столу, где Брюс и Пеппер прерывают свой разговор о вязании крючком, чтобы поприветствовать его. — Для начала объясни мне кое-что, — говорит Баки, глядя на дверь. Нарушитель-у-которого-подозрительно-много-знаний-о-ГИДРЕ, ссутулившись, заходит в комнату. — Ох. Привет. — говорит Стив, но не спрашивает как ты выбрался из слишком охраняемой комнаты, в которой мы тебя заперли. Он просто интересуется: — Как давно ты вернулся домой? Где твоё пальто? Нарушитель соединяет ноги вместе, как солдат, вставший по стойке смирно. К неожиданности, он выглядит менее расслабленно, напрягая плечи, будто готовится к нападению. — Я. Эм. Если честно, не знаю. Где-то в Куинсе. Я... Прости. — Всё в порядке, — говорит Стив, размахивая руками, прежде чем уместить их на плечах солдата. — Случается. Купим новое. — Это, — акцентирует Баки, потому что тут определённо есть ужасные недопонимания. — Солдат ГИДРЫ. С тренировками ГИДРЫ. Натренированный ГИДРОЙ. Брюс и Пеппер отпивают чай. Стив почему-то смотрит назад, выглядя ошеломлённо. — Он знает это, — говорит солдат ГИДРЫ нахмурившись, будто он говорит от имени Стива. — Он не глупый. Брюс говорит: — Я пробовал свои силы в плетении корзин, — и Пеппер мычит и поворачивается к нему, потому что, по-видимому, эти двое потеряли интерес к их разговору. — Он пытался взломать закрытую кладовую, — продолжает Баки, повышая голос, потому что они явно не улавливают серьёзность ситуации. Теперь Стив поднимает бровь. Нарушитель изображает невинность. — Я был голоден! — Если ты хочешь кушать, то ты знаешь, что можешь просто попросить. Тебе не надо взламывать наши замки. Солдат ГИДРЫ скрещивает руки. — В прошлый раз, когда я хотел кушать, я спросил Нат, и она сказала, что я не должен спрашивать, я могу просто взять еду. Так что правильно? Не может быть сразу два! На лице Стива появляется странное выражение. Смесь нежности и раздражения; взгляд человека, который сотню раз бывал в данной ситуации, и прекрасно знает, как справиться с ней. — Нат имела в виду, что ты можешь взять еду из холодильника или ящика. Но когда дверь закрыта, надо попросить кого-то открыть её. Разные правила. Руки солдата падают вниз. — Оу. Разные правила. Хорошо. Пеппер ставит свою чашку. — Давай, сладкий. Пойдём узнаем, можем ли мы заказать тебе новое пальто. Солдат ГИДРЫ идёт за ней, и никто не кажется взволнованным тем, что оставляет его наедине с женщиной, которая не знает минимальных приёмов рукопашного боя. — Как долго он является вашим заложником? Стив награждает его взглядом, но Баки никогда не был хорош в расшифровке их. — Он находится здесь, — говорит Стив. — примерно три месяца. — Почему ему разрешено просто ходить повсюду? Что, если он убежит, когда ты не будешь смотреть? — Что, если он убежит, когда Стив будет смотреть? — ухмыляется Брюс. — Что? — Он бегает быстрее меня, — объясняет Стив. Быстрее Стива. — Он живёт здесь, Бак, — говорит Стив. — И что обычно делает? — В основном играет в настольные игры, — говорит Брюс. — И он всё время побеждает. Быстрее Стива. Умнее Брюса. — Давай, — продолжает Стив. — Просто сядь, я всё тебе расскажу. Какой сорт чая тебе нравится? Это не то, что Баки когда-либо волновало. — Любой, который ты поставишь. Стив заваривает чай и рассказывает о том, как они взяли солдата ГИДРЫ в комплекс тем же тоном, который используют, когда рассказывают об усыновлении котёнка. Баки никогда не нравились коты. Они притворяются невинными, но на самом деле они маленькое коварное дерьмо. В какой-то момент солдат снова входит в гостиную. Он переоделся в тематическую пижаму с Халком – очевидная уловка, чтобы снискать расположение Брюса Бэннера. — ...и вот мы здесь, — завершает свой рассказ Стив и, с тёплой улыбкой на лице, сжимает плечо солдата. — Безумие, — говорит Баки. — Я не хочу прийти однажды в комплекс и найти этого... этого диверсанта, стоящего над твоим мёртвым телом. — Это глупо, — информирует его солдат ГИДРЫ. — Если бы я убил Стива, ты бы никогда не нашёл меня. Я скрытный. — и он, высоко подняв голову, направляется к дивану в пижаме Халка. — Это никак не заботит тебя? — шипит Баки. Стив просто невозмутимо пожимает плечами и говорит что-то о разных системах восприятия, и Баки решает, что это определённо не то, как он должен проводить своё время. Всякий раз, когда Стив становится безрассудным, есть только один человек, к которому Баки может обратиться. — Где я могу найти Нат? — Спорт зал.

* * *

Он быстро находит Наташу, что хорошо. Старк рядом с ней, что немного хуже. Мужчина стоит на коленях перед её инвалидным креслом, что... — Ты... — В порядке, — говорит она. — Я могу ходить. Я просто выбрала не делать этого. — улыбка появляется на её губах. Старк не признаёт присутствие Баки, всё ещё возясь с кнопками на инвалидном кресле. Но он не смотрел Баки в глаза уже двести сорок четыре дня, так что хоть какие-то вещи остаются прежними. — Тони, — говорит Наташа, — мне это кресло не нужно будет примерно через месяц. Мне не нужно сверхзвуковое инвалидное кресло, которое может отправить меня на Марс и обратно. Старк бормочет что-то невнятное, что-то, что-то, метод движения, что-то, и всё равно не смотрит ни на кого. Наташа протягивает руку. Баки помогает ей встать. — Что случилось? Она потягивается и выдыхает, когда её нижние позвонки встают на место. — ГИДРА. — Это как-то связано с солдатом, который бегает по зданию? Лицо Наташи расслабляется, что является зловещим знаком. — Ты встретился с ним? Обычно он не так быстро даёт знать другим о себе. — Я встретил его, когда он стоял посередине коридора. — Если это так, то потому, что он сам хотел встретиться с тобой. Он может проскользнуть мимо меня так, что я могу не заметить. Быстрее Стива. Умнее Брюса. Хитрее Нат. — Этот солдат опасен, — предупреждает он. — Посмотри на себя, Барнс, — издевается Тони. — Я тоже опасен, — сухо информирует его Баки. — Если бы ты отпустил меня, было бы лучше. Но вот я тут, поэтому я просто пытаюсь использовать данное мне время, чтобы устранить повреждения, устроенные мной. — Давай прогуляемся, — говорит Наташа. — Предписания врача. — и она обвивает свою руку вокруг его для поддержки. Хотя на самом деле кажется, что это она выводит его из комнаты. — Тебе больно? — спрашивает он, пока они идут вниз по коридору. — Только когда я двигаюсь, — признаётся она. — Или дышу. — Ох. Всё понятно. — Да, — соглашается она. — Дыхание для слабаков. — она на мгновение замолкает, прислоняясь к стене. — Тони, он... Он правда пытается. — Скажи ему не беспокоиться. У меня есть моральный компас, чтобы признавать свои ошибки. — он правда не ожидает прощения от Старка, и он надеется, что никто не думает, что он ожидает этого. — Величайшее искупление происходит внутри тебя, Бак. Он и Наташа. Две идеально спрограммированные машины для убийств, которые однажды потеряли всю связь с человечеством; и в прямом и в переносном смысле. Баки не понимает, где она находит в себе силы быть такой мягкой. — Что за игра с солдатом ГИДРЫ? Мы ждём, когда он сбежит, и мы сможем отследить его? У нас есть Интеллект, который до сих пор не может раскрыть базы ГИДРЫ в Нью-Йорке. — Разве? — спрашивает она с улыбкой, и Баки напоминает себе, что именно Наташа рисовала все карты, тщательно сортируя все их данные, чтобы отметить подозрительные места. — Какую информацию он дал вам о ГИДРЕ? — Никакую, — говорит она с уверенным видом. — Нат. Пожалуйста, скажи, что вы хотя бы допрашивали его. — У нас были другие приоритеты. Он должен был довериться нам. А не убедиться идее, что он тут, так что мы можем получить от него информацию. — Почему вы уверены, что он полностью депрограммирован? Что насчёт его триггеров контроля? — У него их нет. Мы нашли файл на него в месте, где был он. Он уже знал, что они сделали с ним. Они не сделали ему никаких триггеров контроля. Они думали, что ему не нужны они, считая, что он... впечатлителен. Солдат не выглядел таким впечатлительным перед Баки. На самом деле он выглядел упрямым. Демонстрируя большую выдержку. И с ужасно импульсивным контролем для предположительно обученного ГИДРОЙ солдата. — Он теперь здесь, — говорит она. — Я имею в виду, здесь. Ты понимаешь? — Ты говоришь мне, что он заслуживает доверия? Преданности? — Я говорю, что ему пятнадцать, Бак. И они причинили ему вред. — Я не сомневаюсь в этом. Но даже побитые собаки возвращаются к своим хозяевам. Я думал, что ты из всех людей понимаешь... — Смешно, — говорит она. — Я думала то же самое о тебе. Но всё нормально. Не спеши. Может, ты постепенно изменишь своё мнение.

* * *

— Есть какая-то причина, почему ты роешься в моей комнате? Солдат ГИДРЫ посылает ему оскорблённый взгляд, с полными рук подушками. — Я не роюсь. Если бы я рылся, ты бы даже не узнал об этом. Я очень хорош в этом. — а затем он просто... продолжает стаскивать простынь с кровати Баки, как будто его только что не поймали с поличным. — Я и Тони строим форт из одеял. Баки задаётся вопросом, как вообще солдат может сказать это таким серьёзным тоном. — Ахах, — говорит он. — Может, в этот раз попробуешь сказать правду? Коричневые глаза безответно щурятся на него. — Ты слишком сильно не доверяешь людям, — заявляет солдат. — И я уважаю это. — он наконец-то сдёргивает простынь с кровати Баки. И затем, пугающе нагло, подходит на несколько шагов ближе к Баки, врываясь прямо в его пространство. — У тебя металлическая рука, — излишне говорит солдат. И всё же смотрит на Баки так, будто ожидает от него удивления. Ожидает, что он посмотрит вниз и воскликнет 'о мой бог, у меня металлическая рука!' Баки немного отодвигается, тоже пристально глядя на него. — Я положу конец шараде, которую ты устроил, солдат. На мгновение наступает тишина. — В любом случае, — просто говорит солдат. — Меня даже не волнует, что... что рандомный человек, рандомный ГИДРА-человек супер солдат с очуменной металлической рукой, который сражался с пришельцами, и колдунами, и... Что он думает обо мне. Нет. Он уходит с одеялом Баки.

* * *

Одеяла и простыни расположены прямо посередине гостиной, и Баки не может пройти к кофемашине. Это неприемлемо. — Извините, — говорит он. — Уходи, — голос Старка звучит откуда-то снизу всего этого. — Ты не знаешь пароль. Баки слышит, как солдат ГИДРЫ хихикает так, как не должны этого делать солдаты ГИДРЫ. Через просвет появляется рука, стягивая вниз одеяло, и пара коричневых глаз выглядывает наружу. — Ты можешь войти. Я скажу тебе пароль. — Я не хочу туда. Мне нужен кофе. — У нас есть горячий шоколад. Это лучше. Это настолько бессмысленное заявление, что Баки просто не отвечает на него. Он направляется к лестнице – в центре Нью-Йорка обязательно должна быть хорошая кофейня – и ему требуется мгновение, чтобы осознать, что в его жизни фраза "я не хочу пить горячий шоколад в форте из одеял со Старком и солдатом ГИДРЫ" будет иметь хоть какой-то смысл.

* * *

Он возвращается в комплекс вечером и обнаруживает, что солдат ГИДРЫ спокойно двигается по кухне. Потому что, каким-то образом, они разрешили ему приготовить ужин, что просто безумие. — Я не должен это делать, — говорит солдат, когда Баки пытается его допросить о том, какие именно у него намерения на это ризотто. — Мне даже не надо быть постоянно полезным. Я просто могу находиться рядом, и все будут довольны. — и он продолжает нарезать лук с ужасающей скоростью и точностью, держа в руках никого-не-беспокоящий гигантский. острый. нож. На вечер у них ризотто. И никто не был отравлен из-за гнусного заговора ГИДРЫ. Это никак не успокаивает Баки.

* * *

Брюсу нравится проходить с солдатом ГИДРЫ викторины в журналах. Действительно странного содержания – Какой ты напиток Старбакс? Пройди наш тест! – из-за которых они вдвоём безыронично ругались за обеденным столом. "Это часть уроков социального этикета от Брюса" говорила Наташа и ухмылялась так, будто это было какой-то шуткой между ними. Это были те вещи, которые Баки не одобрял. Стиву нравилось показывать солдату ГИДРЫ рандомные телевизионные программы. "Ты знаешь про 'Волшебники из Вэйверли Плэйс'?" спрашивал он, и потом выглядел слишком воодушевлённым для человека его возраста, когда солдат тряс головой в знак отрицания. Это были те вещи, которые Баки не одобрял ещё больше. Наташе нравится подкрадываться сзади к солдату ГИДРЫ, когда он поглощён книгой, и затем так сильно тыкать его в бока, что он скатывается со стула, запутываясь конечностями в одеяле. Что Баки бы одобрил, если бы не было так очевидно, что эти нападения как-то... подразумеваются как знаки привязанности. — Прекрати! — жалуется солдат, закутываясь в одеяло так, будто оно защитит его, и уставившись на неё. Наташа только ухмыляется и говорит "щекотливый нут", а затем возвращается к своему инвалидному креслу. А Старк... Старку неожиданно нравятся форты из одеял и горячий шоколад, и Баки кажется, что он однажды слышал, как Старк одним вечером назвал солдата "милым". Мягкая сторона Старка это то, о чём Баки только слышал, но никогда не видел. Что-то, что он всегда считал нереальным. Как Снежный Человек. Или люди поскальзываются на кожуре банана. Но когда солдат ничем не занят, он преследует Баки по всему комплексу, словно зловещая вторая тень. Он никогда не показывается в поле его зрения, только где-то на краю периферийного зрения. — Он продолжает преследовать меня, — жалуется Баки Стиву, когда уверен, что солдат далеко в гостиной, получая свои чёртовы уроки социального этикета от Брюса. — Да, — говорит Стив и улыбается. — Он обычно не делает этого с другими. Но думаю, что он считает тебя родственной душой. Это чувство явно не взаимно. — Почему бы тебе не поговорить с ним в следующий раз? — воодушевляется Стив. — Узнай, какие у него к тебе вопросы. — вся команда относится к Баки как к собаке, которая привыкает к новому ребёнку.

* * *

Солдат возвращается из ещё одной мистической поездки с порванным пальто. Наташа берёт его в руки и цокает языком. — Что случилось? — Какие-то ребята подрались, — говорит солдат ГИДРЫ обманчиво небрежным тоном. Выражение Наташи немедленно меняется на что-то стальное. — На тебя напали? — Нет. Я имею в виду, не специально. Они подрались друг с другом. Я просто... оказался посередине. — солдат держится странно неподвижно. Устрашающе неподвижно. Как гадюка, готовая к нападению, подсказывает разум Баки. Наташа опускает пальто и вздыхает. — Иди поищи Пеппер. Она купит тебе новое. — Он лжёт, — указывает на это Баки после того, когда солдат уходит из комнаты. — Точно также, как и когда он вернулся без пальто в прошлый раз. — Возможно, — допускает Наташа, усаживаясь в кресло и отбрасывая пальто в сторону. — Итак? — требует Баки. — Ты собираешься что-то делать с этим? — Не-а, — говорит она. Что в её характере. Но не менее неприятно. — Иметь секреты – нормальное здоровое поведение для подростка. Конечно это так. Только если бы Мстители усыновили нормального здорового подростка, а не тикающую бомбу. — Куда он ходит во время своих странных поездок? — Он навещает семью. Разве это так? — У нас есть Интеллект, который до сих пор не раскрыл секретные базы ГИДРЫ в Нью-Йорке. — Он навещает свою семью, Бак. — ГИДРА тренирует солдат не навещать их семьи. Они не безвредные. Они в опасности. Прости, Нат, я просто не понимаю. — Я знаю, что тебе нелегко принять ребёнка, — говорит Наташа, цепляясь большим пальцем за колесо своего кресла. — Потому что это значит, что ты также примешь себя.

* * *

Пеппер наливает четыре чашки чая. Кажется, у неё сложилось впечатление, что Баки сидит за столом, чтобы пообщаться, а не понаблюдать. — Третий вопрос, — говорит Брюс, скользя пальцем вниз по странице журнала. — Ты только что выиграл школьный конкурс костюмов и получил огромный денежный приз. Что ты сделаешь с деньгами? Пойдёшь за покупками в торговый центр, сохранишь на будущее, купишь подарки для своих друзей или купишь оборудование, чтобы начать вести ютуб-канал? Лицо солдата морщится из-за сосредоточенности, как будто он пытается решить математическую задачу. — Это... У них день рождения? — Ах, — говорит Брюс и немедленно начинает лекцию о прекрасном искусстве дарения подарков, пока солдат делает подробные заметки. — Эти викторины бессмысленны, — говорит Баки. — Их смысл в бессмысленности, — отвечает Брюс и не вдаётся в подробности. — Должен ли я купить подарки для Мэй и Бэна? — интересуется солдат. — Кто они? — немедленно требует Баки, прерывая ответ Брюса. Ему не нравится то, что у него до сих пор не так много информации о нарушителе. — Его семья, — хмурясь, отвечает Брюс. Верно. — И на этой неделе он впервые ночует у них! — Пеппер кладёт обе ладони на плечи мальчика и сжимает их. — Так волнительно! — ...да, — говорит солдат нарочито бодрым тоном. — Волнительно. Мальчик ГИДРЫ – сносный лжец. Но есть что-то скрытое в глубине его глаз, когда он поворачивается к Брюсу, чтобы слушать дальше. Какие бы у него ни были планы на эти выходные, Баки собирается выяснить их. Он снова сосредотачивает своё внимание на разговоре перед собой. — Нет, — говорит Брюс. — Ты не должен писать благодарственное письмо. — Но я читал ту книгу в библиотеке, в которой нас- настаивали на написании благодарственного письма. Так что правильно? Не может быть сразу два! — Благодарственное письмо – это приятный жест, так что ты можешь написать его. Но отправить сообщение или просто сказать "спасибо" тоже нормально. Книга, которую ты прочитал, возможно, немного старая. Иногда правила меняются. — Хорошо, — говорит мальчик. — Правила меняются. Хорошо. Баки всё ещё пишет благодарственные письма, словно его мать вдолбила это ему. Никто не говорил ему, что правило поменялось.

* * *

Баки просит Стива снова объяснить ему это. — Ты сказал, что он пропал рано утром. — Да. — И вернулся в комплекс после полуночи. — Да. — Как ты можешь быть уверен, что его не отправили обратно? Мы знаем, что в Нью-Йорке всё ещё есть некоторые базы ГИДРЫ. Двадцати часов достаточно, чтобы доложить, быть допрошенным и вернуться обратно. Я не понимаю, почему вы хотя бы не спросили его о том, где он пропадал. — Даже если ты прав, — говорит Стив, — а я знаю, что ты не прав, но если это правда, то это ничего не изменит. Даже если его отправили сюда как шпиона, лучшей стратегией будет оставаться доброжелательным к нему и принять с распростёртыми объятиями, показать ему доброжелательность и сделать всё, что мы можем, чтобы отвратить его от влияния ГИДРЫ. Это имеет смысл, чёрт возьми.

* * *

Солдат ГИДРЫ сидит на кухонном столе с банкой взбитых сливок в руках и с широко открытыми глазами, смотрящими на Баки, будто это Баки нарушитель. Баки приходят в голову четыре способа убить кого-то банкой взбитых сливок, поэтому он осторожно подходит к нему. — Что ты делаешь? Солдат сдувается, как воздушный шарик. — Я могу покинуть свою спальню в любое время. Так сказала Наташа. Спроси её. — Сейчас пять утра. — Я знаю. Я не глупый. Солнце встанет через час и тридцать девять минут. Баки помнит точную траекторию солнца, которую вбило в него начальство. Также как и луны, Полярной Звезды, Большой Медведицы. Ночное небо – это вечная проблема геометрии. — Что ты тут делаешь в пять утра? — уточняет он. Солдат ставит банку взбитых сливок – между прочим, Баки только что придумал пятый способ – и прячет ладони под ногами. — Просто десерт. Баки хмурится. Солдат отвечает ему невинным взглядом широко открытых глаз, которое он, несомненно, усовершенствовал во время тренировок с ГИДРОЙ. Очевидно, что мальчик знает, какое влияние имеет этот взгляд на Мстителей. — Ты действительно обвёл всю команду вокруг пальца, да? — Конечно, — говорит мальчик. На его носу немного взбитых сливок. Баки медленно отодвигает стул от стола и садится. Солдат ёрзает. Он ёрзает всегда, когда находится рядом с Баки, но не в том смысле, что он боится. Скорее то, что он хочет извергнуть сотни вопросов, но пытается сдерживать их. Баки прищуривается. — И они хорошие люди, верно? — Они никогда не обижали меня, — говорит мальчик с абсолютной уверенностью человека, который пробовал все способы, чтобы они навредили ему, но ничего не вышло. Он берёт ложку и вертит ей в чём-то, что похоже на смесь пюре-банан-шоколад-заварной-крем-взбитые-сливки. — Ты здесь примерно три месяца, верно? — Восемьдесят один день. — Считаешь дни как заключённый? Мальчик наклоняет голову. — Все считают дни, — говорит мальчик таким тоном, будто он уверен в этом, и, похоже, он действительно верит в это. Баки определённо считает дни. Девяносто пять дней ушло на его последнюю миссию. Шестьдесят два на миссию до этой. Двести сорок семь дней с момента, как Старк перестал смотреть ему в глаза. — Стив сказал, что ты сбежал из плена спустя три недели. Он сказал, что до этого всё твоё внимание было сосредоточено только на побеге. Ты сбежал рано утром и вернулся после полуночи, проведя довольное количество времени непонятно где. Он сказал, что с того момента, как ты вернулся, ты резко перестал проявлять интерес к какому-либо виду побега. Мальчик ничего не говорит, а просто запихивает в рот солянку из ингредиентов. — Вот что случилось. Ты сбежал и доложил на ближайшую базу ГИДРЫ. Ты рассказал своему начальству о благосклонности, проявленной Мстителями. Твоё начальство решило назначить тебе новую миссию, которая заключается в том, чтобы воспользоваться привилегиями этой благосклонности и проникнуть в штаб-квартиру Мстителей. Ты вернулся с новой миссией. Мальчик ГИДРЫ облизывает ложку. — Это имеет смысл. — Так ты признаёшь это. — Нет. Просто. Я понял, что ты думаешь об этом. — Что ты делаешь каждый раз, когда сам едешь в город? — Я навещаю свою семью. — И заскакиваешь к ГИДРЕ для быстрого допроса? — Мне нравятся Мстители. И я нравлюсь им. — Ты пытаешься обмануть их. Солдат позволяет ложке утонуть в миске и откидывается на спинку кресла. Некоторое время он спокойно изучает Баки, что напоминает ему Стива. — Хочешь десерт? — спрашивает мальчик. — Я делаю хорошие десерты. Арахисовое масло – мой секретный ингредиент. — Секретный. — Между мной и тобой. — Это... Я знаю, что ты делаешь, солдат. Солдат продолжает смотреть на него взглядом, которые, кажется, пронзает его насквозь. — Хочешь десерт? — спрашивает он снова. — У нас много хорошей еды. — он отодвигает свой стул. — Какой вкус мороженого тебе нравится? — Я не знаю. — Ох, — говорит солдат, и его голос становится ещё более нежным. — Всё нормально. Не нужно спешить. Ты можешь подумать об этом. — Я просто имел в виду... Не имеет значения, дай мне любой вкус. Солдат смотрит на него, немного нахмурившись. — Я дам тебе всего понемногу, — решает он. — И в следующий раз ты будешь знать. Что... конечно, как угодно. — ГИДРА, должно быть, поменялась в последние годы, раз тебе разрешено выбирать, какой вкус мороженого тебе нравится. — Я не ГИДРА, — отрицает солдат, перемещая мороженое в миску. — Это просто я. Мне нравится форт из одеял и кормить козочек. А тебе? — Что... Что мне... Я не знаю. — Еда, — предлагает мальчик. — Какая еда тебе нравится? — Мне всё равно. Я ем всё, что можно есть. Или то, что находится передо мной. — Но если бы ты мог выбрать, ты бы предпочёл одно другому, да? — Я не знаю, — говорит Баки, необъяснимо злясь на себя. Солдат ставит перед ним тарелку, полную мороженого, и садится за стол. — Знаешь, что я действительно ненавидел? Когда нам выдавали наши пайки, и там была икра баклажана. На вкус как детский понос! Что вообще значит икра баклажана? В кабачках вообще нет яиц! Подождите... или именно поэтому их называют баклажанами? Надо спросить Брюса. У Баки есть смутные воспоминания об этом. Тусклые и серые, как и большинство его воспоминаний о ГИДРЕ. — Было нормально. Просто плохо пахло. — Но мне нравился порошок, который можно было добавить в воду, чтобы получить вкус вишни. — Слишком сладко для меня. — И кофе был ужасным, будто пью грязь. — Ты новичок. Надо было использовать два пакетика на чашку. И процедить через ткань, чтобы избавиться от комочков. — Нельзя использовать два пакетика, — говорит мальчик, выглядя оскорблённым. — Это... Это неподчинение. — Не думаю, что ГИДРА считала бы это моим главным преступлением. — Тони не разрешает мне пить кофе. Пока мне не исполнится шестнадцать. И не разрешает водить машину, тоже пока не исполнится шестнадцать. Даже если я вожу лучше его. Он не соблюдает дистанцию. И не пользуется поворотниками. Иногда у Мстителей больше правил, чем у ГИДРЫ. Но всё нормально. Они странные. Но в хорошем смысле. ГИДРА... Они навредили тебе? — Знаешь, с тактической точки зрения, невыгодно вредить... — ...драгоценному товару, — кивая, сказал ребёнок. Может быть, в конце концов, "родственная душа" было не такой уж неправдой. Баки берёт ложку и пробует зелёное мороженое с коричневыми точками. Мальчик продолжает смотреть на него и всё ещё ёрзает. — Это мятное мороженое с шоколадной крошкой. — Я знаю, — огрызается Баки. Он не знал. Но ему не нравится, что ребёнок предположил, что он не знает. — Хорошо. — поёрзал, поёрзал. — Так почему ты не нравишься Тони? — Я убил его родителей. — Оу. Да. Теперь... Теперь понятно. — мальчик кивает. И затем возвращается к полурастаявшему мороженому. — Я тоже делал плохие вещи, — признаётся он между укусами. — Я имею в виду. Я думал, что они хорошие, когда делал их. Поэтому. Нет смысла злиться на себя за то, что ты до этого не знал того, что знаешь сейчас. — Но ты ребёнок. Это как-то по-другому. — Сколько было тебе, когда тебя забрала ГИДРА? — Девятнадцать. — Верно, — говорит мальчик. — Это действительно много. Это древность. — Это сарказм? — Не думаю. Тони сказал, что я не знаю, что это, — он пожимает плечами. — Мне было семь. Ну. Это проливает новый свет на слова Наташи о том, что мальчик был впечатлительным. Что, чёрт возьми, ГИДРА хотела от семилетки? — Итак. Как тебя зовут? — спрашивает Баки.

* * *

Они всё ещё сидят за столом, когда ранние лучи солнца падают на потолок, и когда Старк шаркает в комнату в ночной рубашке, кидая взгляд на миску перед Питером и говоря: — Отвратительно. — У нас был ночной перекус, — говорит Питер. — Звучит как отличное времяпровождение, — отвечает Старк, неожиданно оказавшийся слишком уставшим для ненависти к Баки. ...И Баки понимает, что уставился на него. Он ничего не может поделать с собой, кажется, что выражение его лица естественно.

* * *

Питер уходит на автобусную остановку этим утром с большой сумкой на плече. Остаться на ночёвку у своих тёти и дяди на выходные, напоминает Стив Баки, выглядя гордо и счастливо, будто это великое достижение Питера на сегодняшний день. Наверно, так и есть. В глазах мальчика всё ещё что-то скрывается, что-то, что Баки не может определить, но он старается не придавать этому большого значения. Он даже предлагает ребёнку подвезти его до города, но Питер трясёт головой и говорит: — Брюс сказал, что будет лучше доехать на автобусе. Баки и Стив завершают день в тихом пабе в Бронксе. Хорошо быть где-то, где Баки не чувствует себя навязчивым. Это одна из главных причин, почему он просится на долбанные миссии: в единственном доме, куда он возвращается, его комнату и питание оплачивает человек, которого он осиротил. — Так что, чёрт возьми, хотела ГИДРА от семилетнего ребёнка? — спрашивает он, пытаясь построить карточный дом, но из подставок для кружек. — Наша лучшая теория заключается в том, что они откуда-то знали, или предполагали, что он способен для мутации. Они проделали тонну работы, чтобы добраться до него, а когда получили его, начались эксперименты. Баки помнит это. Инъекция за инъекцией, каждая делала ему только хуже, больше боли и лихорадки в те дни. До того момента, когда наконец-то они открыли ту, которая имела нужный эффект. Он не может представить, как прошёл бы через это в семь лет. — Ребёнок удивительно хорошо приспособился. Учитывая всё вышесказанное. — конечно, намного лучше меня. — Он молод, — говорит Стив, будто читая мысли Баки. — Он пришёл в норму быстрее, чем смогли бы мы. И он до сих пор официально мёртв. Поэтому никакого давления. Не надо спешить. Нет правительства с их требованиями. У него буквально есть время для восстановления. До сих пор всё было хорошо. Мы не наталкивались ни на какие препятствия, постучим по дереву. — он стучит костяшками пальцев по столу. Его телефон начинает гудеть. Стив достаёт его и на мгновение хмурится, глядя на экран, после чего отвечает. — Привет, Бэн, — говорит он и хмурится ещё сильнее, когда слушает, что случилось, а потом отвечает. — Я буду через пятнадцать минут. Баки оставляет башню из подставок и встаёт из-за стола, хлопая по карману в поисках ключей от машины. — Что случилось? Стив кидает несколько монет на стол. — Они не знают. Бэн сказал, что всё было в порядке, пока Питер не ушёл в постель. Придя к нему примерно через полчаса, он просто сидел на полу комнаты и не разговаривал.

* * *

Питер всё ещё был на том же месте, когда Бэн пустил их в дом. Он сидел на полу со скрещенными ногами, его пальцы зарылись в шерсть виляющей хвостом молодой собаки, которая не видела никаких проблем: чем больше людей будут её гладить, тем лучше. Мэй сидела рядом с Питером, одной рукой гладя его по спине. — Смотри, дорогой, — говорит она вынужденным, но ободряющим тоном. — Стив здесь. С, с... — Баки. Питер продолжает смотреть на свои руки, зарытые в шерсть собаки, и лишь немного отстраняется, когда щенок пытается лизнуть его в лицо. Стив присаживается перед ним на колени. — Привет, приятель. Как твои дела? Питер не отвечает. Он просто сутулится и крепче обнимает собаку. — Хочешь вернуться домой, мм? Это получает ответ: Питер тут же качает головой. Стив выглядит ошеломлённым. — Ты... Ты хочешь остаться здесь? Питер твёрдо кивает, но отводит от них взгляд. Стив садится на корточки и какое-то время рассматривает Питера. Баки не видит на его лице ни нежности, ни раздражения; только напряжённая забота. Стив никогда до этого не оказывался в такой ситуации, поэтому не знает, как справляться с ней. — Конечно он может остаться, — говорит Мэй. — Я просто... Мы... Не кажется, что он в порядке. Стив медленно кивает. — Может быть будет лучше, если ты вернёшься с нами домой, мм, Пит? — Нет, — говорит Питер сдавленным и контролируемым тоном. — Я не должен... Я могу сделать это. Стив сжимает челюсти. — Ты возвращаешься домой, — решает он, и его голос становится твёрже. Голос лидера. — Давай, пойдём. Питер опускает голову ниже. — Да, сэр, — бормочет он. Лицо Стива искажается, но он ничего не говорит. Он просто осторожно отрывает собаку из хватки Питера и поднимает ребёнка на ноги. — Пойду соберу его вещи, — бормочет Мэй, выскальзывая из комнаты. — Не забудь про шоколад, Пит, — напоминает Бэн, засовывая плоскую коробку в руки Питера. Питер ничего не говорит. Он ничего не говорит, когда они покидают дом. Он ничего не говорит, когда они едут в комплекс. Он ничего не говорит, когда проходит мимо удивлённых Старка и Нат и поднимается вверх по лестнице. — Что. — говорит Старк. — Я не знаю, — отвечает Стив. У него такое расстроенное лицо, которое Баки не любит видеть. — Просто... дай ему момент, чтобы успокоиться.

* * *

Баки даёт ребёнку ровно двадцать минут, после чего поднимается по лестнице, оставляя кухню, полную взволнованных разговоров Мстителей. (— Что, если мы давим на него? — говорит Старк. — Что, если мы думаем, что делаем правильные для него вещи, но на самом деле делаем всё только хуже?) Он находит Питера, сидящего на полу своей комнаты, прислонившись спиной к кровати. Открытая плоская коробка с шоколадом лежит рядом с его ногам, и Питер уже наполовину опустошил её. — Мэй и Бэн дали это тебе? — Нет, — отвечает Питер и больше ничего не говорит. Баки тоже садится на пол, прислонившись спиной к шкафу. Комната... хорошая. Очень чистая для комнаты подростка. На столе фотография Бэна и Мэй, несколько плакатов на двери и один из свитеров Брюса на спинке стула. Если бы Баки был на миссии, совершая набег, чтобы найти улики, он бы сделал заключение, что это комната подростка в любящей семье. Продолжительное время стоит тишина, пока: — Миссия провалена, — бормочет Питер. — Ах, — говорит Баки. — Я понял. Да. И что ты обычно делаешь, когда такое случается? — Такое никогда не случается, — говорит Питер. — Я хороший солдат. И я должен быть способен уходить на долгие миссии. Миссия... Миссия на все выходные. И если я не хочу. Я всё равно делаю это. Просто отбрось всё остальное и продолжай делать. Я должен... Должен довести всё до конца. — Но теперь всё по-другому, да? — спрашивает Баки. — Теперь ты можешь сказать, если не хочешь что-то делать. Ты не должен заставлять себя. Ты даже можешь кричать, если кто-то заставляет тебя делать то, что ты не хочешь. Ты можешь бросать вещи. Я имею в виду, что тебя могут отругать, но ты можешь бросать вещи, если считаешь, что это необходимо. И никто не навредит тебе из-за этого. — Но я хотел этого. — Думаю, ты хотел хотеть этого. Это не одно и тоже. — Я не нормальный, — говорит Питер. — Да? Нормальные люди могут... ходить в школу, прыгать на скакалке, оставаться на ночёвки. — Ты хочешь прыгать на скакалке? — Нет. Я не знаю. Я один раз видел некоторых детей, делающих это, и это казалось сложным, но они выглядели такими счастливыми. Баки вытягивает ноги перед собой. — Питер, это не может быть новостью для тебя, что все тут ненормальные. Ты идеально подходишь. Питер выглядит несчастно. — Просто... Все выглядели такими счастливыми из-за того, что я останусь на ночёвке на все выходные. И ребёнок не осмелился сказать, что не хочет. Что он хочет хотеть, но ещё не готов. — Спать так тяжело, — признаётся Питер. — И я могу делать это, когда дверь открыта и я могу видеть Стива, когда просыпаюсь. И... и... я скажу Тони, что ты сказал, что я могу бросать вещи. — Флаг тебе в руки. Он не может ненавидеть меня ещё больше, чем сейчас. Он смотрит, как ребенок впитывает это заявление, а затем его лицо искажается в сочувствии. — Хорошо. Я не скажу ему. На несколько секунд снова наступает тишина. — Я знаю местонахождение трёх баз ГИДРЫ, — неожиданно информирует Питер. — Тебе не нужно было говорить это. — Я знаю, — кивает мальчик в знак согласия. — Если ты дашь мне карту, я могу показать, где они. Это... сейчас не главная забота Баки. Но, конечно же, именно в этот момент Старк появляется в дверях. В самый подходящий момент, чтобы услышать, как Питер говорит о несущественных вещах, типа базы ГИДРЫ, и, вероятно, предположить, что Баки пользуется уязвимостью Питера, чтобы допросить его... — Могу я войти, приятель? — спрашивает Старк, игнорируя Баки. Баки в голову приходит мысль, что ему тоже надо было спросить. Такие вещи, как конфиденциальность и границы всегда являлись для него загадкой. Возможно, ему тоже нужны уроки социального этикета. — Я хочу объятия, — требует Питер. — Какое совпадение, — удивляется Старк, заходя в комнату. — Я тоже. — Он садится на пол и сразу же оказывается заключённым в объятья с подростком. Старк выдыхает и обвивает руки вокруг подростка. — Хочешь что-нибудь рассказать? — спрашивает он. Питер зарывается в плечо Старка и сбивчиво объясняет, как ему совершенно невозможно спать в чужой кровати. — Милый, — говорит Старк. — Я так горжусь тем, что ты рассказал мне об этом. — Это не считается! — жалуется Питер. — Ты всегда гордишься мной из-за глупых вещей. Когда я делаю отсылку на фильм, говорю ужасные вещи или побеждаю Стива в армрестлинге. — Да, — говорит Старк, улыбается и зарывается ладонью в волосы Питера. — Я люблю, когда ты делаешь глупые вещи, шоколадный монстр.

* * *

На следующий день Питер хочет навестить Мэй и Бэна. — Я просто хочу показать им, что со мной всё нормально, — признаётся он. — Не хочу, чтобы они волновались целую неделю. — и, может быть, другие Мстители не осознают всей значимости способности этого мальчика, несмотря ни на что, волноваться о счастье других людей, а не своего. Но Баки знает. Он предлагает довезти ребёнка. — Если всё в порядке, — продолжает он, бросая взгляд на Старка. Старку определённо не комфортно из-за этой идеи, но он всё равно говорит: — Зависит от Пита. Потому что он позволяет ребёнку делать свой выбор. И Питер точно видит дискомфорт Старка, но всё равно говорит: — Тогда я поеду с Баки. Потому что он верит, что Мстители уважают его решение. Как семья, они все такие функциональные; мысль, которую Баки почему-то находит неуравновешенной и, в то же время, обнадёживающей.

* * *

— Итак, — начинает Питер, пристёгивая ремень безопасности. — Что ты сделаешь, когда выиграешь школьный конкурс костюмов и получишь огромный денежный приз? — Это глупый вопрос. — Брюс считает, что это важный вопрос, — говорит Питер. — А Брюс умный. — Книги умные. — Весело. Это то, что он говорит про меня. Он говорит, что викторины помогают поумнеть. Ты не был в ГИДРЕ уже три года, да? Мне рассказал об этом Тони, перед тем, как ты приехал. Баки почти дёргает руль при мысли, что Старк обсуждал его с Питером. Чтобы... что? Предупредить его? — Что ещё он рассказал обо мне? — Он сказал, что тебя забрала ГИДРА и они делали с тобой всякие вещи, и что у тебя металлическая рука, и если я буду добр к тебе, то, может быть, ты дашь посмотреть её. — Он не сказал, что я убил его родителей? — Не-а, — говорит Питер. — Думаю, он не хотел делать всё странным. Баки издаёт смех, очень далёкий от юмора. — Если бы я получил денежный приз, я бы купил подарки, — продолжает Питер. — Потому что жизнь состоит в том, чтобы делать людей счастливыми. Это то, что сказал мне Тони перед тем, как я сбежал. В горле Баки стоит горечь. — Что, если половина твоей жизни была потрачена на разрушение жизней людей. Ты думаешь, что покупка подарков – мой путь к искуплению? — Вина может быть здоровой, — говорит Питер. — Но здоровая вина зависит от твоего поведения, а не от самого тебя. Поведение, которое ты можешь поменять. Если это было не контролируемо, то вина не имеет смысла. — Кто из Мстителей сказал тебе это перед тем, как ты сбежал? — Это сказал дядя Бэн. Я хочу подарить им подарки, хорошо? — Хорошо. — Я хочу подарить им бомбочку для ванны, — признаётся Питер. — Не волнуйся, это не настоящая бомба. Это ради веселья. — Лишняя информация. Питер, как ни странно, уточняет, в какой магазин он хочет зайти, чтобы купить эти бомбочки, указывая, где Баки может припарковаться, и ведёт его по улице, пока не останавливается перед скромным магазином. Некоторое время он стоит снаружи, разглядывая через витрину магазина. — Что ты делаешь? — Разведка. Баки скрещивает руки, ожидая, когда ребёнок закончит свою чёртову разведку, и затем следует за ним внутрь. Магазин больше напоминает содержимое его мусорного бака, в нём нет определённой системы. Носки рядом с чернилами для принтера, шампуни рядом с печеньем для собак. Как бы то ни было, Питер мчится в дальний конец магазина и возвращается через полминуты с бомбочкой для ванны в руках. — У тебя ещё супер-нюх? — спрашивает Баки. — Или ты просто часто захаживаешь сюда? За прилавком стоит женщина среднего возраста с очками золотой оправы и серыми волосами, которая отвечает на его вопрос. Потому что выкрикивает: — О, сладкий, это ты! — как только она видит Питера, то хлопает в ладоши. — И твои родители купили тебе новое пальто! Питер возится с молнией, широко улыбаясь. — Ага. — Они не разозлились, что ты вернулся с наполовину разорванным пальто? — Нет. Они никогда не злятся. Это странно. Но в хорошем смысле. Женщина смеётся. — Позаботься об этом, сладкий, и не подвергай себя опасности! — Простите, — вмешивается Баки. — Что? — Тут подрались двое парней, — объясняет Питер. — Поэтому я просто сказал им... Ну знаешь, я сказал, что они не должны делать это прямо в магазине, это нехорошее поведение. У женщины выражение лица, будто Питер на самом деле сделал больше, чем просто попросил двух взрослых людей не драться тут. Но она ничего не говорит, а просто кладёт бомбочку для ванны в бумажный пакет и протягивает его через прилавок. — За счёт заведения, конечно же. — За – счёт – заведения, — медленно произносит Питер, на мгновение подняв глаза к потолку. — Она имеет в виду, что это бесплатно, — объясняет Баки. Питер морщит нос. — Нет, это не так. Я видел ценник. — Она имеет в виду, что это подарок, — снова пытается Баки. — О, — лицо Питера светлеет, и он обнимает бумажный пакет. — Ох. Спасибо! Это мило! Но его улыбка пропадает, когда они выходят на улицу. — Баки, — бормочет он, возясь с пакетом. — Брюс сказал, что если я получил подарок от кого-то, то я не могу потом подарить его ещё кому-то. Это значит, что я должен вернуться и купить другую бомбочку для ванны Бэну и Мэй? — Всё нормально, — говорит Баки. — Ты можешь подарить это Бэну и Мэй. — Но... Это... Как это? Не может быть сразу два. — Ты можешь подарить этот, — пытается Баки. — Потому что это за счёт заведения. Это разные виды подарков. Применяются другие правила. Судя по расслабившимся плечам, это решает моральное затруднение Питера. — Хорошо. За счёт заведения. Другие правила. — на мгновение наступает тишина. Только на мгновение. — Баки. Сколько видов подарков может быть? Баки просто трясёт головой. — Ты остановил драку? — Не говори другим. — Потому что? — Потому что Тони уже злится, когда я спасаю кошку с дерева. Это... звучит одновременно то, что Старк сделал бы, и не сделал. — Я не скажу ему. — Клянёшься на мизинчиках? — говорит Питер с суровым выражением лица.

* * *

Они проходят два квартала, когда случается странная встреча номер два. — Хэй, Питер, — здоровается мужчина. Он сидит на низкой каменной стене, прислонившись спиной к забору. Рядом с ним стоит грустная согнутая тележка, в которой, предположительно, все его скромные пожитки. — Привет, Льюис, — говорит Питер, останавливаясь. — Как ты? Мужчина поднимает бумажный стаканчик в руке и беззубо улыбается. — Кое-кто купил мне кофе. — Это круто. Баки прочищает горло. — Вы знаете друг друга? — Он отдал мне своё пальто, — говорит Льюис, гордо демонстрируя, при этом широко разведя руки. Питер опускает голову. — Я имею в виду, я не лгал, — говорит он, осторожно глядя на Баки. — Я сказал Стиву, что оно где-то в Куинсе. Я не... Я не нарушал никаких правил. — Всё нормально, ребёнок.

* * *

Странная встреча номер три происходит, когда они почти повернули к дому Мэй и Бэна. Рядом с ними останавливается машина. Опускается окно и выглядывает молодая девушка. — Смотри! — восклицает она, указывая на руль. — Всё ещё за рулём благодаря тебе! Тебе нравится мой шоколад? — Мне всегда нравится шоколад, — говорит Питер и машет, когда она уезжает. — Вы знаете друг друга? — спрашивает Баки. — Она милая, — всё, что говорит Питер.

* * *

Сосед Мэй и Бэна как раз выходит, когда они пришли. — Ах, привет, Питер! — кричит пожилой мужчина, толкая свои ходунки вниз по газону. — Приятно снова видеть тебя, мой мальчик. И сейчас даже не суббота! Баки даже не спрашивает. Но есть кое-что, что он узнал сегодня: Ребёнок прекрасно нашёл свой путь в жизни. — Вам, — говорит Баки, когда возвращается домой и заходит на кухню, полную взволнованных Мстителей. — Не о чём волноваться. — Он в порядке? — спрашивает Наташа с напряжённой заботой, которую Баки редко видит у неё. — Мэй и Бэн в порядке? Какое-то напряжение, неловкость? Питер был расслабленным? Мэй была той, кто встретила их обоих. — Питер, сладкий! — сказала она, обнимая его. — Я так рада видеть тебя. И Питер прислонился головой к её плечу. — Спасибо, — прошептал он. — За то, что знала, что делать. — он не извинился. Потому что знал, что не сделал ничего плохого. Мэй оставила поцелуй на его волосах и пригласила их зайти внутрь, и Баки оказался за столом с Бэном и Мэй, пока Питер приветствовал собаку также восторженно, как и собака его. — Он хороший ребёнок, — сказал Баки. — И ГИДРА... ничто из этого не было его виной. Тут не было выбора. Теперь, когда у него есть выбор, он выбирает правильные вещи. Это всё, что важно. И если он думает так про Питера, может, он начнёт так думать и про себя. — Вам не о чём волноваться, — повторил он. — Этот ребёнок более приспособлен, чем кто-либо из вас. Из всех нас. — Трудно назвать достижением, — подмечает Наташа, но всё равно улыбается и откидывается на спинку своего кресла.

* * *

День перетекает в тёплый вечер. Мстители один за другим просачиваются в гостиную и усаживаются по диванам, будто что-то тянет их сюда, будто они без слов согласились, что сегодняшний вечер для... чего? Семейного времени? Баки сидит за кухонным столом и наблюдает. Питер вернулся домой час или два назад. Его пальто всё ещё было в хорошем состоянии – кое-что, что он с гордостью отметил – и выглядел расслабленным и счастливым. Нормальным. Сейчас он сидит со скрещенными ногами на диване рядом со Стивом, пытающимся научить мальчика базовым аккордам на гитаре. Брюс некоторое время назад поставил в духовку яблочный пирог. Роуди и Наташа играют в шахматы. Пеппер и Тони увлечены разговором. Это напоминает Баки о временах, когда он был молод. Томные воскресные вечера. Те редкие дни, когда его младшие брат и сестра спокойно играли и Баки мог сам уберечь их от неприятностей, поэтому его мать могла пойти на кухню и испечь овсяное печенье. Это не тот тип воспоминаний, которые обычно появляются у него в голове, когда он находится в комплексе. Возможно, нахождение ребёнка как-то повлияло на здешнюю атмосферу. Хотя он сохраняет дистанцию. Не похоже на то, что он когда-нибудь станет частью этого. Просто что-то, что он может наблюдать издалека. Старк направляется на кухню, чтобы вскипятить больше воды, и поворачивается к Баки. — Позже тебе надо занести эту руку на ремонт, — говорит он. — Я могу проверить, нуждается ли она в техническом обслуживании. Грядёт перемирие, понимает Баки. Он сжимает ладонь в кулак. — Мне не нужно твоё прощение, — говорит он. Выходит агрессивнее, чем он хотел. — Прощение не так важно, — отвечает Тони. — Мы оба знаем, что ты... — он снова отводит взгляд. — Я знаю, что тебе нелегко находиться здесь. И я бы хотел, чтобы всё было по-другому. На этом всё. Это всё, что я могу сказать. Принеси руку, если её надо будет обслужить. Он возвращается на диван. Пеппер немедленно ставит ещё одну чашку для него. — Какой сорт чая ты предпочитаешь? — Мятный, — говорит Баки. — Мне нравится мятный. — Будет сделано. Они пьют чай. И играют в шарады. И включают музыку. — О, я люблю Led Zeppelin! — говорит Питер, когда играет Back in Black группы AC/DC. Тони что-то роняет. Стив маскирует смех за кашлем. Скоро будет следующая миссия Баки. Она не будет такой же долгой, как прошлые, но он не сильно возражает. Двадцать три дня в Албании. Девять дней до того, как ему надо будет уехать. Ноль дней с момента, когда Тони смотрел ему в глаза. Это странно. Но в хорошем смысле.