***
Через месяц после описанных событий Сен Лефо завершил свою миссию. Пора узнать, в чём эта самая миссия заключалась. Как известно, есть могущественные волшебники, которых называют светлыми и тёмными. Когда светлых волшебников не остаётся, власть переходит в руки тёмных. Разумеется, никто их не любит. Чернокнижники, некроманты, злодеи, — так о них говорят. А всё почему? А потому что балуются чёрной магией, такие вот дела. Чёрную магию никто не любит. Новый Тёмный Лорд, пришедший на смену старому (Петухдеморту), учёл ошибки своего предшественника. Никаких крестражей он не создавал, с магией не игрался, чистил зубы и вообще был самым, что ни на есть, гражданином, за одним исключением — желанием подчинить себе весь магический мир (не привлекая внимания «этих милых неволшебников»). Начать наш злодей решил с Англии, жаль просчитался. Сен Лефо, может, и перестал быть Гарри Поттером, но годы геройства оставили свой след. Сену хотелось узнать, а не съедобен ли новый лорд, поэтому он решил того победить, а там смотреть. Давайте опустим нудные подробности этого месяца и перенесёмся непосредственно к поединку Лефо и нового Тёмного Лорда.***
В руинах Хогвартса (и почему ему всё время достаётся? Так, стоп. А действительно, почему? Хогвартс — это, в первую очередь, школа. Так почему же все важные магические поединки проводятся именно здесь? Может быть, великих магов сюда притягивает остаточная аура Гилдероя Локхарта? Ведь он был первым, кто за долгое время устроил здесь настоящую дуэль! Совпадение? Не думаю) виднелись лишь две высокие фигуры, вокруг никого не было. Разве что, несколько сотен людей и Гермиона Грейнджер. Она не человек. Она сахар. — Слушай, ты! — крикнул Сен Лефо. — Да-а? — кивнул новый Тёмный Лорд. — Слушай… А как тебя зовут? Ну, понимаешь, всё не было подходящего случая, чтобы представиться. — М-да, прости, вечно была обстановка неподходящая. Кхм-кхм… Позвольте представиться, Негьё фон Регильез. Я из Канона. — Приятно познакомиться. Моё имя — Сен Лефо. Из Марселя. — О! Мы оба не англичане, но стоим здесь и готовимся сразиться! Как забавно. — Согласен. Я бы предложил пойти в ресторан, однако, боюсь, толпе не понравится. — Да, извольте сражаться. — Мерси, и вы. Потом они побросались заклятиями, отбросили палочки, сошлись в рукопашную, потом отдохнули, и так же ещё несколько раз. Потом Негьё предложил: — А, может, ну его? Всё это мировое господство. Вот что, давайте вы сделаете вид, что побеждаете, а я — что проиграл. Все в выигрыше. — Согласен. Они поднялись с земли, пошвырялись проклятиями с большим количеством спецэффектов, фон Регильез сделал вид, что в него попала жёлтая вспышка, а сам в это время аппарировал куда подальше. Все, кто успел разбить палатку, бросились поздравлять своего героя. Гермиона была в первых рядах Как вы понимаете, далее должно следовать описание радости, всеобщего ликования, праздника освобождения, на фоне суеты которого двое влюблённых бы смогли признаться в своих чувствах друг к другу. Сен Лефо сказал бы: «Как меня всё это достало», — а Гермиона ответила: «Да, я тебя так понимаю, мне тоже иногда хочется взять и бросить эту дурацкую книгу с кучей грамматических ошибок и невнятным сюжетом, но не могу». Они посмеются вдвоём, а потом наступит тот самый момент… Их взгляды перекрестятся тремя перстами, потому что следующая сцена может стать самой постыдной в их карьере как органов зрения. Чувства любящих сердец оставляю на ваше усмотрение, потому что я — глаголю, а не прилагаю. Сен Лефо и Гермиона Грейнджер встанут друг напротив друга, обнимутся и… Сен уже готовился слиться в поцелуе с вожделенной им Гермионой, как вдруг она исчезла, а на её месте появился человек, которого Лефо при всём желании не мог рассмотреть — черты таинственного пришельца расплывались, а память упорно отказывалась принимать новые данные. Человек замахал руками. — И что это такое? Что, я вас спрашиваю?! Отошёл на пять минуточек, а кто-то уже успел поиграться с пейрингами! Так, ты, — обратился он к Сену, — чего здесь стоишь? А ну, живо проснулся! Мир завертелся.***
— Может пнуть его? — спросил кто-то. — Нет, лучше ткните в него острой палкой. Живо очнётся. — Не надо в меня ничем тыкать! — возопил наш герой, пребывающий в несколько оглушённом состоянии. — Что вообще происходит? Где я? — Совсем мозги отшибло, да? — спросил кто-то, тот же кто-то, что и первый кто-то. — Ты — Гарри Поттер, опасный преступник, которого мы, доблестные стражи правопорядка, поймали. Сейчас тебя везут в Азкабан, где ты проведешь весь остаток своей никчёмной жизни. Министр Петухдеморт предлагал тебе помилование, но ты плюнул ему под ноги, и он повелел тебя казнить, потом, правда, передумал, что очень жаль, конечно, и приказал запереть в Азкабане навсегда. Вспомнил? — Петухдеморт? Я же его убил и съел! — Ну-ну, сумасшедший… Съесть нашего великого господина! Больная же у тебя фантазия. — Так всё это было сном? Но… Это невозможно. Я точно помню… Раздался звон, и время застыло. Странный человек, которого было нельзя рассмотреть, появился снова. — Упс. Прости-прости, не туда тебя определил. Сейчас всё поменяю. Мир завертелся.***
«Есть хочется», — была первая мысль Гарри Поттера. Вторая мысль: «Какой странный сон, однако…» — была тут же отброшена как абсолютно неважная. Великий Адский Гурман Хогвартса вышел на свою ночную охоту.