Урок физкультуры
На протяжении всего урока у Антона постоянно развязывались шнурки, будто кто-то их проклял, а физрук - Арсений Сергеевич - постоянно напоминал ему об этом, что, собственно, уже надоело обоим.
Осталось чертовы пять минут до конца последнего урока. Тоша, надеясь, что завязал эти веревочки на обуви крепко, да настолько что ногу сковывало из-за тугости переплетения шнуров, ждал своей очереди на сдачу очередного норматива. Он последний в списке по журналу, поэтому предательски остался один, к тому же из-за своих неудачных попыток, когда все "выше" находились почти дома. Три попытки - одна оценка. Главное чтоб шнурки не развязались в самый не подходящий момент и учитель бесполезно не напомнил об этом в сотый раз, тогда пять точно в кармане.
Надейся-надейся жалкий Антон.
- Приготовься, - произносит учитель, - на старт, - Антон уже готов снести все на своем пути к цели, - внимание, - в воздухе царит напряжение, - марш! - Расходится эхом по огромному помещению с высоким потолком, а топот ног лишь одного человека отбивается от стен и возвращается обратно, когда юноша мчит назад, а Арсений Сергеевич ждет долгожданного момента нажать "Стоп" на секундомере и пойти домой. Сегодня пятница, а отдохнуть хотелось ещё с понедельника. Засиживаться с неуклюжим учеником не особо то и было желание.
- Молодец, Шастун, - говорит царь этой всей атрибутики школьного спортзала, которая пережила не одно поколение учителей, если это можно так назвать.
- Сколько? - Немного отдышавшись, интересуется ученик, ожидая услышать заветную «5», а урчащий живот только накаляет интерес.
- На троечку, - протяжным тоном, будто в долг, вымолвил старший.
Ага, ещё как тебе повезёт уйти пораньше. Размечтался деятель.
«Ну, ничего. Еще две попытки. Я же только начал. Даже не привык», - пролетел мысленный поток в голове выпускника.
Немного размявшись и услышав слова до начала взлёта или падения, Шастун понесся вперед быстрее пули, спустя пол минуты завершив проклятый марафон на скорость.
- Все равно три, - опять повторяет учитель, - можешь не пробовать. Лучше не будет.
- А вдруг будет? – Поймав азарт за хвост, ведь очень хочется доказать, что учитель не прав. Нелёгкая задача расцвела новыми красками.
Арсений Сергеевич, даже не предупредив, проговаривает "На старт. Внимание. Марш!", видимо, струсил, что ученик его убедит в обратном.
Антон сорвался с места. Ему казалось, что находится сейчас вне времени, планеты, скорости и сил земных. В какой-то из промежутков дистанции Андреевич чувствует, что что-то с обувью не так, будто оба ботинка сейчас слетят с него и полетят в недовольное
ебало лицо учителя. Юноша решил добежать до конца, что и оказалось фатальной ошибкой.
Нужно было все таки остановиться и припахать учителя вновь считать время.
В голове лишь произнеслось и вероятно в слух громкое и позорное «
Блять!» . Длинное тело упало с грохотом на твердый крашеный пол так, что все вокруг содрогнулось в лёгком землетрясений, прямо перед учителем. Могло даже показаться, что ученик сломал себе чего. А может это было бы и лучше, по мнению Шастунишки, чем опозориться очередной раз подряд.
- Эх, Шастун... - Словно совсем разочаровавшись в парне, говорит Попов, смотря на него и на секунду улыбнувшись, - Шнурки. Их нужно завязывать. Знал?
Тон настолько был пронзительным и осуждающим, но мягким, что мурашки по коже пробежались чередой, оставляя после себя лёгкий холодок, а мысли в беспорядке. Странно. Учитель тяжело выдохнул, понимая, что все потеряно. Ещё и сидеть ему коленки мазать спиртом.
Не видать покоя Арсению Сергеевичу ни перед выходными, ни в пятницу, ни в будничный день.
Резко захотелось покрыть все с ног до головы трехэтажным матом и объяснить, что все было завязано, но силы отсутствуют, чтоб что-то доказывать. Уже пытался. Да и слегка натянутые уста учителя немного сбавили злость и добавили комичности к ситуации.
- Знал, - произносит Андреевич на выдохе только это, вставая в полный рост, точнее стараясь это сделать. Антон плавно опускает глаза вниз, рассматривая физрука со своего ракурса. С этой стороны этот мужчина казался ещё величественней и сексуальней.
Колени болят жутко. Неужели можно их так ушибить об всего лишь деревянный пол. Было бы там падение с пятого этажа на асфальт, можно было бы понять откуда травма. Парень пытается встать, но учитель видит как бедный ученик тут же падает, сгибаясь в коленях и делая себя таким жалким на вид, раздирая раны больше.
«Нельзя его так оставить. Ух, Шастун. Ещё и мне прилетит за его травмы. А ведь это не впервые такое», - задумался Арсений Сергеевич, прокручивая все что происходило с Антоном за его присутствие в школе.
Разбитые локти и колени не такое уж и страшное зрелище по сравнению с падением с турника, куда парень залез, а слезть не смог. Удивительное явление. Такой высокий, а высоты боится и трясётся лишь об одном её упоминаний этого слова на бумаге.
- Ты это не унывай. Сейчас все уладим. Не ерзай по полу. Заразу подхватишь, а уборщица подумает что произошло убийство, - на одном дыхании произнёс Голубоглазый и отошёл на секунду куда-то. Антон почувствовал как холод заполняет место, где стоял Арсений Сергеевич.
Учитель, увидев немного размазанной крови перед парнем, берет его под руки и тащит к себе в тесное помещение под громким названием "кабинет" или же между учащимся и шуточно "конура Арсения Сергеевича". Никто не знал почему это место прозвано так среди школьников, но попав внутрь Зеленоглазый понял почему так.
Ему удалось умоститься на стуле около заваленного всякой-всячиной стола с настольной лампой - единственным источником света в этой тесной комнате. Лампа с патроном висела на чёрном проводе и перегорела давно. Никто менять её не собирался. Всё стены обвешаны какими-то старыми безвкусными картинками. В старом шкафу хранятся награды и старые мячи, сломанные скакалки и прочие вещи, которые пылились, а выкинуть совесть не позволяла или лень. С не прилегающей к стене стороны гробового и мрачного шкафа есть крючки для одежды. Арсений Сергеевич наспех снимает с себя свою синюю ближе к черному цвету ветровку и вешает на один из крючков. Наконец показался здоровый тонус, твёрдые и подкачанные мышцы, которые будто были при нем всегда. Завораживает.
Не тот это физрук, который был стандартом везде. Здесь это
учитель физической культуры.
Совсем непривычное явление произошло далее. Арсений Сергеевич потянулся куда-то в завалы на столе и нашёл там очки с красивой оправой, которые ему чертовски шли. Так и хочется сказать какой он красивый в них, но совесть не позволяет вымолвить хоть словечко. Или позволяет…
- Вы такой чертовка, Арсений, в этих очках. Надевайте их чаще, - проговорил Антошка, не боясь реакции, ведь готов к ожидаемому, закусив губу изнутри, но Попов лишь рассмеялся и улыбнулся.
Замечательная улыбка.
- Спасибо, Шастун, - вздохнул слегка пыльный воздух учитель, - профессия не позволяет. Что мне делать, если мяч в меня прилетит, а я не замечу этого? Да и зрение у меня не такое уж и плохое, чтоб в них ходить все время.
Теперь лыбу натянул Антон и наблюдал за тем, как
физрук учитель физической культуры ищет что-то в ящиках стола, перебирая все на своём пути, и, как кровь уже сворачивается, оставляя лишь яркий цвет и сухую корочку.
- Какой же вы медленный, Арсений Сергеевич, - шепнул под нос Шастунишка, думая что не говорил этого в слух.
- Вообще-то, это ты у нас медленный, а не я, - Голубоглазый достал нужную ёмкость со спиртом, - и думай перед тем, как говорить. В конце, то концов, ты говоришь с учителем, а не мамой, - пальцы ловко взяли нужное количество ваты из упаковки и прекрасное тело двинулось к Шастуну.
- Может, тогда папочка, - не думая, сказал, как выбросил мусор, Антон.
Учитель замер, не зная, как реагировать, будто это впервые в жизни ему такое сказали.
- Шастууун, - сглотнув слюну, протяжно произнёс учитель, - Ну ты и дите малое. Когда ты повзрослеешь уже?
Мужчина присаживается, сгибая колени, перед Шастунишкой, бережно обрабатывая ранку. Вдруг спирт резко проник куда-то глубже и Зеленоглазый чуть ли ногой не снёс пол кабинета и не покалечил учителя.
- Это чтоб знал как шнурки завязывать, - и снова спирт попал поглубже. Учитель ещё и прижал ватку хорошенько, чтоб помучать и так уставшего от всего парня, но тот быстро привыкает к боли и она не является такой сильной и жгучей, как впервые несколько секунд.
Последний штрих. Попов потянулся за пластырем, а после аккуратно, будто склеивал разбитую антикварную вазу, а не какого-то жалкого подростка, приклеил его.
(Шастуна к стулу)
Взгляд преподавателя приковали шнурки, которые вновь развязались или ученик так и не удосужился их завязать.
- Я тебе сейчас их так завяжу. Еще и цементом залью, чтоб больше не было травм, - грозно, почти рыча, вымолвил Голубоглазый и принялся туго затягивать верёвочки на обуви, не спрашивая разрешения, что Антон начал скулить и едва ли собирался просить пощады.
Всё таки, когда учитель отвернулся, юноша перевязал шнурки на свой манер, тоже крепко, но не так, что ноги хочется отрубить топором.
- У вас шнурок развязался, - произносит Антон с лёгкой ухмылкой на лице, будто Америку открыл, заметив некую деталь несовершенства в одежде учителя, когда тот выпрямился и прогнулся в спине, хрустнув позвонками и почувствовав облегчение после этого, хотя.... Это только делало образ невероятно притягательным. Так их хотелось наблюдать за тем, как длинный шнурок колышется из стороны в сторону при каждом легком движении бёдер Попова. Спортивные штаны серого цвета облегают красивые мужские бедра. Странно что Зеленоглазый это заметил и смотрел как раз таки на эти места, не замечая, как преподаватель слегка засмущался. Но чего же в жизни не бывает, особенно впервые. А точно ли впервые?
Оставим эти рассуждения для Шастунишки на ночь. Самокопание дело личное и неприличное.
- Что?! У меня шнурки только на штанах, - недоумевая произнёс Арсений.
Мужчина успел только повернуться в сторону ученика и заметить как тот умостился на коленях перед ним. Все произошло так быстро, что он не заметил этого, но понятие того, что что-то здесь не так, присутствовало.
Смелый до чёртиков парнишка потянулся к шнурку на облегающих спортивках. Он потеребил слегка растрепанный конец и огладил бедра, пододвигаясь ближе к жертве. Сергеевич только округлил глаза и ради приличия вымолвил:
- Ты хотя бы понимаешь, что творишь? – а после продолжил наблюдать за парнем. Уж больно интересно было, когда мальчишка сбежит и зачем он это все задумал.
Странный этот ваш Шастун. До жути пугающий.
- У тебя и так пя… - не успел договорить старший, как ладонь мальчишки прикоснулась к району паха.
Какой Шастун
ебанутый неадекватный. Все таки не нужно было падать с высокого турника год назад, а то видите какие последствия.
Антон умостился как можно удобнее и комфортнее, стараясь вновь застрять внимание на ровной неровности. Мужчине хватило лишь несколько таких прикосновений, как его орган решил реагировать без повиновения владельцу. Ладони Зеленоглазого такие тёплые и так трепетно относятся к своему делу, что уже голову сносит уставшему учителю.
Посмотрев на удивлённое лицо Арсения Сергеевича и пробежав пальцами от колен до пояса, так что были ощутимы мурашки, пробежавшие под спортивной одеждой, подросток окончательно развязывает неуклюжий и бывший бантик из веревочки, и одним уверенным движением пробирается пальцами к органу, совсем не стыдясь себя и всего вокруг. Юноша проводит длинными пальчиками по органу сквозь тонкий слой ткани, чувствуя как все уже достаточно влажное. От таких откровенностей у Попова волосы становятся дыбом, а сердце уходит в пятки.
Почему он его не останавливает? Чистый интерес или чистая похоть?
Тело само собой пытается слиться с деревянной дверью, а ещё лучше стать ею, чтоб не показывать своих запретных эмоций и исчезнуть ненадолго. Учителю не позволено такое… Он же учитель, а не человек.
«Сам не знаю что происходит», - разговаривает сам с собой Андреевич, но останавливаться пока он совсем не собирается.
А нечего на мужчин постарше засматриваться и…
Приспустив мешающую одежду и белье, на свет показался возбужденный член учителя, который уже вовсю жаждал внимания. Антон сделал пару хаотичных движений кистью от чего старший чуть ли задохнулся от таких контрастов.
- Антон, это совсем не смешно, - вымолвил Голубоглазый, ощутив новую волну мурашек от того, что младший обвел кончиком языка уздечку и немного отстранившись пробурчал:
- А вы видите здесь шутку? – Положил парнишка свои ладони чуть выше колен учителя физкультуры, тем самым используя это как опору, чтоб не упасть, и утверждение того, что это не шутки.
Одна ладонь собрав пальцы в кольцо нужного диаметра, двигает вперёд-назад, подготавливая парнишку к чему-то большему. Учитель томно дышит, стараясь держаться за твёрдую поверхность позади. Костяшки белеют от того с какой силой Арсений сжал кулак вместе с пальцами. Расслабить сжатые ладони невозможно, Шастун
не даёт.
Антон, Антон, ну же соберись и брось эту затею. Неужели ты настолько ебанутый?
Лёгкие прикосновения юношеских пышных губ по всей длине, а после касания к головке резвым язычком – затуманивают разум, раздражая. Сергеевич уже вовсю содрогается и еле держится на месте, благо есть замечательная и крепкая дверь, ведь без неё учитель бы не выдержал всего наплыва чувств.
Неужели Антон имеет такую власть? Неужели не так уж много нужно, чтобы размягчить и превратить в бесформенную биомассу такого статного мужчину?
Арсений старается не издавать каких-то посторонних звуков, но от выделившегося адреналина и прочих гормонов, это даётся с трудом. Тоша обводит кончиком языка уздечку и ненадолго останавливается, готовясь к следующим шагам. Положив свои ладони чуть выше колен учителя, парнишка приступает. Он медленно берет в полость рта головку органа, которая давно требовала этого.
Погрузив ещё больше длины, ученик начинает активно двигать головой, стараясь не сбиваться со своего нарастающего темпа.
Парень не отступает, а только делает движения размашистей, заставляя Арсения Сергеевича закусить губу до крови, а после прикусить руку, чтоб как-то придерживаться тишины.
Дыхание Попова начало все чаще сбиваться, а вдохи-выдохи становится то глубже, то вовсе исчезла их видимость. Несколько резких движений и преподаватель начал достигать пика наслаждения, слегка толкаясь на встречу движениям Антона. Отстранившись вовремя, парень избежал попадания вязкой жидкости в рот. Зеленоглазый поднялся с коленей, почувствовав лёгкие покалывания в мышцах ног и осознавая все произошедшее. Младший смотрел на физрука, как на жертву, на его прилипшие волосы ко лбу, слегка приоткрытые уста, которыми Попов жадно хватал воздух, стараясь успокоить биение сердца и дыхание. Совершенно неожиданно старший тянется к губам Шастунишки и целует, переплетая языки, пробуя на вкус этого приторно сладкого мальчика.
Арсений Сергеевич решил войти во вкус и после невероятного минета отблагодарить и довести все до конца с Антоном. Всё равно уже точно никто не зайдёт, но парень тут же отстранился, скрываясь за дверью, от которой учитель отошёл на долю секунды, уходя в закат сегодняшнего дня, оставив учителя в сомнении явь это или видение.
Странный немного этот ваш Шастун все таки….
Что же это было явь или жалкая фантазия кого-то из героев?
