🌙
9 октября 2022 г. в 04:51
дазай не может уснуть, и это его мучает жуть как сильно.
ведь хочется просто по-человечески поспать спокойно после тяжелого и трудного, насыщенного событиями (хоть и не особо яркими) дня. завалиться в постель и провалиться в приятное небытие, где будут сны, в которых все хорошо и нет никакой зияющей дыры, что засасывает внутрь все эмоции и чувства, оставляя лишь мерзкую пустоту.
дазай не может уснуть уже третий час, и такое происходит практически каждую чертову ночь.
на часах два пятьдесят семь, и осаму грузно вздыхает, накрываясь тонким одеялом с головой и жмуря глаза до белых вспышек под веками, слушая звуки редко проезжающих машин под окнами и гул неспящих людей.
это отвратительное чувство, когда хочется просто отдохнуть, воспользоваться единственным способом хоть немного отдохнуть от своих мыслей и тревоги, от этого мира в целом, от шума, от людей, от себя, но не можешь, не получается никак, потому что мозг подгоняет лишь еще больше мыслей - больше тревожных и ужасных мыслей, - от которых голова кипит, кровь бурлит, и остается только хвататься за корни волос, пялить в потолок и умолять тупой мозг просто уснуть.
в общем, да, дазай не может уснуть, и с этого он бесится сильнее.
он резко откидывает одеяло с головы, глубоко и разочарованно вздыхая, и упирается красными глазами в светлый потолок, слушая раздражающее тикание настенных часов.
тик-так, тик-так.
и так третий час подряд.
больше всего сейчас дазаю хотелось бы, чтобы чуя был рядом. потому что каким-то удивительным образом, когда накахара оказывался рядом, он мог уснуть за десять, а то и за пять минут, слушая его мерное дыхание и сердцебиение, ощущая его всегда теплое тело под своим и чувствуя его приятный аромат корицы, смешанного с каким-то цитрусом и немного пота, потому что чуя снова был на тренировке и не соизволил принять душ, сразу падая в кровать.
на часах три десять, и дазай берет в руки телефон, чтобы написать чуе.
он щурится, когда яркая вспышка света от смартфона режет чувствительные и раздраженные глаза, и те немного слезятся. осаму промаргивается и открывает чат, сразу отправляя простое «приезжай».
он знал, что чуя незамедлительно приедет, потому что не мог не.
на часах три двадцать восемь, и в дверь стучатся.
«зачем стучать, если у него и так есть ключи от квартиры», - с досадой думает осаму, нехотя вставая с кровати и босыми ногами лениво шагая в сторону входной двери.
накахара стоит в огромной зеленой куртке, красном шарфе, который он наверняка все еще не вернул рембо, и своей неизменной черной шляпе с лентой.
на губах осаму появляется улыбка, а в груди растекается приятное тепло от вида сонного и одновременно очаровательного накахары. в его квартире чуя выглядит донельзя правильно, и у дазая каждый раз сердце спотыкается, когда чуя приходит к нему, и даже не хочется искать объяснения тому, почему вообще он каждый раз так реагирует.
чуя бурчит недовольно себе под нос, дескать, три часа ночи, осаму, а мне приходится переться к тебе в эту холодрыгу, чтобы уложить спать, ну что за жизнь, и попутно снимает с себя верхнюю одежду, привычно вешая на крючок и разуваясь.
дазай мог бы сказать, что он чувствует вину за то, что и правда вытащил чую из дома в непривычно холодную октябрьскую погоду да еще и в такое позднее время, но он бы просто солгал. потому что ему приятно, что чуя к нему приезжает, что он хватает его за растянутое горло футболки, наклоняет к себе и целует своими мягкими губами его обветренные и потрескавшиеся. дазаю нравится, что чуя просто есть у него.
и на самом деле дазай благодарен чуе за то, что тот всегда приходит к нему, несмотря ни на какие обстоятельства, просто остается рядом и помогает чувствовать себя важным и нужным, а не пустым и никчемным существом, как мысли нашептывают. даже если он постоянно ворчит и бубнит себе недовольно под нос.
- да у тебя в квартире холоднее, чем на улице, черт возьми, ты собрался умереть от переохлаждения? - проговорил накахара, когда прошел вглубь квартиры, потирая плечо и уже жалея, что снял шарф. замечая открытые во всем доме настежь окна, он цыкнул и пошел закрывать их.
- я читал, что проветривание комнаты перед сном помогает быстрее уснуть. - просто ответил дазай и пошел к кровати, ложась обратно.
небольшой беспорядок в комнате освещал только желтый свет уличных фонарей, погружая комнату в полумрак, а тишину нарушал чуя, который что-то усердно искал в шкафу.
- вот именно - проветривание, осаму, не превращение дома в морозильник, - и глаза закатывает, когда поворачивается лицом к дазаю, будто маленького ребенка отчитывает. - если ты заболеешь, я тебя лечить не буду, - ложь. дазай знает это, посему на его лице появляется ухмылка, и он ничего не отвечает.
на часах три сорок три, и дазай откидывает край одеяла, когда накахара уже переоделся в домашнюю одежду (которая всегда тут для него есть - сам притащил), и приглашает лечь рядом.
чуя подходит, кидает на дазая одеяло потеплее и опускается на кровать, раскрывая руки для объятий, и осаму с удовольствием падает на него, обвивая всеми своими длиннющими конечностями крепкое тело, утыкается холодным - в квартире действительно было холодно - носом в теплую шею и облегченно вздыхает, когда чужие руки окольцовывают его тело, а пальцы за спиной аккуратно поглаживают по выпирающим позвонкам.
дазай в то же мгновение чувствует, что доселе будто бы налитые свинцом мышцы расслабляются, по всему его телу ползут тепло и ощущение бесконечного покоя и умиротворения, по местам, куда касается чуя, появляются приятные мурашки, а мысли впервые за день затихают. нет, скорее затыкаются - чуя обладает невероятной способностью одним своим присутствием затыкать их.
у осаму закрываются уставшие глаза, он вдыхает приятный, уже привычный и родной аромат чуи и оставляет на его шее легкий поцелуй. улыбка на его губах становится шире.
на часах три пятьдесят пять, и дазай, слушая мерное дыхание и спокойное сердцебиение под ухом, ощущая тепло родного тела под своим, чувствуя приятные поглаживания по спине и невесомые поцелуи-бабочки на лохматой макушке наконец-то засыпает.
чуя, оставив нежный поцелуй на лбу осаму, прикрывает глаза, медленно проваливаясь в сон с мыслью, что надо бы все-таки этого придурка забрать к психотерапевту.