За вуалью

      Уже прилично перевалило за полночь, когда в дверях королевы-матери показался знакомый силуэт.       — Ждала? – по привычке отпустив на ночь стражу, в покои готовящейся ко сну Екатерины вошёл регент Франции.       — Ты сегодня позже, чем обычно. Что-то случилось? – не оборачиваясь к визитёру, мягко произнесла королева. Женщина казалась абсолютно спокойной и продолжала задумчиво расчёсывать клубничные кудри, смотря на ночного гостя сквозь отражение в зеркале.       — Как обычно, семейное, – отмахнулся Нарцисс, и бесшумно прошёл вглубь комнаты, остановившись посередине, чтобы осмотреться.       Их отношения возобновились пару недель назад: в один из вечеров после очередной ссоры с женой, он неожиданно нашёл себя у двери в покои Екатерины. Стефан так и не вспомнил, что привело его тогда к этому месту.       Выбежав из их с Лолой совместных комнат, чтобы остыть и, сорвавшись, не сказать лишнего, он блуждал коридорами замка, размышляя о ней и их браке. Мысли заводили его далеко вглубь, заставляя то и дело возвращаться к одной: он поторопился. Нарцисс не мог видеть этого раньше, но сейчас чётко понимал: то, что когда-то привлекало, стало несносным с самого момента их свадьбы. Тернистая любовь оказалась иллюзией: она так и не сумела полюбить его настоящего, а стараться жить по её правилам он не захотел.       За этими мыслями Стефан постучал в знакомую дверь, совершенно не понимая, что собирался сказать хозяйке комнат. Ему открыли раньше, чем он успел что-либо придумать. Вопросительный взгляд, спутанные волосы, соскользнувшая на плечо ночнушка и известный ему аромат лавандовой эссенции ударил Нарциссу в нос — она спала.       Знакомый томный блеск в глазах — молчаливое приглашение войти, избавил мужчину от необходимости объясняться о своём визите. «Опять…» — пронеслось в голове прежде, чем он ощутил её холодные пальцы у себя на губах, а знакомые карие глаза заглянули прямо в душу. Дальнейшее произошло стремительно, не требуя ни чьих объяснений в тот момент. Молчать друг о друге у них всегда получалось лучше.       И сейчас, стоя на том же месте, что и в тот вечер, Нарцисс поймал себя на странном чувстве дежавю. Как будто ему вновь нужно было о чём-то ей сказать. Вот только он не знал, что, а ей было всё равно.       — Ты слишком отдаёшь себя этому браку, Стефан. Гляди, а то так ведь и доконать себя недолго, — меланхолично протянула Екатерина, отложила расчёску в сторону и, не оборачиваясь к мужчине, жестом пригласила того сесть на кровать.       — Не беспокойся, я неплохо справляюсь, — он принял приглашение и беззвучно опустился на мягкую перину, скользя по собеседнице оценивающим взглядом. — Не без твоей помощи.       Последняя фраза заставила Екатерину обернуться.       — Это должно меня польстить? – она по-простому пожала плечами, беззлобно ухмыльнувшись.       — Это я себе, — голос его звучал отрешенно и сухо, а лицо в лунном свете казалось ещё более безжизненным и усталым.       За эти несколько недель он сильно осунулся и постарел на добрых десять лет. Едва пробивающиеся раньше морщины, теперь рясно обрамляли некогда привлекательное лицо мужчины, взгляд потускнел, кожа стала серой, а красные прожилки на белках и вовсе добавляли его фигуре смертельного вида.       Смотря на эту картину, Екатерина нервно сглотнула: ещё никогда прежде она не видела Стефана таким. По-видимому, даже недавно обретённая им должность регента со всеми почестями не осчастливили мужчину. Казалось, что это и вовсе было последним, что занимало его мысли в те дни.       — У тебя были гости? – Нарцисс наконец прервал длительное молчание и окинул взглядом два недопитых кубка вина, что одиноко стояли на небольшом столике поодаль.       — Да, — небрежно отмахнулась Екатерина, — вечером заходил Гранье, —женщина спрятала гребень в небольшой ящик трюмо, а из другого достала шкатулку с разноцветными баночками, и лёгкими касаниями принялась перебирать их в поисках нужной.       — Гранье? — в голосе мужчины прозвучало недоверие, — Что ему может быть от тебя нужно? — Екатерина выпрямилась, безучастно крутя в руках серебристый флакон. Многозначительно улыбнувшись, она выдержала напряжённую для Нарцисса паузу: — Предлагал стать с ним союзниками.       — Союзниками? И в чём же? — он никогда её не ревновал, понимая, как это глупо. Екатерина была свободной женщиной, к тому же обладала крутым нравом и взрывным темпераментом. Однако, волнению, что поднялось в нём в ту минуту сложно было укрыться от зорких женских глаз.       — В отвоевании моего регентства у тебя, — без обиняков отчеканила Екатерина, — Будь с ним осторожен, Стефан. Ты явно нажил врага в его лице, а потому даже если не я, это не остановит его попыток найти способ сбросить тебя с поста, — женщина откупорила флакон с какой-то жидкостью и, вылив немного на руки, принялась мягко втирать содержимое в шею. Из полуоткрытых уст королевы донеслось едва слышное шипение, а комнату тут же заполнил горький аромат розмарина.       — Не ты? — удивился мужчина, внимательно наблюдая за её кошачьими движениями, — Неужели отказалась?       — Представь себе, — уголков её губ коснулась фирменная усмешка.       — Что, больше совсем не хочется со мной воевать? — Стефан раздосадовано вздохнул и театрально закатил улыбающиеся глаза, — Не разочаровывай меня, Екатерина. Ты же так мечтаешь вернуть себе власть, — по комнате прокатился смешок, а следом за ним зашелестели тонкие простыни: Стефан подсел ближе, рассматривая её всё более откровенно. Женщина непринуждённо продолжала своё дело, опустившись ниже до зоны декольте, ловя на себе его блуждающий взгляд.       — До тех пор, пока я знаю всё, даже о чём дышит мой регент в адрес моей семьи и Франции, он абсолютно меня устраивает — мелодично протянула женщина и резко развернулась к Нарциссу: — Вдобавок мне в союзники предложили младшего де Гиза, — она не смогла сдержать обворожительный смешок, — Видимо мальчишка тоже наслышан о ваших особых отношениях с покойным Франсуа, — женщина кокетливо улыбнулась, но Стефан не ответил ей тем же.       — Ты бы лучше молилась, чтоб про твои не узнал, — грубее, чем хотелось отрезал Нарцисс.       — И кто же меня раскроет? — игриво протянула королева, не обращая на посмурневшего мужчину внимания. — Франсуа давно мёртв, все догадки ушли с ним в могилу. Мне не о чем беспокоиться.       — Я знаю немало твоих тайн, — хрипло отозвался Нарцисс и загадочно вскинул бровь, — Среди множества непристойных всё же найдётся пара-тройка тех, за которые меня, по-хорошему, давно стоило отправить на тот свет, — Стефан пропустил нервный смешок. — Но я всё ещё слишком близок к тебе. Интересно, как долго это сможет продолжаться, — он пытался звучать едко, скрываясь от самого себя, но выходило наоборот. Беспокойство в его голосе заставило женщину вздрогнуть: он никогда не признавался ей в том, что тревожило его душу.       — Мы оба храним секреты друг друга. Ты мои, а я твои, – спустя время задумчивого молчания осторожно произнесла Екатерина и мягко опустилась на постель позади мужчины.       — Иногда я думаю о том, чтобы перестать скрываться от Лолы. Вряд ли у нас с ней всё станет ещё хуже, к тому же, я уверен, она абсолютно точно догадывается сама, – неожиданно выронил мужчина и рефлекторно прикрыл глаза от облегчения, почувствовав, как Екатерина своей спиной прислонилась к его, а её тёплое дыхание жаром обдало шею.       — Не лучшая идея, но поступай как знаешь, – её лёгкое пожатие плечами ускользнуло от мужчины, а вот безразличный тон нет. Женщина невесомо накрыла ладонью его руку и безмятежно положила голову на плечо, тут же ощутив, как он нежно сжал её кисть в своих руках.       Екатерина чувствовала, как он успокаивается от её прикосновений, как его тяжёлое дыхание постепенно замедляется и как расслабляется каждая мышца в напряжённом теле. Она всегда знала, какой эффект их близость производит на него вне стен заседаний тайного совета и деланной вежливости при случайных встречах в коридорах дворца. Как правило, им руководила только страсть и погоня: она была не той, кому он мог доверять.       — Почему это вдруг? — недоумение в вопросе было искренним, и Екатерина не могла не задаться вопросом, любил ли он вообще свою девчонку хоть когда-то. Королева вдруг вспомнила себя на её месте: Генриха почти никогда не волновали её чувства. Бывший супруг откровенно насмехался над ними, выставляя престарелую любовницу во всеувидение.       — Женщины обычно расстраиваются, услышав о том, что их мужья втоптали в грязь подвенечные клятвы в вечной любви, — Екатерина не сдержала ироничный смешок. Она всю жизнь хотела быть на месте Дианы и в итоге закончила так же, превратившись в ту, кого так долго презирала.       От этого ехидного замечания Стефан задумчиво склонил голову, и ослабив хватку, высвободился от руки Екатерины.       — Я хотя бы перестану её обманывать. Мне надоело выдумывать отговорки, в которые уже давно не верит ни она, ни я, — внезапная честность поразила Екатерину. Впрочем это было не так уж и неожиданно, учитывая с каким завидным постоянством Стефан искал утешения в её покоях.       — А что, если твоя главная отговорка сама не хочет быть изобличённой? — вкрадчиво произнесла королева, и мужчине на секунду показалось, что она просто насмехается над ним. Однако, вспышки сознания моментально подбросили ему другие воспоминания с другой женщиной, соперничество с которой до сих пор отравляло жизнь его Екатерине. Мужчина раздражённо скривился: её самолюбие дорого ему обходилось.       — Это потому, что тебя волнует мой брак или собственная задетая гордость? – Стефан вдруг отпрянул от удивлённой таким его поведением женщины, и развернувшись, бросил на неё вызывающий взгляд.       — Моя гордость и так вполне удовлетворена твоими регулярными визитами, раз уж на то пошло, – она улыбнулась уголками губ, осторожно кладя руку ему на колено. – А вот от того, что ты вынесешь это на весь двор, никто счастливее не станет, – справедливо рассудила женщина и тихо добавила: – Для тебя это всё равно уже ничего не исправит.       — И как долго, в таком случае, я ещё смогу прокрадываться к тебе ночами, а после сбегая, чтобы никто не увидел? — мужчина устало выдохнул. — Я уже не мальчик для таких игр, Екатерина. Да и тебе это очень скоро надоест, — Стефан понимал, что она права и что незачем менять им же установленные правила. Всё шло как шло, вырванные из одиночества короткие встречи стали единственным пристанищем. Он не хотел их терять, толком не понимая, что хуже: рискнуть сразу или медленно ждать конца. Так не могло продолжаться вечно, во всяком случае не с ними.       — А разве не этого ты всегда хотел? — искренне удивилась женщина. — Ты обиваешь мои пороги из ночи в ночь так же, как делал это и до своей свадьбы, — сухо отозвалась королева и отвернулась от мужчины, подтягиваясь выше к изголовью.       — И ты принимаешь меня. Но ошибаешься, думая, что это всё, что я когда-либо от тебя хотел, — он так и не смог похоронить в памяти те моменты, когда, будучи с ним наедине, Екатерина вдруг снимала маску королевы и становилась женщиной. Стефан видел, как она может любить. Как блестели её глаза, когда он откровенно восхищался ею. Как лёгкий румянец касался её щёк, когда он оказывался неприлично близко и жарким дыханием обдавал бархатистую кожу. Ей были не чужды чувства, они кипели в женщине, как в вулкане. Улыбаясь ему искренне и нежно, она становилась моложе, а он сам словно питался в источнике жизни. Между ними стояло многое, но он всегда любил её: не королеву — женщину.       — Верно, ещё была власть, — Екатерина поджала губы и вскинула голову, — но ты получил её и без меня.       — Ты никогда не могла поверить, что тебя можно полюбить просто так, — неожиданно произнёс Нарцисс, обрывая воспротестовавшую женщину на полуслове, — Не говори мне сейчас ничего про Лолу. Когда я пришёл к тебе в самую первую ночь, её не было. Никого, кроме тебя тогда не было, — мужчина подсел ближе, — Как и сейчас. Эта ошибка дорого стоила нам обоим, но это не означает, что можно совершить ещё одну.       — Я не войду в одну реку дважды, Стефан, — Екатерина посмотрела на мужчину неподвижным взглядом, и тот не мог не задаться вопросом, только ли об их отношениях она говорила в этот момент, — У меня не тот статус, чтобы что-то тебе запрещать, но то, о чём ты говоришь, быстро рухнет как карточный домик. Так уже было, — королева равнодушно разгладила складки на сорочке и отвела глаза куда-то в сторону, — Не строй ложных иллюзий и не заигрывайся в то, чего нет.       — Так уж и ничего? — внезапно Стефан переменился: былая мрачность уступила место возмущению, — Когда в вечер накануне осады кричала мне, что любишь, ты так не считала. Или когда я, переступив через собственное достоинство, рисовал тот чёртов портрет, ты тоже говорила иначе — мужчина начинал распаляться. — Или, скажешь, врала каждый раз, когда срывалась ко мне и тряслась в холодной карете ради пары часов наедине? — Стефан решительно поднялся с кровати. Он не понимал, почему она отрицает очевидное. Да, они причинили друг другу много боли и совершали ужасные поступки, но сейчас он стоял перед ней и ему ничего не нужно было, кроме её самой.       — Я дала волю эмоциям и ни к чему хорошему это не привело, — женщина воинственно вздёрнула подбородок, поднимаясь на коленях. — Из нас двоих всегда врал ты: твои фальшивые признания и моя наивность, — всё, что нас связывало. Ты мог любить кого угодно, но точно не меня, — двусмысленность собственных слов неприятной тяжестью отдалась в груди королевы. Екатерина не хотела вновь слышать эти речи, не хотела вновь смотреть в эти глаза, наивно ища в них подобие правды. Им обоим легче, когда их не связывает ничего, кроме постели. К тому же теперь Стефан женат: он может бесконечно приходить к ней ночами, сбегать от самого себя, унося её за собой, забываться в вечной страсти, но не просить ему верить. Это было слишком даже для него.       — Откуда тебе знать, кого я любил и что чувствовал, если ты ни разу об этом спросила? — мужчина сорвался на крик, большими шагами расхаживая по комнате. — Даже сейчас, когда я прямо говорю, как ты нужна мне, ты ставишь свои чёртовы штампы и отказываешься слушать даже саму себя.       — Нужна тебе? — Екатерина вскочила в ответ. — Ты хочешь, чтобы я скрасила твой неудачный брак отсутствием обязательств. Создала тебе иллюзию, будто у выбора не бывает последствий! — она перешла на крик, — Оглянись, Нарцисс! Если это и про любовь, то только к себе!       — О да, о любви к себе Ваше Величество знает как никто другой. Так мастерски играть чужими чувствами ещё никому не удавалось, — Стефан развернулся посреди комнаты, медленно приближаясь к ней.       — От кого я это слышу! — Екатерина подчёркнуто всплеснула руками, покачав головой, — Тебе напомнить, почему ты здесь? — женщина сделала выпад в его сторону, — Бедная обманутая твоя жёнушка сейчас сидит наверное и думает, где же пропадает её горячо любимый муж ночами. А он у бывшей любовницы, которую то ненавидит, то вдруг оказывается любит. От которой так впопыхах сбегал, что не заметил, как оказался у алтаря с другой, — королева не останавливалась, смакуя каждое ядовитое слово, — А теперь ему нужно посочувствовать. Теперь он несчастлив и хочет любви….               — Прекрати…, — процедил Нарцисс, подойдя к женщине вплотную и чувствуя её распалённое дыхание на своей коже, — Он оказывается страдает. Ему, видите-ли, нужна другая. Не жена, а любовница… — Екатерина не обращала на мужчину внимания. Лишь вызывающе смотрела ему прямо в глаза, продолжая выплёвывать колкость за колкостью, — А что, если ей не нужен ни он, ни его любовь? А что, если ты здесь никому не нужен, Нарцисс? Ты мне не нужен!       Выкрикнув последние слова, Екатерина запнулась, осознавая сказанное, но лишь на секунду. В тот же момент Стефан схватил королеву за плечи и с силой впечатал в холодную стену, впиваясь в её губы неистовым поцелуем. Екатерина попыталась протестовать, но он резко перехватил её руки, оставляя красные следы на запястьях. Его крепкое тело плотно вжимало её миниатюрную фигуру в себя, от чего у женщины моментально сдавило рёбра. Екатерина не могла ни ответить, ни пошевелиться: он словно зверь впился в её губы, яростно овладев её ртом. Женщина чувствовала каждую клеточку его тела, то напряжение, что сковывало её собой. Она больше не была себе хозяйкой, не в силах противиться его напору. Воздух в лёгких заканчивался, но Нарцисс не думал останавливаться. Адреналин зашкаливал в крови, Екатерина чувствовала быстрые удары своего сердца.       Углубляя поцелуй всё сильнее, он даже не заметил, как женщина полностью обмякла под ним и расслабила руки в ставшей невыносимой схватке. Только спустя несколько секунд, когда у Екатерины окончательно подкосились ноги, а сама она практически замерла, Стефан отпрянул от неё, в замешательстве смотря на её раскрасневшееся лицо и побелевшие губы.       Он казался безумцем, одновременно боясь причинить боль и желая, вытряхнуть все глупые мысли из её головы. Внезапно обхватив руками её лицо, он несколько секунд всматривался в испуганные глаза, а затем зарылся носом в золотистые локоны, вдыхая их аромат до головокружения. Голова Екатерины покоилась на его плече, придерживаемая сзади мужской ладонью.       — Не смей, не смей это произносить…, — шептал он ей в кудри, обжигая шею горячим дыханием. — Не смей даже думать об этом, — как безумный, Стефан принялся беспорядочно целовать каждый миллиметр её кожи, каждую веснушку на лице, похоронив руки в спутанных волосах. — Прости, прости меня, — неразборчивый шёпот едва не срывался на крик, — Прости, Екатерина, — женщина больше не пыталась протестовать или вырваться из его хватки. Страх сковал её тело: ещё никогда Стефан не вёл себя так. Это была не страсть, не привычное желание обладать, он словно помешался и сам не отдавал отчёт, что творил. В ушах женщины звенело, а сама она продолжала ощущать покалывания мужской щетины у себя на коже. Его руки лихорадочно блуждали в её волосах, изредка спускаясь на плечи и шею. Стефан шептал ей что-то ещё, но она уже не могла разобрать.       Он потерял счёт минутам, в которых утопало его безумие, когда, случайно взглянув в женские глаза, не увидел в них страх. Она боялась его и его действий. Ужаснувшись самому себе, Стефан резко отпрянул от женщины, заставляя ту пошатнуться. Увидев, как Екатерина вжимается в стену, мужчину пробрала дрожь. Что он делает? Моментально отскочив от неё, Нарцисс лихорадочно зашагал по комнате, вдруг оказавшейся такой маленькой, словно клеткой. Впрочем, это и была его клетка. Екатерина, как всегда, вызывала в нём худшее, болезненно отпечатываясь в сознании. Но видеть её такой было невыносимо.       Некогда властная королева с растрёпанными волосами, покрасневшим лицом и смятой сорочке рефлекторно вжималась в стену, не зная, чего ожидать от мужчины. К горлу Стефана подобрался ком: он не должен был этого делать. Не должен терять выдержку, так реагируя на её слова. Какими бы ядовитыми стрелами она не пускалась, он не имел права так себя вести. Она, в первую очередь, королева, а потом уже женщина, как бы сильно Нарцисс ни желал обратного.       За этим беспорядочным потоком мыслей, что взрывали его рассудок, мужчина не заметил, как повалился в кресло, стоящее у туалетного столика. Обхватив голову руками, Стефан судорожно пытался понять, что делать дальше. Он больше не мог так жить, после того, что только что произошло, это стало совсем очевидно.       —Стефан, ты устал, тебе нужно отдохнуть… — тихим голосом обозвалась Екатерина, всё ещё не двигаясь с места.       Женщина начинала постепенно приходить в себя, прокручивая в голове отрывки произошедшего. Всё ещё переводя дыхание, Екатерина поймала себя на мысли, что недооценила масштабы той пустоты, что поселилась в мужчине с момента его свадьбы. Он неоднократно пытался рассказать ей о своих чувствах, а она лишь смеялась и подстёгивала в ответ, желая отомстить и отыграться.       На минуту Екатерине стало его жаль: он никогда не проявлял силу по отношению к ней, но сегодня она довела его до предела. Каким бы сильным ни был её гнев, она не должна была так говорить. Не после всего, что их связывало. Не после того, кем он для неё был. Она любила его по-своему, не зная, как правильно, сгорая то от ревности, то от бессилия. Она позволяла ему многое, всегда ждала и никогда не забывала. И он всегда возвращался. Убеждая обоих, что на этот раз это точно любовь. Нет. Не любовь. У них не было друг для друга такой привилегии.       — Ты не устала молчать? — спустя минуту звенящей тишины произнёс Нарцисс и взглянул на Екатерину исподлобья. В его глазах читалась масса чувств, и женщина нервно сглотнула. Никогда он не смотрел на неё так, одновременно извиняясь и наказывая, любя и ненавидя.       — Я тебе никто, Стефан, — женщина тяжело выдохнула и бессознательно провела руками по припухшим губам, всё ещё чувствуя на них его прикосновения.       — Не говори так, — мужчина покачал головой, — Не пытайся делать вид, что между нами больше ничего нет. Ты сама говорила, что я встретил в тебе свою пару, а теперь отказываешься верить собственному сердцу, — Стефан упёрся локтями в кресло и инстинктивно подался вперёд.       — Чего ты от меня хочешь? — видя, что его приступ прошел, женщина осторожно сделала несколько шагов навстречу, — Теперь ты женат. Лола— это то, чего ты добивался и кого предпочёл мне, — Екатерина остановила его протест легким касанием руки, почувствовав его дрожь под своими пальцами. Она аккуратно опустилась на пуфик возле мужчины и обернулась, изучая того взглядом, — Не злись, я ведь сейчас тебя не виню и не пытаюсь поддеть. Я говорю как есть, Стефан, — пальцы женщины продолжали участливо вырисовывать круги на его ладонях. Нарцисс следил за её движениями словно завороженный, не в силах оторвать глаза и посмотреть на неё. — Ты сделал мне больно много раз, хоть я и не держу на тебя зла, как бы сильно не ненавидела в прошлом. Да, мне льстит, что ты выучил дорогу к моим покоям, как молитву. Да, мне всё ещё приятно ловить на себе твои сверлящие взгляды на заседаниях или приёмах. Но я больше не ищу в этом ни любви, ни привязанности. И тебе не стоит, — Екатерина попыталась улыбнуться, но вышла лишь досадная усмешка.       — И что же мне, по-твоему, стоит делать? — Стефан наконец вынырнул из-под гипноза, и осторожно притянул её ближе. Ножки пуфика протестующе заскрипели, но мужчина не обратил на это внимание.       — Оставить всё как есть, — Екатерина едва заметно поморщилась на это движение, но ничего не сказала. — Неужели лучше выпустить даже ту синицу, что уже в руках, ради того, чего никогда не сможешь иметь? К тому же ты ведь когда-то её любил…,— женщина замялась, не зная, стоит ли вновь напоминать ему о жене. Королева не хотела, чтобы он считал, будто всё, что между ними стоит – это та девчонка из свиты Марии, с которой, по иронии судьбы, Стефан теперь связан узами брака. — По крайней мере упорно это доказывал. В конце концов у нас не могло быть другого финала, — горечь, с которой она это произнесла больно полоснула мужчину по сердцу.       Она была права, как бы он ни пытался убедить себя в обратном. Они любили друг друга своей странной, измученной любовью, но этого никогда не было достаточно, чтобы построить что-то крепче украденных ночей и бесконечных войн: объявляя себя не то союзниками, не то врагами. Они были друг другу наказанием за все ошибки, и даром за всю вытерпленную боль. Но ничем большим. Всегда посередине и больше никогда порознь. Этот узел им не разорвать, как бы сильно они ни старались.       — Ты единственная способна меня понять. Другой такой нет и уже никогда не будет, —хрипло произнёс Стефан и, обвивая руками за талию, неожиданно потянул её на себя, усаживая на колени. Звук протеста в ту же секунду сорвался с уст женщины, но Стефан резко прервал его, крепко вжимая в свои объятия. — Давай хотя бы на одну ночь притворимся, что любим друг друга. Что мы можем быть счастливы вместе. Сделай вид, сыграй, — прерывисто шептал он ей в косы, обжигая горячим дыханием и дурманя рассудок, — А я сделаю так же. Одну ночь, всего одну, а после всё станет как прежде…, — Стефан невесомо коснулся её лица и нежно поднял за подбородок, умоляюще глядя в глаза.       Какое-то мгновение они сидели так, не в силах отвести пронизывающие взгляды. Екатерина видела всё, что он хотел ей сказать и без слов, и от того грустно улыбнулась. Легонько кивнув головой, в знак одобрения, женщина посмотрела на его лицо, желая запомнить его таким. Каждую морщинку на его измученном лице, каждый шрам и каждое пятно. Это скоро закончится, он больше никогда не будет таким, как в эту минуту, Екатерина знала. Мягко склонив свой лоб к его, женщина невесомо прикрыла глаза и доверилась ему, обхватывая крепкую шею нежными руками. Стефан почувствовал, как расслабляется её тело в его руках, ощутил тёплое дыхание у своего уха, и ласковые пальцы, прижимающие его за плечи. Мужчина подтянул ближе её ноги, укрывая Екатерину пледом, а женщина в ответ лишь благодарно взглянула на него, беспечно положив голову ему на грудь. Стефан задул свечи в канделябре на трюмо, и комната погрузилась в кромешную темноту. Лишь одинокая дорожка лунного света робко прокрадывалась сквозь неплотно зашторенные окна, словно боясь потревожить пару.       Они остались сидеть так остаток ночи. Стефан одной рукой нежно гладил её кудри, что-то тихо шепча на ухо, а другой крепко прижимал к себе, словно боясь, что её вот-вот заберут, вырвут из его объятий. Екатерина ласково прижималась головой к его груди, пальцами вырисовывая на ней незамысловатые узоры. Они сидели так много часов, оставляя в памяти каждую секунду этой ночи. Впервые никто из них не ждал утра, желая остаться в этом моменте навечно. С первыми лучами всё растворится во тьме. Счастье, пусть и временное, испарится, как его и не было. Останутся лишь отрывки в голове и привычная пустота в сердце. Он снова будет искать её по вечерам, а она снова будет помогать ему забыться. Они снова станут собой и больше никогда не вернутся к этому разговору. Но сейчас ещё ночь. Тёмная, глухая, беспросветная. Они не любили друг друга, но в этот вечер впервые в жизни поблагодарили бога за то, что ночи в ноябре всегда такие длинные.