Однажды в Инвернессе

      Имон нашёл его в одном из самых засранных портовых кабаков. Вернее, не его даже, а его подобие: он спал на краю стола, где сидела какая-то вонючая, похлеще, чем само заведение, кодла и заливала глотки опивками.       — Стиви, — толкнул его Имон в плечо, но тот только что-то промычал в мокрую столешницу, но так ничего и не ответил.       — Чё… пристал к дже-ИК! -нтльмену?! — повернулся один из них, окосевший до того, что смотреть перед собой мог, только зажмурив один глаз.       Парень сдвинул край своего сюртука так, что стал довольно хорошо виден нешуточный нож на ремне поверх жилета, опёрся руками о стол и сквозь зубы прошипел:       — Умолкни, гнида…       Повторять дважды не пришлось: пропойца тут же виновато поднял ладони, пролепетав «пардоньте», и вся остальная свора с ним вместе тут же поспешила освободить обрыганный стол.       — Стив… — снова затормошил он друга. — Да блядь… Ёбаный в ыот…       И только после затрещины по затылку Боннет наконец-то поднял голову.       — Твою ж…       Этого Имон никак не ожидал. Он слышал о какой-то там потасовке на стройке. Но никак не думал, что дойдёт до такого. Тем более что мало кто ещё в Слайго, ещё в детстве, мог надрать Стивену зад. А уж в последние годы… Но теперь эта потасовка была у него на лице написана. Расчерчена, блядь, от уха до губы через скулу, чуть ли не до кости. Свежеспекшаяся потемневшая кровь виднелась даже на шее, на одежде — лило поди как с порося.       Оторопев от увиденного Имон сел на пустую скамью напротив, продолжая молча таращиться.       — Чё?.. — Стив злобно ухмыльнулся, отчего лицо его приобрело по-настоящему жуткое выражение. — Поскулить пришёл?       — Нет.       — Проваливай.       — Нет.       Боннет смерил его надменным взглядом, буквально кричащим, чтобы тот даже рот не смел открывать со своей жалостью. Но Имон и не собирался его жалеть. Он слишком хорошо понимал, что Стив быстрее по завету Божьему даст располосовать себе вторую половину лица и хер впридачу, чем позволит кому бы то ни было начать ему сострадать.       — Да? — вновь было ухмыльнулся Боннет, но, видимо, в этот момент рана потянулась, и новая струйка крови побежала по щеке. — Вот же хуйня, — стиснув зубы от боли, зашипел он.       Выглядело хуже некуда. Имон не смыслил во врачевании, но сейчас не без повода начал опасаться, что с такими делами не ровен день, как Стив скопытится к чёрту. Но пока он пьяный, и речи быть не могло о том, чтоб сходить к цирюльнику заштопать лицо да вылечить чем-то. Поэтому Имон тяжело вздохнул, стряхнул крошки и обглоданные заветренные косточки со стола, и по-деловому сложив перед собой руки, заговорил как ни в чём не бывало:       — Я тут ыаботёнку нашёл одну. Не бог весть что, но заплатят нам хоыошо…       — В жопу эти работёнки. И тебя — тоже. А хотя нет, знаешь… — Стив полез по своим карманам, матерясь, и вскоре шваркнул на стол шиллинг; монета звякнула, вращаясь на ребре, и упала. — Метнись, купи выпить чё нибудь.       Имон накрыл ладонью монету и пристально посмотрел на Боннета.       — У тебя ведь больше нет денег.       — Какая трагедия.       — Что будешь делать потом?       — Ты пойдёшь за выпивкой или нет, блядь?       Имон улыбнулся натянуто, поднялся, подкинул в руке монету и задумчиво огляделся.       — Знаешь… Ты конечно сам себе хозяин… И можешь как последнее говно пыодолжать гнить в этой дые. А можешь пеестать лить сопли и хотя бы попытаться жить лучше. Ты помнишь, навеыное, где я живу?       — Я хочу джин.       — Ага.       Имон ушёл, прихватив с собой и шиллинг тоже.       В том, что Боннет не кинется бежать за ним, он не сомневался — слишком уж гордый. Говнюк… Но и долго торчать без денег да с такой мордой один он просто не сможет.       И оказался прав: Стив завалился к нему глубокой ночью. В прямом смысле слова: Имон просто открыл дверь своей каморки, а тот рухнул ему под ноги. Хорошо, что Стив упился до беспамятства — не вспомнит, каким отборным матом Имон покрывал его, его безызвестную матушку и само мироздание, пока тащил эту почти принятую Петром тушу на кушетку.       А заполдень он проснулся. Но не стал расспрашивать, что было вчера, как он тут оказался и прочее. Спросил лишь, о какой работе Имон говорил в кабаке.       — В одном поместье за гоыдом пеестыаивают конюшни, — начал было Имон, но Стив тут же поморщился. — Не, не пойдёт?       — Подумать надо, — ответил он нехотя. — Посмотреть.       — Подумать надо, на что жить.       Уговаривать не пришлось. Мало того, он даже согласился зайти к одному цирюльнику в порту, который брал дёшево, но был толков.       — Ну? Добеёмся до поместья да поглядим? — прихлопнул его Имон по плечу, когда Стив с уже зашитой раной и чистым лицом вышел на улицу.       Боннет неуверенно почесал затылок, огляделся по сторонам и пожал плечами. Но едва сделал шаг, как из скобяной лавки рядом вылетел рослый мужчина с сутулым спутником, шарахнув дверью.       — И мне плевать, — зарычал он на доходягу, для пущей убедительности, пригрозив могучим кулаком, — куда ты побежишь, но чтоб через час у меня на борту был человек с руками не из задницы!       Сутулый что-то пробурчал в ответ и шмыгнул обратно в лавку.       — А знаешь… — Стив пристально уставился в спину уходящего прочь незнакомца, перед которым опасливо расступалась толпа прохожих. — Поезжай один.       Имон нахмурился, не совсем понимая, к чему он клонит.       — Стив, он здоовее тебя будет. У такого кошелёк не подъе…       — Ага. Вот и ступай.       И прежде, чем Имон успел сообразить, что ответить, Боннет догнал моряка и дерзко окликнул:       — Капитан! Сэр!       Мужчина остановился и медленно повернулся.       — Вы ищете человека на судно.       — Ты что-ли, — басовито усмехнулся тот, бегло оглядев его, — человек?       — У меня руки не из задницы.       — А ну, покажи.       Стив тотчас протянул ему обе ладони.       — Чё это в море потянуло?       — По семейным обстоятельствам.       Недоверчивый взгляд мужчины сменился на заинтересованный.       — А с мордой чё?       — Брус неудачно упал.       — По семейным обстоятельствам?       — Нет, по голове.       Раскатистый смех моряка как гром прокатился по улице, заставив парочку кумушек испуганно метнуться в сторону.       — Так что, капитан?       — Боцман. Макс Маккэроу. Что ж, поглядим на тебя…       — Стивен Боннет.       — …Стиви. Годков-то сколько есть?       — Семнадцать, — чуть смутился Стив, отводя взгляд в сторону. — Наверное…       Боцман не ответил. Лишь усмехнулся, кивнул в сторону доков и зашагал вперёд. Боннет оглянулся на Имона, и в этот момент он снова увидел в его глазах прежний вспыхнувший азарт.       — Прости, картавый, — пожал он плечами. — Но сегодня ты пойдёшь один.       Имон улыбнулся, опустив голову и коротко выдохнул. В конце концов, его ведь не заставишь, раз сам не захочет.       — Бывай, — хлопнул он Имона по плечу и уже было последовал за моряком, как тот крикнул в след:       — Стив!       Боннет остановился, нахмурившись. Щелчок — и с тонким звоном монета полетела ему в руки.       — Чтоб веынулся капитаном, Стив!       Тот поднял кулак с шиллингом над головой и через мгновение исчез в толпе.

***

      Как же он не любил этот город. Да, не клоака, не самое худшее место, куда заносила жизнь. Но никогда сюда не тянуло, хоть и было, что вспомнить. В конце концов, с этой пристани он впервые вышел в море много лет назад. На том, пожалуй, достоинства исчерпывались. Одно хорошо: он здесь не надолго.       Отправив людей по делам, он решил наведаться к парочке старых подельников, осевших тут не столь давно. И пока шёл по улицам, изредка поглядывал по сторонам — и осторожности ради, и убеждаясь, что нихрена здесь за столько лет не изменилось. Даже рыгаловка, где он некогда выхлёбывал недопитые кем-то кружки, по-прежнему процветала. И по-прежнему возле неё околачивалось грязное стадо.       — Подайте, — сипел скрюченный одноногий калека с костылём, протягивая трясущуюся руку прохожим. — Солдату… На хлеба кус… кусок хлеба…       Но почти все либо равнодушно проходили мимо, либо сторонились как от чумного. Боннет задержал на нём мрачный взгляд, но лишь отвернулся, как тот снова заговорил:       — Благодаю… Бог в помощь…       Боннет встал как вкопанный. Только сейчас он вспомнил этот голос.       Широкими шагами он пересёк улицу и остановился возле попрошайки.       — Имон???       — Подайте, судай… — снова засипел тот, как только услышал голос рядом; взгляд его по-прежнему оставался стеклянным, умершим. — На хлеб… Солдату…       — Имон… — почти шёпотом повторил Стивен, не отрывая глаз от существа, некогда бывшего молодым и полным сил. — О’Лири…              Мимо прошла сердобольная горожанка с мелким спиногрызом под руку, брезгливо бросила в руку просящего пару фартингов и ушла.       — Хыани Господь…       Боннет беззвучно рассмеялся, подняв голову к небу, выдохнул… вытряс из кошелька горсть монет и вложил в истощённые ледяные пальцы.       — И вам Бог в помощь…       — Бывай, — тихо бросил Боннет и зашагал прочь.       Мутные тучи проронили на серые улицы холодные капли дождя; люди засуетились, ускорили ход, громче захлюпала грязь под их ногами и лужи.       — …Бог в помощь... капитан, — дрожащим голосом прошептал в пустоту калека, сжав кулак с монетами.