Про флейты, персики и отрезанные рукава

Когда Шэнь Вэй вытаскивал своё неугомонное семейство на прогулку, он не ожидал, что все будет настолько плохо. Чжао Юньлань впервые за три года собрался в отпуск, и конечно спецотдел дружно заявил, что без любимого шефа не в состоянии прожить ни дня, а Да Цин вообще превратился в кота и сообщил, что у него лапки. После чего получил пендаля от Е Цзуня и угрозу кастрировать от Чжао Юньланя, а Шэнь Вэй вежливо напомнил, что вообще-то Да Цин — заместитель шефа Чжао, а значит, должен взять на себя его обязанности. А потом пообещал приготовить рыбки специально для адского котика. Да Цин окинул всех укоризненным взглядом, сказал, что угрозы на него не действуют, как и попытка подкупа рыбкой, и что уступает он только под давлением долга перед родиной. Он сделает всё, что в его силах, а мысленно добавил, что мерзкого недобитого злодея будет ждать сюрприз в тапках. Впрочем, от рыбки не отказался. Поездку в Гуанчжоу Шэнь Вэй полностью спланировал сам, включил экскурсии в составе групп и индивидуальные прогулки по улочкам, изучил карту и составил удобные и интересные маршруты. Но по прибытии в гостиницу Чжао Юньлань заявил, что не собирается вылезать из постели. И Е Цзунь его в этом горячо поддерживал. Правда, Шэнь Вэй подозревал, что они имели в виду несколько разное — последние пару дней Чжао Юньлань возвращался домой и падал спать с комментарием "будешь трахать — не буди". Е Цзунь собирался воспользоваться разрешением, но Шэнь Вэй не позволил, вызвав смертельную обиду брата. Первый день Шэнь Вэй честно дал Чжао Юньланю отоспаться, потом накормил всех здоровым завтраком и не возражал против идеи вернуться в постель уже для более активного времяпрепровождения. Когда затраханный Чжао Юньлань снова уснул, Е Цзунь объявил его слабаком, и Шэнь Вэй назначил брата добровольным помощником на кухне, раз у него ещё остались силы. После обеда поменяли только позиции, и уже Е Цзунь уснул без ужина. Решив, что на этом программу "не вылезать из постели" можно считать оконченной, Шэнь Вэй на утро запланировал прогулку по городу и немилосердно разбудил обоих. С утра он проигнорировал одинаково умоляющие взгляды, уговорами и угрозами остаться без завтрака выгнал всех на улицу. Шэнь Вэй планировал начать прогулку с посещения одной из самых известных харчевен, которая была построена больше полувека назад и стала бы отличным началом их исторической экскурсии. Ему стоило бы обратить внимание на хитрые переглядывания возлюбленных, которые попеременно сначала ныли, потом пытались убедить отложить прогулку хотя бы на пару часов, но он слишком увлеченно смотрел в карту. — Хочу персик, — с невинным видом заявил Е Цзунь. После плотного и весьма вкусного завтрака в той самой харчевне они вышли на парковую аллею: парк находился совсем рядом, и Шэнь Вэй специально включил его в свой маршрут, считая, что прогулка после приема пищи будет очень кстати. Тут и там прогуливались парочки, на скамейках расположились мамаши с колясками, а вдоль дорожек чинно шествовали дородные дамы и старички со своими четвероногими питомцами. — Диди, мы только что позавтракали, — Шэнь Вэй бросил на него укоризненный взгляд и снова сверился с картой. — Сейчас направо… — Но я очень хочу, — Е Цзунь добавил слезливости в голос. — Сочный, нежный, как… — он задумался, подбирая нужное сравнение. — Знаешь, такой, не слишком крупный, чтобы удобно лежал в руках, — он многозначительно и так, чтобы брат заметил, покосился на задницу Чжао Юньланя, — идеально ровные половинки. Сначала прокусываешь его бархатистую кожицу, а потом вонзаешь зубы в его плоть. Чжао Юньлань хитро прищурился, хмыкнул и засунул в рот чупа-чупс: — Да ты поэт. — Что поделать, я ценитель прекрасного. Персики — это же цари среди фруктов. Они идеальны… — Ладно, тут недалеко есть небольшой рынок, думаю, мы сможем найти там персик, — деловито перебил брата Шэнь Вэй, чувствуя, как почему-то покраснели уши. — Я бы тоже от персика не отказался, — задумчиво протянул Чжао Юньлань. — Это волнующее чувство, когда касаешься его мягкой поверхности губами (можно перед этим слегка согреть дыханием). Пососать немного, чтобы кожица истончилась и вышел сок, и собрать его языком. Вот так, — он вытащил конфету изо рта и продемонстрировал, насмешливо следя за тем, чтобы Шэнь Вэй видел эти манипуляции. — Мы всё ещё о персиках говорим? — с подозрением осведомился тот. — О чем же ещё? — улыбка Чжао Юньланя сделалась ещё лукавее. — О круглом, слегка розоватом, мягком и мясистом персике, который так приятно погладить пальцами, слегка сжать эту манящую упругость, коснуться щекой, почувствовать нежность кожицы. — Тактильный маньяк, — усмехнулся Е Цзунь. — Ты первый начал. — А нефритовую флейту купишь*? — осведомился Е Цзунь, подобострастно заглядывая брату в глаза. Шэнь Вэй поперхнулся. Его сомнения укрепились. — Зачем? — спросил он, забыв о карте. — Я всегда мечтал научиться играть. Ты сам говорил, что нужно развивать разные умения. Это полезно для мозга: новые нейронные связи и все такое. Ведь для овладения флейтой нужно виртуозно работать языком, губами и пальцами. — По моему скромному мнению, ты и так в этом преуспел, — заметил Чжао Юньлань. — Правда, А-Вэй? — Практика — это очень важно, — изрёк Е Цзунь, опережая Шэнь Вэя, румянец которого заливал теперь не только уши, но и щеки. — Мы купим флейту и будем тренироваться. Все по очереди. — А пока флейты у нас нет, могу одолжить тебе конфетку. — Чжао Юньлань с аппетитным чмоком выпустил леденец из губ и протянул Е Цзуню. Они шли по разные стороны от Шэнь Вэя, так что пришлось слегка наклониться: блестящий и влажный шарик конфеты проплыл перед лицом профессора, и тот затормозил, поправляя очки. — Это не гигиенично, — отмахнулся Е Цзунь. — То ли дело флейта, да? — улыбнулся Чжао Юньлань и снова сунул леденец за щеку. — Я готов на жертвы ради оттачивания мастерства. А сладкого я не люблю, ты же знаешь. — Даже если облить кленовым сиропом флейту? — уточнил Чжао Юньлань. Е Цзунь изобразил раздумье: — Не уверен. Может лучше соусом чили? Шэнь Вэй закашлялся, а Чжао Юньлань рассмеялся: — Как бы не пришлось искать врача после такой практики. — Вот и рынок, — увидев лотки с фруктами, Шэнь Вэй с облегчением и как-то слишком поспешно устремился к ним. — Выбирай себе персик и пойдём дальше, у нас большие планы. — У меня тоже были большие планы на… — под неодобрительным взглядом брата Е Цзунь осёкся и принялся с преувеличенной серьёзностью разглядывать персики. — Ну, А-Вэй, ну посмотри! Разве могут они сравниться с… — Шэнь Вэй наступил ему на ногу. Три раза. Случайно. Наконец Е Цзунь выбрал себе парочку и потёр об рукав. — Ты же не собираешься это есть?! — в ужасе спросил Шэнь Вэй, протягивая торговцу деньги. — Собираюсь. Раз больше ничего не остаётся. — Но он же грязный! — Микроб от грязи дохнет, — невозмутимо парировал Е Цзунь и впился губами в персик. — Ещё скажи, что зараза к заразе не липнет, это будет вернее, — хохотнул Чжао Юньлань и заработал укоризненный взгляд Шэнь Вэя. Е Цзунь оставил его слова без комментариев, он сосредоточился на поедании персика, старательно выковыривая языком косточку. — Диди! — Шэнь Вэй нервно поправил очки. — Что? — Е Цзунь выплюнул косточку на ладонь и продемонстрировал спутникам. — Ты тоже хочешь персик? Я взял два. На всякий случай. — Прекрати. Просто… прекрати. — Я ничего ещё не сделал и уже опять во всём виноват, — надулся Е Цзунь и вернулся к издевательству над персиком. Принялся посасывать сочную мякоть, картинно закатывая глаза и постанывая. Продавец фруктов в недоумении на него покосился, а Шэнь Вэй суетливо схватил его под руку и оттащил подальше от лотков. — Куда? — засопротивлялся тот, — я только что заметил, какие внушительные у того торговца баклажаны! — Е Цзунь! — воскликнул Шэнь Вэй. — Такие длинные, крепкие… — И для готовки тоже сойдут, — немилосердно подсказал Чжао Юньлань, едва сдерживая смех. — Вы двое отвратительные, — прошипел Шэнь Вэй. Чжао Юньлань и Е Цзунь переглянулись с одинаково пакостными улыбками. — Киви, — указал глазами Чжао Юньлань. Они прошли дальше по торговым рядам и как раз поравнялись с очередным прилавком с фруктами. — Не, — сморщился Е Цзунь. — Они такие… мохнатые. А вот банан… — А зато можно сделать так, — Юньлань подхватил два плода киви, пристроил их в ладони и принялся перекатывать пальцами, — размер очень подходящий. Е Цзунь прыснул и закивал. — Господа, не надо мять фрукты, если не собираетесь покупать! — подал голос красный от смущения продавец. Чжао Юньлань достал двадцать юаней и протянул их, взамен прихватив ещё и банан, и торжественно вручил его Е Цзуню. — Мы уходим! — Шэнь Вэй взял обоих под руки и потащил к выходу. Он с трудом поборол желание вернуться в гостиницу, однако они приехали Гуанчжоу, чтобы узнать что-то новое и посмотреть достопримечательности, валяться на кровати можно было и дома. Впрочем, вскоре Шэнь Вэй засомневался. Может быть, у него просто разыгралось воображение, а его возлюбленные всего лишь обсуждали фрукты? — Прости, диди. Я тебя ни в чём не обвиняю. Пойдём, тут недалеко должен быть дом в колониальном стиле. — А у него есть задний двор? — невинно поинтересовался Е Цзунь, и подозрения Шэнь Вэя тут же вернулись. — Наверное, — туманно ответил он и глубоко вздохнул, отсчитал от десяти до одного и улыбнулся. — Почему тебя так интересует… архитектура? — Ну, я никогда не видел домов в колониальном стиле, просто интересно, как они строили и что там с задними дворами. — Я бы на твоём месте не слишком обольщался, — включился в дискуссию Чжао Юньлань с самым серьезным выражением лица. — Насколько я понимаю, в период колонизации с задними дворами было туго. Европейцы только недавно научились ценить все прелести цветов на заднем дворе**. — И персиков, — подсказал Е Цзунь с не менее сосредоточенным видом. — И персиков, — согласился Чжао Юньлань. Шэнь Вэй устало выдохнул и сжал пальцами переносицу: — Вот сейчас и проверим, мы почти на месте. Дом действительно впечатлял. Высокие потолки с лепниной, огромные панорамные окна, мебель из красного дерева, часы с боем. Шэнь Вэя умилила люлька, он пару минут представлял, как мог бы жить в этом доме, сидеть во главе длинного стола, чтобы рядом собралась вся семья, а в люльке спал бы младенец. Е Цзунь предсказуемо с неподдельным интересом разглядывал кровать, пришлось напомнить, что это музей и тут повсюду камеры. Кажется, это только подзадорило неугомонного брата. Шэнь Вэй сделал мысленную пометку следить за ним. Задний двор здесь также был в наличии и туда даже пускали посетителей. Вымощенный камнем и огороженный стеной, он походил на иллюстрацию к книге про жизнь и быт сотню лет тому назад. — Ну и как тебе задний двор? — поинтересовался Чжао Юньлань, оглядывая складское помещение и конюшню, через распахнутые ворота которых можно было увидеть внутреннее убранство и старинные предметы обихода. — Не впечатлил, — скривился Е Цзунь. — Я ожидал большего. Хотя, — он указал на бадью. — Ты прав, с чего я предполагал найти здесь медный таз? Такие бывали только в старинных ханьских усадьбах. — Ты имеешь в виду тот таз, который для стрел***? — поинтересовался Чжао с видом мыслителя посреди учёной дискуссии. — О, тот, который со стрелами — это было бы уже слишком хорошо, — мечтательно протянул Е Цзунь. — Хотя всё равно же не дадут пострелять. Шэнь Вэй скрипнул зубами. Ещё нет даже полудня, а эти двое уже почти довели его до точки кипения. Стоило выйти на набережную, как Чжао Юньлань поёжился и сунул руки в карманы. — Замёрз? — участливо спросил Шэнь Вэй. — Ветер, — улыбнулся тот. — Странно, ветер южный, должен быть тёплым, — сказал Шэнь Вэй и тут же закашлялся, когда понял, что именно сказал. Чжао Юньлань и Е Цзунь дружно хрюкнули от сдерживаемого смеха****. — Это ты верно подметил, гэгэ, — отозвался Е Цзунь, — А ты не жалуйся, А-Лань! Южный ветер создан, чтобы согревать. — И осыпать лепестками сорванных на заднем дворе цветов, — мечтательно прикрыв глаза, протянул Чжао Юньлань. — Гэгэ, я хочу на тот мост! — перебил его Е Цзунь, перетягивая внимание медленно закипающего брата на себя. И потянул его за рукав: — Пойдем, там красиво! — Хватит! — рявкнул Шэнь Вэй. — Что? — Е Цзунь невинно похлопал глазами. — Мы же вышли гулять, осматривать достопримечательности, как ты и хотел. Я вот сейчас хочу посмотреть этот замечательный мост! Перед водным потоком*****. — Мост похоже давно не реставрировали, — нравоучительно изрёк Чжао Юньлань и подмигнул Е Цзуню, — Береги рукава, зацепишься — придется обрезать******. Это стало последней каплей. Шэнь Вэй развернулся на каблуках и сообщил, что гулять ему расхотелось и он возвращается обратно в отель. — Вэйвэй, — робко позвал Е Цзунь, но брат не отреагировал. — Подожди, ну куда ты так спешишь. Я только взгляну секундочку, и пойдем, куда захочешь. — Я много чего хотел, но кажется вы взяли себе за цель сделать всё, чтобы единственное, о чём я думал — это постель. На заднем дворе, с мостом, медным тазом, персиками и обрезанными рукавами. — И флейтой, — напомнил Чжао Юньлань. Шэнь Вэй хмуро на него покосился и ускорил шаг. Е Цзунь и Чжао Юньлань заговорщически переглянулись. Нагнав его, они вновь зашагали рядом с выражением самого искреннего смирения. Уйти далеко они не успели, поэтому путь обратно до гостиницы занял менее получаса. И почти все это время Шэнь Вэй недовольно молчал, пусть и не воспротивился, когда младший брат заискивающе взял его под руку. — Вэйвэй, — когда за ними закрылись двери лифта, Чжао Юньлань пристроился с другого бока, тоже взял под локоть и прижался головой к плечу. — Ну и как, у нас получилось? — Отстань, — Шэнь Вэй отпихнул его и поправил очки. — Эй! Почему ему можно, а мне нельзя? — возмутился Чжао, кивая на Е Цзуня. — Потому что младшего брата нужно лелеять, — объяснил тот и показал Чжао Юньланю язык. Шэнь Вэй устало прикрыл глаза. — Не знаю, как он, а я вот точно с самого утра думаю об идеальном персике, — отпустив руку брата, Е Цзунь обошел его сзади и обнял Чжао Юньланя. В этот момент лифт остановился и двери распахнулась, выпуская их на нужном этаже. — Ну что, не будем заставлять гэгэ ждать? Шэнь Вэй одарил обоих нечитаемым взглядом и отвернулся. Войдя в номер, он переоделся, аккуратно развесил одежду в шкафу и устроился в кресле с книгой, совершенно не обращая внимание на своих спутников. Эти двое помешали его планам, но это не значит, что он собирается им потакать. Теперь могут упражняться в остроумии и эвфемизмах, есть персики, играть на флейте и обрезать другу другу рукава, и даже если предатели-уши покраснеют, его выдержки хватит, чтобы не обращать на них внимания. Е Цзунь переглянулся с Чжао Юньланем. Кажется, они действительно умудрились разозлить брата. От того сейчас исходило такое ледяное спокойствие, что становилось немного страшно: какой, должно быть, тайфун бушует внутри. — Сяо Вэй? — Чжао обошел кресло сзади и принялся разминать его плечи. Шэнь Вэй сбросил его руки, не отрывая взгляда от книги. — Сяо Вэй. — Оставь меня в покое, — буркнул тот. Е Цзунь попытался зайти с другой стороны: он устроился возле ног брата, начал поглаживать его колено. — Вэйвэй. — Уйди, ты мне мешаешь, — Шэнь Вэй дёрнул ногой. — Нет, — Е Цзунь, не отводя взгляд, потёрся щекой о его колено, точно большой кот. — Я прошу тебя по-хорошему. Вам кажется, что вы ещё недостаточно испортили мне день? — Мы? Испортили? Вэйвэй так жесток! Это же отпуск! Мы просто хотели приятно провести вместе время. — Да, поэтому я составил программу, чтобы всем было интересно! А вы? Что за представление устроили?! — Какое-такое представление? — удивился Чжао Юньлань, возвращая руки на плечи Шэнь Вэя. — Просто невинные разговоры. — Невинные?! — Шэнь Вэй вскочил было с кресла, то тут же понял, что его опять провоцируют, причём весьма успешно. Он взял себя в руки, поправил очки, с независимым видом уселся обратно и ровным тоном произнес: — Да. Безусловно, невинное поедание персиков и обсуждение игры на флейте. Ничего такого. Можете продолжать. Не буду мешать, — и снова открыл книгу. И даже не вздрогнул, когда ладони младшего брата с лёгким нажимом прошлись от коленей к середине бедер. — Гэгэ очень напряжён, — проговорил участливо Е Цзунь, — Научная работа забирает слишком много сил. Ну разве стоит во время долгожданного отпуска бегать по солнцепёку в поисках достопримечательностей, которые всё равно никуда не денутся? Шэнь Вэй игнорировал это замечание, перевернул страницу, чувствуя, как пальцы Чжао Юньланя принялись разминать трапециевидные мышцы. — Сяо Цзунь прав, куда приятней гулять после полудня, — сказал он, проводя большими пальцами вниз по задней части шеи от затылка к спине. Его указательные, средние и безымянные пальцы касались углубления под челюстью и шеи чуть ниже. Мизинцы покоились у ключиц. Прикосновения ощущались очень чутко, и Шэнь Вэй понял, что третий раз читает одну и ту же строчку. — Мы обязательно везде побываем. Честное слово. Шэнь Вэй устало прикрыл глаза, но стало ещё хуже. Книга выскользнула из рук, и Е Цзунь тут же отложил её в сторону, раздвинул колени брата и устроился между ними. Теперь он поглаживал бёдра Шэнь Вэя, пока сквозь штаны. — Я вас всё ещё не простил, — пробормотал тот, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Мы приложим максимум усилий, чтобы заслужить твое прощение, да, А-Лань? — мурлыкнул Е Цзунь. — Можем начать с игры на флейте… — он осторожно начал расстёгивать брюки. Шэнь Вэй шлёпнул его по рукам. Он пока не собирался сдаваться. — Вэйвэй, ну как мне извиняться, если ты ещё в одежде?! — Для начала — попробуй словами! — возмутился Шэнь Вэй. — Не всё решается сексом. — Но так быстрее. Шэнь Вэй не ответил, непреклонно скрестив руки на груди. — А-Лань! Он что, каменный? — пожаловался Е Цзунь, поймав насмешливый взгляд Чжао Юньланя. Тот наблюдал за манипуляциями с заинтересованной полуулыбкой. Раскрытые ладони Е Цзуня легли на верхнюю часть бедер Шэнь Вэя и теперь находились прямо под тазовыми косточками, охватывали так, что большие пальцы оказывались в складках штанов между ногами и, вероятно, создавали иллюзию прикосновения в паху. Е Цзунь обожал дразнить и провоцировать, не предпринимая прямых действий, доводить оппонента до состояния, когда не отреагировать практически невозможно. Шэнь Вэй, однако, крепился. Он как никто знал об этой особенности своего брата и потакать ему не собирался. По крайней мере, насколько хватит выдержки. — Нет. Будь он каменным, мы бы продолжали гулять, — Чжао Юньлань скользнул руками по плечам к груди и начал расстёгивать пуговицы на рубашке Шэнь Вэя. — Сяо Вэй, прости своего неразумного диди, — прошептал он, задевая ухо губами, — и глупого Ланьланя. Мы не хотели… — Хотели, — поправил Е Цзунь. Одна из его ладоней прошлась от бедра вверх к животу, оттуда переместилась на предплечье и, собирая рубашку складками, опустилась к запястью, принялась поглаживать на кромке манжета, едва касаясь кожи. — Хотели наверстать упущенное за последнюю неделю, когда Ланьлань приходил домой только спать. — Мы разве не занимались этим весь предыдущий день? — сдержанно осведомился Шэнь Вэй. Впрочем, одно то, что он до сих не предпринял попыток уйти от прикосновений, выдавало его с головой. — Недостаточно. Иначе ты бы не реагировал на наши слова так остро. — Кто угодно на моем месте отреагировал бы остро, в особенности, когда половина горожан на пути оглядывается на вас в сильном недоумении, — заметил Шэнь Вэй, — Надо выбирать время для подобных шуток. Е Цзунь хитро прищурился и сверкнул глазами на Чжао Юньланя: — Мой дорогой гэгэ, кажется, нас стыдится. Чжао Юньлань перехватил его взгляд и хмыкнул: — Ты прав. Наш Вэйвэй не в меру стеснительный. Тебе не кажется, что это все из-за профессорского прикида? — О, я очень хорошо знаю, каким бывает мой любимый брат без всех его костюмов-троек, шейных платков, очков и фиксаторов. Сосредоточившись на прикосновениях Шэнь Вэй слегка утратил бдительность и опомнился, когда две пары рук успели ловко справиться со всеми пуговицами рубашки и уже стягивали ее с плеч, попутно лаская через ткань майки. Снятые Е Цзунем очки покоились теперь поверх отложенной книги на тумбочке рядом. Шэнь Вэй хотел что-то возразить, но выпрямившийся между его коленей Е Цзунь подцепил пальцами края расстёгнутой рубашки брата и притянул его к себе для поцелуя. Чжао Юньлань, продолжив гладить его плечи, склонился, чтобы смотреть. Он обожал наблюдать и часто откровенно залипал, когда близнецы увлекались обоюдными ласками. Двое красивейших мужчин его жизни, готовые ублажать друг друга, не стесняясь ни собственных порывов, ни его присутствия. Мало что заводило Чжао Юньланя так же сильно, как это. Конечно, всё указывало та но, что поцелуями дело не ограничится. Не для этого они с Е Цзунем так старательно драконили Шэнь Вэя с самого утра. Шэнь Вэй резко вздохнул, оторвавшись от губ брата, ладонь которого, расстегнув ширинку брюк, забралась внутрь. Глядя на шалую улыбку Е Цзуня, Шэнь Вэй поспешно высвободил руку из рукава рубашки, обхватил того ладонью за шею и притянул к себе снова для куда более откровенного и напористого поцелуя. — А вот и долгожданное преображение и проблески истинной сущности, — усмехнулся Чжао Юньлань. Большим пальцем Шэнь Вэй чуть нажал на подбородок своего диди, заставляя шире раскрыть рот, чтобы забраться языком глубже. Ладонь Е Цзуня забыла хозяйничать в чужих штанах, а Чжао Юньлань машинально облизнул губы. — Отвлекающий маневр, — констатировал он, занявшись пуговицами на рубашке Е Цзуня, — пора перебазироваться на более обширную поверхность. Мастерство глубокого языка требует детального изучения, сяо Вэй. Я тоже хочу. Это подействовало, и, оторвавшись от брата, Шэнь Вэй окинул Чжао Юньланя темным и многообещающим взглядом. — Тогда почему бы диди не повторить на бис фокус с избавлением персика от косточки? — поднимаясь с кресла, проговорил он голосом, ставшим отчего-то на полтона ниже. — Тогда вначале избавим персик от ненужной одежды, — согласился Е Цзунь, оставшись на коленях и стягивая штаны с его бедер. — Предлагаю продолжить в спальне, — сказал Чжао Юньлань, отбросив жилет и стаскивая футболку. — Для удобства и лучшего обзора. Пять метров до спальни показались слишком большим расстоянием, и Шэнь Вэй открыл портал. Не хотелось терять время. Заодно попробовал немного изменить применение темной энергии, и вместо избавления от одежд Посланника раздел своих спутников. Не хватало ещё возиться со штанами и бельём, он хотел видеть любимых во всей красе и прямо сейчас. — Весьма удобный навык, — пробормотал Чжао Юньлань, запустив пальцы в его волосы, когда Шэнь Вэй, не доходя до кровати, привлек его к себе, чтобы с едва сдерживаемым нетерпением и низким алчным рыком приникнуть губами чуть ниже подбородка. — В следующий раз, если мы тебя слишком достанем, можешь раздеть сяо Цзуня прямо на улице. — Эй, — возмутился тот, подойдя и с удовольствием позволяя брату обнять себя за талию. Шлёпнул ладонью Чжао Юньланя по заднице, — Едва ли это смутит меня больше, чем гэгэ. Мне стесняться нечего. Ладонь Е Цзуня тут же погладила место шлепка и соскользнула ниже, минуя руку Шэнь Вэя, проехалась пальцами по ложбинке между ягодиц, заставляя Чжао Юньланя рвано вздохнуть. — Даже если Вэйвэй силой мысли извлечёт из безвременья какой-нибудь древний артефакт и пристроит его в твоей заднице? На глазах у изумлённой публики, — усмехнулся тот. Смешок вышел прерывистым: Шэнь Вэй проник коленом между его ногами и заставил прижаться почти полностью вставшим членом к своему бедру. — Ещё немного поговори, и возможно внезапный подарочек найдет твою задницу. Могу тебе это устроить, — пообещал Е Цзунь. — Вы непременно хотите дискутировать прямо сейчас? — осведомился Шэнь Вэй, слегка отстраняясь. Его слова возымели действие: Чжао Юньлань притянул его обратно, возобновляя поцелуй, а Е Цзунь приник губами к шее брата, оставив задницу Чжао Юньланя в покое, и теперь изучал ладонью грудь и живот Шэнь Вэя. Они, вероятно, сговорились. После утреннего единодушного подстрекательства Шэнь Вэй должен был заподозрить что-то подобное. И если утренний демарш ему совершенно не понравился, то теперь он был готов пересмотреть свое отношение к их сотрудничеству. Прервав поцелуй, Чжао Юньлань принялся исследовать губами шею Шэнь Вэя почти симметрично его брату. Их ладони, блуждая по обнажённому торсу, иногда соприкасались пальцами, и Шэнь Вэй неосознанно отвлекся, отмечая разницу в температуре их тел. Чжао Юньлань, в противоположность глубинному холоду дисинской сущности брата, ощущался как живое пламя в ладонях. Шэнь Вэй сдавленно охнул, когда эти двое — каждый со своей стороны — добрались до груди. Е Цзунь несильно, но чувствительно куснул его сосок, а Чжао Юньлань втянул нежную кожу ареолы в рот, оставив засос. Ладонь Шэнь Вэя инстинктивно сильнее сжала бедро брата, другая — талию Чжао Юньланя, вызвав одобрительное хмыканье. Однако обе ладони Шэнь Вэя скоро утратили опору, когда эти двое опустились к низу его живота. Шэнь Вэй запустил пальцы в волосы Чжао Юньланя, ласково тронул щеку Е Цзуна, а их руки, до этого не забывающие гладить его спину, бока и талию, сосредоточились на бедрах. Шэнь Вэй шумно выдохнул, ощущая, как две ладони синхронно поднялись от колен по внутренней стороне бёдер, соприкоснулись тыльной стороной под мошонкой. Он тут же представил, как эти ладони опрокидывают его на спину на постель, заставляют шире развести ноги и не дают сжать колени… Дальше Шэнь Вэй додумать не успел: его члена с одной и другой сторон коснулись губами. Оба его любовника слегка сдвинулись, оставляя влажный след по всей длине, почти соприкоснулись носами у головки. — Одна флейта на двоих? — усмехнулся Юньлань, озорно глядя на Е Цзуня. Для наглядности провел языком под головкой члена Шэнь Вэя к уздечке. — Разве? — возразил Е Цзунь. — Оставь меня наедине с моим любимым братом, а после я с удовольствием предоставлю тебе мою. — Размечтался, — фыркнул Чжао Юньлань. Явно соглашаясь с ним, а ещё потому, что слушать препирательства — это последнее, чего хотелось, Шэнь Вэй тронул ладонью его щеку, приглашая к действию. — Утром вы проявляли такое потрясающее единодушие, не стоит ссориться сейчас, — он даже смог произнести такую длинную фразу. Чжао Юньлань взглянул снизу вверх и, не обрывая зрительного контакта, удовольствием коснулся члена губами. Постепенно, не разжимая губ и создавая иллюзию узости, вобрал в рот, прижал языком, давая чувствительной головке пройтись по верхнему небу, выпустил немного и вобрал опять. Е Цзунь не возражал. Он наблюдал, жадно и почти не моргая. Позволяя члену Шэнь Вэя проникать настолько глубоко в рот, насколько тому хотелось, Чжао Юньлань перебирал пальцами мошонку и осторожно массировал область между ней и задним проходом, отчего Шэнь Вэй со свистом втягивал воздух сквозь сжатые зубы. — Все, хватит. Достаточно, — не выдержал наконец Е Цзунь. Он мягко отстранил Чжао Юньланя, заставляя того выпустить член изо рта. Но перенять эстафету не дал Шэнь Вэй. Потянув брата на себя, он заставил его подняться с колен и, целуя, повлек к кровати. — Время для медного таза на заднем дворе? — осведомился Чжао Юньлань. — Презервативы в тумбочке. — Потом перехватил хитрый взгляд Е Цзуня, а Шэнь Вэй взмахнул ладонью, запечатывая номер звукоизоляционным барьером. — О! — Чжао Юньлань понимающе вздернул брови, — У нас тут назревают дисинские пельмешки в соусе из темных энергий. Забудь про презервативы. Презервативы для слабаков. Только осторожней с кроватью... Шэнь Вэй не позволил ему договорить — поймав за руку и нетерпеливо дёрнув к себе, поцеловал, красноречиво намекая, что хватит уже разговоров. Болтовнёй на сегодня он был сыт по горло. Моментов, когда Шэнь Вэй решал не прятать свою сущность во время их совместного времяпровождения, было не так много. Обычно заниматься любовью он предпочитал в человеческом облике, что нисколько не влияло на качество. Вот Е Цзунь, к примеру, никогда не требовал иного, во всяком случае в присутствии Чжао Юньланя. Лишь несколько раз он становился свидетелем тому, как Шэнь Вэй показал себя настоящего во время секса: в основном, когда оприходовал брата, и только один раз, когда его брал Е Цзунь. Каждый из тех моментов Чжао Юньлань помнил отчётливо и во всех подробностях. Это было весьма впечатляюще. Для него Шэнь Вэй, конечно же, не преображался — боялся навредить. Стоило Шэнь Вэю оказаться в постели и притянуть брата в объятия, образ профессора будто испарился, уступив место собственной внутренней тьме. Черты его лица не изменились, но глаза стали чёрными, как бездна, — антрацитовая радужка полностью заполнила склеры. Выражение лица сделалось жестким и нечеловечески алчным. Тьма рвалась наружу, билась энергетическими разрядами в грудной клетке, заставляя окружающее пространство звенеть от напряжения. Чжао Юньлань нутром чуял отголоски этого напряжения, дикого и мощного, как необузданная стихия. Шэнь Вэй держал оседлавшего его Е Цзуня за талию, контролировал его движения, не давая уклониться и притискивая к себе, чтобы удвоить мощь проникновения, когда раз за разом вскидывал бедра, вбиваясь в его тело. И с каждым толчком прошивал его сильнейшим энергетическим импульсом. Длинные и громкие стоны Е Цзуня сменились низким утробным рыком, который не мог принадлежать земному существу. Прозрачно засветились утратившие всякий цвет глаза, поглотив зрачок, — два ярких осколка льда в глазницах. Чжао Юньлань уже видел это однажды, и его сердце замерло от страха и восторга. Сейчас в двух самых близких ему людях не было ничего человеческого, и он точно знал, что не видел в жизни прекраснее этого единения уравновешивающих друг друга противоположностей. Шэнь Вэй делился с братом силой, Е Цзунь покорно принимал ее, и это было куда интимнее, нежели обычный секс. Позже, когда близнецы закончат и вернут себе привычный облик, Чжао Юньлань пожалуется, что о нем забыли. Он уже спланировал, какими именно фразами пожурит обоих, чтобы точно не остаться без утешения. А ещё он подумал, что хотел бы когда-нибудь испытать то же самое, что чувствовал сейчас Е Цзунь. Просто в качестве занимательного эксперимента, хотя практически устроить такое вряд ли возможно. Разве что Лин Цзин создаст ограничитель тёмной энергии — противодисиновский презерватив, с усмешкой подумал Чжао Юньлань. Впрочем, было бы интересно озадачить изобретателя этой идеей, не напрямую, конечно, а как, скажем, пожелание анонимной жительницы Хайсина. Чжао Юньлань решил, что подумает об этом на досуге.