Как закончится этот вечер

Я просыпаюсь в объятиях Серкана и не верю своим глазам, потому что открывающаяся картинка слишком прекрасна, чтобы быть правдой. Через минуту после меня Серкан тоже открывает свои глаза. – Это что сон? Ущепни меня, я не верю, что это ты, – улыбаюсь я. – Не буду щипать, это правда я, любимая. – Будешь сырники на завтрак? Я могла бы приготовить. – Буду, но давай я приготовлю. А то ты вчера говорила, что запах яиц не нравится нашему малышу. Так что лучше тебе избегать контакта с ними. – Ты такой заботливый. Я тебя так люблю. – Полежи ещё, я приготовлю завтрак. Я немного валяюсь в постели, потом звоню своему врачу и после короткого разговора спускаюсь к парню. – Нет никаких противопоказаний моего полёта в Лондон. Так что, если предложение о совместной поездке ещё актуально, то я пойду соберу вещи. – Конечно актуально, любимая. Я буду очень рад, если ты будешь со мной. Может я хотя бы перестану питаться один раз в день, в основном ночью. – Ты так питался там? А я вот ужинала большим количеством салата. – Вот это да! Беременность сделала тебя любительницей салатов? Тогда я хочу, чтобы ты всегда была беременной. – Не обольщайся, любимый, до этого мы с твоей мамой ещё съели много шоколада. – А вот и завтрак, что будешь пить? – Ромашковый чай. И так, первый плюс этого завтрака заключается в том, что мне его приготовил любимый человек. А второй в том, что от него не воняет. И мне это нравится намного больше, чем огурцы, которые я ела вчера утром. – И всё-таки я должен спросить. Что там с мамой? – Твоя мама ездила со мной в клинику, держала меня за руку во время моего первого УЗИ. – Потом ты мне расскажешь, когда следующее, потому что я тоже хочу подержать тебя за руку и посмотреть на нашего ребёнка. А пока, пожалуйста, расскажи уже, как ты это сделала. – Ты же сам говорил, что я упрямая. И что ты не удивишься, если однажды я смогу решить проблему твоей мамы. Вот и не удивляйся. – Ты правда сотворила чудо. Я думал, что не могу любить тебя сильнее. Но потом ты сначала рассказываешь о ребенке, а потом ещё и о том, что ты помогла маме. И у меня, правда, нет слов, чтобы описать, как сильно я тебя благодарен. –Это было не сложно. – Ты смеёшься? Если бы это было не сложно, то мама уже бы давно посетила все европейские столицы. Но она могла рассчитывать только на онлайн экскурсии. – Просто я сказала ей правильные слова о том, что я и наш ребенок нуждаемся в ней во внешнем мире. Да и Альп, наверняка, был бы счастливее, наблюдая за её счастьем, а не за её страданиями. А потом оставила её переспать с этой мыслью и осознать, что хватит наказывать себя. А потом мы просто очень быстро выехали на её кабриолете. – Что я такого хорошего сделал в прошлой жизни, что в этом ты досталась мне? – Не могу знать, – я тянусь к моему без месяца мужу и крепко его обнимаю, – я побегу собирать вещи, а ты позвони Госпоже Айдан, она скучает. – Хорошо, любимая. Всё будет так, как ты скажешь. – Следующее УЗИ через месяц. Тебе придётся потерпеть. – Так не пойдет. Найдем частную клинику и сделаем вне очереди. Я хочу посмотреть на моего ребенка. – На боковой стороне холодильника под магнитом весит фото с узи. Можешь пока глянуть, а потом не забудь позвонить своей маме. А я пока соберу вещи. К большой радости Серкана я собираю свои вещи не слишком долго, так что мы всё-таки успеваем на самолёт. После взлёта мы оба планируем поработать, но ещё одна специфика моего состояния – быстрая утомляемость и сонливость. Так что Серкан может и работал, но я проспала всю дорогу. В Лондоне я любуюсь видами за окном машины, но совсем не радуюсь погоде. Серкан быстро уезжает из отеля на какую-то встречу, а я поудобнее устраиваюсь в нашем номере, чтобы поработать над проектами. Так погружаюсь в создание, что даже не осознаю того момента, когда Серкан возвращается с работы. – А ещё говоришь, что я робот. Посмотри на себя, я уже как пять минут в номере, а ты на меня ещё даже не обратила внимание. Не говоря уже о поцелуе. – Как говорит Ферит, я от тебя заразилась, – я поднимаюсь с кровати, покидая своё рабочее место, подхожу и целую парня – как прошёл твой день? – У меня не находится адекватных слов, чтобы описать безалаберность некоторых работников, так что я, пожалуй, опущу свой рассказ. Не думаю, что тебе понравится это слышать. А твой день? – Скучала по тебе. Пойдём куда-нибудь поужинаем и прогуляемся? – Сколько тебя дать на сборы? – Пять минут и я готова. Я подхожу к шкафу, снимая с себя удобные топ и шорты, что служили мне "домашней" одеждой и достаю платье. – Столько раз видел тебя обнажённой, но каждый раз восхищаюсь. И каждый раз думаю, что больше никуда не хочу уходить, – я поворачиваюсь к нему лицом и прикрываясь платьем. – Ты что смотришь, как я переодеваюсь? – он преодолевает расстояние между нами, опуская мои руки с платьем вниз. – А ты что носишь моего малыша, но всё ещё стесняешься? – он целует меня в ложбинку между грудью, вызывая табун мурашек. – Это не твой малыш, а наш, – улыбаюсь я, – да я всё ещё стесняюсь. Он целует меня нежно. – Ты у меня самая прекрасная, тебе нечего стесняться. – Посмотрим, как ты заговоришь, когда я буду ходить с огромным животом на девятом месяце беременности, – он кладёт руку мне на живот, второй поглаживая меня по спине. – Ты думаешь, что я стану любить тебя меньше? Ты у меня будешь самой красивой и самой любимой будущей мамой нашей малышки или нашего малыша. Разве я смогу любить тебя меньше? Ты ведь подаришь нам нашего ребёнка. – Разреши я всё-таки надену платье, – он делает неохотный шаг в сторону, давая мне пространство, ровно на столько, чтобы я смогла надеть платье, уже в следующую секунду оказываясь в непосредственной близости к моему уху. – Если бы ты спросила меня, то я бы предпочел, чтобы ты сняла с меня рубашку, а не надела платье. Но раз ты настаиваешь, то идём ужинать. – И гулять вдоль Темзы, – продолжаю я его мысль, – а потом я может даже соглашусь на твоё желание, сниму с тебя рубашку. – Жду не дождусь, когда смогу снять с тебя это платье. – А кто сказал, что я тебе позволю? Ничего такого не было. Я сниму с тебя рубашку, переоденусь сама, и мы ляжем спать. – Можешь убеждать себя сколько угодно, любимая, но я же знаю, что в конечном счёте, ты сама же не устоишь, как только увидешь меня без рубашки. – Спорим? Мы приходим, раздеваемся до белья и проверяем, кто первый сорвётся. Если это ты, то ты готовишь нам все завтраки ближайший месяц. Если я, то я готовлю. – Согласен, – мы пожимаем руки, – мне вот интересно, ты всегда была такой или это беременность тебя такой сделала? – мы покидаем номер и продолжаем разговор на пути в ресторан. – Такой это какой? – Даже не знаю, как правильно это описать. Страстной, желанной, манящей, не скрывающей своих желаний. – Нет, не беременность. А твоя наглость при нашем знакомстве. То, как ты решил не ограничиваться поцелуем, даже тогда, когда судьба дала нам второй шанс на целомудрие в виде прервавших нас друзей, но ты все равно решил вернуться к начатому, игнорируя знаки вселенной. Вот после того дня скромной Эды Йылдыз больше не существует. – Да? – я киваю. – Тогда я рад, что был достаточно, но не слишком настойчив. И это позволило тебе дать мне ещё один шанс. – Шанс на что? Шанс затянуть меня в постель? Не помню, что бы ты просил дать тебе какой-либо шанс. Да и что бы я тебе давала какие-то шансы... Не было такого. – Шанс на то, чтобы всё-таки узнать друг друга ближе. А что касается затащить в постель, то это ты заброниовала один номер в наш второй визит в Париж. Так что большой вопрос, кто кого затащил в постель, любимая. – Ничего не говори, я в любом случае буду говорить всем, что это ты меня соблазнил. – Помнишь, мы собирались не обсуждать это всё когда-то, – смеётся он, – мы пришли. Ужин получается достаточно вкусным. К вечеру дождь наконец-то заканчивается, так что мы спокойно прогуливаемся у Тауэра и Бэкингемского дворца. – Спасибо, что ты здесь. Если бы ты не приехала, я бы сейчас зарылся в бумаги, решая проблемы. Ты заставляешь меня жить. – Я рада, что ты приехал и забрал меня. А насчёт работы, если хочешь, я завтра помогу тебе с проблемами здесь. Свой проект я закончила, так что на завтра у меня работы нет. – Ты точно самая лучшая девушка в этом мире. – Пойдем в отель, – попросила я парня, – я устала. – Не терпится снять с меня рубашку? – шепчет он мне на ушко. – Мне? Смешно. Я просто устала. Если мне чего и хочется, это посмотреть, как ты будешь страдать в своём нежелании проиграть мне. Мы действительно возвращаемся в отель. И действительно затеваем эту игру. Это всё выглядело как какой-то абсурд, но мы упорно продолжали заниматься своими делами. Серкан читал книгу, а я просматривала проект, работу над которым сегодня заканчивала, чтобы убедиться, что всё в порядке. – Знаешь что, Эда Йылдыз, – Серкан закрывает книгу и откладывает на тумбочку, – я тут подумал, что даже если я первым поцелую тебя, я низачто не проиграю. Потому что от того, что я буду готовить тебе завтраки, я точно не проиграю. – Да? Даже если я привередливо буду выбирать, что есть, а что не есть? – Да, даже в таком случае. Поэтому, хватит работать и иди ко мне. – Я говорила тебя, что ты проиграешь, любимый. И, как всегда, оказалась права. Я откладываю свой планшет и целую любимого. Мы проводим в Лондоне ещё два дня. Я помогаю Серкану с работой днём, так что мы можем позволить себе прогулки вечером. На удивление, я даже чувствую себя вполне нормально эти дни. Нет тошноты по утрам, нет странных перепадов настроения, только быстрая усталость, но Серкан прекрасно подмечает это и находит способы взбодрить меня. Мы возвращаемся в воскресенье утром и приглашаем тётю к госпоже Айдан, чтобы провести маленький семейный выходной. И я очень надеюсь, что частью этого прекрасного выходного будет и прогулка Госпожи Айдан за ворота. Но всё оказывается куда интереснее, потому что они с тётей приезжают утром к нам в аэропорт, приводя Серкана в такой шок, что он не может ничего сказать несколько минут. – Эда, мама, – говорит он несколько минут спустя дрожащим голосом, – неужели это всё-таки правда. Я поверил тебе, Эда. Но увидеть это вживую просто что-то невероятное. Эда, я тебе должен до конца жизнь. – Серкан, ты ничего мне не должен. Я рада, что смогла помочь твоей семье. Поехали уже домой, любимый. И мы действительно проводим невероятное семейное воскресенье. Самой прекрасной частью которого я считаю истории о мне и Серкане в детстве, которые рассказывают наши родные. И ещё Сириус, которые трётся у меня в ногах.