КЭндрилы

       Последний курс максимально тяжело шел. Нил уже ненавидел его. Да, конечно, он видел парней часто, насколько это было возможно, но каждый раз, когда они вынуждены были на долго пропасть, становилось слишком тоскливо. Конечно, переезд... они очень много говорили об этом, решали, как все сделать, однако он точно не хотел портить Кевину и Эндрю удобный уклад, когда они еще год могли бы спокойно обойтись без него.        И снова про это было множество разговоров, ведь он не должен считать себя мешающим фактором, как бы не казалось. Они каждый раз его поправляли, когда Нил говорил о себе в подобном ключе. Сначала это бесило, потом он стал привыкать, однако мысли так же просто не сменялись.        Он все еще думал, что мешает, но все реже эта тема затрагивалась, так как он заставлял себя пытаться поменять эту установку. Он вместе с ними по совету Би, который получил Эндрю, искал моменты, когда был бы незаменим, чтобы доказать самому себе значимость в их троице. Сначала, правда, только Кевин и Эндрю говорили о таких ситуациях, указывая ему, но потом и сам Нил начал понимать, что может быть важен.        Все было очень сложно, но он справлялся, пытался, настаивая на том, что ему будет удобнее и без переезда, что они все придумают так, что он не понадобится, так что Нил старался ради них. Он старался справляться с мыслями и одиночеством. Они даже стали чаще пользоваться телефонами, пересылая смс и голосовые сообщения, созваниваясь перед сном по видео связи, Эндрю даже пару раз читал ему на ночь, так что та пружина была ослаблена, а жилось проще.        Нил очень их любил и хотел быть рядом, но слишком много противных мыслей мешались, чтобы он полноценно признал себе, что не просто мечтает жить вместе, но и имеет на это полное право. Так что... он немного пытался разобраться в себе, даже подумывал о том, чтобы пойти к Би, но... в тайне от парней. Какая-то противная вещь была, которая просила, почти молила его скрывать это желание. Нил не понимал себя, что начинало слегка пугать, но каждый день голоса Кевина и Эндрю успокаивали душу, так что каждый раз все откладывалось на потом.        Сейчас, когда они снова были вынуждены уехать, этого стало меньше. Нет, причина не матч, как в прошлый раз, когда дело дошло до больницы. Сейчас это была поездка по вербовке новичков, от которой никто не мог отказаться, ведь в контракте четко прописано, что в один из вузов каждый должен поехать, а потому Нил один на один с собой на неделю точно.        Вообще... они очень хотели не уезжать вместе, но абсолютно от всех предыдущих поездок оба благополучно отказывались, отчего эта последняя оставалась только для них, а сокомандники не горели желанием снова куда-то срываться, так что им буквально не оставляли выбора. Да и Нил не мог поехать... он просто настоял на том, что с ним ничего не приключится. Не такой уж и большой срок.        Вечерние звонки остались, однако переписок было меньше, их слишком сильно занимали, чтобы появлялась возможность делать это часто, а Нил... он посещал тренировки, временами срываясь на новичках, которые раздражали, на Шину, что была активно против него, хотя и не выступала так же сильно, как Джек в прошлом.        Он давал больше нагрузки, гонял себя больше, ведь просто не мог иначе. Он привык забываться в тренировках, привык отдаваться на полную, а в такие моменты, когда мыслей слишком много, что они лезут наружу, он просто выкладывается на двести процентов, что, конечно, замечает Ваймак, подзывающий его к себе уже через два дня после отъезда парней. — Нил, — тот произносит своим любимым, грозно-волнующимся тоном, — что с тобой? — Я в порядке, тренер, — ну, да. Он не отучился от этой привычки с другими. С парнями стал честнее, но не с Лисами и старшими... хотя Кевин и Эндрю настаивали, что Дэвиду тоже можно и нужно доверять, тем более тогда, когда он единственный, кто рядом. Ну, и Ваймак для них всех не просто тренер, он отец Кевина, отец всей команды так-то, так что он иногда делал это, как было после Гнезда, но не так часто. — Нил, кажется, тебе говорили, что так никто не поверит, — он тяжело выдыхает. — Тре... Дэвид, — он учится и обращаться не так формально, когда они не в роле тренер и игрок, — я в порядке. Просто хочется играть. Мне нужно девать куда-то энергию, утром вместо пробежек я созваниваюсь с парнями, отчего мне нужно больше выкладываться здесь, — он довольно быстро нашел отмазку, чтобы Ваймак не переживал, однако после этого получил короткий пинок в бок, который даже испугал. — Он врет, тренер. По утрам бегает после звонков, — выдает его с потрохами Робин. — Эй! — он смотрит на нее улыбающуюся. — Так, Нил, — снова привлекает его внимание Ваймак. — А теперь отбросил ложь. — Я не бегаю по вечерам, — снова находится он, а Робин закатывает глаза. — Он не бегает по вечерам вообще, — она усмехается. — Чтобы ты знал, Кевин и Эндрю настоятельно попросили пресекать твою ложь тренеру и им, чтобы вовремя установить, что что-то не так, поэтому сейчас тебе нужно сказать правду. — Я просто ничего не буду говорить, — он понимает, почему они все переживают, но он не настолько идиот, чтобы приходилось постоянно за ним следить. Может, настолько, но все же. Нет. Он справится сам.        Нил довольно быстро прячется в раздевалке, в душе, чтобы к нему не приставали. Возможно, его бесит вся их помощь, ведь он хочет говорить только со своими парнями. Да, естественно, Ваймак для него — семья, Робин тоже близиться к этому. Эндрю ее принял, и Нил тоже, однако они не те, кто ему нужен.

***

       Крик. Он резко садится на кровати, прижимая колени к груди и начиная глубоко дышать. Страшно. Слишком плохо. Слишком темно. Слишком тяжело. Слишком. Слишком. Слишком.        Свет. Слепит глаза. Он утыкается ими в колени, заглушая все, что происходит вокруг, обнимая себя настолько крепко, насколько это вообще возможно.        Отец. Его крики. Его руки. Топор. Тесак. Паяльник. Утюг. Нож. Пистолет. Пуля. Боль везде. Повсюду.        Лола. Прикуриватель. Нож. Плойка. Каблук. Крик.        Рико. Нож. Трость. Спина, рука, голова, живот, ноги...        Все. Все тело отзывалось болью, которая просто никак не желала проходить. Каждая секунда воскрешала все больше и больше воспоминаний о прошлом. Нил знал, что нуждался в парнях, отчего чувствовал себя еще хуже. Прошло всего три дня, а он уже ломается... он слишком слаб для них... слишком плох для идеальных Кевина и Эндрю.        Он ужасен! Безобразен! Крик, очередной беззвучный крик вырывается из горла, разрывая того, отзываясь болью, если это вообще боль от крика, а не от его пальцев, царапающих кожу. Болью... единственной, что реальна, что отвлекает от прошлого, настигающего его с завидной регулярностью. — Нил, Нил, ты в безопасности, — доносится до него голос Робин, когда он уже готов лезть на стену от образов.        Он резко вскидывает голову, смотря на девушку, которая очень мягко и настороженно улыбается, держа руку рядом, но не прикасаясь. Он кивает, после чего чувствует ее легкое прикосновение к шее, что отзывается новой волной боли. — Ты расцарапал шею, Нил. Это надо будет обработать, — он пытается сконцентрироваться на том, что она говорит, ведь слова слишком расплываются. — Ты в безопасности. Тебя никто не тронет. Они все мертвы, Нил, — еще одна пауза. — Хочешь я позвоню Эндрю или Кевину? — Нет! — вырывается у него, и она лишь огорченно мотает головой. — Я иду у тебя на поводу лишь потому, что тебе хреново. — Я в порядке, — шепчет он, видя, как она сжимает кулаки от злости. — Если ты в порядке, то я могу позвонить твоим парням. Пусть тоже узнают, в каком ты порядке, — Робин была не так тактична, хотя и пыталась помогать. Нил знал, что они стали ее семьей, Лисы и... они... компания, которую все называли Монстрами, стала самой близкой для нее здесь, так что она часто использовала все методы, которые считала действенными.        Он лишь беспомощно смотрит на нее, ведь не хочет, чтобы парни узнали об этом, не хочет, чтобы они волновались, пока в этой поездке, да и осталось совсем немного, какие-то четыре дня, будто он их не переживет. Будто что-то случится с ним за это время. — Нил, — осторожно начинает Робин, когда ей в голову прилетает подушка. — Заткнитесь и дайте поспать! У нас утром еще тренировка! — ворчит Майк. Один из новичков, играющих с Нилом в паре. Он был более чем хорошим, однако все равно это не отменяло отсутствия какого-либо понимания. — Заткнись, Майк! — огрызается Робин. — Он потом будет лютовать на тренировке, а я подохну, если не высплюсь! Так что не мешайте! А если хотите побеседовать, валите из спальни, — тот ворочается. — И верни мне подушку.        Робин кидает ту Майку в лицо, после чего снова наклоняется к Нилу. — Ты будешь пробовать уснуть? — он мотает головой. — Пойдем на кухню, хотя бы выпьешь чай или кофе. — Да... я сам... ложись спать, — он делает вдох, разжимая кулаки, что до этого были настолько крепко стиснуты, что оставили полумесяцы от ногтей на ладони. — Ты уверен? — она явно не хотела оставлять его в тишине и со своими мыслями. — Да.        Он довольно быстро, насколько мог, вышел из спальни, выключив свет, чтобы ребята могли поспать, ведь Майк прав. Нил будет изнурять себя и других утром на корте, так что он обязан хотя бы дать им поспать.

***

— Джостен! — окрикивает его тренер тем же утром, а Нил подходит, слегка опуская голову, да и не снимая шлема, чтобы скрыть последствия бессонной ночи. — Да, тренер, — голос, возможно, немного тише, но Ваймак давно привык иметь дело с трудными подростками, чтобы распознавать даже такие мелочи. — Что с тобой происходит? И мне нужен ответ, ибо если ты опять себя изводишь, то я реально задумаюсь об отстранении тебя до конца сезона, — раньше тренер лишь пару раз упоминал, что может такое сделать или что Нил может взять для себя небольшой перерыв, чтобы хоть немного восстановить свое ментальное здоровье, которое очень сильно хромало, однако, естественно, он отказывался от этого, а тут ему уже угрожают... и не одной игрой, а целым сезоном... — Я в порядке, Дэвид. Просто... — договорить ему не дали. — Что «просто», Нил? Нет, серьезно. Я не поверю в твои сказки. Нет. Все. Иди в общежитие. Я не собираюсь видеть разбитого тебя на поле. И не приходи на тренировки до тех пор, пока не станет на самом деле хорошо. — Но... — Все, Нил. Я все сказал. Я не хочу повторений ситуаций с обмороком или легкими травмами из-за твоего состояния. Позвони парням, сходи к Би или разберись сам, но ты не можешь играть, пока твои мысли где-то не здесь, — и Нил понимает, что Ваймак говорит об обмороке из-за истощения, говорит о растяжении, которое он заработал как-то из-за бессонных ночей и рассеянности, а потом скрывал, пока Эндрю не заметил это, приехав на одну из их тренировок. — От этого зависит моя жизнь, — почти сломанным голосом говорит он, а после чувствует тяжелую ладонь на плече, слегка давящую, совсем немного подталкивающую к объятию, которые хоть и были раньше непривычны тренеру, да и Нилу, но вошли в жизнь благодаря Кевину, для которого они стали чуть ли не центром всего. — Тренировки не так влияют на твою игру, чтобы Морияма что-то сделал, — Нил все же прижимается к груди Ваймака, чувствуя легкое объятие. — Он тебя не тронет, Джостен. Во-первых, ты все еще отлично играешь и вряд ли это изменится. Во-вторых, Эндрю не позволит, Стюарт не позволит. Да, и вроде Ичиро же говорил, что тебе ничего не будет. Разве они не разобрались с этим? — он мычит. — Не в этом смысле, тре... Дэвид... — тот молчит. — Я просто... я не могу без экси. Мне надо играть, чтобы стало лучше, — тренер тяжело выдыхает. — Нил. Нет. Я не пущу тебя сегодня на поле. Возвращайся в общежитие, Ребенок. Дай себе просто один день отдыха. Может, тогда завтра я позволю тебе и дальше терроризировать команду нагрузками, — он тихо хихикнул. — Мне даже хочется посмотреть на наших Лисов под твоим руководством, ты куда хуже Кевина, — Нил улыбается. Их Лисы... да. Для Ваймака каждый состав интересен, нов и нужен, однако все прекрасно понимают, какой именно запал в душу, въелся, нагло вошел и ни за что не покинет, ибо только они сблизились с Ваймаком. — Тренер... — тот шикает. — Нет. Все, Ребенок. Иначе я позвоню Кевину и Эндрю. Будем на тебя давить парнями, чтобы ты об отдыхе помнил, ибо иначе я не вижу других рычагов давления на тебя, а постоянно заглушать мысли тренировками ты не можешь, Нил. Или скажешь, что не делаешь так? — он закусил губу и посмотрел в пол. — Дэвид... я... — Ваймак лишь покачал головой. — В общежитие, Ребенок. И тогда ситуация остается между нами.        И что же остается? Ничего. Он вынужден вернуться в общежитие, где делать почти нечего, где он лишь сидит и думает, размышляет, возвращаясь к образам прошлого.

***

       Ночь. Кошмар. Боль. Крик. Снова.        Нил ненавидит то, что просыпается в холодном поту, что трясется в страхе больше часа, ведь на кануне свалил из общежития на корт, решая, что может поспать на диване в общей комнате, зато не разбудит никого из-за своих проблем. Да, конечно, без помощи у него ушло раза в четыре больше времени на успокоение, чему способствовала и тишина, однако все равно это было лучше, чем если бы он тревожил сон Робин и Майка.        Нил справится сам. Он сам отгонит со временем от себя все ужасы. Сам сможет оттолкнуть от себя образы, сможет прогнать на время отца, Рико и всех, кто когда-либо преследовал его, однако справиться с матерью, обвиняющей в своей смерти и всех ее неудачах, у него не получается.        Это выше него, выше настолько, что достать просто невозможно, он не сможет снять эту проблему с самой высокой полки в его мыслях.        Спорт. Он заставляет себя встать, направится на поле и просто бегать, бегать и бегать, пока ноги не станут отказывать, пока он просто не свалится, пока мысли не начнут догонять, ведь сбежать у него нет и шанса...        Слезы плавно текут по щекам, они заставляют Нила чувствовать себя все более жалким и никчемным, ведь у него просто не получается справиться с собой, с эмоциями... как он может быть достоин таких парней, которые есть у него? Как он мог заслужить их любовь, если такое убожество?        Может... может... может... он старается изо всех сил отогнать мысли о лезвии, которое впервые пришло в голову и которое напугало настолько, что он на самом деле стал задыхаться лишь от того, что такая идея проскочила в голове. Это была настолько маленькая идея. Лишь миллисекунда, что напугала сильнее всего.        Телефон. Тот всегда был разряжен, но сейчас он настолько надеялся на звонок или сообщение, что заряжал его...        Звонок. Номер. Знакомый хриплый, недовольный, но обеспокоенный голос. — Нил? — Я не в порядке, Дэвид, — шепчет он с мольбой, со слезами на глазах, с болью в груди и диким страхом того, что будет, если ему не помогут, ведь он сейчас не справляется, он даже признает, что не справляется. — В прошлый раз, когда ты так сказал, ты был весь избитый Воронами, — легкая шутка, помогающая ему сделать глубокий вдох. — Ты где, Ребенок? — и сколько заботы здесь было, что он всхлипнул, просто сжимаясь в клубочек, лежа на рисунке лисьей лапы. — Корт, — шепчет он. — Поговори, Нил. Я не Би, совет вряд ли дам, но послушать могу.        И он говорит. Просто и много. Не задумываясь о своих словах, не думая о том, что было бы лучше умолчать хотя бы о части всего, однако эти мысли каждый день разрывали и разрывают его, так что просто держать в себе нет сил. Он, даже видя парней каждый день, успевал пропасть на пару минут, посчитать, что не нужен, а несколько суток окончательно выбили почву из-под ног, головы и тела, что он висит лишь на тонкой нити надежды и веры.        Нил не замечал, как на фоне хлопали двери, как гудела машина, как слышалось множество торопливых шагов, как к нему приближались, как сели рядом и как просто прижали к себе. Да, это был не Кевин и не Эндрю, однако Ваймак стал тоже близким, тем, кому он мог открыться и на чьих руках мог позволить себе развалиться на кучу мельчайших частей, зная, что его соберут. — Нил, — доносится до него через пару минут, причем настолько обеспокоенно, словно он пропустил предыдущие несколько раз. — Да? — шепчет он, смотря в пол. — Надо позвонить им. Ты и сам это понимаешь. — Сейчас ночь, они спят, — продолжает бормотать он, ведь не имеет права, будить их, мешать им! — Нил, — произносит Ваймак строже. — Ты можешь и должен. Ты не имеешь права скрывать от них свое состояние. Ты сказал, что хотел покончить с собой, ведь считаешь себя ничтожеством, так? Что будет с ними? Ты думал, что станет с Кевином и Эндрю, если ты исчезнешь? Если ты умрешь? Они же оба просто разваляться. Да, ты можешь считать, что вдвоем им будет лучше, но они уже давно впустили тебя в свои сердца, даже если и не все это так говорят. Но ты их убьешь вместе с собой. Знаешь, просто задумайся. Лишить себя жизни — неверное выражение. Не себя, а кого-то. Жалеть о ней будешь не ты. Твоя смерть, это всегда испытание для других. Твоя жизнь тебе не принадлежит, как бы это не звучало. Не покушайся на нее.        Нельзя сказать, что Нила эта фраза сильно проткнула, но заставила вспомнить, даже не так, представить, каково ему было бы без хотя бы одного из парней. Он знает, что был бы мертв вместе с ним... да... — Да, — он кивает. — Мне... надо... они... — Тише, все хорошо. Пошли внутрь. Сядешь на диван и позвонишь, а я уйду в кабинет, чтобы не мешать.        Он соглашается, поднимается, только сейчас замечая, что Ваймак одет в легкие и свободные штаны, майку, а на ногах тапочки. — Простите, — он явно не хотел мешать и тренеру, заставлять чуть ли не бежать к нему... он не хотел... — Отставь. Нил, я рад, что ты позвонил и ничего с собой не сделал.

***

       Позвонил ли он сразу? Нет. Сначала Нилу дали стакан воды, помогли слегка привести себя в чувства, ибо он чуть ли не трясся от страха и паники, лишь потом, когда Ваймак был уверен, что с ним ничего не приключится, тот ушел к себе, бросив только фразу о том, чтобы Нил непременно звал его, если станет сильно плохо.        И после он еще пару минут смотрел на экран телефона, на их общий чат, не решаясь набрать, боясь...        Минута, две, три, пять, двадцать... они летели, а Нил все сомневался, пока просто не зажмурился, заставляя себя услышать тихие гудки, разбивающие тишину помещения.        Трубку сняли уже через четыре, так что он услышал заспанный голос Эндрю. Хриплый, слегка враждебный, но настолько озабоченный, что сердце сжалось. — Нил? — Дрю, — выдыхает он, слыша, как Миньярд шуршит одеялом и, скорее всего, пытается растормошить Кевина. — Что случилось? — и Нил снова крепко закрывает глаза. — Мне... п... плохо, — шепчет он, снова чувствуя слезы. — Что такое, Зайка? — голос Эндрю становится мягче, однако обеспокоенность и даже страх никуда не деваются.        Нил лишь чувствует ком в горле, слышит множество собственных запретов и запретов матери, ведь нельзя о таком говорить, нельзя напрягать парней, отвлекать их от сна, когда они явно должны утром продолжать заниматься всякой чепухой. Он должен сказать, что ошибся, что неудачно пошутил, что… — Я... я... — он сделал вдох, — кошмары, мысли, просто... я не могу... я слабый... я не могу без вас... — шепчет он, признавая и страхи, которые его одолевали, и боль, что чувствовалась, пронизывала насквозь. — Эй, Малыш, ты никогда не был слабым и не будешь, это я тебе точно могу гарантировать, — слышится голос Кевина, более аккуратный, более взволнованный, более мягкий. — Зайка, давно? — уже чуть грубее, однако это не обвинение, и он прекрасно это знает. — С первого дня. — То есть пять дней? — он мычит, подтверждая это, и слышит тяжелый вдох и выдох. — Крольчонок, сделай со мной глубокий вдох и выдох, а потом попробуй рассказать нам подробнее о том, что с тобой случилось. — Если что, мы свалим отсюда к тебе первым же рейсом, — он мотает головой и лишь через несколько секунд понимает, что они не видят. — Не надо! Я... я не стою того... не срывайтесь... — Нил не видит, но явно ощущает то, как Эндрю зол на эту фразу, а Кевин в растерянности. — Не смей, — тихо и на самом деле злобно говорит Миньярд. — Нил... Рассказывай, а мы сами решим, что делать, — вторит Дэй. — Я... сначала были только кошмары, — он звонил за помощью, за тем, чтобы можно было рассказать, так что этой возможности он и не упускает. Да и парни имеют право знать. — Я видел их всех... каждого, кто когда-либо вредил мне или вам... но к этому я давно привык, кошмары были не проблемой. Я их переживал и переживу, но... там была и мама... а это сложнее. Но... но мне просто не хватает вас. Я не могу не видеть вас несколько дней. Я знаю, что не должен мешать вам работать, да или просто отдыхать от меня. Я слишком много проблем приношу. Как вы можете со мной встречаться, если я не способен жить самостоятельно даже неделю? Я не выдержал и пары дней! — Нил бы мог говорить больше, но усталость от недосыпа точно не помогала ему. — Мы отдыхаем только с тобой, а без тебя это не то, да и мы, скорее, переживаем за своего маленького кролика, — вставляет Кевин. — Нил, Зайка, просто послушай нас, — он затаил дыхание. — Я знаю, что от похожих мыслей становится просто невыносимо. Ты будто теряешь часть себя каждую секунду, а рассудок явно не помогает наладить мышление, он загоняет тебя глубже. Знаю, что тебе будет чертовски трудно избавиться, возможно, ты никогда не будешь уверен в себе или в нас настолько, чтобы перестать считать себя лишним, хотя мы приложим все усилия, чтобы такие мысли не появлялись в твоей голове. Сейчас тебе нужно лишь знать то, что мы хотим быть рядом с тобой. И этот чертов контракт можно нафиг порвать. И у меня, и у Кевина есть все шансы пойти в почти любую команду. Мы будем полезны всем. И ты это знаешь. Это знают все. В этом году мы хотим закончить с этой командой лишь для того, чтобы быть рядом с тобой, чтобы мы могли видеться часто. В следующем году мы все сможем выбрать одну команду и податься туда. Не получится с первого раза? Получится со второго. Мы не оставим тебя позади, Нил. Мы будем искать команду, пока она не понравится каждому из нас. И мы это сделаем, Зайчонок. Сейчас мы с Кевином соберем вещи, купим первые билеты и приедем к тебе. — Вылет через два часа, Дрю, — произносится на фоне, а Нил находится в неком состоянии, когда все кажется слишком нереальным. — Вот. Видишь, Маленький? Всего четыре часа, может, чуть больше, чтобы мы успели доехать до тебя, и мы снова увидимся. Все будет хорошо, Зайчонок, — он кусает губу. — Вы даже не знаете, что я хотел сделать... — Это ничего не изменит, — твердо отрезает Кевин издалека, словно отошел от телефона. — Что ты хотел? — мягко интересуется Эндрю. — Я хотел навредить себе, — говорит он так тихо, что не уверен, услышали его они или нет. А тишина смелости не прибавляла. — Ты хотел, — начинает, слегка запинаясь, говорить Миньярд, — но ты не сделал, ведь так? — он подтверждает. — Ты смог попросить о помощи, Крольчонок. Ты сильный, раз смог. И я горжусь тобой, — Нил всхлипывает. — Малыш, просто дождись нас, хорошо? Осталось совсем чуть-чуть. Ты смог выдержать эти дни, теперь остались лишь считанные часы. Хорошо, Рыжик? — Да... — он подминает ноги под себя. — Умница мой. Мой хороший, — шепчет ему в трубку Эндрю. — Сможешь попросить папу быть рядом? — он молчит пару секунд. — Я... я позвонил ему, когда... до вас... — Ты делаешь такие успехи, мой Мальчик, — голос Кевина. — Ты молодец. Ты был невероятно сильным и стал еще сильнее, — ему слабо верится в это, но Нил пробует ради них, ради себя... — Сейчас Дэвид рядом? — и он хватается за возможность не отвечать Дэю. — Да, мы на корте, он в кабинете, — Нил постепенно чувствует, как пружина в груди разжимается, когда с ним разговаривают, когда это не простой разговор утром или перед сном. Когда эта беседа помогает ему жить, дает настолько большие шансы, что и в этот раз у них все будет замечательно, что Нил не может не верить, не может, когда ему отчаянно хочется. — Хорошо. Ты сам попросишь папу быть рядом, или это сделать мне? — он мотает головой. — Я не смогу... — бормочет Нил. — Хорошо, Малыш. Я сделаю это. Ты сегодня и так постарался достаточно, так что можешь отдохнуть. — Но я ничего не сделал, — отрицает он, лишь потом понимая, что зря. Он лишь заставляет парней волноваться больше, делать больше. — Ты сделал многое. Ты раньше бы не попросил о помощи, не признал бы, что тебе нужна поддержка или что тебе плохо, по какой-либо причине. Ты учишься, Зайка. — Учусь тучу лет, ага, достижение, — и снова не стоило спорить, но разве он может так? Нет... — Ты идешь в своем темпе, Нил, — начинает Кевин. — И ты не должен торопиться. Знаешь, очень тяжело изменить уклад, который формировался множество лет, за пару дней. Это невозможно, Зайка. И за эти четыре с лишним года ты сильно продвинулся, так что тебе остается лишь продолжать, причем в своем темпе, а не гнаться за призрачным человеком. Нил, тебе нужно много времени, возможно, и это нормально. Мы будем рядом, чтобы помочь. — Спасибо, — шепчет он, выдыхая. — Спасибо... я... я не знаю, как заслужил вас... — Это не надо заслуживать, Нил. Ты человек, и ты достоин счастья, заботы и остального просто потому, что ты родился. Знаю, — тихо усмехается Эндрю, — в это сложно поверить, но это так. Пчелка чуши не скажет, — и Нил тихо-тихо рассмеялся, ощущая такое легкое и приятное чувство на душе. Ему даже казалось, что все проблемы начали плавно исчезать. Хотя бы на время... — Хочешь еще поговорить? — он кивает, а потом бормочет согласие.        И разговор переходит в простые обсуждения, какие-то обыденные вещи, что-то простое и легкое, что помогает ему не забивать голову. Нил не видит, но знает, что Кевин точно уже написал папе и попросил следить, знает, что они уже собрали вещи, что уже добрались до аэропорта, знает, что Эндрю тяжело, но уже не так, ведь они с Би работали и работают над ослаблением страха. Знает, что они вынуждены повесить трубку. — Я могу поиграть? — он знает, что мог бы сделать и без разрешения, но сейчас кажется очень важным спросить. — Да, Малыш, особенно если это поможет тебе скоротать время до нас.

***

       Нил играл. Даже не так. Сначала он позавтракал с Дэвидом, на чем настоял второй, а он просто не стал отказываться, понимая, что все равно попытка будет проигрышная, да и есть хотелось. Только потом началась разминка с командой, когда Робин пристально следила за ним.        Он даже не сразу начал буйствовать, однако ближе к середине, когда подошло время прилета, нервы снова слегка натянулись, а он стал гонять ребят по полю. Как раз пришло время игры, так что он мог разойтись. И против него стояла Робин, что давало еще больше возможностей.        Эндрю ее хорошо обучил, чтобы она стала конкурентом, тем, против кого можно не сдерживаться, так что и девушка, и остальная команда выдыхались медленно и верно, пока их капитан носился по полю так, словно его энергия никогда не кончается. — Кэп! Дай нам перерыв, — просит Майк. Он и Робин были единственными, кто хоть немного мог повлиять на ход тренировки, чем и пытались пользоваться, когда понимали, что Нил немного переоценивает их способности. — Игра еще не закончена, — обрывает он и продолжает, заставляя и остальных пахать.        Он лишь переживает, как бы с парнями ничего не случилось, отчего погружается в игру настолько, что весь оставшийся мир меркнет. Все, что вокруг, теперь не имеет значения, ведь его захватило экси. Время не имеет значения, отчего оклик становится неожиданным и до боли приятным. — Эй, Нил! Ты загонял их сильнее, чем я гонял вас! — он резко оборачивается на Кевина, что стоит у входа. На Эндрю, что прислонился к косяку.        И Нил, не думая ни о чем, бежит со всей скорости к Дэю, зная, что тот поймает. Он с другого конца в считанные секунды оказывается рядом, запрыгивает, обвивая руками и ногами так, что может задушить, но это не важно. Ему не важно ничего, кроме ощущения теплого и родного тела. Запаха. Рук на спине. Рук на себе. Просто всего.        Он лишь мельком понимает, что Кевин сел с ним на паркет, что дал Эндрю возможность касаться его лица, мягко поглаживать щеку и волосы. Нил мельком услышал то, как команда радостно выдохнула и попадала, давая себе отдых. — Господи, пусть они всегда будут на тренировках, — лишь краем уха доносится до него. — Эй! Вообще-то вам надо больше тренироваться, а то так никогда и не сможете выдержать весь матч в одиночку, — усмехается Кевин под недовольные выкрики. — Как ты, Зайка? — он улыбается, смотря в глаза Эндрю. — С вами хорошо, — потом слегка кусает Дэя в шею. — Не отпущу, — уверенно говорит он. — Не отпускай, — позволяет Кевин. — Наивный. Это кто еще и кого не отпустит, — шепчет Эндрю, проводя пальцем по его губам, а потом легко целуя, благо, спина Кевина прикрывала это действие, позволяя только Дэвиду увидеть всю привязанность парней, в которой тот ни разу не сомневался.