В случае пожара — горите!

      Когда Изуку приходит в себя, он понимает, что стоит посреди опустевшего класса, гакуран одновременно слабо пахнет жженой карамелью и сильно воняет обгоревшей тканью, а со стороны входа в класс доносится знакомый голос. — …с крыши и молись о причуде в следующей жизни, — чванливо договаривает Кацуки через плечо, самодовольно ухмыляясь и двигаясь в сторону коридора. — Ебать тебя кочерыжкой, вы, блять, издеваетесь! — раздраженно отвечает ему Изуку.       Ну, не совсем ему. Это скорее обращено в сторону Вселенной в целом, потому что… серьезно? Вся его впечатляющая карьера злодея? Все те жизни, которые успел загубить? Герои, которых он втоптал в грязь? Всё это кануло в ничто, только для того чтобы он вернулся в прошлое и начал всё с нуля?       Просто, блять, восхитительно!       Впрочем, ему, наверное, в любом случае не стоило говорить этого вслух, потому что его «драгоценный друг детства» спотыкается, бьётся головой о дверной косяк и довольно неэлегантно приземляется прямиком лицом об пол, умудряясь при этом не издать ни звука.       На секунду наступает тишина.       А затем Изуку портит всё еще больше, впадая в приступ такого неконтролируемого хохота, что буквально сгибается наполовину, зажимая живот. — Твою мать, Каччан, это было великолепно! — едва удается ему выдавить через выступившие от смеха слезы. — Ты не ушиб себе нос? Потому что я, блять, очень на это надеюсь!       Кажется, будто насмешка Изуку имеет терапевтический эффект, потому что Кацуки с оглушающим ревом вскакивает на ноги. Его лицо теперь действительно кровоточит, и Изуку искренне надеется, что милое рандеву пола и носа Бакуго закончилось переломом для последнего. — Деку, ты труп! — кричит Кацуки, выпучивая от ярости на него глаза — он и правда немного гнусавит, и еще никогда в жизни вопли Каччана не звучали так приятно для Изуку. — Только после тебя, идиота кусок! — весело отзывается он, сверкая безумными глазами и дикой улыбкой, которая явно заставляет приятелей Кацуки, заметивших ненормальность происходящего, опасливо попятиться. — Потому что знаешь, девушек нужно пропускать вперед, а таких стервозных сучек, как ты — в первую очередь!       Лакеи Кацуки делают еще один шаг подальше в сторону коридора. Эти прихлебатели, вероятно, думают, что он сломался и у него поехала крыша, и в чем-то они даже правы — разве что случилось это не с данной версией Изуку и не сейчас, а с его куда более старшим воплощением, спустя несколько лет — после того, как он окончательно убедился, насколько дерьмовое их общество и что он просто обязан что-то с этим сделать.       Между тем, Бакуго с каждым словом начинает выглядеть всё более безумным, и Изуку чувствует себя смертником, который пытается тушить пожар бензином. Ну, не в первый раз и не в последний: в конце концов, одна из любимых статей, за которые он разыскивается, как раз является поджогом. А лучше реального поджога может быть только поджигание задницы одного невыносимого взрывного блондина: как пить дать, бабахнуть должно что надо!       Кацуки тем временем уже на всех порах несется в его сторону, но у Изуку есть небольшое преимущество перед ним: в отличии от Бакуго, он не ослеплен яростью и не привык недооценивать своего противника. Изуку в последний момент успевает не только увернуться от удара, но и подставить подножку своему нападающему, отчего Бакуго второй раз за день успевает познакомить пол со своим угрюмым личиком.       Изуку не задерживается, чтобы прокомментировать на этот раз, и полон решимости дать деру — к сожалению, на данный момент и с этим телом он мало что может противопоставить Кацуки: Изуку только лишний раз убеждается в этом, когда Бакуго слишком быстро приходит в себя и хватает его за плечо, разворачивая к себе рывком, явно рассчитывая наградить своим коронным правым хуком. И именно этот момент Изуку выбирает, чтобы собрать во рту слюну и смачно, от всей души плюнуть прямо в это искаженное от злобы, ненавистное ему до глубины души лицо.       О, как бы он хотел иметь возможность насладиться непередаваемым выражением лица Кацуки в тот момент: можно подумать, что у него только что случилось короткое замыкание и разум Бакуго просто не способен обработать произошедшее. Это простое действие даже не было способно причинить реального вреда, но эффект неожиданности настолько силен, что это явно выбивает Бакуго из колеи — Изуку готов поспорить, что никогда за миллион лет Каччан не мог ожидать, что Деку сделает по отношению к нему нечто подобное.       Изуку не долго думая «усиливает» этот самый эффект, высвобождая руку и с оттяжкой врезается снизу вверх основанием ладони прямо в тот самый многострадальный нос, заставляя Кацуки взвыть от боли и отшатнуться от него. Его руки всё еще цепляются за форму Изуку, но тому удается с легкостью выпутаться, рывком вырываясь из захвата.       Теперь действительно — надо делать ноги. Трюк, который он выкинул, конечно, должен быть болезненным до чертиков, но он не настолько хорошо успел позабыть о том, каким Кацуки был в средней школе, чтобы рассчитывать на то, что это выведет его из строя надолго.       Перехватывая поудобнее тот самый дурацкий школьный рюкзак, который Изуку носил в те школьные годы, он несется к выходу из класса. В дверях всё еще стоят прихлебатели Кацуки, но не похоже, что они очень хотят иметь дело с явно спятившим в их глазах деку, так что тот лишь коротко рявкает на них и проносится мимо. Однако у самого порога он притормаживает, не в силах справиться с соблазном. — Эй, Каччан! — кричит он громко, оглядываясь назад, и прямо встречает яростный взгляд направленных на него красных глаз, обещающих ему самую мучительную смерть. — Вот тебе взамен мой совет: прыгни с крыши и может быть в следующей жизни тебе повезет родиться порядочным человеком! И можешь расслабиться, ни в какой в ЮЭЙ я не пойду! — на этих словах что-то меняется в лице Кацуки, но у Изуку нет настроения разбираться в оттенках его выражений. — Плевать я хотел на героизм и фальшивых героев! — продолжает он, не скрывая яда в голосе. — Пусть, блять, всё горит в огне — я даже подкину горючего! Всего тебе наихудшего, самовлюбленный ты ублюдок, встретимся в Аду! В соседнем, блять, котле! — заканчивает Изуку с издевательским поклоном и наконец-то вновь возобновляет свой бег. — Деку! — доносится до него крик за спиной и Изуку почти кажется, что он звучит взволнованно, но он больше не собирается оглядываться.       Сегодня у него назначены еще как минимум две встречи — с одним грязевым ублюдком, имеющим дурную привычку хватать ничего не подозревающих учеников средней школы, и неким лицемерным героем, считающим, что он имеет право вот просто так разбивать чужие мечты, так что Изуку нужно немного к ним подготовиться.       Когда еще ему представится шанс отомстить одним и тем же людям дважды, верно?