Зимующая ласточка

«Как становятся бабочками?» — задумчиво спросила она. «Кто-то должен захотеть летать настолько сильно, что будет готов расстаться с жизнью гусеницы.» © Trina Paulus

      Двое подростков сидели под широким небом, разглядывая самые причудливые облака. Стояла лёгкая свежесть, которая опустилась вместе с наступившим вечером. Ещё было достаточно светло, ведь близился июнь. Лето. Но вы спросите: «Как же так вышло?». А наша героиня ответит: «Черт его знает!». Чтобы разобраться в столь непростом вопросе, мы вернёмся чуть назад. — Скажи, — обратился Кенма к девушке, подавая тарелку, — А ты с сестрой у бабушки сейчас живешь?       Хенко намывала грязную посуду, на которой остались кусочки засохшего теста и сладкой начинки. Она не сразу услышала его вопрос, так как его голос заглушала вода. Но даже услышав, не сразу сообразила, что он хочет. — Ты о чем? — спросила девушка, не поворачиваясь к собеседнику. — Ты говорила, что периодически с сестрой живешь у бабушки, — напоминал парень ей их разговор, — Но ее почему-то нет.       Цу задумалась, а мысли ее размывала горячая вода. Она помнила, что говорила другу про свою сестру,но не уточняла все про нее. Как он к ней отнесётся, если она расскажет правду? Ведь Хенко не стыдилась Арису, да и нечего тут было стыдится. Просто было сложно открывать свои двери так широко. Если он хоть слово про нее плохое скажет, то я его ударю! Подумала про себя девушка. — Ариса сейчас в больнице, — в ней затеплилась надежда, что дальше это не зайдет. — Она болеет? — искренне поинтересовался Козуме. Не свезло. — У нее инвалидность, — едва слышно проговорила девушка, проглатывая ком в горле, — Ей нужно постоянно ходить на реабилитацию.       Повисла тишина, нарушаемая только звоном посуды, которую девушка ставила сушиться, и журчанием воды из крана. Каждый думал о чем-то своем, не решаясь продолжить беседу. Хенко старалась похоронить всякий страх, что Кенма воспримет эту новость отрицательно. Хоть он не походил на того, кто стал бы смеяться над Ари, но опасаться стоит всегда. Девушка то и дело задерживала руки под пылающей струей, чтобы заглушить эти переживания. — Она с рождения такая? — неожиданно поинтересовался Козуме.       Хенко аж обернулась, чтобы удостовериться в его словах. На ее счастье, его реакция была спокойной. В глазах напоминающих осеннюю листву, то и дело проскакивало сочувствие. Даже казалось, что его волнения относились не только к обладательнице проблем со здоровьем, но и к Цу. По крайней мере ей хотелось в это верить. — Нет, в аварию попала три года назад, — ответила она, складывая последнюю тарелку и выключая воду, — Сейчас у нее парализована вся нижняя часть тела.       Так странно было обсуждать с чужими человеком свою сестру. Это как-то странно отзывалось в ее сердце, заставляя то учащенно биться. Что его так волновало? Страх? — Есть ли шанс?.. — он едва выдавил эти слова из себя, будто те дались ему жутко сложно. — Все зависит от лечения, — а девушка напротив, говорила до страшного спокойно, — Врачи делают все возможное, чтобы поставить ее на ноги.       Больница, которую посещала ее сестра, не была самой лучшей в городе. Их семья не могла потянуть слишком дорогое лечение. Приходилось выкручивать, чтобы хоть как-то обеспечить Арисе должный уход. В том реабилитационном центре были и собственные трудности, но у семьи Хенко просто не оставалось выбора. Возможно, настанет момент, когда нейронные связи в теле девушки смогут восстановится.       Цубамэ уже привыкла слышать это. Каждый раз им говорили, что есть надежда, главное верить. Но каждый раз эти чувства все больше и больше угасали. В начале это было тяжело. Смотреть, как мучается дорогой тебе человек. Ещё совсем молодая девушка прикована к чертовой инвалидной коляске, без возможности идти на своих двух. Она плакала, кричала, но все равно ничего не могла сделать. Чувство безысходности накрывало с головой. Но каждый раз, когда она смотрела на улыбающуюся сестрёнку, то осознавала свою ничтожность. Человек, которому гораздо тяжелей, сейчас смеётся. А она сторонний наблюдатель убивается горем.       После этого она перестала эмоционально на это реагировать, хоть и чувствовала, что с каждым разом что-то все сильнее сдавливает грудь. Но это дело привычки. Потому такое уже становится нормой, никак не удивляет. — Должно быть это тяжело… — его голос на секунду стал мрачным, но потом разлился теплом, — Ты такая молодец, что выдержала.       Парень мягко улыбнулся, пытаясь подбодрить и похвалить свою подругу. А та в свою очередь совсем остолбенела. — А меня то с чего хвалить? — Цу искренне не понимала, почему эти слова адресованы ей, — Не на меня же это свалилось.       Она опиралась на столешницу, всем телом обращенная к Козуме, который стоял перед ней. Но после этих слов девушка отвела взгляд, предпочитая разглядывать окно кухни. Мысли совсем не приходили в порядок,а ей не хватало сил их унять. Кенма нес какой-то бред, который только он был в силах понять. — Не только Арисе было тяжело, но и тебе с родными, — пытался объясниться парень, смотря на свою собеседницу, — Если ты любишь человека, то всегда несёшь с ним одну боль.       Слова его были не лишены смысла, но звучали уж очень философски. Ее позиция все равно не менялась, что ее боль была смешной. Разве ей могло быть также больно как сестре? Та потеряла свои ноги, лишь по вине Цу.       Голова кружилась от поступающих воспоминаний, которые она всеми силами подавляла. В тот роковой день Цубамэ решила остаться в школе подольше, чтобы подождать свою одноклассницу с кружка. Обычно они шли домой с Ари вместе, так как учились в одной школе. Но в тогда старшая попросила сестру пойти одной. Ариса лишь понимающе кивнула, потому что хотела, чтобы Хенко пообщалась с ровесницей. Так и вышло, что одиннадцатилетняя девочка не смогла целой перейти дорогу. Ее просто сбили, лишив будущего. Но Цубамэ очень долго считала, что это сделала она. Просто в какой-то момент от этих мыслей стало так дурно, что та попыталась их забыть. Но такое сделать сложно, потому девушка молча кровоточила от собственных мыслей. — Давай поговорим о другом, — она не выдержит продолжения этой темы, — Спроси о любом, но не об этом.       Она буквально умоляла Кенму пойти ей на уступки, хоть и понимала, что это глупо. Просто Хенко хотела донести до него, что она пока не готова к этому разговору. Хотя никто не давал гарантию, что следующая подноготная будет легче.       Козуме задумался, все также смотря на девушку. Сложно понять, что у него в голове. Хенко уже оставила попытки в этом разобраться. Порой ее друг выдавал такие фокусы, на которые ни один иллюзионист не был способен. Девушке просто хотелось понять, что тот от нее хочет. — Сыграем в «Правда или действие»? Как он вообще к этому пришел? — В игре проще открываться, — словно услышав ее мысли, объяснил он, — Мы с Куро также начинали.       В ее сознании сразу стали вырисовываться уговоры Тетсуро, который пытался затолкать своего друга в эту игру. Задавал всякие странные задания, а Кенма каждый раз томно вздыхал. Забавно, но эти фантазии помогли ей успокоится. — Как ты на это согласился? — может его просто не спросили. — Это я Куро предложил.       Цу стала ледяной статуей. Она не помнит, чтобы Кенма ей когда-то врал, потому можно предположить, что он не врет. Но это было совсем нелогично. Чтобы парень, которого она знает, сам решил поиграть в такую странную игру? Тут даже сложно подобрать слова. — Чего?.. — едва выдавила она, — Почему… Ты… Ему?.. — Расскажу, если ты спросишь это в игре, — его лицо украсила привычная спокойная улыбка, которую он часто дарил своим друзьям.       Хенко ещё какое-то время сомневалась в этой идее. Ей до этого не приходилось играть в такие игры, но принцип все же знала. Ари иногда звала подружек в гости, а там они устраивали подобные развлечения. Один раз чуть Цу не усадили, но девушке удалось отбиться. Сегодня же она сделала это по собственному желанию. Хоть в груди поселилось сомнение и страх, но она старалась не оставлять попытки шагнуть на свет.       Ребята сели за кухонный стол. Атмосферней было бы на полу, но Козуме запротестовал. Они смотрели друг на друга, не решаясь начать. По результату жеребьевки - первый ход за парнем. Надеюсь, он не попросит чего-то странного. — Правда или действие? — поинтересовался он у подруги.       Она сделала глубокий вдох, готовясь к своему рискованному выпаду. Дыхание так и норовило сбиться, но смогла взять себя в руки. — Правда, — послышался уверенный ответ.       Все вокруг будто остановилось. Девушка сама себе не верила, что справилась. Даже шаг в сторону цели уже много значит. Сейчас оставалось лишь довести все до конца. Хотя она боялась, что вопрос Козуме будет уж слишком тяжелым для нее. Потому Хенко неуверенно поджала коленки. — Твое любимое животное?       На удивление вопрос был простым. Цу заметно расслабилась, благодаря друга за это. Не хотелось прям сразу нырять в помойку под названием «Жизнь». — Ну… — она задумалась даже тут, — Наверное, кошки…       Хенко на самом деле не особо увлекалась какими-то животными. Дома никогда не было любимца, потому все ее общение с четвероногими происходило на улице. Кошки были милыми, но уж очень сторонились девушку. Только один на ее памяти кот отнесся к ней положительно. Собаки тоже были красивыми и приятными, но перед ними у Цу появлялся какой-то необъяснимый страх, который она не могла победить. Да и не очень то хотелось. Лучше остановится на кошках, чем рыть себе могилу за домом.       Кенма кинул на нее короткий взгляд, а потом кивнул, принимая ее ответ. Наступила ее очередь. — Правда или действие? — спросила она, даже не зная, что хотела бы услышать. — Правда, — ответил парень, стараясь отразить решимость в голосе. Но это вышло скорее мило, чем грозно.       Тут Цубамэ замялась. Она даже не знала, что у него можно спросить. Не хотелось спрашивать что-то банальное, но и трудное было ни к чему. Девушка не придумала ничего лучше, чем спросить: — Какая твоя любимая игра?       Парень слегка удивился, а потом наклонил голову вперёд. Его голова чуть ли не плавилась, потому он схватил ее в тиски из собственных рук. Хенко смогла разобрать его едва различимые бормотания. — Как можно выбирать только одну… Стратегии хороши, но ещё есть сюжетные… Про рыцарей мне нравится, но и про апокалипсис тоже классные… — он продолжал тихо рассуждать, будто действительно хотел прийти к одному ответу. — Стой, стой, — пыталась остановить его девушка, — Ответь, как можешь. Он остановился, попутно выдыхая. Похоже ее слова успокоили парня. — Я не могу выбрать только одну, — честно ответил Козуме, — Есть слишком много интересных игр, которые достойны внимания. Выбрав одну, я признаю, что те не так хороши…       Он говорил это с таким тембром, будто свою страну продавал. Кенма действительно очень любит игры, что даже так не хочет принижать какую-то определенную. От этой мысли Хенко улыбнулась. Парень действительно хороший человек. Козуме немного успокоился. Теперь его черед задавать уже известный каждому вопрос. — Правда или действие? — Действие, — не задумываясь ответила Цу.       Хотелось дать каждому передышку, выполнив какое-нибудь глупое задание. Так парочка немного вздохнет, чтобы продолжить этот непростой диалог. — Хм… — он задумался, прикладывая ладонь к лицу, — Пошли в твое самое любимое место в доме.       Этого Хенко не ожидала. Девушка уже настроилась спеть серенаду соседу или пройти пару кругов по дому гуськом. Но Кенма даже так ухитрился что-то разузнать о подруге. Признаться его упорство достойно восхищения. Но такие попытки уже начинают пугать.       Цу вздохнула, принимая свою судьбу. Ничего не поделать, если хочешь чего-то добиться, нужно делать что-то новое. Даже если это новое тебе не нравится. А что она хотела добиться? Наверное, друга, которому можно будет все рассказать. Друга, с которым они будут близки. — Хорошо, — она встала из-за стола, направляясь в сторону комнаты, — Я схожу за пледами и вернусь.       Кто знал, что первый в ее укромном месте окажется Кенма. Даже странно об этом думать, когда это осознаешь. Случайный друг, которого она завела лишь из чистого страха, становится кем-то дорогим для нее. Он открывает ей двери, которые она никогда не видела, даже не смела это хотеть. Его голос дарил ей чувство спокойствия, уюта. Хотелось разобраться в этом, понять причину. Но сердце ее просто стремилось в сторону этого неожиданного света, а парня так точно можно было назвать. Он как лучик теплого солнца, которое встаёт на рассвете. Вроде не яркое и не выделяющееся, но такое желанное после ночной темени. Козуме стал тем солнцем, что дарит надежду.       Они вышли на старое крыльцо. Хенко вручила ему красный плед, который обычно брала для себя, а сама укрылась под зелёным. На улице ещё было светло, хоть и наступал глубокий вечер. Это точно означало, что лето уже не за горами. Воздух наполнился свежестью, которую хотелось вдыхать и вдыхать. Двое подростков сидели на этом потрепанном крылечке, наслаждаясь тишиной и спокойствием. — А почему ты любишь это место? — спросил Козуме, глядя в небо. — Вроде, моя очередь задавать вопросы, — она улыбнулась, будто смогла подловить парня.       На самом деле ей и самой был интересен Кенма. Его мысли и чувства, когда он смотрит на облака. О чем он думает? Что его тревожит? Так хотелось докопаться до каждого уголка его сердца, чтобы наконец понять его. Но она понимала, что не сможет у него такое спросить. Уж точно не сейчас. Только безобидные вопросы. А душа требовала полет, а она сама отрубила ей крылья.       Он отвлекся от созерцания неба, поворачиваясь на свою подругу. Он хмурилась, ведь диалог с самой собой. От чего-то не решалась продолжить их разговор. Это лицо ему было знакомо, он и сам порой его корчил, когда желанные слова не вылетали из его глотки. — Спрашивай, что хочешь, — пытался подбодрить ее Козуме, — Я же сказал, что на все отвечу.       Она не повернулась на него, но выдохнула. Может такие слова помогут ей говорить то, что у нее на душе. — Правда или действие, Козуме? — Хенко улыбнулась, будто уже знала, что он выберет. — Правда, — он тоже улыбнулся, потому что хотел, чтобы она это знала. — Что ты обо мне думаешь?       Этот вопрос мягко слетел с ее губ. Те слова, которые она вечно себе задавала, отнимающие ее покой. Девушка никак не могла найти ответ. Докопаться до сути, которую требовала ее душа, ее сердце. Парень относился к ней хорошо, вечно поддерживая в трудностях. Он был той опорой, которую она никогда не ощущала прежде. Оба-чан часто ее успокаивала, будто выстраивая огромную защиту, как настоящий родитель. Но с Козуме все было совсем не так. Он защищал, но как-то иначе… Дарил такую легкость, что хотелось пускаться в пляс. Его слова дарили счастье и надежду, что ее жизнь не напрасна. Но то были лишь ее чувства, а что же думал он? Может для него это все сплошное бремя? Ноша, которую он не может скинуть? Лишь душевная доброта толкает его на такое? Хотелось знать все.       Он глубоко задумался, будто тщательно подбирал слова. Сердце каждого сейчас билось чаще обычного. Девушка не могла сдержать своего волнения, которое поселилось в ее грудной клетке. Глаза бегали, пытаясь отыскать хоть что-то, за что можно зацепиться. Мысли совсем не слушались, мечась в разные стороны. Какое-то волнение овладело ее телом. — Ты часто поступаешь в разрез со своими желаниями, — начал он, прерывая стуки сердца в тишине, — Вечно убегаешь от правды, даже не понимая этого. Меня это всегда так злит, — он опустил глаза, будто правда огорчился этим фактом, — Хотя я не считаю тебя вруньей. Цубамэ смотрела на него неотрывно, вслушиваясь в каждый звук его голоса. — Тебе просто тяжело, — слова становились хриплыми, словно ему было тяжело их произносить, — Ты хороший человек, хоть и отрицаешь это. Поэтому не отрицай хотя бы то, что мы с тобой друзья.       Козуме посмотрел на нее, а на губах его застыла улыбка. Она грела лучше любого пледа на плечах. — Я не знаю всей твоей истории, — Козуме старался говорить уверенно, но голос сбивался, — Просто позволь себе принимать помощь.       Хенко не знала, что сказать. Не знала, как на него смотреть. Все перемешалось, что никак не выходило собраться. Каждое его слово дарило покой, который она не могла объяснить. Она даже сама не подозревала, что обычные слова способны на такое. Что Кенма способен на такое. Хотелось кричать то ли от счастья, то ли от непонимания. Просто хотелось кричать.       Без задней мысли девушка кинулась на друга. Ее руки сами заключили его в объятия, совершенно не беспокоясь о остальном. Хенко просто хотела его обнять, так крепко как могла. Просто желала его поблагодарить, что он рядом. Он не мог себе представить, как в эту секунду она была свободна. Не было никаких тревог, которые преследовали ее всю жизнь. Хоть и на короткое время, они растаяли. Исчезли, благодаря ему. Объятия самое малое, что она может сделать.       Козуме не ожидал такого резкого порыва от девушки, но не отстранился. Он ощущал, как она дрожала. Его руки сомкнулись за ее спиной, а на лице появилась лёгкая улыбка. Он сказал лишь правду. И он будет продолжать ее повторять, чтобы Хенко наконец ее приняла. Ложь перестанет быть ее щитом, а останется только настоящая девушка. Ту которую она боится, но только та и есть она.       Даже после того, как эмоции Цубамэ утихли, она не перестала обнимать Кенму. Ей не хотелось сейчас ощущать дуновение прохладного ветра, чувствовать наступающую тьму. Лишь в теплых руках было сейчас ее счастье, ее спокойствие и спасение. Она держалась за него, как за спасательный трос. И не хотелось никак его отпускать, а мысли их в этом были схожи. — Козуме, — позвала она его тихо, утыкаясь в его плечо. — М? — спросил парень, оглядываясь на подругу. — Ты будешь моим другом? Первым делом он удивился, но тут же слегка рассмеялся такому вопросу. — Мы же уже давно друзья, — пытался он напомнить ей о первом дне знакомства, — Я уже тогда соглашался. — Сейчас все иначе, — по крайней мере для нее, — Так что скажешь? — в ее голосе звучала надежда, которую он до этого не слышал. — Конечно, будем друзьями, — Козуме опустил свою руку ей на голову, будто пытался успокоить ее мысли.       Его нежные поглаживания придавали ей силы. Что ее не оставят. Не бросят. Сейчас она чувствовала себя маленьким ребенком, который жалуется родителю о своих проблемах. Цу бы никогда не позволила себе так выглядеть перед чужим человеком. Но теперь Козуме не чужой. Остаётся лишь верить, что никогда им снова и не станет. Он ее друг. Друг, которым она стала дорожить. Теперь ее сердце чувствует другое сердце, которое тоже бьётся в один ритм с ее.       Через какое-то время им пришлось разойтись. Школа вынуждает ложиться вовремя, чтобы не ходить мертвецом на следующий день. Оба-чан хоть и предлагала ему остаться у них на ночь, но двое выразились протестом. Слишком много впечатлений от первых посиделок у бабушки. Когда дверь за Козуме закрылась, приятное чувство в душе никуда не исчезло. Ощущение счастья так и заполняло ее. Их ждало многое хорошего впереди, но жизнь готовила для них и испытания. Одно из которых уже начиналось. Выездные игры в префектуре Мияги и возвращения в родительский дом.