Точка соприкосновения

Лестница узкая, какая-то мутная лампа пытается светить, но иногда просто перемигивает, раздражая, и погасает – и вот вокруг почти полная темнота. Вообще, кажется, это черная лестница. - Ты тут живешь? – спрашивает Фейлон. Он пытается нащупать перила и случайно касается руки Йо – теплая кожа, сухая, немного шершавая. В ту же секунду рука Йо накрывает его пальцы, слегка сжимает и тут же отпускает – но ощущение прикосновения остается. Еще пара лестничных пролетов. Пахнет какой-то едой. Внизу – дешевая забегаловка. Тут везде дешевые забегаловки. - Сейчас тут, – Йо поворачивает ключ в замке. Лампочка вздрагивает светом и снова погасает. В прихожей тесно и тоже темно - тут пахнет сигаретным дымом – у Йо нет пристрастия к определенной марке, но обычно это очень крепкие сигареты. В небольшой квартирке этим дымом пропахло все. Этот запах щекочет ноздри, но через какое-то время его перестаешь замечать, просто как будто помнишь - он есть. - Стой. Йо прижимает Фейлона к стене, губы к губам, прерывистое дыхание, легкие укусы, они соприкасаются ногами - бедрами, коленями, Фейлон задирает футболку Йо, тот вытаскивает его рубашку из брюк – соприкасаются голыми животами, кожа чуть влажная – Фейлон впивается ногтями в эту влажную кожу и царапает – несильно, но следы останутся. От Йо пахнет этим же самым сигаретным дымом и - хорошим одеколоном, кстати. Наконец Йо включает свет – не выпуская Фейлона, просто нащупывает выключатель на стене - приглушенный щелчок - лампа ненамного ярче, чем та на лестнице – но не мигает! - в квартирке чище, чем можно было ожидать. - Не хотел снять что-то получше? – Фейлон проводит пальцами по щеке Йо, потом целует в щеку – туда, где коснулся — щека слегка колется. - Получше? Не знаю. И так нормально. Мне нормально. - Учитывая твою… работу, деньги у тебя должны быть, – Фейлон усмехается. Ему нравится стоять вот так, прижимаясь, сливаясь, чувствовать возбуждение друг друга. И пока ничего не делать. - Деньги? Ну, деньги у меня есть, да. – Йо тоже усмехается и наклоняется поцеловать Фейлона - его язык раздвигает твои губы. - Проще не привязываться ни к чему, – говорит он потом, – никогда не знаешь, куда тебя занесет завтра. Я жил и в местах получше этого, но почти не замечал… какого цвета там джакузи, – смешок, – Если где-то живешь недолго, если нужно быстро сняться с места, то разницы никакой. Даже спокойней. Тут все такие. - Какие? Ты слишком красивый для этого места. Йо хмыкает. - Да нет, – говорит он, – в самый раз. Они, наконец, проходят внутрь. - Зря ты включил свет, – говорит Фейлон. «Ты же знаешь для чего мы здесь». - Это можно делать и при свете , – хрипло говорит Йо. Целуются жадно и как-то больно – Фейлон кусает нижнюю губу Йо — сильнее чем, наверное, следовало бы — кратковременная власть. Йо расстегивает пуговицу на рубашке Фейлона – ту, которая у самого горла — застегнут на все пуговицы, как глупо – чуть прижимает само горло, сдавливает – Фейлон ощущает эти пальцы, знает какие они, помнит их прикосновения – и дыхание перехватывает. Второй рукой Йо держит его за запястье – вырваться нельзя – сжимает слишком сильно – Фейлон еле сдерживается, чтобы не показать, что ему больно. Но - это хорошо. Приятно испытывать боль. Конкретно эту. Такую. Нет, не боль вообще. Немного боли — это лекарство. В большом количестве боль — это яд. Банально. Но так и есть. Йо приподнимает его лицо за подбородок – его глаза смотрят в твои – что он видит или хочет увидеть? Фейлон не выдерживает и отводит взгляд, не смотрит, не хочет – нет, это не нужно – чтобы Йо случайно что-то... узнал? Рука Йо расстегивает его брюки, и теплая ладонь обхватывает его член. Фейлон находит пуговицу на джинсах Йо и делает то же самое. - Но этого мне мало. Это совсем не то, — шепчет он через пару минут. Он знает — Йо хочет его, но пытается сдержаться. Фейлону нравится, как он сдерживается, и нравится то, что он сдерживается – и ты не собираешься ничего ускорять. Нет. - Пытаешься сдержаться? – шепчет Фейлон ему на ухо. Йо не отвечает. - Где у тебя кровать? – шепчет Фейлон. - Наплевать, – говорит Йо, – Наплевать. Его голос хриплый и прерывистый. Собираешься трахнуть меня прямо тут? «Конечно же, да». - Повернись, – хрипло говорит Йо, – Упрись руками в стену. Давай. Давай быстрее. Иногда необходимо, чтобы от тебя почти ничего не зависело. Чтобы ты не выбирал, не настаивал — не потому что ты слаб, а потому что это — не нужно. Когда они делают это, ладонь Йо закрывает ему рот, и Фейлон кусает эту ладонь – не сдерживаясь, как будто хочет укусить до крови. Но Йо или не чувствует или тоже хочет — немного боли. Отпечатки зубов. Если бы можно было укусить душу. - Никогда, никогда, – говорит Йо, – я не смогу отказаться от тебя. Он не видит маленькую невольную победную улыбку, не видит странные искры удовлетворенной боли под ресницами. Он не может этого видеть. Фейлон и не собирается показывать ему это. Они лежат в постели, Фейлон на плече Йо. Найти кровать, в общем, было не так сложно. Потом. Йо красивый – тот самый мужественный молчаливый тип, которому есть дело до тебя – темные волосы, мускулистое тело – Фейлон помнит, когда увидел тело Йо первый раз – сколько лет ему было? Тогда волосы у Фейлона были такие же короткие как у Йо сейчас – да-да, именно тогда он и видел его первый раз. Некоторые вещи трудно забыть, да ты даже не знаешь, хочешь ли их забыть. Ну, в любом случае не можешь. Просто эти воспоминания причиняют не такую сильную боль, если в них есть что-то хорошее — вот это мускулистое тело, например. - А у тебя были другие любовники? – спрашивает он и целует Йо в шею. - Зачем ты спрашиваешь. Ты же все знаешь. - Знаю. Но ты скажи. - Были, конечно же. - Но никого ты не… любил как меня. Это вопрос. Или нет. Йо хмыкает. Молчит. - Я вообще никого не… любил… кроме тебя, – потом просто говорит он. - Но были такие… которые отличались от остальных, те, которых ты помнишь? - А это тебя не касается, – говорит он и поворачивается к Фейлону. – Замолчи, хорошо? И они снова занимаются любовью. - Мне нужно закурить, – говорит Йо. - Кури здесь, – Фейлон обнимает его. – Не уходи. Ему хочется спать. Йо нашаривает где-то на столике рядом сигареты и зажигалку. Но не закуривает. - У тебя волосы будут пахнуть. - Да. Пусть. Он легонько целует Йо в грудь, Йо обнимает его и прижимает к себе. Странно, что этот человек знает о тебе так много. Слишком много, наверное. Может быть, больше чем кто-либо другой. А может быть, нет. Может быть, он знает о тебе что-то, чего не знаешь ты сам. Даже скорее всего. А чего-то не знает вообще. Такие глубокие мысли. - И когда мне плохо, ты такая тихая гавань, - Фейлон улыбается. «Я знаю» - думает Йо, но не говорит вслух. - Хорошо, – это он говорит вслух. - Тебе не обидно? -Нет, – говорит Йо. Фейлон молчит, приподнимается и пристально смотрит на него. Йо отводит волосы с его лица, пропускает прядь через пальцы, касается большим пальцем губ Фейлона и как-то грустно улыбается. – Я счастлив что ты со мной. Сейчас. Был пару месяцев назад. И тебе и, может быть, мне это не понятно. И это не значит, что я ничего не чувствую… относительно другого. Относительно всего остального. Что ничего не вижу и ничего не понимаю. Вижу и понимаю, – попытка привычно усмехнуться, не очень удачная, – Просто я с тобой и все. Я не хочу тебя менять, не хочу ничего доказывать, мне это не нужно, мне нужен ты. Ты другим не будешь. Я сам... даже никогда об этом не думаю — быть другим. Не знаю, что это. Если бы ты сказал «я хочу остаться с тобой»… ну… Не знаю. Ты играешь по своим правилам, а я, наверное, играю по своим. Да и нет никаких правил, – Йо все же усмехается, но как-то криво, – мы такие, какие есть, и меняемся или не меняемся именно потому, что мы такие . Фейлон молчит, потом кладет голову Йо на грудь. Йо гладит его по голове. - А какой долг ты отрабатывал? Когда был у меня. Когда работал на него. Это же был долг? - А… – говорит Йо, – Это… Неважно. У него спокойное красивое лицо. Мужественный тип, да. Молчаливый стоический тип, именно. Он не скажет. У него тоже есть свой мир. Что там в этом мире – ты можешь только догадываться. Или придумывать. С другими людьми всегда так – только догадки или фантазии. Но в какой-то точке этого мира вы соприкасаетесь – губами, телами, мыслями. И просто всегда помните – оба – что она есть, эта точка соприкосновения. Что она должна быть. И что когда нужно, вы можете в ней оказаться. И это не догадка, не фантазия, а, наверное, истина. Наверное. Истина. Эти два слова рядом. - Хочешь есть? – спрашивает Йо. - Будешь завтрак мне готовить? – Фейлон улыбается. - Могу. А можем сходить куда-нибудь. Деньги-то у меня есть, – Йо хмыкает. - Знаешь, мне хочется и чтобы ты приготовил, и сходить куда-нибудь с тобой. В забегаловку внизу. - Не боишься, что узнают? - Нет, – говорит Фейлон, – конечно, нет. Тут никто меня не узнает. Но буду смотреться немного странно, да. - Я что-нибудь приготовлю. - Я просто хочу спать, – говорит Фейлон, – Я устал. – он поворачивается спиной. – Хочу спать. Йо ощущает его прохладную кожу и натягивает сползшее одеяло. - К черту еду, – говорит Фейлон, – просто обними меня и лежи так. Я устал. Я не хочу есть. Я хочу спать. - Спи, – шепчет Йо ему на ухо. – Я тут. И Фейлон засыпает. Йо лежит какое-то время – одной рукой обнимает Фейлона, другая рука у него под головой. Утро лезет в окно – мир как будто каждый раз рождается заново, каждый раз немного другой, что-то меняется каждый раз, что-то неуловимое, абсолютно не вечное, то, что и должно постоянно меняться и будет постоянно меняться – и вот еще секунда, и Йо забывается непрочным недолгим сном.