Альмираж

Ход 93. Сегодня утром родители решили не спешить с завтраком и собрать всех за столом немного позже, чтобы дождаться когда Майк вернëтся с работы. Папа сказал, что есть нечто очень важное, что вам надо обсудить всем вместе, поэтому все должны присутствовать. И вот, вы все в сборе. Родители выглядят чуть более взволнованными чем обычно. - Майк, ты не заболел? - интересуется мама. - Ты как-то бледноват... Ты вчера успел добежать до заправки прежде, чем начался этот ужасный град? - Всë пучком, я успел. И даже почти не промок. Просто смена была... Непростой... Из-за грозы. - А у меня в комнате крыша капает... - заговорчески встревает Элизабет посреди чужого разговора. Папа хватается за голову. - Ух-ты, пух-ты! Этого ещë не хватало... Что ж, придëтся всë делать второпях. Как думаешь, успею? - он спрашивает маму. Мама разводит руками. Ход 94. Майкл и правда выглядит немного бледным. Его губы плотно сжаты. Окружëнные лëгкими синяками глаза как будто впали, уставившийся на родителей взгляд серьëзен и сосредоточен, будто бы Майк терпеливо ждëт, когда они снова решатся заговорить и перейдут к важной теме, перестав отвлекаться на пустое. Он почти не двигается, только поправляет рукой упавшую на лицо прядь волос. Ты обращаешь внимание на его руки и к своему удивлению не обнаруживаешь вчерашних порезов от лески. Даже небольшого следа. Ты не особо вглядывался вчера, но тебе казалось, что леска впивалась в его ладони довольно глубоко и должна была оставить внушительные раны, из которых хлестала кровь. Возможно ты был слишком взбудоражен всем происходящим и на эмоциях переоценил степень ранений. Тем временем родители наконец решили между собой, кто будет говорить. Эта доля выпала матери. Она глубоко вздыхает, стараясь держаться спокойней: - Ребята, вы у нас уже взрослые, самостоятельные, вполне сознательные и можете позаботиться о себе и друг о друге сами. Сегодня вечером нам с папой придëтся дня на три уехать из города. Это очень важно. Еды я вам наготовлю впрок, она будет в холодильнике. Главное, если будете гулять, возвращайтесь и ложитесь не слишком поздно. - И не оставляйте Элизабет одну, - добавляет папа.- Грегори, на тебя вся надежда. Майк теперь работает и днëм ему важно отсыпаться. Так что, пожалуйста, приглядывай за ней во все глаза и контролируй этот вопрос. А ты, Элизабет, слушайся старших... Они дают ещë несколько обычных скучных родительских наставлений, переживая за вас. Судя по оживлëнному взгляду сестры, она ничуть не расстроена новостью. Элизабет понятливо кивает на каждое слово, соглашаясь со всем, но еë хитрые глаза блестят, а щëки румянятся. И кажется она уже видит для себя массу новых возможностей и лазеек в законе. Майкл, наоборот, отчего-то хмурится и выглядит слишком серьëзным и встревоженным. Возможно он просто устал. - "Я думаю всë будет хорошо. Что может случиться, пока мы вместе?" Ход 95. В отличие от брата и сестры ты абсолютно спокоен по поводу нескольких грядущих дней без родителей. Твоë непоколебимое спокойствие не остаëтся незамеченным, оно внушает маме с папой надежду, что они и правда зря волнуются. Всë под контролем, они могут на тебя положиться. Сразу после завтрака родители спешат собираться и второпях латать крышу. Вы втроëм никуда не спешите из-за стола и некоторое время переглядываетесь друг между другом. Майк поставил локоть на стол, устало подпирая голову. Элизабет находит его хмурое лицо и позу забавными и тут же начинает его передразнивать. Майк цыкает, отводя безразличный взгляд, затем просто закрывает глаза. Кажется, он готов задремать прямо тут. Видя, что его не получится растормошить или спровоцировать на что-нибудь, Элизабет переключает внимание на тебя: - Ну... Что будем делать сегодня? - Сегодня я хотел бы погулять... в лесу, - ты загадочно подмигиваешь. Ход 96. - Настоятельно не рекомендую вам туда ходить, - говорит Майк, не меняя позы и не открывая глаз. - Почему это? Мы же с тобой уже ходили через лес. И вроде ничего не случилось. Его веки чуть приоткрываются и он косится на тебя, выдерживая небольшую паузу: - Здесь в округе полно медведей. Они вечно голодные и рыщут в поисках человечины. Ты же знаешь, что основателей города задрал медведь? Иронично... Ход 97. Ты пожимаешь плечами: - Но это было так давно... И кого именно из основателей убил медведь? - Я же сказал. Этот зверь разорвал на клочки ВСЕХ. И Генри Эмили, и его семью, а несколькими днями позже вернулся и этого... неудачника, однофамильца нашего, тоже прикончил. Потом медведя застрелили и его чучело стоит теперь в музее. - Так если ты говоришь, что медведя-людоеда больше нет, - ты разводишь руками. - То чего бояться-то? - Да потому что есть другой, - огрызнулся Майк. - И он намного, намного больше того чучела, - затем брат оглядывается и прислушивается, убеждаясь что родителей рядом нет. Затем переходит на тревожный шëпот. - Он был на заправке этой ночью... Я его видел и он пытался меня достать! Ты поднимаешь руки в успокаивающем жесте. - Ладно, ладно, как скажешь. Раз так, поиграем с Элизабет в колдунов в другом месте... - А мы тоже видели этого медведя! - вдруг заявляет сестра без зазрений. - Грегори не испугался и прогнал его. Мишка большой, но трусливый. - Элизабет! Ш-ш-ш! - ты нервно шипишь на неë, стискивая зубы и взмахивая руками. Но Майкл не кажется впечатлëнным: - Ну да... А крокодила в канализации вы не видели? Если бы вы столкнулись с этим чудищем лицом к лицу, вы бы тут уже не стояли. Я спасся, потому что запер дверь. - Вообще она говорит правду. Медведь не такой уж и страшный. Либо напугай его, либо дай ему в следующий раз что-нибудь сладкое, он отстанет. Ход 98. - Ты что, с ума сошëл? Нельзя подкармливать медведей! Если медведь привыкнет, что у человека есть что-то вкусное, представь, как он разозлится, если в следующий раз угощения не окажется. Элизабет чуть нахмурилась, вероятно задумавшись над словами Майкла, и на несколько мгновений скрылась из вашего поля зрения, пока Майк читает тебе нотации. Она тихонько шуршит чем-то в кухне. - Он как капризный ребëнок, но в сотню раз больше, сильнее и злее. И если его уже прикормили, этого медведя уже ничего не исправит. Рано или поздно он кого-нибудь прикончит. Ладно, хватит с меня... - Майк устало вздыхает, болезненно потягиваясь, и с неохотой встаëт. - Пойду к себе. Делайте, что хотите, только родакам не говорите ничего про медведя. Не хочу потерять работу из-за этого тупого блохастого валенка... - он уходит, тяжело поднимаясь по скрипучей лестнице. Вам с сестрой пора приступить к запланированному. Ход 99. Ты провожаешь Майкла взглядом. Элизабет подходит к тебе ближе и касается твоей руки: - Ну что, идëм? - Подожди. Я тут подумал, и теперь не уверен, стоит ли нам идти в лес. Это не из-за медведя, если что. Думаю, мне стоит спросить ещë кое-кого, - ты собираешься тоже подняться по лестнице, но... - Ты имеешь ввиду кролика? - Элизабет косится куда-то в сторону, в пустоту. - Он говорит "кладбище". Да, сказал: "именно так и скажи: идите на кладбище." Что? Что ты на меня так смотришь? - Так мне что, можно не брать с собой игрушку? Сестра снова смотрит в пустоту и слушает беззвучный для тебя ответ, затем озвучивает его: - Да, можешь не брать, раз так. Кролик будет говорить через меня, если понадобится. Ты пожимаешь плечами: - Хм. Ладно, я не против. На кладбище я ещë не бывал. А ты, Элизабет, не боишься идти туда? Там наверняка будет очень жутко. - Ну мы же вместе! - она улыбается. - Чего мне бояться, пока ты рядом? Даже на кладбище. К тому же я заколдую любого, кто к нам сунется. Я ни-че-гошеньки теперь не боюсь! Ты ухмыляешься ей в ответ, наполнившись уверенностью и гордостью. У тебя очень большие надежды на этот день, хотя ты понятия не имеешь, как он для вас обернëтся. Но вы оба признались друг другу кое-в-чëм очень важном. Теперь ты можешь свободно говорить с Элизабет о всех странных вещах, что происходят с тобой. Вы покидаете дом и отправляетесь в путь. Призрачный кролик незримо следует за вами. Ты не видишь и не слышишь его, но прекрасно чувствуешь его присутствие и всегда можешь заговорить с ним. У тебя как раз есть время в пути. - Элизабет, а ты больше не видела того лиса? Или кого-нибудь ещë, кого никто не видит, кроме тебя? Ход 100. Элизабет хмурится и отводит взгляд в сторону. - Лиса зовут Фриц. И я с ним больше не разговариваю. - Почему? - Ты же сам сказал, что нельзя доверять этому хитрому лису. Вот я и не общаюсь с ним. К тому же он мешал мне ловить бабочек, так что я прогнала его. И он ушëл обратно к этим хулиганам в масках. - Я ошибался в нëм. Лис не плохой, он друг кролика и остальных призраков. Ход 101. Ты рассказываешь Элизабет про то, как встретил лиса и как познакомился с кроликом, как он пояснил тебе про твою способность вытягивать души из убитых существ, затем про сон, который он показал. Сестра сосредоточенно выслушивает тебя, некоторое время настороженно молчит, затем неуверенно замедляет шаг. - Грегори... А ты точно уверен, что они хорошие? Если кролик заодно с лисом... А лис заодно с ребятами... Что если все они пытаются нас обмануть и завести в ловушку? Ты же помнишь какими злыми они были... - Не говори так. Кролик рассказал, что с ними всеми случилось. Их убил Уильям Афтон. Он тоже обладал необычными способностями, как у нас с тобой и он охотился за их душами. У ребят есть повод опасаться, что с ними случится то же самое. - Но этого не может быть! Это не правда! - она резко останавливается. - Грегори, они же совершенно точно нас обманывают! Этот Уильям не мог быть такими, как они говорят. Ты хочешь возразить, но затем вспоминаешь о том, что пока владеешь лишь незначительной частью информации обо всëм происходящем, и не факт, что достоверной. Ты тоже останавливаешься. - Ч-честно говоря... Я не уверен, что знаю, кто прав. Я знаю слишком мало о том, кем был наш предок на самом деле... Ход 102. Тебя охватывают сомнения и ты уже не так уверен в том, что хочешь следовать за кроликом. Что-то говорит тебе, что ведëт он тебя далеко не в страну чудес... С другой стороны у тебя нет никаких оснований считать его полноценным врагом. В конце концов ты полностью согласен с его мнением, что убивать кого-то и поглощать чужие души неприемлемо. К тому же, ты сам обещал ему, что будешь на его стороне и готов был поручиться за Элизабет, что от неë тоже не будет угроз и проблем. Однако сейчас налицо конфликт между этими двумя. Всë усложняется тем, что ты не можешь разговаривать с кроликом напрямую и выслушать и его точку зрения тоже. Какой бы неприятной не была мысль, что весь твой род изрядно грешен, не исключено, что кролик не лжëт. - Я никому не верю до конца, но хочу дать им шанс. Так или иначе, нам всë равно стоит пойти на кладбище. Что бы нас ни ждало, мы справимся с чем угодно, так ведь? Ход 103. Ты готов рискнуть. Элизабет грозно складывает руки на груди и хмыкает, решительно кивая тебе в ответ, затем бросает пронзительный и тяжëлый, не предвещающий ничего хорошего взгляд в пустоту. Ты снова чувствуешь, как затрепетала под этим взглядом находящаяся рядом взволнованная душа. Однако, несмотря на смятение, далеко от вас кролик не отходит. Вы продолжаете свой путь в тишине, держась немного напряжëнно и настороженно. Ты сверяешься с картой на всякий случай, чтобы не пропустить поворот. За поворотом вас ждут гостеприимно распахнутые железные ворота и... довольно светлое и приятное место, больше похожее на ухоженный сад, чем на унылое и мрачное кладбище, которое ты себе представлял. Здесь тихо и безлюдно, но ничуть не зловеще. Вдоль тропинок и изгородей тянутся аккуратные густые шеренги из шиповника и пышной сирени, закрывающие обзор. Над чуть утратившими аромат после ночной грозы цветами порхают и жужжат насекомые. - Эх, надо было взять сачок и банку, - сетует Элизабет тихо. - Впрочем, и без них обойдусь... Некоторые могилы выглядят очень опрятно и ухоженно, другие кажутся совсем забытыми и запущенными, но от того не менее красивыми и загадочными. Ты читаешь имена и даты на могильных плитах, пытаясь осознать, что всех этих людей, молодых и не очень, уже нет на свете, но... неизбежно забываешь их имена и эпитафии уже через несколько минут. Эти имена ни о ком тебе не говорят и никого не напоминают. - Хм. А тут не так уж и плохо, - отмечаешь ты, пока вы двигаетесь по главной аллее ближе к центру, сбавив шаг на прогулочный. Судя по карте там находится какой-то склеп. Пока что всё идёт хорошо. Ход 104. Вы идëте вглубь кладбища, где перед вами оказывается вход в склеп. Охраняемый небольшими статуями медведей портал закрыт решëткой, и хотя еë прутья имеют достаточный зазор, чтобы вы могли протиснуться, ворота за ней надëжно заперты, так что попасть внутрь нет никакой возможности. Впрочем, вам туда не так уж и нужно. Вы просто гуляете и обходите склеп вокруг. За очередным поворотом перед вами открывается один из обнесëнных низкой изгородью участков, где в окружении трëх могил стоит девочка. Это Рокси. Она смотрит в противоположную сторону, повернувшись к одной из могил таким образом, что злобная волчья маска с горящими глазами обращена прямо на вас. - Они здесь, - произносит маска голосом Фрица, и огни в глазницах гаснут. Рокси сначала поворачивает голову, затем оборачивается всем телом и делает шаг от могилы. В отличии от двух соседних ухоженных и чистых, где лежат свежие цветы и конфеты, эта выглядит изрядно побитой, затоптанной и поцарапанной. На самой надгробной плите из тëмного блестящего камня красной краской из баллончика нанесена крупная растекающаяся как кровь надпись. "Дьявол жив". Ты слышишь шорохи вокруг и оборачиваешься, замечая других детей, что всë это время прятались за могильными плитами и кустами. Теперь, когда вы здесь, они выходят из своих укрытий. Их намного больше, чем вас, и им больше незачем скрываться. Вы окружены. Ход 105. До этого момента ты был уверен в себе и думал, что готов к чему угодно. Однако вид превосходящих по силам и количеству врагов моментально истощил весь твой боевой настрой. Ты запаниковал. Поблизости нет никаких подходящих животных, чтобы ты мог спасти положение за счëт своих суперсил. Большее, что ты можешь сделать, это взять управление над пролетающей мимо пчелой и попытаться кого-нибудь ужалить. Но одной пчелы явно не хватит на целую толпу. Тут был бы полезен как минимум пëс, а в идеале медведь. Или даже альмираж... Может стоило идти в лес? - Хватайте Афтонских крыс! - кричит кто-то. Ты берëшь Элизабет за руку и тащишь прочь, но уже слишком поздно. Двое ребят тут же преграждают вам путь, не позволяя отступить. Ты мечешься, пытаешься обойти их с другой стороны, но и там вас уже ждут трое с палками и рогатками. С третьей стороны зловеще приближается Рокси вместе с подругой в маске птицы и мальчиком с бумажным кроликом. - Куда? На этот раз вам не скрыться! - рычит Рокси гневно. Вы оказываетесь в кольце неприятелей прямо посреди дороги, прижатыми спиной к спине. Бежать вам и правда некуда. - Не приближайтесь! - кричит Элизабет и взмахивает руками, стараясь быть устрашающей. - А не то...! Ты ощущаешь исходящие от неë внушительные колебания невидимых сил, от которых едва ли не темнеет в глазах. Тебя постепенно выбивает из собственного тела, настолько сильно, что ты как будто погружаешься в сон и даже начинаешь мельком видеть призраков животных среди детей. Около ног Рокси припал к земле оскалившийся лис, мелко дрожащий от перевозбуждения, словно бешеный. У еë подруги за спиной на дыбах стоит приготовившийся к броску небольшой медведь с удивительно светлой золотистой шерстью. Кролик же, находится прямо между вами, у твоих ног, и как будто закрывает вас с Элизабет собой в тщетной попытке остановить происходящее и заставить остальных одуматься. Слабея, ты нащупываешь плечо сестры и хочешь окликнуть еë, сказать ей, чтобы она была осторожнее. Но что-то парализует тебя, не позволяя говорить. Затем тебя будто бы сбивает откуда ни возьмись налетевшей волной. Ты вскрикиваешь от резкой боли и отключаешься, стремительно проваливаясь... в темноту. Ход 106. Тьма расступается очень неохотно. Чувств касаются нечëткие, разбивающиеся на эхо голоса, журчание воды, спëртый гнилостный воздух, жаркий и душный из-за мерцающих огоньков оплавленных свечей. Ты приоткрываешь глаза, тихо хрипя, и пытаешься собрать дрожащую нечëткую картинку воедино. Даëтся с трудом, глаза закрываются вновь. Просачивающиеся в сознание чужие голоса помогают тебе, постепенно обрастая образами, которые даже не требуется видеть глазами, чтобы понимать. В разговоре участвуют пять голосов: по-человечески чëткий и живой голос Рокси, резкий юношеский голос лиса Фрица, постарше и намного спокойнее голос медведя, почти детский голос кролика, и один ещë незнакомый голос, принадлежащий совсем маленькой девочке. ???, медведь: - ... Речь идëт о настоящем убийстве? Это как-то... неправильно. Фриц, лис: - Почему нет? Почему нет!? А что ты тогда предлагаешь с ними делать? После всего... Все трое уже распробовали какова на вкус чужая жизнь. Пускай прогуляются по планке. Демоны должны подохнуть! ???, кролик: - Ты серьëзно предлагаешь ребятам утопить их в озере? Это безумие. Они такие же дети, как мы... Рокси: - Не такие же. Кому-то всë равно придëтся что-то сделать с ними. Если так надо, мы будем готовы. ???, кролик: - Прошу, одумайтесь. Это уже не игра... Габриель, ну что ты молчишь? Скажи им! Габриель, медведь: - Я не знаю... ???, ???: - Ребята! Вы же можете скормить их зверю. Тогда вам самим не придëтся ничего делать. Фриц, лис: - Зверь не получит ни души! Тем более такой могущественной, как эти. Если он заберëт их, он станет ещë сильнее. ???, ???: - А аллигатор? Старый большой аллигатор души не ест. Они никому не достанутся. Рокси *тихо*: - А это выход... ???, кролик *едва не плача*: - Роксанна, ребята! Прошу! Грегори не такой уж и плохой парень. А Элизабет... это ведь были всего лишь бабочки... Ход 107. ???, кролик: - ... к тому же, смотрите, многие из них всë ещë здесь. Просто поговорите с ней, попросите еë освободить их. Она ещë маленькая, она не понимает... Фриц, лис: - Всë она понимает! Я всë ей уже объяснил, что хорошо, что плохо... Нет, еë уже не исправить. Я уже видел этот жестокий голодный блеск в глазах раньше. Все мы видели. Помните, этот взгляд, когда он убивал нас и забирал тех, кто не смог спастись? Они делают это ради собственной потехи, а наши души - просто игрушки для них. К тому же, сила этой чертовки во многом превосходит умения Уильяма. Я наблюдал за ней и поверьте мне, Элизабет очень опасна, опаснее остальных. ???, ???: - А мальчишка? ???, кролик: - Грегори сожалел о содеянном... Очень. Он сказал, что ему жаль и он хотел бы всë исправить, если бы мог. Габриель, медведь: - Раз так, может тогда оставим его? Рокси: - Он точно сдаст нас взрослым, если мы убъëм его сестру. От него всë равно будут проблемы, так что это не вариант. ???, кролик: - Поэтому никто не должен умирать. Фриц, лис: - Поэтому умереть должны все трое! Габриель, медведь: - Голосуем? Кто за то, чтобы бросить в яму обоих? ... Трое. Кто за то, чтобы оставить только Грегори? ... Только я? Ладно. Кто за то, чтобы пощадить их обоих? Один... Я бы тоже проголосовал, но я уже отдал голос. Но это всë равно не имело бы веса. Прости, Джереми... Кролик Джереми тихо всхлипывает от бессилия. Ход 108. - Тогда решено, - произносит Рокси довольно громко и разворачивается, шурша ботинками по грязному каменному полу. Ты силой воли заставляешь себя пробудиться, встряхиваешь головой и наконец открываешь глаза, просыпаясь в полутьме подземелья, больше всего похожего на водосток. Ты стоишь на коленях, точнее тебя поддерживают в таком положении несколько пар чужих рук. Твои собственные руки крепко связаны за спиной, не пошевелить. Бегло оглядевшись, быстро находишь Элизабет. Она рядом, стоит в аналогичной позе практически плечом к плечу с тобой и пока что не подаëт признаков бодрствования. Окружающие вас ребята терпеливо молчат, ëрзая от предвкушения. Подняв голову, ты видишь приближающийся высокий силуэт, постепенно принимающий знакомые очертания. Взгляд Роксанны опущен вниз, а руки сцеплены между собой и трут друг друга. Она нервничает, подходя ближе. - Что они сказали, Рокси? Что вы решили? - спрашивает еë наперебой целый хор голосов, со временем сливаясь в единый неразличимый гомон. Она собирается заговорить, но встречается с тобой взглядом и содрогается от неожиданности, настолько сильно, что все вокруг разом замолкают. Твой взгляд полон уверенности, обиды, злости... - Решили убить нас. Скормить аллигатору. Что ж, тогда бросьте меня в эту яму первым. В помещении повисает тишина, а в глазах девочки слишком явно читается непонимание и страх. Затем она проглатывает это чувство и приходит в себя, возвращая себе мнимую уверенность: - Да, - произносит она холодно, затем делает жест рукой, повелевающий ребятам поднять вас с колен. - К яме их! Коридор вновь наполняется радостным гомоном. Толпа настроена куда воодушевлëнней и решительнее, они ожидают зрелищ. Вас резко дëргают вверх, заставляя вскочить на ноги, и волокут вслед за шагающей впереди Роксанной вглубь подземелья. Призраки держатся где-то рядом, ты больше не слышишь и не видишь их, но чувствуешь их присутствие и нарастающее волнение. Элизабет тихо хрипит и дëргается, реагируя на перетаскивание и пытаясь пробудиться, но пока безуспешно. По мере продвижения дальше и дальше твоë волнение нарастает, твоë сердце бьëтся чаще, но ты мужественно держишь себя в руках. Ты кое-то задумал... И надеешься, что план сработает. Вскоре путь кончается своеобразным обрывом примерно в три метра глубиной. Туда ведëт вертикальная сваренная из арматуры лестница. Вы подходите к самому краю. Свет от свечей и фонариков блестит на поверхности грязной мутной воды, что лениво плещется на дне ямы. Кто-то из детей три раза стучит по стене, затем кидает вниз пустую бутылку. С громким плеском предмет уходит под воду и, захлебнувшись, быстро идëт ко дну. Он здесь. Вода волнуется и приходит в движение, на поверхности показывается сначала гребнистый извивающийся хвост, затем пара глаз, блестящих красными огнями в свете чьего-то фонарика. Появление аллигатора вызывает у ребят настоящий восторг и оживление, а у тебя животный ужас. Даже издалека эта махина кажется просто чудовищно огромной, не аллигатор, а настоящий динозавр. Прикормленное детьми чудовище замирает на мгновение, оценивая обстановку, затем вновь начинает движение на самой поверхности, охотно подплывая всë ближе и ближе в ожидании подачки... Элизабет только-только начала приходить в себя. Она открывает глаза и растерянно оглядывается, пока ничего не понимая: - Ч-что...? Что произошло...? Где мы? - Всë будет хорошо, Элизабет... Ход 109. Ты настраиваешься на присутствующее рядом существо и толкаешь сознание в его сторону, без проблем находя свою цель. Ощущения, что ты испытываешь, совсем не похожи на ранний опыт с ящерицей или рыбой. Ты впервые проникаешь в кого-то настолько могучего и... обладающего чем-то на подобии своей собственной личности. Твой разум буквально ощущает немой звериный вопрос, заданный не словами, а эмоциями и целыми понятиями: - "Что происходит? Что это? Кто ты?" - "Я Грегори, - мысленно отвечаешь ты словами. - Слушайся меня." Вопрос никуда не девается и зверь, всë ещë ничего не понимающий, не до конца подчинившийся тебе, перестаëт грести и движется вперëд по инерции: - "Что происходит? Кто ты? Кто ты? Ты не я. Кто я? Я это я. Кто ты? Кто ты?" - "Успокойся. Я - друг." - "Кто ты? Кто ты? Кто ты? Кто ты? ..." Ты испытываешь секундный ужас, боясь, что у тебя ничего не получится, и животное вырвется, вышвырнув тебя из своего тела, как незваного гостя. Если это произойдëт, ты проиграешь и вы с Элизабет погибните. Эта мысль придаëт сил, тебя охватывает коктейль из страха, злости и решительности. Всë или ничего. - "Слушайся меня! Слушайся меня, тупая рептилия! Я это ты и ты будешь меня слушаться!" Аллигатор сопротивляется ещë мгновение, а затем сдаëтся под таким эмоциональным напором и полностью отдаëтся в твоë распоряжение. В этот раз тебе хватило сил. Ты с облегчением празднуешь победу и задираешь длинный звериный нос над поверхностью воды, глядя туда, где стоите вы с Элизабет, ваши палачи, призраки и привязанные к сестре души бабочек, которых ты вновь можешь видеть через глаза рептилии. Распалившиеся ребята уже готовы тебя столкнуть и подначивают друг друга, как вдруг лис Фриц издаëт истошный крик: - Он читерит, Рокси! Рокси, берегись, Грегори варг, как и мы! Он контролирует его! Тебя заметили. Ты сделал это слишком рано. Рокси срывается с места, и хватает твоë тело за плечи, преграждая банде путь и не позволяя им ничего сделать: - Стойте! Он пытается нас обмануть! Он может управлять животными! - в ужасе замечая, что Элизабет уже приходит в себя и готова оказывать сопротивление, Рокси принимает отчаянное поспешное решение. - Дьявол... Бросайте обоих! Она решительно дëргает твои плечи, придав пустующему тельцу закрученную траекторию движения, и сбрасывает вниз. Поднимая громкий плеск, твоë тело ударяется о воду плашмя, не вполне удачно и скорее всего очень болезненно, хотя ты пока не можешь это ощутить. Вслед за тобой с коротким визгом падает и Элизабет, ныряя намного удачнее. В нескольких метрах друг от друга вы оба быстро идëте ко дну, так как ваши руки всë ещë связаны. Пора действовать, но теперь у тебя катастрофически мало времени... Ход 110. Даже в такой сложной ситуации, ты прекрасно помнишь одно простое правило. Чтобы помочь кому-то, прежде всего надо помочь себе. Твои глаза машинально закрываются прозрачным третьим веком и ты ныряешь вниз в поисках своего тела, легко продвигая себя в толще воды мощными извивающимися движениями гребнистого хвоста. В подземелье так мрачно и вода здесь столь мутная и грязная, что даже глазам аллигатора в ней не видно практически ничего. Но ты примерно помнишь, где стоит искать, и устремляешься прямо туда, очень быстро находя себя не так далеко от поверхности. Ты висишь в воде лицом вниз в странной пугающей позе и не подаëшь никаких признаков жизни. Разве что пускаешь пузыри, постепенно захлëбываясь и медленно опускаясь ниже и ниже. Впрочем, твои глаза всë ещë светятся, да и ты всегда выглядишь примерно так же, когда используешь свои способности. Едва ли удар о воду после падения с такой высоты мог убить тебя или серьëзно травмировать. Правда ведь? Разбираться некогда. Надо как можно быстрее вытащить себя на поверхность, а затем вернуться за Элизабет. Ты как можно аккуратнее берëшь себя пастью поперëк тела, подхватываешь и тут же устремляешься вверх. Тебя берëт жуть от того, насколько хрупким и слабым ощущается твоë родное тело. Ты почти полностью помещаешься в этой зубастой пасти. Этому чудищу достаточно лишь чуть сильнее сжать челюсти, чтобы перекусить тебя пополам в один укус. Подумать только, если бы ты вчера не пошëл с братом на рыбалку и не узнал о своей необычной способности, возможно это бы уже случилось с тобой только что. Вы выныриваете и ты поднимаешь себя высоко над поверхностью. Тут же в твою животную голову звонко прилетает какой-то мелкий снаряд и рикошетит прочь, не принеся никакого вреда плотной коже и крепкому широкому черепу. Вода вокруг твоей головы плещет. Дети стреляют из рогаток, обрушивая на тебя свистящий град из камешков, кусочков кирпича, бутылок и их осколков. Целятся они не в животное... - Добейте его! Цельтесь в голову! - командует Рокси, занося над головой кирпич. Тебе приходится поспешно занырнуть обратно, пряча себя от бьющего по воде обстрела и сделать резкий манёвр. Тяжёлый снаряд падает меньше чем в метре от тебя, едва не задев твой ценный груз. Будучи полуводным зверем, ты не испытываешь потребности в частом дыхании, но вот человек в бессознательном состоянии долго под водой не протянет. Здесь больше нельзя оставаться. Резервуар, в котором вы находитесь, соединëн с заполненной на половину трубой, достаточно широкой, чтобы гигантская рептилия могла туда заплыть. Там ребята вас не достанут. Ход 111. Камешки и осколки стекла бьют тебе в спину, не в силах пробить бронированную кожу, но действуя на нервы. Ты делаешь рывок к трубе и, едва достигнув спасительного укрытия, снова задираешь голову повыше над поверхностью, приподнимая себя. Ты спасëн. Твоë ничтожное маленькое и хрупкое тельце всë ещë дышит и даже пытается откашливаться. Плеск воды и встревоженные и возбуждëнные голоса мечутся эхом в узком пространстве, постепенно становясь всë менее и менее различимыми по мере удаления. А вы плывëте в кромешную тьму, всë дальше и дальше... И дальше... Вы всë плывëте, а трубе всë не видно конца. По ощущениям она даже делает поворот. Ты торопишься, подгребая активнее, рискуя врезаться носом в развилку, или в запертую решëтку, если она случится на пути. Возможно ты уже пропустил несколько развилок, даже не заметив этого. - "Ну же, ну же... Пожалуйста. Где же берег? Хоть что-нибудь... Хоть немного света. Нет, нет, нет, нет..." Этому нет никакого края, нет белого света в конце, никакого даже мусорного островка на пути, куда можно было бы временно положить себя. Ты очень хочешь повернуть и броситься назад, но... Труба слишком узкая, чтобы в ней можно было развернуться столь большому существу, как ты сейчас. К тому же, сколько ты здесь уже плывëшь? Пять минут? Десять? Пятнадцать? Столько едва продержался бы даже опытный ныряльщик. Чем дальше ты забираешься, тем яснее осознаëшь ужасную вещь, заставляющую сердце рептилии болезненно сжиматься. - "Нет... Уже должно быть слишком поздно... Я не успел." Да. Настало время принять, что твоей маленькой сестрëнки больше нет... Ты потерял еë. - "Нет! Нет! Она ещë жива! Я вернусь за ней сразу, как только найду край. Я вернусь, я знаю, она жива!" Ход 112. Бедный наивный ребëнок, конечно же ты веришь в чудо, не желая принимать очевидного... С другой стороны, вдруг способности твоей сестры не ограничиваются возможностью разговаривать с призраками и вырывать души из живых существ, удерживая их при себе. Вдруг она умеет дышать под водой или обладает нечеловеческой живучестью... Вдруг она нашла способ обменять души пойманных бабочек на свою. Не даром вы другие, могущественные потомки кого-то величественного и страшного, и вас ненавидят и боятся чуть ли не так же сильно, как его... Чужое подавленное сознание, с которым ты соседствуешь в одном теле, отвлекает тебя, даëт о себе знать: - "Куда я плыву? Еда во рту. Есть хочется. Почему я не ем?" - "Нельзя, - отвечаешь ты. - Я должен найти берег и Элизабет! Я должен, должен, должен..." Примитивное сознание зверя будто игнорирует тебя, не воспринимая смысл твоих странных желаний, но впрочем никак не влияет на происходящее и не пытается выйти из под контроля. Оно в замешательстве. Аллигатор не понимает что происходит и почему его тело не делает то, что должно делать обычно. Он спрашивает сам себя: - "Куда я плыву? Левее. Левее. Левее. Есть хочется. Сейчас надо влево." И ты задаëшься вопросом: - "Почему мне надо именно влево?" - "Влево - хорошо. Вправо - неудобно. Неудобно - плохо... Надо влево." Ход 113. Ты держишься левой стороны, следуя подсказке. Судя по шуму воды, вы минули развилку. Долгое время ничего не меняется, но затем вдалеке начинает мерцать тусклый холодный свет, дарующий тебе чувство надежды. Это конец трубы. Аллигатор знал, что так будет, он не ощущается сильно удивлëнным или слишком радостным на этот счëт. Он пробыл здесь так долго, что знает каждый поворот и впадину лучше собственных зубов. Он способен ориентироваться здесь даже вслепую, в кромешной темноте. Может он всего лишь глупая примитивная рептилия, но к его советам действительно стоит прислушиваться. Труба кончается в помещении, почти аналогичном тому, откуда вы начали путь. Из резервуара вверх поднимается металлическая лестница. Впрочем, она и не понадобится. Уровень воды здесь намного выше, так что ты без особого труда можешь положить себя в безопасном месте и плыть обратно. Именно это ты и собираешься делать. Однако зверь не разделяет твой энтузиазм: - "Зачем мне туда плыть? Здесь удобно. Здесь еда... Есть хочется." - "Там мой единственный друг... Я хочу к ней. Я очень хочу спасти еë." Ход 114. Тебя переполняет отчаяние, злость, горе, ужас, страх остаться одному. Аллигатор не понимает причин такой бури эмоций, не понимает кто такая Элизабет, что такое друг и почему так важно быть рядом с ним. Однако сами эмоции страха, обиды и злости ему не чужды. Он понимает и как сильно, как болезненно эти чувства разрывают тебя изнутри. К твоему счастью, он не способен различить границ между вами двумя. Ему уже очень давно не было настолько тяжко, как сейчас. Он даже почти забыл об этом, но теперь, по чувственным ассоциациям вспоминает тот день, когда он, гонимый неведомой опасностью, искал укрытие, и случайно оказался здесь... Без возможности вернуться назад в приятный и тëплый, солнечный мир, где вода была чище, а кормëжка регулярной и более разнообразной. Образы чужих воспоминаний нечëткие, почти лишëнные определëнных форм или звуков, но очень живые, чувственные и понятные. Однако они никак не связаны с местом, в которое ты так хочешь вернуться и неясным образом, к которому хочешь приблизиться. - "Зачем мне плыть туда? Там всë равно нет солнца. Здесь еда. Здесь хорошо." Тогда ты сосредотачиваешься на лицах ребят, что столкнули вас. Ты гневаешься, злишься, вспоминаешь Рокси и еë друзей и представляешь себе как аллигатор хватает и рвëт на куски каждого из них. И ест, ест, ест... Вы оба хотели бы этого. - "Там ещë больше еды. Больше еды это хорошо." - подытоживаешь ты на зверином языке. - "Больше еды - хорошо, очень хорошо!" - радостно соглашается собеседник, тут же практически забывая о существовании твоего тела, как чего-то вкусного. Замотивированный на новую охоту, он снова делится с тобой опытом. И в голове само собой выстраивается довольно чëткое понимание пути, который предстоит пройти. Вы ныряете и устремляетесь обратно во тьму, оставив хрупкую ношу твоего тела на искусственном берегу. Ты не уверен, что сможешь продолжать контролировать зверя на такой дистанции или сможешь ли прыгнуть обратно в себя, находясь так далеко. Но тебя это не волнует. Всего несколько поворотов. Путь назад ощущается будто бы короче, чем в первый раз. Впереди уже видится свет. Быть может тебе показалось, что прошло так много времени, а на самом деле ты двигался достаточно быстро и ты всë успеваешь. Это заставляет плыть ещë быстрее. И вот, когда ты уже готов был ворваться в резервуар, ты внезапно и очень чëтко видишь... Элизабет, идущую к тебе навстречу по дну трубы так, будто она просто прогуливается по дороге. Да, она всë ещë под водой, но с ней всë в порядке... Какое облегчение! Это настоящее чудо! Твоë сердце обливается кровью от счастья видеть еë снова. Увидев тебя в таком необычном облике, она резко останавливается и замирает от испуга и удивления. - "Элизабет, не бойся, это я!" Ход 115. Она с лëгкостью узнаëт тебя и счастливо улыбается, протягивая руки к тебе навстречу: - "Грегори! Ты вернулся за мной!" Ты перестаëшь грести и растопыриваешь лапы, стараясь зацепиться за стенки трубы, чтобы, остановиться, но твою огромную разогнавшуюся тушу тянет вперëд по инерции. Не успевая остановиться заранее, ты готовишься к тому, чтобы уткнуться в Элизабет носом и возможно сбить еë с ног, но когда вы должны были соприкоснуться, твоя морда просто проходит сквозь неë... Твоë сердце будто бы падает вниз и разбивается, а вместе с ним разбивается на осколки только что родившаяся надежда. Окончательно остановившись, ты замираешь на дне, не в силах больше ничего сказать или сделать, и смотришь пустыми звериными глазами в никуда. Призрак Элизабет отстраняется, чтобы не пересекаться с телом аллигатора и заглядывает тебе в глаза, будто едва едва касаясь звериной морды пальцами. Еë бесплотное прикосновение ощущается тëплым энергетическим всплеском, намного более сильным чем прикосновение Фрица или присутствие Джереми. В таком состоянии, когда еë душа обнажена и не скрыта телом, ты лучше всего чувствуешь, насколько еë дух сильнее всех тех, кого ты встречал, и как много в ней того самого, что твоя жадная хищная природа хочет забрать себе. Но у тебя даже мысли не возникает о том, чтобы поглотить еë. - "Это не еда, - соглашается с тобой зверь, изучая новые для себя ощущения. - Это бессмысленно. Но почему-то приятно." Ты чувствуешь, что вот-вот готов расплакаться, но сейчас это физически невозможно. Впрочем, Элизабет это отлично чувствует, пусть и не видит твоего настоящего лица. Она поглаживает тебя по переносице: - "Тише, тише... всë не так плохо. Мне было страшно и холодно только вначале. А затем стало очень спокойно. Теперь я точно ничего не боюсь. Ну, почти ничего..." Ход 116. - "Т-ты мертва... Я не успел... Я должен был сразу вытащить тебя. Я думал, что смогу спасти нас обоих, но..." - "Ничего страшного. Ну, Грегори, ну хватит лить крокодильи слëзы! Мы и так с головой в воде." - "Ничего страшного?! Легко тебе говорить теперь, сестрëнка! Я обещал маме с папой, что присмотрю за тобой и что с тобой ничего не случится. Что я скажу им теперь? Они ведь даже не могут тебя увидеть. Я и сам смогу видеть тебя только через глаза животных. Я подвëл тебя, и себя, и всю нашу семью... Если я сам себя не могу простить, ты думаешь они меня простят? Я вообще не уверен теперь, что могу вернуться домой." - "Но ты должен вернуться домой, чтобы помочь мне с одним делом! Слушай... Когда я утонула, я как бы умерла, но как бы застряла внутри себя. Мне помогла выбраться одна девочка, еë зовут Чарли и она тоже призрак. Она хорошая. Она сказала, что здесь очень опасно для меня и она проводит меня туда, где мне будет хорошо и спокойно. Но с условием, что я должна отпустить всех бабочек. Я уже отпустила тех, что были со мной, но есть ещë кое-кто дома, но этого я сама сделать не смогу." - "Как выглядела эта Чарли? Ты уверена, что ей можно доверять?" Ход 117. - "Я не знаю, у неë на лице была белая маска с чëрными полосками, идущими от глаз. Чарли старше чем ты и младше, чем Майкл, и у неë длинные тëмные волосы. Ты можешь подумать, что она заодно с бандой, но я точно-точно-точно уверена, что она хорошая, я это чувствую. Она почти ни с кем не разговаривает, потому что помогает всем, кто застревает, и отводит их туда, где безопасно, чтобы Дьявол не мог их поймать. Это довольно сложно... Ну так что, ты поможешь мне?" Ход 118. - "Не знаю. Думаю, они просто решили рискнуть остаться здесь. А Может Чарли тяжело их туда отправить, у них ведь аж по две души. А может потому что они вредные бяки. Особенно лис. Ладно, Грегори... Ты иди домой, встретимся там, в моей комнате. А я хочу попробовать сделать кое-что ещë, пока я в таком виде... - Элизабет тихо хихикает, складывает ладони вместе, трëт их и закрывает глаза. - Только будь осторожен. Рокси ищет тебя." - "Что именно ты хочешь...? - не успеваешь спросить ты, прежде чем она вспыхивает и бесследно исчезает. - Постой, Элизабет! Куда же ты?" Ты снова остался один, пребывая в крайнем недоумении от того, как легкомысленно и просто твоя сестра относится к своей гибели. - "Вдохнуть хочется. Есть хочется. Очень, очень хочется," - дëргает тебя инстинкт. Ты приподнимаешься и делаешь вдох, выставив нос над поверхностью, затем вновь погружаешься и ползëшь по дну чуть дальше. Увы, там уже никого нет, кроме лежащего где-то под водой тела Элизабет. Аллигатор бы не отказался от него сейчас, но для тебя съесть его было бы абсолютно неприемлемо. Так или иначе, пора выбираться отсюда. Ход 119. Оставить еë здесь на растерзание зверю ты тоже не можешь, поэтому начинаешь рыскать по дну. Поиск значительно затягивается, потому что ты совершенно не помнишь где именно она упала вводу, тут всë очень мутно и ещë темнее, чем когда здесь были дети со свечами и фонариками. Процесс затянулся бы ещë сильнее, если бы не чутьë, подсказывающее в каком именно направлении находится что-то вкусное. Отвратительное чувство, но как никогда полезное. Наконец перед тобой предстаëт то, что ещë раз повергает тебя в ужас и отчаяние. Элизабет висит около дна с поднятой головой. Еë губы и глаза открыты, она смотрит вверх и как будто бы тянется к недосягаемой поверхности. Светлые волосы покачиваются в воде, будто от лëгкого колебания ветра. Она выглядит почти что живой, если бы не бесчувственный застывший взгляд и зеленоватая бледность. Поборов одновременно наступившие приступы голода и некрофобии, ты наконец подхватываешь еë и плывëшь на другой конец трубы. Аллигатор чувствует разочарование от того, что не вышло поохотиться ещë, однако всë равно рад новому куску, даже такому маленькому. Он убеждëн, что плывëт в безопасное место, где его ждëт двойная порция. Возможно пока не стоит пытаться убеждать его в том, что ему ничего не достанется. Вскоре вы наконец достигаете цели. Выныривая из воды, ты пугаешь пару больших серых крыс, заинтересовавшихся твоим телом. Крысы отбегают от края воды подальше и жмутся к стенам, но далеко не уходят. Они внимательно смотрят на аллигатора с опаской и любопытством, не чувствуя себя слишком уверенно. Как бы сейчас не было морально тяжело и страшно, важно решить как поступить дальше. Ход 120. Последнее, что ты чувствуешь, прежде чем вернуться в себя, это ужасная злость. Голодный зверь почувствовал себя обделëнным и обманутым и наконец заподозрил, что он сам просто не мог сделать того, что сделал. Он всë ещë не находит объяснений собственному странному поведению и его это ужасно бесит. Скорее всего он не забудет эту обиду и поспешит вернуться назад, чтобы получить желаемое, когда доплывëт до другого конца трубы и сможет там развернуться. Тем временем ты наконец возвращаешься в родное тело и тут же погружаешься во тьму, неприятный холод от промокшей одежды и ужасную боль во всëм теле от многочисленных ранений. Ты заходишься неудержимым кашлем, отплëвываясь от остатков воды, мучительно стонешь, хныкаешь. Твои мышцы болят, твои синяки и ссадины чешутся и скорее всего кровоточат. Залитые слезами глаза едва могут открыться и не видят практически ничего. Здесь слишком темно для человеческих глаз. Тебя трясëт. Неудачное падение с высоты, обстрел из рогаток и манëвры под водой не прошли для тебя бесследно. По ощущениям ты лежишь щекой на холодном мокром кафеле, и твои руки всë ещë связаны за спиной. Рядом с тобой тело Элизабет, ты касаешься его плечом, но от этого прикосновение становится ничуть не лучше. Тебе настолько плохо, что некоторое время ты вообще не можешь заставить себя сделать что-либо. Затем жгучее желание жить и поскорее выбраться отсюда всë-таки заставляет тебя собраться с силами и мыслями. Ориентируясь на слух, на шорохи крыс и плеск воды, ты примерно понимаешь в какой стороне находится резервуар, а в какой коридор. Кто знает, сколько у тебя времени теперь, чтобы сбежать... Ход 121. Конечности коченеют от холода. Оставив тело Элизабет, ты ползëшь вперëд как гусеница, цепляясь подбородком за грязный пол и отталкиваясь саднящими содранными коленями. Нарастающая тревога вынуждает тебя двигаться быстрее, но оттого твои движения становятся более неловкими и травмоопасными. Пару раз ты ударяешься, но не так сильно, чтобы сейчас обращать на это внимание. Но затем ты утыкаешься прямо носом в стенку и резко шипишь от боли. По крайней мере теперь ты в относительной безопасности. Ты даëшь себе небольшую передышку, чтобы свыкнуться с болью и скопить сил для следующих действий. Крысы пока не двигаются, просто наблюдая за тобой, так что ты не можешь точно определить где они находятся. Экстрасенсорные чувства пока тоже подводят. Тьма не спешит расступаться. Ход 122. Ты извиваешься и осторожно ощупываешь пол носом и губами, как змея, изучающая незнакомое пространство языком. Пытаешься вспомнить видел ли ты вообще здесь хоть что-нибудь похожее на битое стекло или обломки ещë чего-нибудь. Нет, кажется вокруг тебя совершенно пусто, если не считать того, что ты обнаружил каменные ступени, ведущие куда-то вверх. Что-то шуршит в темноте. Внезапное прикосновение к ноге чего-то маленького и мягкого вырывает у тебя непроизвольный крик. Ты дëргаешься всем телом, отбрасывая и отгоняя от себя нарушителя спокойствия. Судя по испуганному писку это была особо обнаглевшая крыса. Теперь она опять отбегает на почтительное расстояние. Ты стараешься успокоить своë сбивчивое тревожное дыхание. Ход 123. Далеко крысе не убежать. Раз уж она обнаружила себя, этим грех не воспользоваться. Проблем с тем, чтобы взять контроль над таким мелким существом и подавить его личность не возникает. И вот, ты снова способен хоть что-то различать во тьме, однако лучше чем видеть крыса способна чувствовать и слышать. Ты встаëшь на задних лапках и оглядываешься, принюхиваясь и прислушиваясь к окружению. От воды пахнет опасностью, от стен чем-то знакомым, от пола одновременно много чем знакомым и в то же время тревожным. От тебя самого пахнет чем-то очень интересным, возможно съедобным, но в то же время очень страшным. Тоже самое и с лежащим у воды телом. Пара раздражающе пахнущих знакомых крыс несмело приближаются к нему, чтобы изучить лучше, но всякий раз отбегают назад, не желая оставаться у воды надолго. Их можно понять. За стеной, куда ведëт крохотная дыра размером с крысиный череп, на куче мусора копошится шуршит и ругается друг с другом целое полчище. К счастью, все они не горят желанием выходить из убежища, слишком увлечены вознëй. Первое, что приходит в голову, это осмотреться ещë и поискать осколки в куче мусора за стеной. Но затем ты вовремя вспоминаешь о том, что возможно тебе уже и не нужны никакие осколки. У тебя ведь есть в распоряжении острые крысиные резцы. Ты подходишь ближе. Очень странно бояться самого себя, но впрочем, это чувство быстро проходит, когда ты ощупываешь свои холодные руки вибриссами в поисках верëвки. Пока ты грызëшь путы, другие крысы, вдохновлëнные решительностью собрата, переключили внимание на твоë тело. Пока они просто бродят неподалëку и осторожно принюхиваются, не решаясь приблизиться. Но вскоре кто-то из них издаëт тревожный крик, после которого все разбегаются врассыпную и прячутся. Кроме тебя. Ты замираешь с верëвкой в зубах. Слух режет громкий плеск воды, от которого у тебя вновь подпрыгивает сердце. Главный хищник вернулся и выныривает на поверхность, стремясь выбраться на берег. Ход 124. Ты не оборачиваешься, целиком полагаясь на слух, и продолжаешь тихонько точить верëвку, надеясь, что аллигатор не видит тебя в темноте и вообще уже почти не помнит о твоëм существовании. Впрочем, темнота и отсутствие зрительного контакта играет и против тебя тоже. Фантазия невольно дорисовывает яркую иллюстрацию к каждому звуку, что ты слышишь. Плеск, шипящее дыхание, лязг челюстей, мокрый хруст... снова лязг и хруст. Это означает только одно, твоя попытка вытащить отсюда тело Элизабет провалилась. Ты не хотел бы думать о происходящем, но звонко отражающийся эхом хруст ломающих костей пробирает тебя до самой души и скорее всего ещë долго будет преследовать тебя в кошмарах. Но по крайней мере, эта жертва дала тебе достаточно времени, чтобы расправиться с верëвкой. Теперь ты свободен. Почти свободен... Ход 125. Как только твои руки освобождаются, ты отпускаешь крысу и частично на ощупь, частично по памяти срываешься в сторону лестницы. У неë оказывается всего пять ступенек, только вот вторая снизу сломана. Второпях ты спотыкаешься и падаешь, но успеваешь смягчить падение руками, чтобы не разбить нос. Основной удар приходится ребром следующей ступени по колену. Почти не чувствуя боль, ты сразу поднимаешься и продолжаешь карабкаться вверх, быстро минуя лестницу. Твоя возня не осталась незамеченной. Звонкий плеск, шуршание и шкрябание когтей и чешуи по каменному полу свидетельствует о попытках хищника двигаться в твою сторону. К счастью по суше он передвигается не так быстро как в воде, ещë несколько драгоценных секунд эта туша потратит на то, чтобы целиком вскарабкаться на берег. Ты же хромаешь, но торопишься дальше по коридору, левой рукой нащупывая стену, правой проверяя, что впереди. Через несколько метров ты натыкаешься на закрытую решëтку. - О, нет... нет! Сначала тебе кажется, что это тупик, но бегло ощупав препятствие, ты приходишь к выводу, что сможешь пролезть между прутьями, если постараешься. Это единственный выход. Ты просовываешь голову, болезненно втискиваешь плечи и... застреваешь грудной клеткой. Тебя вновь охватывает нарастающая паника, ты хрипишь и дëргаешься как мотылëк в паутине, скрипя и бряцая решëткой. Шипение, тяжëлые шаги и клацанье когтей по полу раздаëтся всë ближе и ближе. Твой враг уже неловко вползает по лестнице и неспеша двигается дальше, а ты не можешь продвинуться ни туда, ни сюда. Ты не уверен, что вновь сможешь захватить контроль над ним. Ты очень устал, а он, вероятно, уже готов к тому, чтобы вытряхнуть тебя из головы, если ты вновь посмеешь обманывать его. У него с тобой личные счëты. Уже практически ощущая на себе дыхание смерти, ты максимально втягиваешь живот, делаешь новый отчаянный рывок и наконец проскакиваешь на другую сторону, вскрикивая от боли и ужаса. Менее чем через секунду решëтка вздрагивает от мощнейшего удара. Совершивший рывок аллигатор злобно рычит и лязгает челюстями, гневаясь на неудачу. А ты хромаешь дальше, не желая проверять выбьет он решëтку или нет. Пора узнать работает ли фонарик после столь длительного купания. Молясь, чтобы он заработал, ты достаëшь инструмент из кармана и нажимаешь на кнопку. Ход 126. Фонарик щëлкает, но к сожалению, больше не включается. Чуда не случилось. Ты с некоторым усилием прячешь его назад, надеясь починить позже, и прижимаешься к стене, чтобы ориентироваться хоть на что-то. Руки дрожат, тело всë ещë немилосердно колотит, по большей части от пережитого ужаса, а не от холода. Прихрамывая и бредя дальше, ты чувствуешь как жжëт колено: из свежей раны сочится кровь, стекая по ноге. Ты всхлипываешь и шмыгаешь носом, терзаемый чувством, что Элизабет бросила тебя. С другой стороны ты утешаешь себя тем, что в виде призрака она едва ли смогла бы помочь тебе выбраться, скорее наоборот она бы ненароком отвлекала и не давала бы своими переживаниями сосредоточиться. К тому же у тебя с собой нет ни маски, ни игрушки, чтобы она могла разговаривать и предупреждать тебя о чëм либо, пока ты не спишь или не находишься в чьей-нибудь шкуре. Может оно и к лучшему, что сестрëнка не видит, через что тебе приходится пройти и свидетелем чего стать, чтобы спастись. В любом случае, кажется, худшее уже позади. Аллигатор больше не преследует тебя, крыс поблизости тоже не слышно. Пусть сейчас тебе холодно, больно и страшно, но этот тëмный коридор рано или поздно закончится и куда-нибудь, да приведëт тебя. Это единственное, во что тебе остаëтся верить. Вперëд, Грегори, только вперëд... Ход 127. Время тянется мучительно долго, кажется что этому коридору не будет конца и рано или поздно ты просто рухнешь где-нибудь здесь от усталости и замëрзнешь насмерть. Но вдруг стена под левой ладонью кончается. Ты останавливаешься и изучаешь пространство вокруг себя руками и ногой. Это проход влево и снова каменная лестница, ведущая вверх. Наконец-то что-то обнадëживающее. Вновь касаясь стены, ты неспеша поднимаешься выше и выше по ступеням, которых оказалось намного больше, чем в первый раз. Ты идëшь по кругу. Очень необычно найти столь аккуратную винтовую лестницу в таком месте, но ты в любом случае сейчас рад любому подъëму, приближающему тебя к поверхности. За лестницей следует небольшая площадка. Затем твоя правая рука касается чего-то менее холодного и более приятного, чем вездесущий камень. Ты осторожно ощупываешь это. Похоже перед тобой большая деревянная дверь. В щели между створками и проëмом не пробивается ни лучика света, но с той стороны ощутимо тянет свежим прохладным воздухом. Сквозняк вызывает неприятные мурашки на влажной коже, но так же говорит о том, что выход чертовски близко. Обрадовавшись близости свободы, ты толкаешь дверь, но та не поддаëтся. Ты прилагаешь больше усилий, толкая еë снова и снова, сильнее и сильнее, но она закрыта на засов с обратной стороны. У тебя нет возможности открыть еë самому. Ход 128. - Эй! Кто-нибудь? Помогите, я здесь! Ты колотишь в дверь и кричишь, чтобы привлечь чьë-нибудь внимание, иногда замираешь и прислушиваешься в надежде услышать хоть что-то: шаги, голос, скрип или шуршание... Потом ты стучишь ещë, меняя ритм и силу ударов, пробуешь и так и эдак, чтобы ни у кого не было сомнений, что это зов о помощи, а не случайный шум. Но ничего не происходит. Никто по ту сторону тебе не отвечает, не спешит на помощь. Уже успев расстроиться чуть ли не до слëз и собравшись спускаться вниз, чтобы поискать другой путь, ты наконец слышишь какой-то невнятный шорох и вмиг прилипаешь ухом к двери: - Эй? Там кто-нибудь есть? Пожалуйста, откройте! Там точно кто-то есть, он слышит тебя. Шорох повторяется отчëтливее, затем возня, скрежет... Кто-то поднял деревянный засов, но не спешит открывать дверь. Ты сам нетерпеливо толкаешь еë, с трудом сдвигая тяжëлую створку уставшими руками. Наконец оказываешься в помещении, пусть и сумрачном, но достаточно светлом, чтобы видеть хоть что-то. Твой спаситель, любезно отперший дверь, поспешно прячется, скрываясь за гранью следующего дверного проëма. Ты видел только его нечëткую тень, но лишь мельком. - Постой, - окликаешь ты, машинально протягивая молящую о помощи руку в сторону движения, затем замираешь и с изумлением оглядываешься. Это место... Оно кажется... знакомым. Этот интерьер, роскошный, но пришедший в упадок и разруху. Разбитые вазы, сломанная, мебель. Это Усадьба Эмили, но с непривычного ракурса. Похоже ты вышел из потайного прохода, расположившегося в дальнем конце гостиной комнаты на первом этаже. Судя по тусклому холодному свету, сочащемуся со стороны улицы, уже поздний вечер. Практически ночь. Ты снова смотришь в открытый голубой портал широкой двойной двери на другом конце помещения, туда, где нечто скрылось от твоих глаз. Ход 129. На мгновение ты оборачиваешься и твой взгляд падает на петли и сам огромный засов, осторожно оставленный около стены. Ты чувствуешь неладное, вновь напрягаешь все свои чувства и собираешь всю волю и силы в кулак. Выход отсюда только один и он начинается с той же двери, куда убежало существо. Вслушиваясь в каждый шорох и смотря во все глаза, чтобы не пропустить ни одного чужого движения, ты неспеша идëшь к главному холлу. Чем ближе ты к двери, тем тревожнее становится. Ветхий пол скрипит под ногами, выдавая каждый твой шаг. Кем бы он ни был и каковы бы ни были его намерения, он может стоять прямо за углом и поджидать тебя. Но ты готов рискнуть. Ты пригибаешься и выглядываешь из-за двери, быстро осматривая холл. Всë, что тебе удалось заметить в этот раз, это мелькнувшие в темноте белые глаза и очередное движение наверху лестницы на второй этаж. Нечто одержимое будто играет с тобой и заманивает пойти за ним, но ты не собираешься играть в эту игру и крадëшься к выходу, не спуская глаз с того места, где ты видел существо в последний раз. Уже находясь на пороге, ты наконец встречаешься взглядом с плавно и бесшумно высунувшейся из-за перил мордой, очень желающей узнать куда теперь ты собрался. Рогатое геральдическое создание смотрит на тебя неподвижно, чуть приоткрыв пасть в зубастой улыбке. Оно ожидает чего-то, едва вздëргивая куском, оставшимся от правого уха. Ты замираешь под этим взглядом, напряжëнно и сосредоточенно глядя в ответ. Твоя догадка подтверждена. Теперь у тебя нет никаких сомнений в том, с чем и с кем ты имеешь дело. Ты знаешь его. - "Уильям."