Долгожданный Эксперимент

Идофронт. Величественная крепость, окутанная тайной своих первоначальных создателей, невиданной цивилизации, о которой отважным искателям лишь предстояло узнать больше, словно колыбель своей безмятежностью укрывала теплящиеся ростки научного познания, что называли святыню своим домом, изо дня в день рождаясь вновь и вновь, не видя даже рассветного солнца далекой поверхности, зная лишь вечную тьму, что была люба владыке, что по иронии связывал себя с тем самым недостижимым рассветом. Сложно было сказать, жизнь ли то кипела в каменных стенах древнего сооружения, или всё, что происходило здесь, не имело с жизнью ничего общего, лишь имитируя повадки живых, одушевлённых существ, каждый день лишая этого духовного дара других ради той цели, на пути к которой никогда не дрогнет рука того, что решил познать суть взывающей к своим далеким детям Бездны. Как не дрогнет конечность Лорда, так не должны и его слуги, что по глубокому замыслу, присущему лишь Владыке среди всех белых свистков, что были один духом краше другого, были названы им молящимися руками, ведь, что каждый понимал, как и свисток поверх извечного жабо, каждый был средством на пути к настоящему познанию Преисподней. Оживленные коридоры полные мертвыми душами, чьи руки не раз окроплены кровью, постепенно пустели не только от потока сознания, безбожно беспокоящего густое от тяжкого бремени проклятья пятого уровня силовое поле, но и от физических признаков присутствия тех, что по чьей-то злой шутке всё ещё считали себя людьми. Расходившиеся по каютам, члены научного персонала перекидывались парой слов, с обиженным таким бездушием скрежетом закручивали вертела изнутри своих покоев, что необходимы были разве что лишь для восстановления сил или смены обмундирования, если шефу нужно было что-то со слоев повыше. Один лишь не подчинился стадному инстинкту, имея свой особый порядок. Высокий, чуть небрежно сложенный, но всё же чем-то отдаленно статный, несмотря на скромный вид, мужчина, чуть склонив голову, разорвал тишину, нависшую над помещениями сооружения, звонким стуком подошв. Обычный обход, не более, его задача была сейчас не в какой-то смене караула, будто тот был Сахарным солдатиком, изо дня в день наблюдавшего повешенную мышь, нет, его функционал предполагал нечто большее. Считал ли он это привилегией? Навряд ли. Один из приближенных к Лорду. Ответственный за столько вещей. Ему доверялось слишком много, как для сохранявшего волю человека, который ещё не познал мощь артефакта, коим Рассветный Повелитель из раза в раз мог вернуть себя, каким бы безнадежным не выглядел его труп, обезображенный бременем четвёртого, пятого, шестого слоя, на себе. Помимо заполнения отчетов, за которыми стоят горы трупов, анализирующего вскрытия этих самых бренных тел и в целом обязанности выполнять любой приказ, в сферу обязанностей мужчины входило маленькое создание с очаровательной улыбкой, полной детской наивности, что не раз познала на себе невыносимые страдания, причиненной ей Бездной, но с горящими глазами, полными желания познать этот мир. Эта же самая сфера обязанности к тому моменту кружила, звонко отстукивая пятками по полу, заставляя вихры от деформированного черепа создавать в движении вводящий в транс узор, не позволяя понять причину своей необузданной радости, сочившейся из каждого движения милейшей девчушки, самого светлого, что было в этом забытом богом месте. Учёный устал. Сегодня день выдался тяжелым, в прочем, какой может быть день, если солнце не представляется возможным быть увиденным ни на мгновенье? Все равно этот рабочий день длился больше суток. Ужасное изнеможение вгоняло итак нестойкий от ужасов работы на Лорда разум в состояние легко помутнения, скорее даже опьянения, хотя никакой алкоголь не может в этой чертовой дыре. Идя на зов своей неугомонной подопечной, мужчина не способен был разобрать, что же говорил этот комочек счастья, и транс этот был развеян лишь внезапно прорезавшимся сквозь силовое поле величественным басом. -Прушка, - с заботой раздалось эхом по коридору, - я знаю, что тебе не терпится узнать всё самой, но даже тебе нужен отдых. Не заворачивая, рука в тот же миг остановился. Явно несогласная с вышесказанным, бело-зелёное воплощение хаоса с милым личиком недовольно надула щеки, отдававшие к тому моменту эмоционального пика пунцой. - Неправда! - словно колокольчик своим звоном отскочило от стен, - Вы каждый день что-то исследуете! Каждый день! А я? Когда уже моя очередь? Я хочу помочь! Ты обещал! И узнаю всё сама! Я точно вам помогу! - не желая отступать, крохотный птенчик, заявляющий о своей готовности взлететь, всё никак не понимал, почему же серьёзные, на её взгляд, намеренья, вызывали лишь добродушный по-родительски смешок, опуская раз за разом на её непослушную голову руку в плотной перчатке. - Не сомневаюсь в этом, - перчатка безуспешно пригладила серебристые вихры, - но даже исследователи сейчас набираются сил. Каким бы ни был готовым к свершениям дух, именно отдых способен дать драгоценную энергию, столь необходимую для великих дел. Верно, Гавээлла? Что ж, имя покорного слуги было раскрыто читателю. Ровно также, как и присутствие последнего, что, видно, отчаянно надеялся не прервать своим появлением семейную беседу, но владыка не раз доказывал, что способен почувствовать чужое присутствие, и никакие стены не станут для него преградой. Неловко, словно стыдящийся собственного проступка провинившийся мальчишка, медик-воспитатель после небольшой паузы наконец ступил на сцену действия, выходя на свет расставленных на одном и тоже расстоянии ламп, слепящих в такой ситуации несмотря на свой тёплый тон. - Прошу прощения, Шеф. Вы правы, - отчеканил тот, стараясь не дать сокрытому маской взгляду уйти в пол. - И за что же я должен вас прощать? - невозмутимый и без тени снисходительного тона отвечал голос Владыки, что поймал затихшую приемную дочь в невесомые объятья, прижимая ту к себе макушкой, - не стоит волноваться, я лишь хотел поддержки своего мнения. Аргумент всегда весомее, если его могут подтвердить другие, - снимая уже давящий на подчиненного, судя по его виду, взгляд, Бондрюд вновь обратил его к родной душой, но не родной по крови девчушке, - Как видишь, не я один так считаю. Может, мнение двух опытных учёных будет достаточным для того, чтоб убедить тебя, что даже нам отдых отнюдь не чужд? Вновь надувшиеся щеки так и не позволили крохотным губам разомкнуться и выпустить то, что так хотела выразить их обладательница, от чего та лишь измученно выдохнула, безвольно опуская руки и, в знак поражения, с несчастным мычанием склонила голову. Не сдержавший чуть низкий, но всё такой же лёгкий смешок, Лорд вновь потрепал ту по волосам, - ты само очарование. А теперь, если всё же согласна с нами, можешь начать свой путь к исследованиям с хорошего сна, уверен, Мей Настойлин не будет против, если ваш звучный дуэт прервётся на пару часов. - Для меня она все равно Мейня! Как у тебя только язык не заплетается, - с этими словами чуть ожившая Прушка всё же с улыбкой обняла своего любимого опекуна, после чего не забыла подбежать к тихо стоявшему неподалёку, словно каменный истукан, Гавээлле, также обхватив учёного за пояс тоненькими бледными ручками, после чего послышался лишь звонкий смешок, заглушаемый стуком отдаляющихся крохотных ботинок. В помещении вновь воцарила тишина. - Я вернусь к работе немедленно. - Мужчина произвёл краткий извинительный кивок, всё ещё чувствуя свою ответственность за нарушенный покой, и уже готов был идти развернувшись к одному из выходов, но вдруг ощутил на своем плече чужую хватку. - Ты меня слышал. - чтоб привлечь внимание, загадочный Владыка Рассвета сделал тон более глубоким и серьёзным, но как только собеседник остановился, вернулся к прежнему располагаемому к себе голосу, - Отдых нужен не только цветам жизни, что распускаются с рассветом. Но я рад, что все же успел с тобой пересечься, - ослабишь хватку, а затем и вовсе отпустив, Бондрюд сделал пару шагов впереди оборачиваясь на молящуюся руку, - Я тебе кое-что покажу. Перерыв тебе все равно точно не повредит. Не дожидаясь согласия, искатель направился прямо по коридору, точно зная, что не получит возражения и был прав. Несмотря на секундное смятение, как ни старался, Гавээлла не нашёл слов что могли бы предотвратить этот небольшой поход, потому вскоре высокий учёный хвостиком плёлся за белым свистком, не в силах оторвать взгляд от чужого хвоста внезапно возникшего перед ним, хотя до этого будто вовсе не бросавшийся в глаза. Путь до пункта назначения оказался весьма недолгим, для этого даже не пришлось рисковать целостью скелета, преодолевая бремя подъема. Проходя мимо величественных пейзажей Алтаря Последних Путешествий, созерцаемых в огромных окнах до самого потолка, повелитель и его подопечный зашли в просторное помещение, поглощенное густой тьмой и озаряемое лишь множеством алых ламп, кое-где уже потухших, хотя совсем недавно они ещё свидетельствовали о теплящейся в крохотных тельцах жизни. Гавээллу во многом напрягало это помещение. Не только своим антуражем, но и тем, что за ней стояло. Он во многом сомневался в методах своего владыки, но никак не мог оспорить их эффективности, из раза раз восхищаясь, как руками многих воплощается замысел одного безумного гения, из-за чего оставался верным своему Владыке и добровольно выполнял всё, что бы тот ни приказал, ведь понимал, какой же вклад это подарит такой жестокой, но такой нужной человечеству науке. Несмотря на всё, что было совершено этим человеком, что-то было в нём, что-то иррационально манящее. Он нередко обсуждал с Прушкой её отца и его деятельность в частности, много спрашивал насчёт его личности, проявляя несвойственный себе Интерес, не зная, научный ли это интерес, а точнее насколько научный этот интерес и на что он готов пойти, чтоб его удовлетворить. Как сама Бездна, Лорд Рассвета взвывал к себе, сладкими речами зазывая таких наивных, желающих истинного познания, по итогу путём жесткого отбора оставляя лишь готовых на всё ради цели, беспощадно оставляя слабых и нерешительных погибать в муках от собственной ничтожности, настоящим же исследователям даруя самую ценную из наград- возможность быть частью этого ужасающего своим величием и великолепием воплощение Природной жестокости и Хаоса, что характеризуют истинную красоту этого мира. Нужно ли говорить, что Бондрюд идеально подходит на роль того, кто доведёт самых верных делу до желаемого? Слова излишни. Этот человек, каким бы ужасным ни было его нутро, одним лишь взглядом, что не дано узреть никому, навеки делал из личности кусок мяса, помещённый в защитную колыбель, навеки обречённый стремиться заглянуть в око пустоты. Прекрасно видя некоторый дискомфорт сопровождающего, прежде чем что-либо говорить, статный мужчина дал несчастному свыкнуться с атмосферой, в которую поневоле попал, после чего обратился лицом к огромной стене из стеклянных сосудов, - Сколько бы людской скорби не таила за собой эта дверь, что всегда закрыта на замок, я часто бываю здесь. Не угадаешь, почему? - В пол-оборота поворачивая корпус и голову к озиравшимуся по сторонам Гавээлле, с терпениям ожидая от того любого ответа, понимая, что верный ответ не будет дан или банально не в полной мере будет отражать суть. Вновь Застыв, мужчина, выходя из своих размышлений о личности своего Лорда, невольно задумчиво прижал руку в подбородку, тщетно пытаясь приблизиться к истине, - Хм… Здесь вы можете отрефлексировать свои решения? Ближе к тем, кто помогает вам узнать больше о Преисподней? Отсутствие реакции уже давало понять, что версия учёного имела малою чего общего с реальностью, но, без допытываний, настоящий ответ был дан довольно скоро, - Это место напоминает мне о человечности. О людской природе. - Владыка сложил свои руки за спиной, вновь оборачиваясь на лампы плоти, - Такая необузданная. Строптивая. С присущей лишь себе наглостью противиться истинному ходу вещей, рождая в этой борьбе то, что мы называем эмоциями. Будто пришедшие из совсем иного мира с совершенно другими порядками, мы противостоим законам, что предписало нам существование на этой бренной земле и, словно чувствуя в этом свой прямой долг, мы бездумно стремимся туда, где наше присутствие и вовсе вещь максимально чужеродная. Меня восхищает то, как, несмотря на все провалы и так и не затянувшиеся шрамы, это примитивное в своей сути создание поднимается раз за разом, не желая обрести свой положенный конец. Вся эта полоть, разложенная про стеклянным сосудам и оповещающие ярким светом о своём существовании, служит мне лишь напоминанием о том, что жизнь способна найти свой путь даже в таком потрясающем своей коварностью месте, как Бездна. Вызывает уважение к этим крохотных существам в масштабах всей вселенной, не правда ли? Чтоб обработать пассаж своего командира медику понадобилась ещё секунда, даваемая себе им самим, чтоб точно быть уверенным в верности услышанного, - Не могу мыслить в точности, как вы, но должен согласиться, всё же. По всей видимости, именно фраза про образ мысли стал причиной последовавшей реакции Бондрюда. Вновь немного обернувшись, мужчина склонил голову, едва слышно выдохнув, скорее всего от несостоявшегося «эх», - Тебе и не нужно уподобляться мне, чтоб ощутить красоты человеческой души, я хочу слышать твоё мнение на её счёт, - повернувшись уже полностью, учёный сделал пару шагов навстречу собеседнику, приближаясь к тому, - Гавээлла, как давно ты служишь мне? Эта цифра исчисляется в годах. И на протяжении всего этого времени ты, пусть иногда, но проявляешь инициативу. - Бондрюд, всё ещё держа руки за спиной, стал мерно обходить собеседника, смотря ему глаза, прекрасно понимая, в какую сторону на самом деле смотрит чужой взгляд, - Это отличает тебя от других молящихся рук. Они достаточно безвольны и одномерны, их жизни никак не вызывают отклика Бездны, они не способны для неё представлять ценность в большинстве своём. Но ты не такой. - наконец остановившись, Бондрюд уставился Гавээллу, заставляя встретиться лишь с собой лицом к лицу. - Ты много общаешься с Прушкой, много при этом не рассказывая мне. Так или иначе, и сам понимаешь, уста ребёнка - не самая надежные усыпальница тайн, что не должны найти адресатов. Внезапно холодная, словно дыхание духа Вендиго, ладонь вновь оказалась на плече. По спине разрушительным табуном промчались грехи, совершенные за жизнь, проводя перед глазами весь её ход. Когда же рука провернула собеседника к своему обладателю, тот даже не заметил, как в ходе разговора, делая шажок за шажком, оказался прижатым к стене. Рассветный Владыка, всегда статный и возвышенный над окружающими и сейчас, даже несмотря на заметную, но совершенно незначимую разницу в росте, поражал своими масштабами, одними движениями хвоста, рассекающего воздух, давая понять, что так просто Гавээлла отсюда уже не уйдёт. - Если ты так хочешь узнать, узнай сам. Ты же знаешь, я всегда за то, чтобы исследования оправдывали любые средства. - всё же, Лорд в своих речах не переставал быть всё таким же невозмутимым, одухотворенным, будто с каждым новым словом стена ещё сильнее давила на чужую спину, но при этом мужчина напротив делился своим спокойствием - Я… - чувствуя какую-то необходимость, слуга никак не мог ничего сказать, сознание, в край опьяненное этой философией, не позволяла связать слова в мысли, что сыпали и рук, разбиваясь о самое дно разума, утекая, как песок сквозь пальцы, не давая себя даже просто зачерпнуть. Зная, что ошарашенный происходящим подчиненный не в состоянии сказать и слова, Лорд решил, что сейчас будет самое время дать ему понять, почему они оказались здесь, и наконец замотивировать его по-настоящему впечатлить своего господина. - Твои слова здесь бесполезны. Ты лишь хочешь уйти от того, что видишь сам. Если твоя душа желает изучить ещё одну тайну этого мира и ощутить это на себе, имею ли я право этому препятствовать? Я буду только рад, услышав твоё заключение - Бондрюд положил ладонь на чужую грудь, - там, где рождаются молитвы, больше нет места страху. Хирург, уже давным давно готовый к вскрытию невиданной доселе формы жизни, такой загадочной и манящей, которой хочется заглянуть внутрь, провести долгожданную вивисекцию, даже не встречал со стороны объекта сопротивления. Всё, что изучаемый хотел взамен, такого же знания для себя. Времени обдумать хоть что-либо не было, но Гавээлле итак всё было ясно. Он слишком хорошо знал человека, с которым проработал долгие годы, насколько тот на самом деле хаотичен и насколько восхищён всем вокруг, кровь из носа желавший узнать всё, но никак не думал, что попадёт в такую ситуацию и, всё же, он здесь. Не до конца веря в слова о том, что сейчас произойдёт якобы во имя науки, молящаяся рука неуверенно, но хватает порядком приевшееся жабо, извечно украшающее утонченный вид ужасающего в своей сути человека. Потянув Бондрюда на себя, до сих пор сомневающийся в каждом своём действии, мужчина вцепился в очередной кусок ткани, уже увереннее стягивая плащ. Под одобрительный кивок Владыки плащ оказывается где-то на полу, пока сегментированный хвост неизвестного существа подцепляет чужие штаны, не жалуя прелюдий, начинает спускать предмет одежды, заставляя его обладателя вновь озираться, думая, что что-то идёт не так, но отрезвляется скользнувшими под уже никак не защищаю броню руками. - Позволь сделать эту работу мне. Твоими руками я уже сделал достаточно. Очень скоро бестиарий пополнится новым представителем, а вместе с ним учёный наконец узнаёт то, что же таится внутри столь желаемого образца. Отточенными движениями Бондрюд легко отстегивает крепежи брони, что сейчас лишь мешала, но не видел нужды избавляться от всего, всё же, экипировка нужна в любых исследованиях. Не дожидаясь более ничего, Владыка повалил верного учёного на холодный бетон, хвостом, будто эта конечности принадлежала ему на протяжении времени не меньше, чем руки и ноги, обхватил чужой половой орган, начиная приводить Гавээллу в необходимую для сегодняшних планов кондицию. Не в силах понять, реальность ли это или он, утратив всякие чувства, опрометчиво решив подняться по какой-то лестнице, давно лежал с переломанными костями у подножья, теряя связь собственным сознанием, Гавээлла опустил руку на чужой пах, не желая оставаться долгу, не глядя достал из штанов эрегированный ствол. По всей видимости, Лорд придумал уже достаточно для того, чтоб предвкушать ещё не содеянное. Видя эти ватные от смятения движения, будто медиком уже успела до Бондрюда заняться сама Бездна, белый свисток задумчиво мычит, чуть притягивая подчиненного к себе за бёдра. - Иногда я поражаюсь экосистеме бездны. Она настолько самобытна и неподвластна ни чьим законам, что, иногда, на своём пути можно встретить тех созданий, которых ты никогда не должен был увидеть вживую. - Временно оставляя чужой детородный орган, массивный хвост устремился в один из стоявших неподалёку ящиков, став греметь чем-то из содержимого, - не так давно искатели стали отмечать внезапную миграцию некоторых видов. Не каждый день увидишь такое. Я попросил одного чёрного свистка принести один такой презент. С этими словами, ящероподобный хвост с фиолетовыми светящимися сегментами достал прозрачную банку, что тут же стала издавать противный жужжащий звук, как только на неё попал свет. Почувствовав подступающий ужас Гавээллы, Лорд тут же придавил дополнительной конечностью попытавшегося выбраться из-под своего повелителя учёного, руками уже открывая крышку и сажая на свою перчатку взрослую особь Куонгатари. - Правда красивая? Бесконечные подражатели, пожалуй, одни из самых интересных видов Бездны. Порой даже хочется узнать, какого это, когда тебя пожирают изнутри настолько избирательно, что ты становишься живой кормушкой, способной протянуть в своих страданиях достаточно долго, что взрастить целое поколение этих безжалостных созданий. Невольно сглатывая и не в силах поднять отяжелевшую от страха и веса хвоста грудь, молящаяся рука безвольно прохрипела, невольно строя описываемую картину в голове со своим участием, чему лишь помогала опасная близость существа, что наконец взбодрила уже готового было отключиться, приводя в сознание и говоря, что всё даже слишком реально. - если честно, это последний опыт, который бы мне хотелось провести на собственной шкуре… В ответ получив лишь уже привычный, но теперь пугающий смешок, Гавээлла почувствовал на себе редкие прикосновения цепких лапок. - К сожалению, опыт будет одноразовым. Увы, но да, вряд ли удастся поведать об этом чувстве. Но зато можно максимально приблизиться к тому, какого было бы на месте самой жертвы. - следя за тем, чтоб учёный не вырвался, несмотря на то, что затея взбодрить партнера была уже достаточно осуществлённой, Лорд хотел увидеть чуть больше, чем это, чтоб наверняка дать понять подчиненному, что всё происходящее не сон. Причудливое насекомое с крепким хитиновым панцирем, оказавшись на возвышенности из плоти, после небольшого обследования тонкими лапками, попыталось привычно притвориться листком вечной удачницы, но не сумело найти места, где можно было бы зацепиться. Чувствуя под собой тепло и судороги охваченной ужасом жертвы, особь посчитала это за поведение живой кормушки, повинуясь инстинктам, спустилась на лобок, причиняя невыносимостей тревогу с каждым своим прикосновением, стала исследовать затаившую дыхание плоть, пытаясь найти место своего последнего пристанища. - В попытках продержать свою кормушку в живом состоянии как можно дольше, взрослые особи нередко добровольно скармливают себя жертве, - говоря всё также размеренно, будто констатируя факты, необходимые для изучения существа, Бондрюд с интересом наблюдал, как насекомое, смятенное красным светом после продолжительного пребывания в темноте, направилось совсем в другую сторону, переполза по спущенной штанине к внутренней части бедра, нащупывая лапками, откуда можно было бы забраться внутрь. - поистине потрясающий механизм. С каждой секундой наполняясь напряжением, учёный уже изрядно пожалел о том, что вообще согласился пойти сюда за своим господином, хотя тот даже не настаивал, ноги сами понесли его сюда. Когда ты работаешь на создание, способное положить жизнь и жизни сотен на изучение объекта своего вожделения, никакая романтичность его образа не должна вводить тебя в заблуждение. Чувствуя, как ниже пояса всё свело, а лапки оказались слишком близко к уязвимому месту, медик тут задергал ногами, что были придавлены весом устраивавшегося для лицезрения представления Бондрюда. Отчаянно пытаясь вырваться из хватки значительно превосходившего по силе белого свистка, Гавээлла уже захлебывался попадавшим мимо лёгких воздухом, не в силах противостоять инстинкту самосохранения до последнего. Наконец найдя проход, лапки Куонгатари проникли внутрь, пока листоподобное упитанное брюшко, стрекоча, уже было погружалось вслед за конечностями, Рассветный Владыка схватил создание за жало, одним движением наконец освободив от страха мучительной смерти своего подручного, чуть сжал запищавшее от боли насекомое, бросая то обратно в банку, закрывая ту крышкой. - Но уж больно они нецеремонны. Давая пару секунд до смерти перепуганному отдышаться, Бондрюд с научным интересом оглядел все место преступления, отметив, что до сих пор у Гавээллы стоял колом, а на головке виднелись первые капли предэякулята. Кратко моргнув затухающей полосой фиолетового света маски, Лорд усмехнулся. - Интересно. Прийдя в себя и осознав причину чужих слов лишь через некоторые мгновения, хирург невольно схватил рукой за всё ещё лежавший на груди, пусть и не давящий уже, хвост, в растерянности проведя меж сегментов пальцами. Не став мучать натерпевшегося вопросами, которые здесь были абсолютно не нужны, мужчина, для удобства дальнейших действий, всё же поднялся с чужих ног, устраиваясь между ними. После шокирующего шоу, что наверняка одарило Гавээллу на остаток жизни инсектофобией, искатель всё же постарался расслабить уже достаточно очнувшегося от транса слугу, вновь принимаясь за пульсирующую плоть, массируя и разглаживая напряжённые пресс, ноги, плечи, стараясь убедить, что страшное уже позади. С осторожностью и под очередным пристальным взглядом совсем притихшего Гавээллы, Бондрюд вытянул хвостом ещё парочку вещей, что уже были, на счастье Медика, не живыми и не способными отложить личинки внутри благоприятной для размножения человеческой плоти. - Артефакты Бездны иногда заставляют смутиться даже самых опытных искателей. Многие из них оставлять себе запрещено даже белым свисткам, хотя, не сказать, что такой уж ужасный поступок обладать некоторыми из них, - с этими словами, не нарушая скрытности чужого лица, Бондрюд лишь чуть-чуть приподнял чужую маску, руками наощупь раздвинув чужие челюсти, вставляя в них нечто напоминающее кляп. Во рту Гавээллы сразу стало отдавать приятным послевкусием, пока край его маски вновь опускали на законное место. - Я же не буду упускать возможности пользоваться тем, чем обладаю. Не слишком желая останавливаться на достигнутом, но желая подтвердить свои слова, Мужчина щёлкнул затвором своей перчатки, после чего подручный открыл глаза, в которых потемнело от резкой смены положения, уже подвешенным к потолку. Тело окутали десятки тугих жгутов по ощущениям явно органического, если не до сих пор живого происхождения. Повинуясь хозяину, те приняли вид узоров, создаваемых узлами от традиционного искусства шибари. Совершенно бесполезное, но дарящее чисто эстетическое удовольствия от наслаждения властности над чужим человеческим телом. Уже обойдя со спины подчиненного, Бондрюд чуть выгнул чужую спину, проводя рукой от паха ниже меж бедер. - Хотелось бы заглянуть внутрь. - произнеся до боли знакомую каждой молящейся руке фразу, Рассветный повелитель ввел два пальца в толстой ткани перчаток, начиная Медленно двигаться, довольно скоро для не привыкшего к подобного рода утехам Гавээллы заставляя того почувствовать протискивавшиеся вместе с фалангами первые сегменты хвоста. Не ощущая никакого контроля ни над ситуацией, ни над собственным телом последние минуты или даже десятки минут, Гавээлла только и успевал, что в перерывах от прерывистого дыхания и накатывающей силы эндорфинов пытаться предугадать следующее действие Бондрюда, что не слишком-то получалось без наличия способности видеть потоки сознания в силовом поле. Человек так уязвим в условиях, к которым так стремится. Несмотря на всю стойкость одного из самых приближенных к Лорду молящихся рук, проявляемая обычно лишь в бою резкость и стремительность белого свистка начинала пугать ученого, уже стискивавшего в зубах кляп от явно изучающих движений владыки, что искал ответа на каждую реакцию, совершенно не ради своего сексуального удовлетворения, он просто начал искать лимиты подопытного. Когда временно покинувший тело молящейся руки хвост протолкнул внутрь солнечную жемчужину, тут же вспыхнувшей светом, позволяя тем самым разглядеть просвечивающие кровеносные сосуды, по которым к паху пульсировала кровь, Гавээлла вдруг дотянулся до тяжелого набалдашника на руке свистка, одним нажатием отзывая путы и, извернув чужую рук, направил их на их же создателя. С грохотом прибитый к стене собственным артефактом Бондрюд несколько пораженно выдохнул, пока медик уже стоял нам ним, наконец запустив руки под маску и спустив мешающий сделать вдох кляп, опустился к на мгновение потерявшему инициативу повелителю. Последний в любой момент без труда мой отозвать свой весьма и очень даже живой артефакт, который по сути являлся туземным существом, заточенным в капсулу, но, наконец увидев чужие действия, он с нетерпением хотел узнать, что же из этого выйдет. - Значит, так? - Владыка басисто гоготнул, рассекая всё ещё свободным хвостом воздух вокруг, но не слишком, чтоб не отпугнуть осмелевшего. Не совсем зная, что только что сделал, лишь только чуть отойдя от переполняющих чувств, Гавээлла стянул с руки перчатку, беспрецедентно запуская ту под чужую маску. - Дерзко. - наигранно обиженно, но при этом одобрительным тоном протянул белый свисток. - Вы сами говорили, что одобряете любые средства при желании новых познаний. - Разве я отрицал эти слова? Способный теперь почувствовать скорее всего приподнявшиеся от ухмылки мимические мышцы, учёный вдруг осознал. Он всё это время мог проявить исследовательскую инициативу, понимания им чего и пытался донести с самого начала, ещё со стянутым плащом, Владыка зари. Выдохнув от пришедшего озарения, изрядно уставший от экспериментов, но при этой теперь в полной мере ощущая от них удовольствие, хирург вновь потянулся к чужой ширинке, доставая чужое достоинство, запрокинул голову, держась рукой за чужую маску, со сдавленным стоном насадился на орган, следя уже за чужой реакцией. Наивно было ожидать чего-то бурного от кого-то вроде Бондрюда, но даже он, учитывая отсутствие внимания к себе на протяжении всего процесса, шумно выдохнул, несколько прихватив Гавээллу за рукав остатков искательской униформы. Наконец оказавшись в более выгодном положении, чуть ли не тут же подчиненный стал яростно будто от вбитой в него кинетической энергии вбивать в себя чужую плоть, не стесняясь в мимолётных выражениях сквозь тяжелые прерывистые вздохи обоих, насаживался на владыку, с исследовательским восхищением хватаясь за всё, что попадалось на чужом теле, пока Рассветный Лорд вновь не втиснул свой хвост, заставляя обоих наконец добиться разрядки. Отзывая прикосновение луны, Бондрюд сделал глубокий вдох, с наслаждением оглядывая картину перед с собой. После короткой усмешки последовал уже обыденный вопрос. - Каковы результаты, Гавээлла? Едва отдышавшись, переживший самый бурный и, вероятно, лучший рабочий день за всю свою жизнь, опустил взгляд на чужую маску, сделал небольшую паузу. - Объект слишком сложен для изучения, одного исследования недостаточно. Но я могу с уверенностью заявить, что в следующий раз запихну его хвост ему же по двенадцатиперстную кишку. - Буду с нетерпением ждать этого.