(Не)безысходность

При всей своей сердечной доброте и героической скромности Люмин не была склонна к телячьим нежностям. Почему-то так уж выходило, что все еë бывшие оказывались либо зажравшимися скотами, либо просто мудилами. Все как один тянулись подержаться за ручку, мерзко клевали в щечку и вечно тащили девушку куда-то в постель, что, в общем-то, никогда не заканчивалось успехом. А от любых попыток обнимашек разило таким притворством, что Люмин выворачивало от злости. Им всем вечно что-то нужно от неë. В Тейвате люди более открытые. В хорошем или плохом смысле Люмин ещë не решила. Почти со всеми легко в общении. Они весёлые, приятные. Верные. И все они напрямую просят помощи. Не юлят, и почти приторно не улыбаются для выгоды, хотя, признаться, везде есть свои исключения. И она рада помочь. Ей приятно видеть на лицах друзей счастливые улыбки, слышать их радостный смех. Чувствовать важность еë присутствия здесь и сейчас, в этом мире. И всë же... И всë же Люмин держит дистанцию. Она не любит рукопожатия. Не переваривает, когда Эмбер счастливая вешается ей на шею. Прикрывает глаза и почти до крови закусывает губы, когда Кэйя любезно по-дружески приобнимает еë плечо. Даже протянутая рука помощи гео Архонта ей кажется ненадёжной. Всë это так лживо-противно. Так много раз пройдено. Не хочется повторять. Люмин. Ни с кем. Не обнимается. Единственными исключениями были Итэр и Паймон. И если с Итэром всë было понятно – как ни крути брат, хотя и кинувший еë в неизведанном мире и бегающий от неë по всем углам Бездны, – то Паймон... А в прочем, это же Паймон. Лихая, чуть обжористая феечка, целью которой стала помощь Путешественнице. Бескорыстная, она всегда рядом. Завсегда верная спутница Люмин. Словно второй Итэр, но только Паймон. И обнимать еë, утешать в моменты их редких казусов, радоваться встрече приятно. И от этого девушке хорошо. Паймон не променяет подругу ради Бездны. А потом в жизни Люмин случился Дотторе.

***

Как зародились эти странные отношения Люмин и сама не поняла. Дотторе оказался на удивление приятным собеседником, когда не пытался сжечь добрую половину Сумеру. Перекинувшись парой фраз она явно заинтересовала Предвестника не только в качестве подопытной, и хотя исследовать потусторонние способности девушки Доттере было бы крайне занятно, общение ограничилось лишь формальностью. Фатуи оставался Фатуи, а Паймон была против. И Люмин бы так и забыла о паре миленько проведённых вечерках в Сумеру, но сама судьба и звезды столкнули еë с оригиналом. – Сегодня ты выглядишь чересчур депрессивным. Неудачный эксперимент? Настоящий Дотторе был более сдержан и менее сговорчив. Казалось даже, что он почти всегда был угрюм, а под маской наверняка прятались синяки под глазами. И всë же, Люмин показалось, их разговор на балконе перед входом в Академию той поздней ночью, когда Паймон, к счастью, спала и видела десятый сон, поднял настроение Второму. Он даже предложил как-нибудь повторить. Вскоре это "как-нибудь" переросло в полноценные посиделки и стало своеобразным ритуалом. Люмин поставила поднос с двумя чашками чая на столик и утомлённо плюхнулась в кресло напротив. День выдался очень насыщенным приключениями, но зато вечер оказался свободен и благоволил на приятные сюрпризы. Паймон, которую заблаговременно отпустила Люмин, с их друзьями запропастилась в походе по магазинам и ресторанам, а девушка, вернувшись в родной Чайник, обнаружила отдыхающего Дотторе. В ответ на проявленную хозяйкой заботу Предвестник ответил молчанием, хотя Люмин показалось, что ей всë же был послан едва различимый кивок. Приняв этот ответ, она с наслаждением откинулась на мягкую спинку и прикрыла глаза. Такое общение не было редкостью и их обоих вполне устраивало. После захода Солнца всë вокруг стремительно темнело. Сколько времени прошло с еë появления в комнате сложно сказать, особенно когда ты то проваливаешься, то выныриваешь из лёгкой дремоты, но судя по тому, как в комнате потемнело, не меньше часа. Тихие шаги сзади вновь вынудили Путешественницу вернуться в реальность. – Мне показалось, ты спишь. – Уже уходишь? – Хотел свечу зажечь, но если ты хочешь спать, то я мешать не буду. – Останься, ты не мешаешь. Тусклый свет сбоку едва освещал и четверть комнаты, но всё же позволял разглядеть мужчину напротив. Блики насторожено игрались на лице Предвестника, что придавало ему ещë более устрашающий вид. Тонкая линия губ, виднеющаяся из под маски, выдавала в нём крайнюю напряженность, а сильно сжатая челюсть только подтверждала это. Создавалось впечатление, что ему было некомфортно здесь находиться. Люмин так же отметила, что к чаю он так и не притронулся. – Проблемы с коллегами? – хмыкнула она, елозя на кресле. Ноги уже порядком затекли. – Да нет. Всë так же готовы в любой момент разорвать друг друга. Люмин улыбнулась и глянула в окно. Уже довольно поздно и Паймон сегодня ждать не стоит. А завтра феечка расскажет, как хорошо она провела время и зря Люмин не пошла с ней. – Если хочешь, то можешь остаться на ночь. Могу постелить тебе в любой комнате на выбор. – Не стоит, это лишнее, – Дотторе устало мотнул головой и облокотился на кисть в упор прожигая взглядом девушку. Не будь это обычным его состоянием, Люмин бы занервничала, но Доктор был в высшей степени сдержан и, в отличии от любого другого еë знакомого, ни разу не предпринимал ни попытки даже прикоснуться к ней. Первое время это настораживало, и Люмин ждала подставы, но интуиция, что всегда беспроигрышно подсказывала как быть, дала слабину. Назови кто-нибудь Люмин сумасшедшей она бы без раздумий согласилась. А как иначе назвать человека, настолько доверчиво открывшегося такому, как Дотторе. – Тем более у тебя здесь нет лаборатории. – Т-с, – фыркнула девушка, закатывая глаза. – Я просто предложила. Ты выглядишь таким уставшим, но, видимо, сегодня я действую на твои шаткие нервы особенно сильно. Грозный взгляд вскользь пробежался по Предвестнику. Тот выпрямился в кресле и показался немного растерянным, то сжимая, то разжимая кулаки. Путешественница фыркнула, театрально закинула ногу на ногу и материализовала в руке любовно-приключенческий роман, что так усердно ей нахваливала Яэ Мико в их последнюю встречу, и который волшебным образом был позднее найден у неë среди прочего барахла. Ещë раз пробежавшись по мужчине взглядом, Люмин погрузилась в чтение. Разбираться с эмоциональными проблемами Предвестника в одиночку она не горела желанием, а с учётом всех заскоков мужчины, лезть к нему с допросом она расценивала как подписание смертного приговора. – К сожалению, даже с учётом всех модернизаций, я всë ещë остаюсь человеком, – наконец подаёт голос Дотторе. Люмин нехотя отрывается от книги. Доктор выглядит смущённым, а скрещенные на груди руки делают его почти миниатюрным. Девушка с трудом перебарывает умилительную улыбочку. – И с чего ты взяла, что действуешь на мои нервы? Люмин заинтересовано глядит на него. Закрывает книгу, используя указательный вместо закладки, и меняет ноги местами. – То есть... – она наблюдает, как нервно теребит и крутит в руках чайную ложку мужчина, – Господину Второму Предвестнику не хватает компании, – и ложка мгновенно замирает. – Хех, – глухой смешок и несчастная ложка ложка летит на стол к уже холодному чаю, – не совсем. Найти на кого покричать я всегда могу. Но когда единственные, с кем удаётся перекинуться парой фраз и никого при этом не зарезать, Царица, Шут, да собственные "срезы", хочешь-не хочешь, но становится тоскливо. Да и последние, в силу моего прекрасного характера и попыток искоренить из них всë человечное, не самые лучшие кандидаты для... Дотторе замолчал. И со злостью прикусил нижнюю губу, тут же отвернулся в сторону окна. У Люмин в голове что-то щёлкнуло и она, кажется, забыла как дышать. При всей гениальности Доктора, при его статусе и чрезвычайном уровне угрозы с его стороны, он был болваном. Непрошибаемым и упрямым, гордым до невозможности. И Люмин это разозлило: всю еë жизнь у неë был Итэр, а когда его не оказалось, появилась Паймон. А тут только Бездна знает сколько лет прошло. – Ух, а времени-то сколько уже, – с наигранным удивлением Доктор заглянул в часы. – Для хорошего восстановления тебе нужно спать не меньше восьми часов, так что я не в праве более тебя задерживать. В следующий раз, обещаю, не буду обременять тебя своей кислой миной, – мужчина встал со своего места, так же наиграно потянулся и уже собирался направиться к стулу, на котором расположилось его пальто. – Стоять! – Это неблагоразумная идея. Дотторе остался стоять на месте. Люмин громко шикнула и откинула книгу на столик. Выпрямив ноги она села ровно. – Иди сюда. – С ума сошла. Раздавлю. – Не недооценивай меня. – Я взрослый муж... – Да. И именно поэтому ты сейчас замолчишь и подойдешь сюда. Дотторе выругнулся на Снежнийском, но покорно приблизился к девушке, нависая над ней. Люмин удовлетворённо улыбнулась и схватив за портупею дёрнула на себя, заставляя Предвестника усесться к себе на колени. Доктор долго ерзал, пытаясь найти удобное положение, куда бы деть ноги – те всë равно упирались в ножки кресла. – Не удобно. – Неженка... Я сниму. Не вопрос. Факт. Дотторе перехватил тонкую девичью кисть, которая уже ухватилась за край маски, и Люмин чувствовала, как его пальцы подрагивают, помогая потянуть под правильным углом. Чуть вверх, на себя и вот уже бесполезная маска покоиться в руках Путешественницы. Рука беспомощно тянется к столу, чтобы оставить там предмет Фатуи. Вторая тянется к лицу напротив и мягко поглаживает, когда ей это позволяют. Только сейчас Люмин замечает, что не дышит. – Красивый... – мечтательно тянет Люмин. Дотторе моргает и пытается найти здесь издевку. Люмин усмехается его попытке и с щеки переходит к волосам. Зарывается пятерней и поглаживает, наблюдая как тает от прикосновений Предвестник. Освободившаяся рука скользит под его рукой и обхватывает со спины, прижимает к себе. – Ты идиот, Дотторе. Мог же просто попросить. Люмин поглаживает по спине, чуть съезжает вниз с кресла и затягивает на себя Доктора. В ответ тот что-то мычит и жадно тянется к девушке, прячет лицо в еë ключице и Люмин чувствует, как сильно еë прижимают к себе. Она глупо улыбается и прижимается щекой к его макушке. – Останься, пожалуйста, а я, так уж и быть, обустрою тебе лабораторию. Когда пара рубиновых глаз любуются еë добротой Люмин счастлива, и лёгкий поцелуй касается фатуйской макушки.