«Отец, спаси и сохрани—Подумал сын сатаны, смотря на кровавый суп»

—И зачем же ты из него бога делаешь, Кедамоно? —Раздался голос белоснежной волчицы в сознании фиолетового волка. —Делая из отродья сатаны, божье творение, ты не сможешь изменить его натуру. Смирись Кедамоно, вы не должны быть вместе. —Эти слова били прямо по больному мозгу волчонока, и пусть он уже мысленно присвоил себе Ономадека, это не означает, что завтра утром, тот не уйдёт шататься по пустыне с Иипопом. И как бы сильно не хотелось, пока тот не заявит свои истинные права на него, Иипоп всегда будет самой большой помехой. —ЗАТКНИСЬ! —Плачущая маска в гневе появилась на его лице. Чуть красноватая по краям, голубые будто море слёзы, а красные глаза, как глазные яблочки его матери и чёрные зрачки. —ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА ТАК ПРО НЕГО ГОВОРИТЬ! ОН ВСЁ ДЕЛАЕТ ДЛЯ МЕНЯ! ОН МЕНЯ ЛЮБИТ! И Я ЕГО ЛЮБЛЮ! ТОЛЬКО ИИПОП ВЫВОДИТ ЕГО ИЗ СЕБЯ! ОН ВЫШЕ ЭТОГО! —Кричал с слезами на глазах Волчонок и жестикулируя руками, тот хныкал и пытался скрыть свой праведный гнев от матушки. —Но согласись, это создание сатаны ни чуть не лучше тупого мальчика в костюме зайчика, что на поводу у своих чувств. Кедамоно. Ты сын бога войны, ты выше них. Так почему же тебя привлекают такие низшие особы вроде него? Почему тебя так манят плохие мальчики? На полу была алая кровь, кусочки фиолетового костюма и отрезанная голова Иипопа. Так давно ему хотелось прикончить этого тупого мальчишку, что мешал их особой, нежной, идеальной и неповторимой любви. Они могли бы слиться и просто наслаждаться друг другом. Но это человеческое отродье посмело помешать их любви. Чтож. Он получил своё наказание. Наказание от праведного отца, который вправе решать кому жить, а кому нет. Отца, чьё имя будет повторяться в книге о том как он пал в любви к своему младшему брату. Фиолетовое отродье падёт лишь перед розовым дитя сатаны, чьё имя словно дурман для него, а прикосновения ужасный наркотик, увы уже настигла стадия невозврата, а это значит, что Кедамоно стал полноценным зверем который хочет, чтобы лишь ему принадлежал этот волчонок, что так крепко засел в его разуме, уже не отцепить, а надо ли? И вот они теперь вместе, а точнее Ономадек лежащий под тяжёлым телом Кедамоно, что так ласково наговаривал на ушко ласковые слова. Хотелось просто убедиться, что это сон. С одной стороны было приятно слышать подобное. А с другой. Страшно. Впервые этому розовому засранцу было страшно, так ещё и не перед самой смертью, а перед обычным волчарой как и он. Сообвстенные когти царапали спину, как бы прося остановится, но к сожалению старший брат воспринял этот жест иначе, в тот же миг Ономадек открыл своё лицо этому миру не по своей счастливой воле, лишь по прихоти старшего. Утро настало, но увы даже убежать тот не мог, тяжёлая, фиолетовая лапа охватила его грудь и не давала возможности уйти. Пусть это и было так необходимо. Но вновь общаясь с Поппи насчёт цирковых трюков, тот увидел недобрый блеск еле видных глаз, что были на фиолетовой морде, после чего подумал. —"Неужели и его тоже?.." —И только Ономадек будет нервно постукивать пальцами, когда Паппи вечером будет звать сына на ужин. Он знает. Сын уже на ужине. А точнее в нём