Under my bed. In my heart

У всех в детстве были свои страхи. Кто-то боялся темноты, кто-то высоты, а кто-то — врачей. Бояться — нормально, потому что страх — это нормальная реакция организма на опасность. Хан Джисон не боялся ничего. Пока его сверстники боялись прививок или монстров он спокойно давал маленькие пухлые ручки врачам и спал без ночника. Взрослые восхищались этим, родители не могли нарадоваться — ребенок почти не доставлял хлопот. Но на двадцать первом году жизни что-то изменилось. Шорохи в другой комнате, которые раньше списывались как сквозняк, стали восприниматься очень остро и резко. Тоже касается и остального: разбитых тарелок, открытых окон или пропавших вещей. Но самое худшее происходит, когда наступает ночь. Нет, не потому что ночь время ведьм и всего паранормального или чем там его пытались пугать дети друзей родителей в детстве, нет.Просто нечто, что, похоже, живёт под его кроватью, каждую ночь шуршит так, будто танцует зажигательную самбу и успокаивается только под утро — видимо, отдыхает. Что не скажешь о Джисоне, который отдыхать не имеет возможности. Конечно, попробуй тут отдохнуть, когда у тебя в квартире завелись невесть что, наводящее свои порядки. Таким образом из веселого паренька с пухлыми щёчками и очаровательной квадратной улыбкой он превратился в ходячего мертвеца. А ведь у него плотный график: университет, после него — подработка, а потом, приходя домой, он должен сделать домашнее задание, что бы не слететь со стипендии и не вылететь из универа, как пробка от шампанского. И незваный гость совершенно не способствует нормальной мозговой деятельности и отдыху. Но Хан терпел. Терпел, потому что квартира недалеко от универа. Терпел из-за очень низкой цены за его жилье. Терпел, потому что было страшно. Но всему когда-нибудь приходит конец и терпение Джисона не исключение. Это была неделя сессий и зачётов, к которым Джисон готовился сутками напролет. Хотя, вернее будет сказать, что Хан готовился все то время, что он не находился дома, потому что в его квартире невозможно было сосредоточится и не обращать внимание на посторонние звуки и шорохи. Он задерживался в универе, сидел на работе в кофейне до последнего, но так ведь долго продолжаться не может? Так и сказала ему владелица кафе, в котором он работает — милейшая старушка, создавшая атмосферу тепла и уюта в небольшом помещении. Она отправила его домой, постоянно причитая, что у него синяки на пол лица и теперь он больше похож ну замученную жизнью панду, чем на милого бельчонка, как его прозвали на работе. Джисон не смог отбиться от этой настойчивой старушки и, быстро собрав, вещи он медленно плелся домой. Конечно он знал, чего ожидать. Как только он соберётся с мыслями и попытается сделать хоть что-то, так дурацкое шуршание из самых неожиданных уголков его скромной квартиры будет пугать и отвлекать. Конечно, за столько времени парень мог бы и привыкнуть к таким выкрутасам, но вечношкребущее по всем поверхностям нечто постоянно выкидывает что-то новое. Если с самого начала были слышны только непонятные шорохи, то теперь парень спокойно мог найти разорванную в клочья футболку или разбитую посуду. Дешевле было бы съехать в другое жилье, но этого, к сожалению, Хан себе позволить не мог: квартира проплачено до конца учебного года, а сейчас только конец ноября. С такими угнетающими мыслями и плохим настроением парень переступил порог квартиры. Быстро скинув обувь он бросил сумку на крючок и пошел на кухню. Хотелось пить. На кухне парень нашел уже привычно разбитое блюдце. Прямо по среди кухни. Ничего удивительного. Он налил себе воды и задумчиво смотрел на осколки, медленно глотая жидкость. Допив, он поставил стакан на стол. — Сделал бы что-то по оригинальнее. Теряешь хватку, — да, Хан знал, что драконит нечто, что мешает ему жить вот уже четыре неполных месяца, но он сделал это скорее по привычке, чем специально. Обратившись в никуда, Джисон потопал в комнату, что, к его глубочайшему шоку, не была разгромлена. Так, где-то валялись раскиданные старые конспекты. Глубоко вздохнув, парень плелся в коридор, что бы вернутся уже с рюкзаком и выкинуть все его содержимое на стол. Он, про себя помолившись, разложил книги и конспекты, достал нужные материалы, открыл ноутбук и, вновь глубоко вздохнув, приступил к подготовке к зачёту. Но, не прошло и десяти минут, как со стороны кухни послышался надоедливый шорох. Парень старался не подавать виду, продолжая пытается запихнуть в себя максимум знаний. Через какое то время послышался более настойчивый шорох, уже за дверью комнаты, в коридоре. Хан сделал очень глубокий вдох и медленно выдохнул. Ему нужно успокоится, иначе быть беде. Он продолжил писать, пытаясь сосредоточится на мысли о предстоящем зачёте, а не на аномалии в его квартире. Но когда шорох послышался уже в его комнате, со стороны кровати, последняя ниточка терпения оборвалась. Он с оглушительным стуком положил ручку на стол: — Ты можешь успокоится?! Я терплю твои выкрутасы уже очень долго и слова тебе не сказал плохого, но ты продолжаешь портить мне жизнь! Хватит! Из-за тебя меня под угрозой отчисления! Ты каждый божий день продолжаешь рвать мою одежду, бить посуду, вынуждая меня тратить последние деньги на какие-то базовые, но дорогостоящие вещи, а не на еду, что бы не умереть с голоду! — он резко обернулся, в порыве гнева не обращая внимание ни на что, — Прекрати! Я просто хочу закончить чертов универ и найти нормальную работу! Хотя бы один день не порть мне жизнь! , — тяжело дыша он, наконец, обратил внимание на чужое присутствие. Острые нос и скулы, растрёпанные каштановые волосы и странные балахоны вместо одежды. Большие распахнутые глаза, блестящие то ли от слез, то ли от испуга. Симпатичное лицо и тощее тело. Парень мелко подрагивал. Джисон, наконец, отошедший от шока и разглядывания парня не успел и слова сказать, как тот всхлипнул, пробормотал что-то на подобии «извини» и… Проскочил под кровать. Знаете, под такую, узкую и низкую кровать, куда даже ребенок, если захочет, не пролезет. А он шмыгнул и все. Джисон рванул к кровати и с опаской заглянул под нее, но там было пусто. Это ещё больше запутало студента, но он услышал тихий, еле уловимый шорох из коридора и рванул туда, пытаясь угнаться за странным беглецом, но тот все время ускользал: до заберется под диван, а выскочит из шкафа, спрячется за тумбочкой, а в следующий момент будет бежать в сторону кухни. Эти своеобразные салочки могли продлится ещё очень долго, если бы Хан вовремя не протянул руку и не схватил нарушителя спокойствия за запястье. — Поймал… — запыхавшись сказал он. Парень поднял глаза и посмотрел на текущий из кошачих глаз слёзы, — Нет-нет-нет, только не плачь, пожалуйста, — запаниковал он, — Извини за мои слова, у меня слишком много всего накопилось, — но видя, что парень не успокаивается, он судорожно произнес, — Хочешь шоколадку? Глаза напротив засияли. — Ш-шоколалку.? , — тихий, сбивчивый шепот звучал настолько жалостливо, что у Хана самого глаза чуть не заслезились. — Да! Молочный шоколад с орешками и чаем! Хочешь? , — с надеждой спросил Хан. Он знал, что именно этот шоколад пропадает у него с завидной регулярностью, а еще ему нужно было опросить это существо, а в истерике этого сделать не выйдет. — Хочу… — пробормотало существо. — Тогда пойдем, — студент аккуратно потянул его в сторону кухни, надеясь, что сможет спокойно разрулить ситуацию. *** — Так, давай ещё раз, — хмуро проговорил Джисон, — Тебя зовут Минхо и ты — домовой? — Да. — Отлично, ты — добрый домовой, который любит чистоту и порядок, так? — Так… — А докучаешь ты мне потому что… я тебе понравился? — Угу… — существо опустило голову, выставляя на показ покрасневшие ушки. «Мило», — подумалось Джисону — Но почему именно таким способом?! Я ведь ничего плохого не делал: и убирал, и не парней не водил, и пьянки не устраивал. Тем более, что ты любишь чистоту и порядок! , — негодующие воскликнул Хан, взмахнув руками, заставляя домовенка вздрогнуть и съёжиться, — Прости. — Ничего., — промялил темноволосый, — Понимаешь… Вы, люди, никогда не замечаете добро, которое делают для вас домовики. К примеру, я более чем уверен, что ты помнишь, как на вторую неделю своего житья здесь ты жутко опаздывал на важную встречу и не мог найти документы, — дождавшись короткого кивка, он продолжил, — Те документы помог найти я. Они завались под кровать, а я достал их и положил на стол. — Точно! Если бы не те документы меня бы не приняли в универ! Спасибо тебе, — он мягко посмотрел на домовенка, заставит того просиять, — Но почему ты не показывался раньше? — Минхо потупил взгляд. — Это традиция пошла ещё в древние времена, когда люди боялись таких, как я — нечисти, и всячески избавлялись от неё. Люди убивали нас, поэтому мы решили прятаться и помогать людям из тени, — он понуро опустил голову, — Сейчас это не так тяжело, как раньше. Люди сидят в своих экранах сутками на пролет, совсем не замечая происходящего вокруг. Но ты, — он поднял блестящие глаза на Хана, — Ты другой. Ты телефон в руки почти не берешь, а если и берешь то только ради того, что бы узнать что-то по учебе или позвонить матери. Я так давно не встречал человека, который бы заметил то, что я творю, что неосознанно начал делать все громче и чаще. А потом я понял, что ты мне… понравился, — он покраснел и опустил взгляд на колени, — и так мы оказались здесь. — Послушай, — Джисон положил свою руку поверх миниатюрной ладошки, — Все в порядке. Да, я стою под угрозой отчисления, но это не так сложно исправить, — быстро обнадёжил он, встретившись с отчаянием во взгляде Минхо, — Теперь, когда ситуация прояснилась, мы можем спокойно обсудить все и прийдем к компромиссу, — он развел руки и очаровательно улыбнулся, заставив домовенка задержать дыхание, — Например: ты не будешь мешать мне, когда я делаю домашку, а я, в свою очередь, уделяю тебе внимание. Как тебе? , — встретившись со взглядом карих глаз, который был наполнен детской радостью и непонятным отчаянием, он, будто прочитав мысли, поспешил заверить, — Ты не обременяешь меня и не будешь, просто… Нам нужно выбрать часы для проведения времени вместе, хорошо? Получив короткий кивок, студент вздохнул и улыбнулся. Становится все интереснее.