ténèbres

После знакомства с Ники, Сону понял, что не все люди, входящие в круг Пака могут быть только жестокими и бесчувственными. Этот парень по сравнению с ними кажется живым, жизнерадостным, очень много шутит и старается сделать так, чтобы Киму было комфортно находиться с ним в одном обществе. Да, они видятся довольно редко из-за загруженности обоих, но когда это всё-таки удаётся, то по этажу сразу же начинает разлетаться звонкий и заразительный смех Сону, который из-за потока глупых шуток он ещё долго не может остановить. Это не может не привлекать внимание других людей, потому слышать подобное от блондина – это редкость. Нишимура входит в школьную команду по волейболу, и пошёл он туда сугубо из-за своего желания и детской мечты. Он всегда был низкорослым мальчиком и на фоне других своих ровесников выглядел меньше и младше. Это, конечно же, злило его до невозможности. Рики в детстве даже смотрел эти глупые видео о том, как вытянуть свои кости, чтобы выше стать, и как только он осознал, что это просто физически невозможно, сильно расстроился. Но в один момент, кажется, когда ему только исполнилось шестнадцать, он начал стремительно расти, достаточно быстро дорастая до отметки в метр восемьдесят сантиметров. Таким счастливым его никто никогда не видел, ведь теперь Ники не только высокий, но и, наконец, сможет подать заявление в волейбольный клуб, в котором высокий рост всегда стоял выше, чем способности и желания. Но, так или иначе, Рики вёл себя достаточно скрытно и выбирал такие места, в которых их никто бы никогда заметить не смог, говорил тише обычного или вообще предлагал прогуляться достаточно далеко от школы. Это напрягало Сону, он не хотел, чтобы у его нового друга были проблемы из-за него и странной одержимости цербера. Знает ведь, что пока Сонхун с ним не наиграется, не даст другим людям даже пытаться провести с ним время. Ким хоть и сказал о новом знакомом своим друзьям, но имя решил не озвучивать. Мало ли, какая-то крыса услышит его и Паку доложит. Тогда их обоих потом с пола соскребать будут, Пак в этот раз силы не пожалеет, но и Нишимуру со счетов сводить нельзя. Он дерётся наравне с брюнетом, конечно, некоторых приёмов его не знает, но за всё время знакомства сумел сделать определённые выводы: всегда первый раз бьёт под дых, не даёт никаких передышек, чаще всего целится в солнечное сплетение, нос и глаза, никогда не отвлекается, не даёт поблажек и бьет, словно в последний раз. Ники даже считал чудом то, что его новый друг вообще ходить смог после кулака Сонхуна и сильно удивился тому, что он по лицу не получил и остался почти невредимым. Почему это всех так удивляет? Да потому что после встречи с ним люди в больницах с переломами и швами на лице лежат, а тут, можно сказать, Сону от короля благословление получил и теперь должен ему, как минимум, свою жизнь, которую он стремительно своей персоной заполняет и спокойной никогда не сделает. Он Кима читает, как открытую книгу. Ему тяжело справляться с изменениями, так ещё и Сонхун обстановку нагнетает и прохода не даёт. За маской клоуна скрывается уставший разбитый человек, который и вздох полной грудью порой сделать не может. Глаза же всегда красные с утра, нет, Сону не плачет, он мучается от постоянной бессонницы, а потом в таком состоянии приходит в школу и отшучивается о своих проблемах, над которыми, как думал Ники, вообще шутить нельзя. Загнётся же совсем, если не перестанет считать, что они ничего не стоят, но давить брюнет не собирался. Он хотел оказывать поддержку, даже пускай и словесную, но если ему сам Ким позволит и не оттолкнёт. Для этого явно нужно много времени и терпения, ведь показать настоящего себя людям сложно. Непонятно, с чем ты столкнёшься – с пониманием или отторжением. От этого противоречия голова кругом идёт, и ты не знаешь, что лучше – продолжать вести себя как клоун или же, наоборот, предстать перед всеми настоящим. Пока что Сону выбирает первый вариант. Только Чонвон видел его настоящим, разбитым и совершенно любым и понимает его чувства. Сам носит множество масок, настолько непробиваемых, что грань между ним и ней, кажется, стёрлась совершенно. Сейчас Ким, окружённый своими друзьями, снова думает о своём. Среди них всех он кажется самым спокойным даже на фоне Хисына и всегда витает в облаках, что, казалось, очень сильно раздражать Джеюна начало. Он его понять может, но всё равно хочет разговаривать не со стеной, а с человеком, обсудить то, что у него в жизни происходит. – Сону, я всё понимаю, но, может быть, ты с нами время проведёшь, а не со своими мыслями? – достаточно недовольно говорит Шим, уже привычно для всех складывая руки на груди в знак своего недовольства, – Мы тут все вроде диалог стараемся вести, подключайся уже. – Простите, – неловко извиняется Ким, чувствуя очень сильный стыд и вину перед ними, – Просто не могу ни на чём сосредоточиться. – Не извиняйся, – встаёт на его сторону Хисын, прожигая своего друга взглядом, – Не все мы можем быть такими гиперактивными и жизнерадостными, как этот оболтус. – Кто из нас тут оболтус, хён? Ты в своих книжках уже погряз, когда мы в последний раз гулять выбирались? Месяц, два назад? – вспыхивает Шим, не ожидая такого от Ли. – Явно не тебе меня судить, Джейк. Ты прекрасно знаешь, почему это происходит, и почему я это делаю, – с явной агрессией продолжает, постепенно начиная закипать. Хисын никогда не хотел выносить проблемы своей семьи на всеобщее обозрение, но, когда он познакомился с Шимом, нужно было как-то объяснять новые синяки, почему у него телефона в этот раз нет, и почему его снова не отпустили погулять пойти. Он не любил эту тему, потому что для него она достаточно болезненная и, если уж на то и пошло, страх в глазах считать можно было всегда при упоминании отца, что уже о многом говорит. – Ладно, прости. Я не хотел, – стыдливо отвечает, глаза прятать начиная. Сам не знает, зачем вообще затронул это, – И ты меня прости, Сону. Не знаю, что со мной сегодня, весь на нервах. – Ничего, хён, я всё понимаю. С кем не бывает, – плечами пожимает Ким, а у самого внутренняя борьба самим с собой. Хочется высказаться и заступиться за Ли, но сейчас это лишним будет, тему же закрыли. Потом как-нибудь эту тему со старшим разберёт и постарается объяснить, что даже такое простое слово ранить Хисына может, судя по выражению его лица. – И так, кто-то собирается пойти на матч в пятницу? Играет наша команда и команда из любимого колледжа, – хихикает, делая акцент именно на последнем. – Эти оболтусы из чушка что-то ещё кроме как устраивать забивы и групповушки в подъезде устраивать могут? – задаёт вопрос Хисын, а по нему заметно было, что он явно слишком сильно удивлён. – Они не все такие, – расстроенно заявляет Ким, потому что точно об этом знает. – Знаешь, порой я удивлён тому, как Субина вообще занесло в это заведение. Ему же явно там не место, основываясь на твоих рассказах. Он вроде вышел с красным аттестатом, а оказался там, – поддерживает диалог Чонвон, смотря на поменявшегося друга. – Кто такой Субин? – интересуется Джеюн, смотря то на Чонвона, то на Сону. Интересно всё-таки. – Это мой друг. С детства хорошо общаемся. Хороший человек, очень даже. Просто родители от себя не отпустили, пришлось идти туда. – Воу, не повезло ему, – включается Хисын, замечая поникшее настроение своего друга, – Ты не расстраивайся, ему просто не повезло. – Не повезло – это мало сказано. Он бы смог такую карьеру построить, боже. Я таких умных людей давно не встречал. Для меня он и Хисын – два мегамозга, который даже если ночью разбудить, все законы Ньютона по порядку расскажут и объяснят на примерах. – Это правда. Надо будет как-нибудь проверить, да, хён? – смеётся Шим, довольно смотря на закатывающего глаза Хисына. – Я иду. Мне нужно будет друзей поддержать, – заявляет Сону, на что удивлённый взгляд получает. – Друзей? Твой новый знакомый что, в нашей волейбольной команде? – с удивлением спрашивает Чонвон, брови к переносице сводя. – Я не могу сказать, но тут, кажется, всё очевидно, – отвечает, чувствуя себя сейчас загнанным в угол, – Не говорите об этом громко, пожалуйста. Мало ли этот мудак за углом подслушивает и это услышит. – Хорошо. Тогда я тоже иду, почему бы и нет, – поддерживает его Чонвон, мало ли, что случится там, а так он рядом с ним будет и волноваться не о чём. – Хисын? – Я иду. Совру о том, что мне надо писать проект по нашей волейбольной команде, должно будет прокатить, – кивает, на что получает широкие улыбки друзей. – Тогда решено! Всей нашей дружной гейской командой идём глазеть на потных парней. *** Сону и Субин давно договорились о сегодняшней встрече. Они заканчивали в одно и то же время, да и идти им до центра буквально пять минут обоим, поэтому проблем не должно было быть. Ким, собрав рюкзак, и, попрощавшись со своими друзьями, выходит из ненавистного здания и носом кутается в мягкий шарф. На улице очень холодно, погода изменилась слишком быстро и застала всех жителей села врасплох, а холодный ветер поморщиться и сощурить глаза заставляет. Неудачный, конечно, денёк они выбрали, ничего не скажешь, но их встречи были слишком редкими для того, чтобы их вообще хоть когда-то пропускать. Он толкает дверь ворот в противоположную от себя сторону и буквально выбегает за территорию школы, быстрым шагом намереваясь скорее дойти до нужного места и сходить за кофе, которое они всегда берут с Чхве во время совместных прогулок. Он никогда не давал ему заплатить и деньги не принимал, потому что Субин старше и мог заработать, а у Сону достаточно мало средств, потому что половина карманных уходит на обеспечение своей электронной сигареты, без которой он, кажется, уже и дня прожить не сможет. И вот, спокойно идя по дорожке в нужную сторону, он боковым зрением замечает автомобиль, который явно специально сбавил скорость и едет медленно, наравне с Кимом. – Тебя подвести? – без какой либо предвзятости и подвоха спрашивает человек, который только сейчас опустил стекло тонированного мерседеса. Сону сначала даже и не узнал голос человека, который явно к нему обращался. Быстро повернул голову и заметил довольного Сонхуна, который, кажется, теперь и за пределами школы до него докапываться будет, на секунду замирая. Сейчас он выглядит намного мягче и Пак, по всей видимости, устал. Об этом говорит не только его спокойное поведение, но и глаза, с которых Сону эту усталость и считывал: они слегка покрасневшие явно от хронического недосыпа, потому что сам Ким об этом не понаслышке знал, синяки под глазами огромные, да и сам он выглядит достаточно болезненно. На секунду он почувствовал жалось к брюнету, но от воспоминаний и ноющих синяков эта жалость ушла на второй план и, вскоре, быстро испарилась. – Не боишься с геем в одной тачке сидеть? Вдруг я руки распускать начну и тебя изнасилую, – так же спокойно, но с раздражением отвечает, на него больше не смотря. – Ты? Меня? Не смеши, – хмыкает Сонхун, скептически вскидывая бровь. – Да, я тебя. Не вижу ничего смешного, – злиться начинает, начиная постепенно ускоряться, – Езжай своей дорогой и не отвлекай меня. Я не хочу опаздывать из-за такого отморозка, как ты. – Куда-то спешишь? – интересуется, плавно давя на педаль газа, чтобы машина и вовсе не заглохла. – Да, на свидание, – поворачивается и смотрит в глаза, в которых, казалось, огоньки вспыхивать начали, – со своим парнем.