ведьмины мешочки

Вэй Ину было холодно, но больше не страшно. Его вещи, черные от грязи и пыли, уже больше не грели как прежде. Он не знал, было ли это из-за смены поры года или оттого, что одежда была порвана. Может, и то, и другое. А страх ушел. Не полностью, конечно, особенно сильно маленький Вэй Ин боялся собак, которых в здешней местности бродяжничало не слишком много, но и немало. Добрый старик, что убирался в доме богатого мужчины в золотом ханьфу, иногда выносил Вэй Ину объедки. Если бы он так не боялся собак, то, возможно, даже поделился бы с ними. Они тоже голодны — это у них общее. В тот день, который изменил всю его жизнь, шел дождь. Вэй Ин завернулся в выброшенный мешок от картошки и накрыл им голову, а затем громко и смачно чихнул. Этот звук напугал его, потому что болеть сейчас ему никак нельзя было, ведь ни лекарств, ни ночлега, ни горячего маминого супа он позволить себе не мог. Но вдруг перед ним на корточки присела очень красивая женщина. На ее лице был легкий макияж, а еще улыбка — такая яркая, и одновременно с этим сочувствующая. Женщина протянула к Вэй Ину руку, и он отшатнулся, не зная, чего от незнакомки ожидать. Она не выглядела бедно, а богачи оборванцев с улицы совсем не жаловали. — Тише, дитя, — сказала незнакомка, сунув руку в небольшой мешочек, что висел у нее за поясом. — Любишь фокусы? Этот вопрос был настолько внезапным, что Вэй Ин растерялся. Незнакомка, что до этого прикрывала свою голову большим красным зонтом, поставила его на землю прямо так, чтобы Вэй Ин смог полностью укрыться под ним. — Это называется «фокус»? — спросил ребенок, благодарно глядя женщине в глаза, что, казалось, отливали зеленоватым блеском. — Нет, милый, это всего лишь зонт, — улыбнулась женщина, которую совсем не смущало, что ее волосы и одежда мокли под дождем. — А вот это — фокус. Она поднесла к лицу раскрытую ладонь, которую достала из мешочка, и подула на нее, не отводя взгляда от заинтересованных серых глаз мальчика. Тот восторженно хлопнул в ладоши, что для этого пришлось вытащить из мешка, потому что на раскрытой ладони вдруг вспыхнул маленький оранжевый огонек. — Как вы это сделали? — спросил Вэй Ин, не отрывая взгляда от огонька, от которого веяло теплом и спокойствием. — Это секрет, — шепнула женщина, сложив ладонь в кулак. Огонек потух, и Вэй Ин расстроился — фокус ему понравился. Но потом ладонь снова раскрылась, и вновь загоревшийся огонек вспыхнул синим цветом. — Хочешь потрогать? — А я не обожгусь? — опасливо спросил Вэй Ин, хотя руки так и тянулись потрогать то, что мама бы назвала чудом. Женщина мягко покачала головой, и тогда Вэй Ин решился: будь что будет. Он быстро протянул руку и, зажмурившись, уложил свою маленькую грязную ладонь в чужую. Он почувствовал тепло всего на секунду, прежде чем понял, что звуки дождя исчезли. А когда открыл глаза, то восторженно охнул, осматриваясь по сторонам и понимая, что больше не сидел на влажной холодной уличной земле, а находился в большой комнате, освещенной яркими огнями. — Где мы? — спросил Вэй Ин, поднимаясь на ноги. Мешка на нем тоже больше не было, а зонтик, что до этого прикрывал его от непогоды, сложенным лежал на полу. Незнакомка обвела комнату взглядом, взмахнула руками и потрепала Вэй Ина за худую щечку. — Дома, — мягко ответила она. В этот же день, побродив по холодным и скользким улицам, Цзян Фэнмянь вернулся в Пристань Лотоса ни с чем. *** В комнате горела лишь одна единственная свеча. Вэй Ин, облаченный в темно-синее ханьфу, сидел с закрытыми глазами в позе лотоса, держал над свечой руки и улыбался. — Нет, я так не считаю. Все же ваши дети выросли отличными людьми, бабушка, зачем же вы ругаете их? — рассмеялся Вэй Ин, и огонь на свечке вспыхнул почти до потолка. — Не злитесь! Вы же не хотите стать злобным духом, не правда ли? Давайте я вам лучше расскажу о том, что ваш сосед, старик Шу, вчера вечером… Сигнальное заклинание, наложенное на первый этаж, заголосило о прибытии матушки, и Вэй Ин резко распахнул глаза, торопливо прощаясь с призраком бабушки и обещая, что в следующий раз обязательно передаст ее внукам, что те ироды, сжившие ее со свету. Конечно же, он этого не сделает, но старушка оказалась неугомонным духом. Когда Баошань Саньжэнь ворвалась в комнату, Вэй Ин сидел на кровати и листал старую книгу по истории. Женщина прошлась по освещенной комнате пытливым взглядом и остановила его на юноше, что отложил книгу и встал, приветственно кланяясь вошедшей. — Матушка, вы вернулись, — улыбнулся Вэй Ин. — Опять с духами разговаривал? Улыбка Вэй Ина треснула, и он тут же виновато опустил взгляд в пол, а руки сложил за спину, начиная их выкручивать. — Нет, что вы. — Я почувствовала запах благовоний еще у конюшен, — закатила глаза Баошань Саньжэнь. — Врешь и не краснеешь. — Отчего же не краснею? — воскликнул Вэй Ин, подскочив к женщине. — Смотрите, вон какие красные щеки! — Значит, не весь стыд растерял? — улыбнулась матушка. — Негодник. Вэй Ин взъерошил волосы и сделал еще шаг вперед, наклонившись и шепнув: — Бабуля, что умерла на прошлой неделе, считает, что ее убили внуки. — Это которая из дома на лесной границе? — рассмеялась Баошань Саньжэнь, получив в ответ незамедлительный кивок. — От старости она умерла, ей же девяносто восемь было! Вот поэтому я тебе говорю не разговаривать с духами так часто, они морочат твою дурную голову. — С ними весело, — пожал плечами Вэй Ин. — Духи меня любят. — А еще им скучно, вот и пудрят тебе мозги. Иди лучше приготовь что-нибудь на ужин. Ослушаться Вэй Ин не посмел и побежал на первый этаж доставать повара. На кухне он больше мешал, чем помогал, и все это знали, включая матушку, которая удалилась в свою комнату и заперлась там до самого вечера. *** Вэй Ин часто принимал гостей в их постоялом доме, что был лучшим в городе и славился как выпивкой, едой и музыкой, так и тем, что продавали из-под прилавка. Все знали, что у Баошань Саньжэнь можно было сыскать почти все что угодно. Травы от головных болей, лечебные мази, средства для мужской силы и талисманы от сглаза. Стоило это все недешево, и зачастую обычные жители не могли себе всего этого позволить, однако к ним часто съезжались и люди из других местностей, а некоторым матушка помогала и безвозмездно. Как Вэй Ину когда-то много лет назад. Вэй Ин часто принимал гостей в отсутствие Баошань Саньжэнь в городе, однако никогда — в чрезвычайных ситуациях. Поэтому, когда входные двери отворились, и внутрь вошел человек в белом, придерживающий за плечи другого человека, чья такая же белая одежда была окрашена кровью, он растерялся. — Где я могу найти хозяйку этого места? — спросил юноша, и все взгляды присутствующих обратились в его сторону. Вэй Ин подскочил к гостю и торопливо ответил: — Ее нет в городе, но, может, я смогу вам чем-то помочь? — А вы?.. — Я ее сын. Взгляд золотых глаз обратился к Вэй Ину. На лице юноши читалась вселенская усталость, а его спутник, казалось, был на грани того, чтобы потерять сознание, поэтому Вэй Ин сказал: — У нас есть свободные комнаты. Идемте. Он подошел к раненому человеку с другой стороны и закинул его руку на свое плечо под настороженным взглядом золотых глаз, а после они вместе неторопливо поднялись на второй этаж. Вэй Ин свернул к пустующей комнате и отворил дверь плечом, а затем они вместе с незнакомцем уложили уже окончательно лишившегося сознания человека на небольшую односпальную кровать. На деревянной спинке был вырезан талисман, отгоняющий зло, что украшал каждый элемент мебели в доме. Взгляд незнакомца обратился к талисману и задержался на нем, прежде чем встретился со взглядом Вэй Ина. — У вас есть лекарь? — распрямив плечи, на одном из которых красовалось кровавое пятно, спросил юноша. — Вернется к утру, — незамедлительно ответил Вэй Ин. — Я пошлю за ним, как только он прибудет в город. — Боюсь, мой брат может не дожить, — горестно шепнули в ответ, глядя на лежащего на постели человека. — Как вас зовут? — Мое имя Вэй Ин, — мягко улыбнулся тот. — А ваше? — Имя в быту — Лань Ванцзи. Лань Ванцзи присел на кровать рядом с братом и потрогал его лоб, хмурясь. Затем стянул верхний слой одежд, чтобы осмотреть рану, которая была наспех чем-то перевязана. Вэй Ин стоял над душой и кусал губу, не зная, стоит ему остаться или лучше уйти. Лань Ванцзи выглядел расстроенным, а местный лекарь действительно уехал навестить родню в соседнюю деревню. Вэй Ин иногда носил ему травы и знал об этом. Но юноша, красивый, как нефритовая статуя, опустил плечи, глядя на стонущего от жара брата, и Вэй Ин понял, что снова собирался сделать то, что не понравится матушке. — Послушайте, Лань Ванцзи, — позвал он негромко, тут же встречаясь с поблекшим золотом. — Не хотите ли переодеться? У вас кровь на одежде. А за вашим братом я присмотрю. — Не стоит, — холодно ответил тот. — Одежда сейчас не имеет значения. — Я понимаю, — терпеливо сказал Вэй Ин, заламывая руки за спиной. — Но все же настаиваю. Обещаю, что у меня нет дурных намерений в отношении вашего брата! Когда Лань Ванцзи снова на него посмотрел, в его глазах плескалась неуверенность. Он колебался. И Вэй Ин, снова мягко улыбнувшись, сказал: — Доверьтесь мне. Вместе с Лань Ванцзи они сходили на первый этаж, где Вэй Ин оставил юношу на попечение близняшек Лулу и Лили, которые могли заболтать кого угодно. Девочки тут же взяли Лань Ванцзи в оборот и стали предлагать ему сменную одежду разных цветов, пока Вэй Ин смывался под шумок, беззвучно прикрывая за собой двери. В комнату, где Лань Сичэнь, имя которого ему поведал Лань Ванцзи по пути вниз, метался в беспамятстве, он проскользнул так же бесшумно, предварительно заглянув в матушкины запасы и стянув оттуда мешочек трав. Она точно обнаружит пропажу, но отдуваться за содеянное Вэй Ин уже будет после. Потушив весь свет в комнате взмахом руки, Вэй Ин оставил только одну горящую свечу, которую заставил висеть в воздухе над телом Лань Сичэня, а затем аккуратно освободил рваную рану из окровавленной ткани. Рана выглядела плохо: края почернели и запеклись, а внутри было одно сплошное мясо. Вытащив из-за пазухи мешочек, Вэй Ин достал оттуда травы и наложил их на края, а затем накрыл рану рукой и закрыл глаза, начав шептать достаточно сложное заклинание. Когда он открыл глаза, они загорелись ярким зеленым светом. И тут же встретились со взглядом стоящего в дверях Лань Ванцзи. Вэй Ин отшатнулся от Лань Сичэня, ловя падающую свечку в воздухе за секунду до того, как та бы упала на спящего юношу, а затем отвернулся. Спустя несколько секунд, когда его глаза приобрели привычный серый цвет, он, с колотящимся сердцем, развернулся снова. В этот момент Лань Ванцзи уже сидел на кровати брата и осматривал затянувшуюся рану как нечто, что не поддавалось объяснению, а Вэй Ин, прижимая к груди потухшую свечку, решил сбежать. Вот только у самой двери его вдруг схватили за локоть и развернули, закрывая дверь прямо у него под носом, а затем прижимая к ней же спиной. К горлу Вэй Ина было приставлено лезвие меча, что светилось тусклым голубым цветом. Сердце юноши забилось в страхе, и все, что он смог сделать, это взглянуть в золотые глаза и гулко сглотнуть. — Что ты такое? Не зря матушка запрещала ему все. Не зря! Вэй Ин сам не понимал, как смог так легко попасться. Как Лань Ванцзи смог так легко избавиться от компании назойливых Лили и Лулу, как Вэй Ин не услышал шагов, хотя мог и догадаться, ведь Лань Ванцзи очевидно был заклинателем, к тому же передвигался бесшумно. Теперь его убьют, и поминай, как звали. А матушке собирай по всей деревне средства на его похороны. Одни проблемы от него… — Я всего лишь кое-что умею… — пробормотал Вэй Ин, прижимаясь к двери теснее, чтобы уйти от острого лезвия как можно дальше. — Я хотел помочь. — Как ты это сделал? — Это неважно. — Отвечай мне. Вэй Ин, снова встретившись взглядом с чужим, внезапно ухмыльнулся, из-за чего Лань Ванцзи на секунду потерял бдительность. — Бабушка пожаловала. Непонимающе нахмурившись, Лань Ванцзи вдруг почувствовал прикосновение к плечу и резко развернулся, тут же вперившись взглядом в пустые белые глаза призрака. — Ты чего это, вздумал обижать моего друга? — спросила старуха хриплым голосом. Обернувшись, чтобы узнать у Вэй Ина, что происходит, Лань Ванцзи наткнулся лишь на распахнутую настежь дверь. *** Вэй Ин сидел в своей комнате и нервно кусал губы в ожидании, когда сработает сигнальное заклинание, настроенное только на Баошань Саньжэнь. Женщина всегда чувствовала, когда что-то было не так, и должна была уже скоро на всех парах примчаться. Коря себя за все грехи, Вэй Ин вышагивал по комнате, пытаясь придумать оправдание, но кроме жалкого «я хотел помочь» в голову не приходило ничего. Этот Лань Ванцзи… Вместо того, чтобы поблагодарить за помощь, посмел приставить к его горлу свой меч! Вэй Ин слышал о заклинателях и даже читал, поэтому прекрасно знал, что их основной задачей было избавление мира от нечисти, коей, в каком-то смысле, Вэй Ин и являлся. Но чтобы вот так, не разобравшись! Хорошо, хоть бабушка подоспела, эффект неожиданности помог… Словно вихрь, в комнату ворвалась Баошань Саньжэнь и, тоже не разобравшись, оттаскала Вэй Ина за ухо, заранее зная, что тот что-то натворил. Несмотря на то, что это чистая правда, Вэй Ин все равно обиженно надул губы. — А теперь рассказывай, — присев на постель и сложив длинные рукава себе на колени, разрешила женщина. По мере рассказа ее глаза пылали гневом все больше и больше, но этот гнев Вэй Ин чувствовал не в свою сторону, а в сторону гостивших здесь заклинателей. Мама, будучи ведьмой с рождения, не любила их, и Вэй Ин знал это как никто. В конце концов, Баошань Саньжэнь никогда не говорила, сколько ей лет, но Вэй Ин точно знал, что живет она на свете раз в двадцать дольше, чем он. — В какой они комнате? — спросила она, поднимаясь с места. С их первой встречи на ее лице не прибавилось ни единой морщинки. — В третьей со стороны балкона. Проводив рассерженную маму взглядом, Вэй Ин присел на кровать и тут же почувствовал, как на его плечо ложится чья-то рука. — Не боись, я его напугала, внучек, — улыбнулась старушка, когда Вэй Ин обернулся. Тот фыркнул. — Да, вы это умеете, бабушка… *** К ужину Вэй Ин спускался, будучи в нервном напряжении, и особенно оно усилилось, когда в общей зале он обнаружил двоих заклинателей, занимающих дальний столик у окна. Словно что-то почувствовав, Лань Ванцзи повернул голову в его сторону и посмотрел. Но не так, как раньше, а словно виновато, что несколько удивило Вэй Ина, которого вдруг под обе руки подхватили две близняшки. У матушки в услужении совсем не было людей, но все под них маскировались, и никто и никогда до этого еще ничего не заподозрил. Лулу и Лили были маленькими богинями, отвечающими за исполнение мелких желаний. Обычно боги, в которых люди перестают верить, теряют свою силу и становятся отшельниками. Вот таких брошенок Баошань Саньжэнь обычно и подбирала. Вэй Ин в каком-то смысле в свое время тоже был брошенкой. Девочки усадили его за стол и в унисон зашептали: — Госпожа разрешила им остаться! — Мы подслушивали, — гордо сказала Лулу. — Я думал, она их выгонит, — растерянно произнес Вэй Ин, невольно бросив взгляд на Лань Ванцзи и вздрогнув, потому что тот тоже смотрел на него. — Она хотела, — сделав умный вид, ответила Лили. — Но не стала, потому что младший господин попросил прощения и дал клятву молчания. На крови! — восторженно добавила девочка. Несмотря на свой настоящий возраст, выглядели девочки всегда на двенадцать лет, поэтому зачастую Вэй Ин воспринимал их речи как детские бредни. Но сейчас, возможно, они все же говорили правду. Ведь не дай Лань Ванцзи клятву молчания, матушка бы напоила их с братом зельем забвения или, чем черт не шутит, убила, чтобы сохранить тайну, которую Вэй Ин так глупо раскрыл. Пока Лулу болтала об их новых гостях и восхищалась их красотой, бросая на дальний столик влюбленно-тоскливые взгляды, Лили сбегала за подносом и притащила за столик еду. Весьма комично было наблюдать за тем, как маленькая девочка тащит огромный и весьма тяжелый поднос по всему залу, словно он был сделан из пуха, как и все, что на нем стояло и лежало. Так как Вэй Ин сегодня не доставал повара, то можно было не бояться, что еда будет невкусной. На прошлой неделе, например, Вэй Ин его так заболтал, что тот случайно уронил в чан с супом целую перечницу. Гости потом вежливо отказывались от блюд, с кривой улыбкой сообщая, что наелись и одной ложкой, а повар скучающе выслушивал от госпожи причитания, чтобы в конце сказать: «Благодарите сынулю». Причитания потом пришлось выслушивать Вэй Ину, который пообещал отомстить. Круговорот пакостей в природе. Вдоволь наевшись, девочки убежали в прачечную, потому что их ждала работа, а Вэй Ин, оставшись в одиночестве, поспешил расправиться с ужином, чтобы не успеть заскучать. Но заскучать ему не дали, когда возле его столика остановились двое братьев-заклинателей. Подняв голову, Вэй Ин уставился на них и застыл с ложкой во рту. Лань Сичэнь улыбнулся при виде этой картины, сложил руки в рукава и спросил: — Вы не возражаете, если мы присядем? Вэй Ин отрицательно покачал головой, доставая изо рта ложку, и бросил короткий взгляд на Лань Ванцзи, что занял место, на котором сидела Лулу, со всей грацией, присущей члену именитого клана. Вроде бы Вэй Ин читал о них… Три тысячи правил — ого, это же пытка, наверное! А он еще удивлялся, что Лань Ванцзи его чуть не убил. Живя под таким давлением, Вэй Ин бы и сам на всех подряд кидался, наверное. — Я бы хотел поблагодарить вас за свое спасение, — начал юноша постарше. — Не за что, — пожал плечами Вэй Ин, избегая пронизывающего до косточек взгляда второго брата. Краем глаза он увидел, как Лань Сичэнь несильно стукнул брата в плечо, после чего тот заговорил: — Я бы хотел извиниться за причиненные неудобства. Вэй Ин чуть было не поперхнулся супом. Попытка убийства теперь так называется? — Ничего страшного, — тем не менее, ответил он. Стоило Лань Ванцзи выдохнуть, он язвительно добавил: — Но в следующий раз лучше держите меч в ножнах. Да, присутствие в доме матушки всегда прибавляло ему смелости. Лань Сичэнь посмотрел на брата и весело улыбнулся, а тот сжал челюсти, опустил взгляд в стол и смиренно кивнул. Вэй Ин самодовольно нахохлился, потому что смог поставить выскочку на место. Ну и что, что без помощи мамы и бабушки-призрака не обошлось? Все равно он молодец. — Что ж, раз уж мы все равно не сможем никому о вас рассказать, не умерев, не поведаете ли вы нам о ведьмах? В книгах о них очень мало написано, а нам с братом, честно говоря, любопытно было бы послушать. Отложив приборы на стол, Вэй Ин уставился на своих новых знакомых с искрящимся в глазах любопытством. Поговорить — это он может, всегда готов, вот только стоит ли? Решив, что он не расскажет ничего, что могли бы обратить против него, Вэй Ин спросил: — Что именно вы хотите знать? Лань Сичэнь ответил: — Вы таким родились? Даже Лань Ванцзи чуть подобрался в ожидании ответа. — Я — нет. Матушка подобрала меня на улице, когда я лишился родителей, и привела в дом, обучив всему, что знает сама. Я не обладаю и половиной той силы, что есть у нее, так что будьте осторожны и не ищите способов нарушить клятву, если не хотите обрушить на себя ее гнев. В конце своей речи Вэй Ин беззаботно улыбнулся, а его глаза сверкнули зеленым. Лань Ванцзи выглядел более настороженным, когда его брат восторженно выдохнул. — Мы и не думали об этом, — неохотно отозвался Лань Ванцзи. — А вы что забыли в этих краях? Теперь Вэй Ин чувствовал себя более расслабленным рядом с этими людьми, а вся его настороженность испарилась. Он умел чувствовать в людях зло, а эти юные дарования точно не имели никаких злых умыслов. К тому же, если бы Баошань Саньжэнь это почувствовала, то никакая клятва бы не помогла этим двоим уцелеть. Дом напичкан столькими заклинаниями, что эти двое даже уйти бы не смогли, захоти этого матушка. — Мы были на ночной охоте, — пояснил Лань Ванцзи, перед этим глянув на брата словно в поисках разрешения. — На кого вы охотились? — На демона, что обитает в лесу. Яогуая, — Лань Сичэнь невольно коснулся ладонью своего еще недавно раненого живота. — Теперь понятно, откуда такая рана… — задумчиво постучав по нижней губе пальцем, сказал Вэй Ин, а после спросил: — Вы его убили? — Не успели, — покачал головой Лань Сичэнь. — Тогда… — Вэй Ин воровато оглянулся, наклонившись над столом, и жалобно попросил: — Возьмите меня на охоту! Если братья и удивились, то не показали этого, лишь коротко переглянулись и, будто пообщавшись телепатически, синхронно кивнули. А потом старший из них неуверенно спросил: — А как же ваша матушка? Она нас не очень жалует. Вот уж правда. Вэй Ин задумчиво огляделся, словно пытаясь найти решение в окружающей обстановке, но того найдено не было. Сбежать с заклинателями, а потом вернуться с повинной? Матушка его окунет в чан с кипятком и подаст гостям вместо ужина. Значит, стоило попробовать отпроситься. Отпроситься получилось даже слишком легко. Вся та длинная речь, которую уготовил Вэй Ин, медленно поднимаясь на второй этаж, не понадобилась, потому что Баошань Саньжэнь разрешила практически сразу. — Тебе полезно будет пообщаться с воспитанными людьми, к тому же клятва подразумевала твою полную безопасность. Иди, — махнула рукой женщина, не отрывая взгляда от бумаг, пытаясь посчитать прибыль за прошедший месяц. Вэй Ин глупо моргнул и вылетел из комнаты, пока мама не передумала. Заклинатели уже ждали его возле выхода, тихо о чем-то переговариваясь. Когда Вэй Ин, облаченный в черный плащ поверх ханьфу, взглянул на своих спутников, то подметил, насколько же красивыми те были. Словно две высеченные из нефрита статуи небожителей. До леса было недалеко, поэтому решили идти пешком, к тому же у Вэй Ина не было меча, на котором можно было бы полететь. То, что он может перемещаться с помощью заклинаний, он решил своим спутникам не рассказывать. Всю дорогу он рассказывал им о местных призраках. Лань Сичэнь слушал, показывая неподдельный интерес, а Лань Ванцзи изображал дерево, но иногда все же задавал уточняющие вопросы, давая понять, что тоже слушает. — То есть они совсем не злобные? — Большинство абсолютно безобидны, — улыбнулся Вэй Ин, вспоминая бабулю. — Они бродят, заглядывая в дома, где бывали при жизни, и рассказывают мне истории. А спустя сорок дней уходят в мир иной. — Вы общаетесь с ними? — Постоянно! — воодушевленно ответил Вэй Ин. — Матушка запрещает, но я слишком любопытный… — Это неплохо, — ободряюще улыбнулся Лань Сичэнь. — Мы общаемся с душами при помощи музыки. — Звучит сложно. — Так и есть, — вставил слово Лань Ванцзи. — Мы обучаемся этому долгие годы. — Впервые с призраком я заговорил в восемь лет! — похвалился Вэй Ин, заглянув в золотые глаза. — А ты, Лань Чжань? — Лань Ванцзи, — недовольно поправил его тот, бросая гневный взгляд на брата, который поведал ведьме его первое имя. Надув губы, Вэй Ин отвернулся от Лань Чжаня и снова завязал разговор с его братом, который глядел на них с улыбкой на тонких губах. По прибытии в лес они остановились и дружно замолчали, вслушиваясь в окружающую их тишину. Слышно было лишь завывание ветра и редкие шорохи, что издавали пробегающие мимо животные. — Как вы обычно их ищете? — смахнув с головы капюшон, спросил Вэй Ин и оглядел братьев. Лань Чжань достал из ножен меч, при виде которого Вэй Ин невольно вздрогнул от неприятных воспоминаний, но быстро успокоился, вспомнив также о клятве. Заклинатель, заметив его реакцию, снова пробормотал извинения. — Все хорошо, Лань Чжань. Услышав свое первое имя, юноша нахмурился, но на этот раз исправлять не стал, а Вэй Ин довольно разулыбался, чувствуя себя победителем. — Так как? — снова спросил он. — Они оставляют после себя энергию, — объяснил Лань Сичэнь, тоже вытащив меч из ножен. — Но чаще всего по следам. Он многозначительно опустил взгляд вниз, а Вэй Ин понятливо кивнул, тоже заметив следы, что можно было бы спутать с медвежьими, если бы от них не исходил легкий шлейф темной энергии, которая обычно исходит от мертвецов. В компании вооруженных заклинателей, которые очевидно знали, что делали, Вэй Ин чувствовал себя в безопасности, поэтому очень быстро заскучал. Делать ему ничего было не нужно, а след яогуая был таким длинным, словно тот нарочно хотел испортить своим потенциальным охотникам настроение. — Долго еще? — спросил он, но на него тут же шикнули оба брата. Тогда он закатил глаза и, вытащив из плетеной сумки свечу, остановился. — Кто-нибудь из вас может ее зажечь? Заклинатели последовали его примеру и недоуменно переглянулись, после чего Лань Чжань начертил на руке огненный талисман, и свеча мигом загорелась. — Что вы делаете? Юноша опустился на корточки, чтобы схватить горсть земли со следа яогуая и подняться, закрыв глаза. — Мне надоело столько ходить, это непрактично, — ответил он, держа свечу в одной руке и горсть — в другой. Затем с его губ слетело короткое заклинание поиска, которое он выучил еще в десять лет, когда потерял матушку на рынке и подумал, что та его бросила. Баошань Саньжэнь, прижимая всхлипывающего ребенка к себе, дала ему клочок бумаги и наказала выучить его, чтобы в следующий раз в подобной ситуации прочесть и быстро ее найти. Тогда же она отдала ему и свою плетеную сумку, потому что заклинание требовало что-то, чего касался тот, которого ищешь. Вэй Ин с ней не расставался, даже не зная, сколько туда вплетено защитных чар. Когда он снова открыл глаза, что блестели ярким зеленым цветом, шаги зверя, что были повсюду и водили их кругами, засветились, но только нужные и только в его глазах. Братья не заметили никаких изменений в темном лесу, завороженно глядя в зеленые глаза, что приманивали к себе взгляд будто волшебством. В этом была доля правды. — Туда, — сказал Вэй Ин, указывая нужное направление, и резво зашагал по вытоптанным будто нарочно следам. Братья, в очередной раз переглянувшись, зашагали следом, держа мечи наготове. Двигаясь вперед, Вэй Ин все больше думал, что что-то здесь нечисто. Следы и отголоски темной энергии водили их кругами неспроста. Неужто яогуай от скуки решил обойти лес кругами по несколько раз? Навряд ли. А там, куда вело заклинание, следы и вовсе обрывались, что означало, что их тщательно замели. — Вы уверены? — спросил Лань Сичэнь за его спиной. Пока работало заклинание, глаза Вэй Ина оставались зелеными. Именно поэтому ведьмы зачастую носили плащи, чтобы прятать лицо в случае чего, хотя сейчас прятаться было не от кого. Обернувшись, Вэй Ин лишь кивнул, выглядя немного напряженно. — След ведет прямиком в чащу. А еще я практически уверен, что нас пытались сбить со следа. — Невозможно, — ответил Лань Чжань уверенно, но потом тут же в его глазах мелькнул огонек сомнения. — Яогуаи — призраки животных. Они ведь не могут думать. — Возможно, мы изначально перепутали следы яогуая с чьими-то еще? — предположил Лань Сичэнь. Вэй Ин, прикрывающий огонек от свечи ладонью, чтобы тот не потух, рассеянно кивнул. С умной нечистью нужно быть еще более настороже, чем с просто сильной. Какое-то время они шли молча, пока где-то недалеко не скрипнула ветка. Троица одновременно замерла, прислушиваясь и пытаясь понять, что это было, но в голову ничего не приходило, кроме того, что, чтобы узнать, нужно идти дальше и посмотреть. Наконец они вышли на поляну, где были вырублены деревья, а посередине находилось кострище, от которого исходил легкий флер дыма, что означало, что его потушили совсем недавно. Но самым странным было то, что следы обрывались прямо тут. Вэй Ин даже огляделся и проморгался, потом подумал, могло ли заклинание дать сбой, а затем понял, что нет, не могло. Такого ведь еще никогда не было. — Куда дальше? — спросил Лань Сичэнь. — Я не знаю. Следы кончились, — ответил Вэй Ин. Его глаза приняли обычный вид, став серыми, словно доказывая это. — Упокоился? — предположил Лань Чжань. — Сам? — удивился его брат. — Вряд ли. — А вдруг… — как только Вэй Ин решился выдвинуть свое предположение, с оглушающим ревом на него накинулось нечто огромных размеров. Нечто выпрыгнуло сверху — именно это предположение и хотел выдвинуть Вэй Ин, прежде чем был свален на землю огромным чудищем с горящими алыми глазами. Ведь не мог он просто исчезнуть, значит, он сделал так, чтобы не оставить следов на земле, и залез на дерево. Братья тут же подскочили к нему, целясь лезвиями мечей чудищу в спину, но Вэй Ин вдруг увидел это: в глазах зверя плескалась столько отчаяния и тоски, столько осознания происходящего, что Вэй Ин понял — существо все понимает. Это не просто озлобленный дух зверя, это нечто иное, живое, умеющее мыслить и чувствовать. Свеча от нападения зверя потухла, но Вэй Ин успел заметить в кострище крохотный вспыхнувший огонек, и этого хватило, чтобы юноша за секунду до того, как зверя проткнули насквозь, успел наложить на них обоих защитные чары. Мечи отлетели за спины своим владельцам, а Вэй Ин все продолжал смотреть в опечаленные глаза и вдруг понял, что зверь даже не попытался причинить ему вред, ну, кроме того, что его спина после падения обзавелась парочкой синяков. — Кто ты? — спросил он. Зверь перестал рычать, закрыл пасть и, заметив, что никто больше не пытается его убить, слез с Вэй Ина и сел на задние лапы. К Вэй Ину тут же подлетел Лань Чжань, помогая ему встать и выглядя достаточно взволнованно для человека, который не так давно приставлял к его горлу меч. — Ты в порядке? — Я да, а ты? — благодарно кивнув и отряхнувшись, спросил Вэй Ин и получил в ответ такой же кивок. Лань Сичэнь, стоя чуть в стороне и не сводя глаз со зверя, будничным тоном произнес: — Я тоже. Рад, что вам интересно. Юноши смущенно переглянулись и тоже уставили взгляды в зверя, что, чувствуя себя в большей безопасности, чем раньше, не выглядел таким уж устрашающим, если не брать в расчет огромные когти и острые клыки, что выглядывали даже из закрытой пасти. — Кто ты? — повторил Вэй Ин свой вопрос, снова обращаясь к диковинной зверушке. Та открыла рот, что-то громко провыла, заставив присутствующих скривиться, и вопросительно уставилась на Вэй Ина. Лань Чжань пошел искать свой меч, и подметивший это зверь злобно рыкнул в его сторону, но успокоился, когда меч спрятался в ножнах. Поняв, что зверь пытался ему что-то сказать, Вэй Ин слегка растерялся. Заклинания, которое позволило бы ему общаться с животными, он не знал. — Что ж, мы в тупике. Диковинка воистину была диковинной. Она вслушивалась в тихие перешептывания Лань Сичэня и Лань Чжаня, будто понимая человеческую речь, а выглядела как огромный медведь с красными глазами. Когда Лань Сичэнь произнес тихое: «Что нам делать?», зверь снова завыл, жалобно посмотрев в глаза Вэй Ина. Будто намекая. И тогда тот понял, доставая из сумки талисман с сигнальным заклинанием, которое, активировавшись, взлетело в воздух и вспыхнуло в небе ярко-красными искрами. — Это?.. — спросил Лань Чжань, глядя в полыхающее искрами небо. — Это мы матушку ждем, — усмехнулся Вэй Ин, потому что без матушки как всегда не разобраться. Но что они могут: им с Лань Чжанем по шестнадцать, Лань Сичэнь чуть старше, а Баошань Саньжэнь живет на свете не первый век. Та долго себя ждать не заставила, прибыв спустя всего несколько минут. Оценив обстановку, она смело направилась к зверю, что при виде нее опустил голову на передние лапы, словно… в поклоне. — Так это ты пугаешь местных? — спросила она, возвышаясь над зверем, что был больше нее в несколько раз, но сейчас выглядел жалким и крохотным. — Ох, бедное дитя. Баошань Саньжэнь дотронулась до мохнатой макушки и погладила животное между ушей, а тот, в свою очередь, почувствовав магию, что разлилась по каждой клеточке его тела, облегченно выдохнул. Вэй Ин гордо наблюдал за приемной матерью. В отличие от него, ей не нужен был огонь, чтобы колдовать, ведь магия текла в ее жилах с рождения. Зверь благодарно кивнул окружающим, прежде чем прикрыть мохнатые веки и раствориться в воздухе. Какое-то время из руки Баошань Саньжэнь, что касалась его, все еще лился магический поток, прежде чем женщина, развернувшись ко всем, взмахнула длинными кроваво-красными рукавами. — Он упокоился? — спросил Лань Сичэнь, тем самым привлекая внимание женщины. — Да, — безразлично передернув плечами, ответила та и взглянула на сына. — Иногда, очень редко, яогуаями становятся не озлобленные души, а хорошие. С годами они приобретают разум и скитаются по миру, не в силах найти упокой. Если бы вы его убили, его душа бы никогда не вошла в цикл перерождений, и он это понимал. В следующей жизни он родится человеком. От услышанного троица замерла, обдумывая сказанные Баошань Саньжэнь слова, а затем переглянулась. — Никогда не слышал, чтобы яогуаи не были озлобленными. А как же люди, растерзанные в этом лесу? — спросил Лань Сичэнь. — О, так это настоящие звери, — вставил слово Вэй Ин, начав активно жестикулировать. — Я общался с призраком здешнего охотника, его позавчера медведь загрыз. Во взглядах братьев Лань, обращенных на него, так и читалось: «А раньше сказать не мог?» — Что? — возмутился Вэй Ин. — Вы не спрашивали! — Но почему он напал на меня? — удивился Лань Сичэнь. — Вы пытались убить его — он защищался. — Как вы его упокоили? — спросил Лань Чжань, повернувшись к наблюдающей за ними Баошань Саньжэнь, которая вперила в него безразличный взгляд и, гордо вскинув подбородок, ответила: — Слишком много вопросов. И вообще ты мне не нравишься. Когда Лань Чжань опустил хмурый взгляд в землю, Вэй Ин спрятал рот за рукавом плаща и хихикнул. Вид виноватого Лань Чжаня был таким забавным! — Пора возвращаться в дом, детишки, уже почти стемнело. — Мы можем полететь на мечах, — предложил Лань Сичэнь, очевидно негласно предлагая подбросить и этих двоих, чтобы успеть до темноты. — Замечательно, — кивнула ему Баошань Саньжэнь, подходя к сыну. — Тогда встретимся внутри. Братья недоуменно посмотрели на женщину, но их взгляды наткнулись лишь друг на друга, потому что ни Баошань Саньжэнь, ни Вэй Ина на горизонте не было. Они ошарашенно переглянулись, вытащили из ножен мечи и встали на них, взлетая над деревьями и направляясь в сторону постоялого дома, где Вэй Ин уже распивал с матушкой чай, разучивая новое заклинание, что позволит ему общаться с животными, чтобы в следующий раз справиться самому. А помогать душам упокоиться она научит его в следующий раз. *** Спустя год Вэй Ин отправился в путешествие вместе с Баошань Саньжэнь, временно оставив управление постоялым домом на недавно пополнившего их ряды бродячего заклинателя Сяо Синчэня. Этот юноша пришел к ним за помощью после неудавшейся схватки с нечистью и остался. Ко всем заклинателям матушка относилась с пренебрежением и легким презрением, но этот юноша стал исключением, покорив женщину искренней и несколько наивной добротой, исходящей из сердца. Вэй Ин никогда не покидал их небольшого городишки с тех самых пор, как Баошань Саньжэнь забрала его с улицы и назвала сыном, поэтому на ее предложение повидать мир охотно согласился. Но мир, как оказалось, не был столь прекрасен, как о нем слагали поэты в сборниках, что попадались Вэй Ину под руку. Разрушение и боль в нем были тоже, хотя Вэй Ин и так знал об этом в глубине души еще с тех самых пор, когда впервые понял, что мама за ним не вернется. Его родная мама. В мире заклинателей творилось черт-те что. Воспоминания о Лань Чжане и его брате все еще теплились в его памяти. В тот день почти год назад они переночевали в комнате и ушли ранним утром, даже не попрощавшись, но оставив записку, где извинялись за это, объясняя свое скорое отбытие тем, что их ждут дома. Также в записке была искренне выражена благодарность за помощь и новые приобретенные знания. О ведьмах, яогуаях и том, что не всегда мир делится на черное и белое. Прочитав эту записку, Вэй Ин улыбнулся, несмотря на то, что в глубине души расстроился, ведь эти юноши тоже подарили ему новый опыт и хорошие воспоминания, а также заставили задуматься. Например, о том, что мир большой и в нем есть много интересного и неизведанного. Тогда Вэй Ин подумал, что был бы не против встретить их снова. Вместе с матушкой они собирали сплетни со всех возможных постоялых дворов, таверн и лавок, где за небольшую плату, а иногда и без нее, люди готовы были растрепать все что угодно. Тогда они выяснили, что в мире заклинателей произошел некий разлад, и что его виновником был орден Цишань Вэнь. Баошань Саньжэнь не было дела до заклинателей, но она знала, что ее сыну было, к тому же он частенько вспоминал о своих знакомых с фамилией Лань. Поэтому, когда Вэй Ин спросил, не могли бы они навестить их и узнать, все ли в порядке, она согласилась, пусть и очень неохотно. Она не знала, была это судьба или злой рок, но они прибыли в Облачные глубины именно в тот момент, когда те неистово полыхали, опаляя жаром за милю. Вэй Ин ужаснулся, спрятавшись за спину Баошань Саньжэнь, которая смотрела на огонь взглядом, в котором читалось: «Только не это». Слухи оказались правдой: в мире заклинателей действительно царил хаос. Вэй Ин не мог близко подходить к огню, поэтому и прятался за спиной матушки. Из огня он черпал силу, а во время использования чар почти всегда оставлял гореть лишь одну свечу, ведь в ином случае мог переборщить и что-нибудь случайно разгромить, не сумев сдержать магический поток. Поэтому он остался ждать снаружи, пока Баошань Саньжэнь, наложив на себя защитные чары, вошла в огонь, надеясь найти уцелевших. Но надежду развеяли горы трупов, и она уже готова была возвратиться к сыну, когда ее взор зацепился за двигающееся недалеко бело-красное пятно. У холодного источника сидел Лань Ванцзи, прижимая к себе сломанную ногу и пустыми глазами глядя перед собой. Его дом был жестоко разрушен, отец — убит, а брата он в последний раз видел, кажется, вчера. Баошань Саньжэнь бесшумно подошла к юноше, что за прошедший год немного возмужал, присела перед ним на корточки и погладила по голове, из-за чего тот тут же встрепенулся и вперил в женщину гневный взгляд. Но он вмиг превратился в удивленный, когда юноша узнал, кто перед ним сидел. — Вы?.. — захрипел Лань Чжань и тут же закашлялся, очевидно надышавшись дымом. Когда они вдвоем вышли к месту, где ждал Вэй Ин, сидя под большим деревом, нога Лань Чжаня уже не была сломана. — Лань Чжань! — удивленно-радостно позвал Вэй Ин и подскочил с места, приветствуя давнего знакомого. Тот выглядел изможденным, потерянным и таким грустным, что Вэй Ин сочувственно нахмурился и перевел взгляд, полный надежды, на матушку. Но та покачала головой, что означало: больше никто не выжил. — Ох, Лань Чжань, мне так жаль… Заклинатель отвернулся, ухватившись за меч и стиснув на нем пальцы. Вэй Ин подметил кровавые разводы на его одежде и снова перевел взгляд на Баошань Саньжэнь, что задумчиво смотрела вдаль и инстинктивно чувствовала приближение конца света. *** Они остановились в городе Цайи, что славился своим рисовым вином с говорящим названием и практически стоял на воде в переплетении водных каналов и рек. В постоялом дворе они сняли две комнаты и отправились ужинать в большую гостиную на первом этаже, из окон которой можно было увидеть проплывающих на лодках мимо горожан. Для Вэй Ина это было диковинней прошлогоднего яогуая, но он даже не успел толком понаблюдать, потому что его мысли снова вернулись к тихому и замкнутому в раздумьях Лань Чжаню, что даже не притронулся к еде, сложив руки на коленях и неотрывно смотря в стол. — Ты знаешь, куда делись остальные выжившие? — спросила Баошань Саньжэнь, медленно поедая свой ужин. Лань Чжань тихо ответил, не поднимая взгляда: — Догадываюсь. — Проводить тебя? Лань Чжань неоднозначно промычал, и никто за столом не понял, «да» это было или «нет». Вдумавшись в слова женщины, Вэй Ин удивленно спросил: — «Проводить»? А мы с ним не пойдем? — Нет, — безразлично ответила Баошань Саньжэнь. Подняв взгляд на сына, строго повторила: — Нет, — потому что тот выглядел так, словно что-то задумал. Вэй Ин возмутился: — Но мы ведь не можем его бросить! — Мы не бросим, а отведем к его соклановцам. — Но… — Ешь. — Но почему? — Вэй Ин, все в порядке, — наконец подняв взгляд от стола, безразлично сказал Лань Чжань. Вэй Ин поражался тому, как держал лицо Лань Чжань в таких обстоятельствах. Тем временем Баошань Саньжэнь промокнула губы салфеткой и сказала: — Как думаешь, почему мы с тобой не знаем ни одной ведьмы? Что-то подсказывало Вэй Ину, что вопрос был риторическим. — Потому что они не высовываются, — ответила матушка, бросая короткий взгляд на сидящего рядом Лань Ванцзи, а после переведя его на сына, что сидел напротив. — Если мы будем вмешиваться, нас раскроют, и я даже представить боюсь, что с нами тогда будет. К тому же, — с нажимом сказала она, подметив, что Вэй Ин собрался открыть рот, — дела заклинателей нас не касаются. Вэй Ин был в корне не согласен с этим и был несколько растерян из-за того, что сказала мама. Потому что это ведь она учила его тому, что каждая душа — священна. А еще: что если можешь, помоги. Будь добрым, и добро к тебе вернется. Магия не подчиняется душе, оскверненной злым умыслом. Никогда не используй ее во вред, только во благо, иначе она убьет тебя. Быть послушным сыном стало для Вэй Ина жизненной целью, ведь он долго не мог избавиться от мысли, что если будет плохим сыном, то мама его бросит. Даже когда он вырос, а страх ушел, послушание никуда не делось. И сегодня он впервые захотел по-настоящему пойти матери наперекор. Лань Чжань, молча слушающий их беседу, понял лишь то, что помощи ждать не стоит. Но он понимал, дела заклинателей ведьм действительно не касались. Иногда ему хотелось, чтобы его и его семьи они не касались тоже. *** Вэй Ин никак не мог уснуть, обдумывая случившееся и вспоминая бледное лицо несчастного Лань Чжаня, который лежал на соседней кровати лицом к потолку. Его руки покоились на груди, а веки были прикрыты, но Вэй Ин знал, что тот не спал. Даже несмотря на усталость, Лань Чжань не мог уснуть, потому что не мог перестать думать и волноваться. Он был похож на красивую статуэтку, почти не меняя выражение лица, но ведьмы, чувствительные к магии, обладали так же эмпатией и были чувствительны к изменчивому людскому настроению. В комнате горела свеча, поэтому Вэй Ин прикрыл веки и сконцентрировался на том, чтобы коснуться Лань Чжаня телепатически. Даже на расстоянии он чувствовал чужой душевный раздрай. Лань Чжань вздрогнул, что-то почувствовав, и открыл веки, посмотрев на Вэй Ина, но тот не двигался, делая вид, что спит. Тогда он снова закрыл глаза, и Вэй Ин направил всю свою магию на то, чтобы расслабить голову Лань Чжаня и избавить ее от мыслей. Совсем быстро тот погрузился в сон, а Вэй Ин обрадовался, что смог помочь хотя бы так, и, наконец успокоившись, уснул следом. *** Попрощавшись с Лань Ванцзи, Баошань Саньжэнь никак не могла избавиться от назойливого чувства в груди, словно она сделала что-то неправильно, но так ли это было? За четыреста лет жизни и не сосчитать проступков, что она совершила, событий, хороших и плохих, что пережила, людей, что повстречала и с кем попрощалась, но так и не научилась понимать, в каких ситуациях стоит слушать разум, а в каких — сердце. Что стоило прислушаться, а лучше приглядеться к сыну, она поняла слишком поздно — тогда, когда тот исчез. Она гневно вперилась взглядом в зеркальное отражение, когда заклинание поиска привело ее лишь к клочку волос, потому что только она была виновата в том, что научила Вэй Ина прятаться и не доглядела, не подумала, что тот решит когда-нибудь прятаться от нее. Но она понимала, с чего стоило начать поиски, и пошла туда, где в последний раз видела Лань Ванцзи. *** Вэй Ин даже не представлял, во что вляпался исключительно по собственной глупости и из наивного благородства — так сказала бы матушка, но той здесь не было. Он оказался в большой темной пещере с кучкой беспомощных молодых заклинателей, которых окружили со всех сторон люди из Цишань Вэнь, что, в отличие от них, были вооружены. Прибыл он туда в тот момент, когда к лицу кричащей девушки прижали раскаленное тавро. От боли та сразу же потеряла сознание и упала на землю. Лань Чжань вместе с незнакомым юношей в золотых одеяниях отбивались от кучки заклинателей в красно-белых одеждах, но те, очевидно, брали количественным преимуществом. Юноша в сиреневых одеждах оттолкнул от бессознательного тела пострадавшей девушку с тавро в руке с такой силой, что та отлетела на большое расстояние и приземлилась на небольшой островок, громко заверещав. Кто-то крикнул: — Цзяо-цзяо! Спаси мою Цзяо-цзяо! А затем островок, на который приземлилась, по всей видимости, та самая Цзяо-цзяо, что нуждалась в спасении, вдруг начал подниматься и расти вширь, и Вэй Ин вдруг понял, что это был вовсе не островок. Из-под толщи воды выглянула настолько огромная черепаха, что глаза Вэй Ина невольно округлились. Он стоял, пряча пламя свечи от ветра, и смотрел, как люди клана Вэнь, трусливо поджав хвосты и крича, стремглав рванули к выходу, хватаясь пальцами за лозы и взбираясь по ним наверх, безжалостно бросив остальных на съедение огромному монстру. Вэй Ин нахмурился и прислушался к себе, не почувствовав от этих Вэней ни одной доброй нотки, и инстинктивно понял, что отпускать их нельзя. Поэтому он вскинул взгляд вверх, прошептал заклинание, и в этот момент лозы оборвались как одна — одновременно. Вэни, карабкающиеся друг за другом, попадали вниз с громкими воплями, кто-то от удара даже потерял сознание, а Вэй Ин встретился взглядом с опешившим Лань Чжанем, что оттащил Ло Цинъян в укрытие, спасая от было набросившейся на нее черепахи, и сейчас смотрел на него, словно не веря в происходящее. Затем перевел взгляд на Вэней и нахмурился. Пока остальные кричали и помогали друг другу спасаться от рассвирепевшей черепахи, Вэй Ин засмотрелся и не заметил, как погасла свеча, оставляя его безоружным, а когда заметил, то чертыхнулся и подскочил к Лань Чжаню. — Что ты здесь делаешь? — Я хотел помочь… — ответил он, оглядываясь по сторонам. Черепаха не спешила покидать воду, да и не смогла бы, наверное, габариты не позволяли, поэтому на суше и вдали от воды люди были в относительной безопасности. Главной опасностью сейчас были именно люди из клана Вэнь, что начинали понемногу приходить в себя и кучковаться, оглядываясь и пытаясь понять, как лозы могли оборваться все до единой. Лань Чжань, услышав их разговоры, быстро понял что к чему и перевел взгляд на Вэй Ина, что смущенно чесал макушку через тонкую ткань капюшона, наброшенного на голову. — Трусливые псы! — кричал юноша в золотом. — Это все кара небесная на вас обрушилась. Поганые сволочи, бросить нас решили? Вэй Ин тут же проникся к нему симпатией. Вэнь Чао нахмурился, осмотревшись, проверил, в порядке ли Вэнь Чжулю и Ван Линцзяо, и вдруг заприметил в толпе новое лицо. — Ты! Это ты обрезал лозы?! Вэй Ин напрягся. Без огня он защитить себя не сможет, поэтому, почувствовав опасность, чуть было не ступил за спину Лань Чжаня, но вовремя себя одернул и гордо вкинул подбородок, глядя в сверкающие гневом глаза. Бросив взгляд на свечку в его руке, которая не горела, Лань Чжань обеспокоенно нахмурился и незаметно нарисовал на своей ладони заклинание огненного талисмана. Свеча зажглась как по щелчку, и на лице Вэй Ина возникла благодарная улыбка. Вэнь Чао не успел даже отдать приказ Вэнь Чжулю, когда груда камней попадала с потолка и разделила их грот от кучки кричащих Вэней. Теперь они были заперты наедине с огромной кровожадной черепахой, но казалось, что лучше с ней, чем с людьми в красно-белых одеяниях. Кое-кто из заклинателей, понаблюдав за тем, что случилось, действительно поверили в слова Цзинь Цзысюаня про божье вмешательство. Другие в тайне надеялись, что камнями прибило парочку Вэней, а лучше одно конкретное трио. Остальные просто перешептывались, прячась в гроте и пытаясь придумать, как отсюда выбираться, а Лань Чжань спросил у Вэй Ина: — Ты сможешь нас отсюда вытащить? — Такого заклинания я не знаю, — покачал головой тот. Возможно, забросав камнями единственный выход, он все же сглупил… Заклинанием, которым он обрезал лозы, он иногда резал овощи, когда не мог найти потерянный нож. А тем, что засыпало камнями выход, помог соседу разрушить сарай, чтобы построить на его месте дом. Из того, что он мог сейчас, осталась только возможность поговорить с черепахой, которая вряд ли это оценит. Он присел на камень, а Лань Чжань опустился рядом. Некоторые заклинатели смотрели на них, подмечая, что Вэй Ина с ними не было, но подойти и узнать, откуда он взялся, почему-то не спешили. Лишь Цзинь Цзысюань подошел, обращаясь к Лань Ванцзи: — Есть идеи? Тот отрицательно качнул головой, а юноша в желтом, скосив взгляд на Вэй Ина, спросил: — А ты кто такой? Откуда взялся? Лань Чжань хотел было заткнуть Цзинь Цзысюаня, но это за него сделал Цзян Ваньинь: — Да какая разница, кто он? Выбираться как будем? — А я почем знаю? Это я, что ли, выход завалил? Или Вэней привести нас сюда надоумил? — Да ты остряк, павлин, как я погляжу! — И что с того? — Да сколько можно? — вымолвила одна из девушек. На ее коленях лежала девушка с уродливым клеймом на лице, будучи все еще без сознания. — Нас обязательно спасут! Наши родители уже ищут нас, я уверена. — Да как же они ищут, если думают, что мы в Цишане? — возмутился кто-то из толпы. Девушка сразу притихла и опустила взгляд. — Все равно найдут… — пробурчала она, едва сдерживая слезы. Начал назревать скандал, но Вэй Ин бы не стал даже пытаться его остановить, если бы у него было на то желание. Вместо этого бессмысленного занятия он положил руку на плечо Лань Ванцзи, словил на себе его усталый взгляд и кивнул в сторону воды. Юноша понятливо кивнул и встал, а затем они оба направились туда, где дремала чуть подуспокоившаяся черепаха. — Как думаешь, мы сможем убить ее? — спросил Вэй Ин, разглядывая огромное существо. Лань Чжань ответил: — Без оружия — нет. — Эх, сюда бы маму… Она всегда знает, что нужно делать. Научила меня всему, но не этому, — коротко рассмеялся Вэй Ин. — Она знает, что ты здесь? — Шутишь? — хмыкнул тот. — Она бы никогда не отпустила меня. — Но ты все равно пришел, — глядя на него тяжелым, пронизывающим до костей взглядом, сказал Лань Чжань. Гулко сглотнув, Вэй Ин пожал плечами и опустил взгляд на воду, по которой плавали упавшие с деревьев листочки. Но погодите-ка, в пещере деревья не росли… — Смотри, Лань Чжань! Он указал пальцем на воду, и заклинатель, переведя туда взгляд, быстро сообразил, в чем дело, и поспешил поделиться открытием с вдруг подошедшим к ним Цзян Ваньинем. После недолгого спора было решено, что один из них сплавает, чтобы узнать, действительно ли есть под водой выход и как долго до него плыть, и на эту роль вызвался все тот же Цзян Ваньинь. Спящая над водой черепаха не заметила всплеска воды вдали от нее, потому что в этот момент на нее было втайне наложено заклинание тишины. Цзян Ваньинь, как лучший пловец среди присутствующих, а также первый ученик своего клана, все же ступал в воду опасливо, но, не заметив со стороны черепахи активности, осмелел и быстро нырнул, предварительно задержав дыхание, а выплыл оттуда спустя несколько минут и обрадовал всех новостью, что выход все же есть. Радовались тихо, все еще боясь разбудить зверя, но в глазах присутствующих так и читалось облегчение. А потом, когда в пещере остались лишь Лань Чжань и Вэй Ин, второй, скрывая напряжение в голосе за напускным весельем, сверкнул зелеными глазами и сказал: — Ныряй, я буду прямо за тобой. Сразу почувствовав неладное, Лань Чжань нахмурился и, бросив короткий опасливый взгляд на черепаху, спросил: — Что такое? Не ожидав, что его так быстро раскусят, Вэй Ин поспешно ответил: — Ничего! Поняв, что своим молчанием лишь тянет время, он все же пробормотал: — Я… не умею плавать. Под удивленным взглядом он тут же вспыхнул и сказал: — Что?! Не смотри так на меня! Может, в какой-то другой вселенной я и отличный пловец, но в этой, увы, нет. К тому же, как только потухнет свеча, заклинание с черепахи спадет, и она заметит нас. Поэтому плыви и найди мою маму, хорошо? А я останусь. Наверное, слишком опрометчиво было думать, что Лань Чжань его послушает, потому что тот даже варианта такого не рассматривал. Бросить человека, который год назад, рискнув своим разоблачением и жизнью, спас его брата от смертельного ранения, а после пришел за ним в пещеру, чтобы помочь? Оставить одного в логове монстра-убийцы? Даже если он это сделает и найдет Баошань Саньжэнь, та за это испепелит его на месте, и Лань Чжань даже не будет сопротивляться. — Как именно работает заклинание? — задумчиво спросил он. — Что? — не ожидавший такого вопроса, Вэй Ин удивился. — Свеча должна гореть, правильно? Значит, оставим ее здесь. Если она будет гореть, ты сможешь колдовать под водой? — Да, но… — Даже если она потухнет и заклинание спадет раньше, чем мы выберемся, мы успеем. — Но я… — Тебе не нужно будет плыть, я буду держать тебя и смогу вытащить. Тебе нужно будет всего лишь задержать дыхание. — Лань Чжань, ты… — недоверчиво прошептал Вэй Ин, глотая все слова, что хотел сказать. Затем улыбнулся и покачал головой. — Невероятный. И правда хочешь так рисковать? — Я не оставлю тебя здесь. Золотые глаза встретились с зелеными, и обоим юношам показалось, словно мир на секунду остановил свое существование ради этого момента. Вэй Ин никогда не творил таких долгих заклинаний, силы уже начали покидать его, а вся эта затея казалась ему бредом, но он почему-то очень хотел довериться Лань Чжаню. И он доверился. Свеча потухла спустя три секунды после того, как они оказались в воде, о чем Лань Чжань догадался, увидев, как изменился цвет глаз Вэй Ина. Тот тут же запаниковал, ухватился за Лань Чжаня крепче и задрыгал ногами быстрее, уже начав чувствовать, как в легких кончается воздух. Но Лань Чжань плыл, несмотря на то, что Вэй Ин, дергаясь, только мешал, а позади них в воду нырнула потревоженная шумом черепаха. Плыл, держа так крепко, насколько хватало сил. Первым выбрался Вэй Ин, которого Лань Чжань буквально вытолкнул из воды, потратив на это последние силы. Пока Вэй Ин пытался вдоволь надышаться, он выскользнул на берег и тоже тяжело задышал. А потом к ним подскочили Цзян Ваньинь с Цзинь Цзысюанем. — А вы что здесь делаете? — удивленно спросил Вэй Ин, глядя на двух юношей, что, переглянувшись, в один голос воскликнули: — Почему вы так долго?! *** До Гусу было идти ближе, чем до Юньмэна, но Облачные глубины сгорели, и компании из трех заклинателей и одной ведьмы не оставили выбора. Мокрые, без мечей и безмерно уставшие они шли, не находя в себе сил даже на легкую беседу, пока окончательно не выдохлись и не решили устроить привал. — Так кто же все-таки ты такой, Вэй Ин? — спросил Цзинь Цзысюань, привалившись спиной к дереву. Вэй Ин устало передернул плечами. — Мы с Лань Чжанем давние друзья. Сказав это, он метнул веселящийся взгляд в сторону юноши, но тот опровергать его слова не стал, что Вэй Ину весьма польстило, ведь он отродясь не имел друзей, разве что друзей-призраков на кратковременный срок, пока души тех не уходили в цикл перерождений. — Ты не заклинатель? — спросил Цзян Чэн. — Неа, — улыбнулся Вэй Ин. — Обычный человек. Лань Чжань, разводивший костер, тихо хмыкнул себе под нос, услышав его слова. Дальше они немного погрелись, обсудив дальнейшие действия. Вэй Ин подумывал о том, как смыться под шумок и найти матушку, ведь в Юньмэне ему делать было нечего, но Лань Чжаня оставлять не хотелось. Комплекс героя Вэй Ина рос не по дням, а по часам. В дороге они успели обсудить и то, что надеялись, что никто из спасенных не обмолвится о том, что в пещере помимо них застряли так же и Вэни, если те, конечно, не сообразили, как выбраться, на что они тоже надеялись. Вэй Ин же думал о том, что обрекать этих людей на голодную смерть было жестоко, и нахмурился, когда вспомнил, что те самые люди не посчитали жестоким сжечь Гусу дотла и погубить столько ни в чем не повинных людей. До Юньмэна было двое суток пешим ходом, поэтому они решили поберечь силы и переночевать в лесу. Когда все уснули, Вэй Ин смотрел на костер и иногда бросал взгляды на Лань Чжаня, что снова лишь делал вид, что спал. Огненные блики отражались на его красивом лице, делая то визуально мягче. Воровато оглядевшись и убедившись, что Цзинь Цзысюань и Цзян Ваньинь спят по-настоящему, а не притворяются, Вэй Ин улыбнулся. Его глаза вспыхнули зеленым, и магия коснулась нахмуренных бровей Лань Чжаня. — Ты снова это делаешь. — Делаю что? — спросил Вэй Ин и тихо рассмеялся. — Помогаешь, — ответил Лань Чжань, открыв глаза и посмотрев на него с на секунду промелькнувшей нежностью. — Спасибо. — Я помогаю тебе не за спасибо. Не стоит благодарить. — Тогда почему? — Не знаю, — пожал плечами Вэй Ин. — Потому что могу. Разве сильные не должны помогать слабым? Не то чтобы я сильный, но… Знаешь, — он неопределенно взмахнул руками. — Зачем я так много всего умею? Уж точно не для того, чтобы резать овощи, потеряв нож. Лань Чжань, казалось, задумался над его словами, все еще ощущая легкую расслабленность из-за магии. Мысли стали мягче и ленивее, а тело вдруг стало слабым и вялым, готовым в любой момент погрузиться в приносящий облегчение сон. — Вэй Ин, я… — медленно сказал Лань Чжань, а затем его веки вдруг слиплись, а дыхание выровнялось. Уснул. — И тебе спокойной ночи, Лань Чжань, — прошептал Вэй Ин, и в это мгновение зеленые глаза стали серыми. *** Когда Лань Чжань проснулся, Цзинь Цзысюань и Цзян Ваньинь все еще спали, а Вэй Ин… А Вэй Ина нигде не было. Лань Чжань забеспокоился и огляделся, но не нашел ничего, кроме своего меча, что лежал на земле в нескольких сантиметрах от него. Он удивился, а потом вдруг понял: заклинание поиска требовало предмет, который искомый держал в руках. Баошань Саньжэнь все же их нашла. *** Вэй Ин шел, опустив голову. Идя на небольшом расстоянии от разгневанной матери, он мог думать только о том, что сейчас она действительно выглядела как мать. Разгневанная. Не мама, не матушка, а самая настоящая мать, от взгляда которой по спине бегут мурашки и хочется прикрыться. Баошань Саньжэнь, что до этого шла быстро и будто не разбирая дороги, вдруг остановилась и развернулась, и к лицу уставшего после всех произошедших с ним событий юноши приклеился нечитаемый взгляд. Уже приготовившись к мысленной порке и нескончаемому потоку нравоучений, он встал прямо и стал ждать свою учесть с храбростью смертника. Но вместо того, чтобы исполнить все то, что нарисовал мозг Вэй Ина, Баошань Саньжэнь лишь стиснула его в крепких объятиях. Она была высокой женщиной, выше большинства мужчин, которым приходилось смотреть ей в спину в прямом смысле слова — до затылка было высоковато, глаза напрягались, поэтому Вэй Ин уткнулся носом ей между ключиц и удивленно вздохнул, а затем несмело поднял руки и обнял в ответ. Сверху раздалось тихое: — Дурачье. Совсем не бережешь свою старую матушку. — Вы еще меня переживете, — глухо пошутил Вэй Ин, улыбнувшись. Женщина отстранилась и нахмурилась, заглядывая в серые глаза. — Этого я и боюсь. — Матушка… — растерянно прошептал юноша. Баошань Саньжэнь отошла на шаг, взглянула на стоящее рядом дерево и привалилась к нему спиной, устало прикрывая веки. Вэй Ин вдруг подумал, что никогда не видел ее такой уставшей, даже когда она спасала от пожара целую деревню. Казалось, будто бы она постарела за эти пару дней на десяток лет. — Больше никогда так не делай, — строго выдохнула она. Вэй Ин насупился. — Я поступил, как велело сердце. Разве не этому вы меня учили? — Нет, не этому. Я учила тебя заботиться о других, но не забывать о себе. Учила быть добрым к миру, но помнить, что он не всегда будет отвечать взаимностью, и быть наготове. Учила слушать не только сердце, но и голову, а твоя, кажись, пустая. Вэй Ин отвел взгляд, не решаясь спорить с матушкой, что выглядела так устало по его вине. Но вдруг та продолжила: — Однако я не учла одного: ты растешь. Тебе скоро восемнадцать. Ты меняешься, и так и должно быть. Наивно было полагать, что я смогу запереть тебя в четырех стенах, и ты при этом останешься счастлив. Ты хочешь быть полезным, хочешь знакомиться с людьми, хочешь быть им опорой. Я понимаю. Вэй Ин удивленно поднял брови и словил на себе пронзительный взгляд. — То есть, если я хочу помочь в грядущей войне, то… — Мешать не буду, — продолжила за него женщина, но вдруг нахмурилась. — Но и помогать тоже. Если ты хочешь идти — это твое право, ты мой сын, а не пленник. Но никогда, слышишь?! — она вдруг гневно взмахнула длинными рукавами. — Никогда больше не смей использовать мои же заклинания против меня! Этому я тебя точно не учила! А если бы ты умер, то что же, я бы даже тело твое не смогла похоронить? А если бы тебе понадобилась помощь? Ты обо мне подумал? Несносный глупый ребенок, да я!.. — Я прошу прощения, — обняв женщину, пробормотал Вэй Ин ей в плечо и тут же почувствовал ответные объятия. — Я виноват, мне жаль. Баошань Саньжэнь вздохнула: единственный сын, и тот — идиот. Добрый и наивный маленький мальчик, которого она, заприметив на улице, просто не смогла там оставить. До этого она подбирала только одинокую забытую всеми нечисть, а тут на — человек. Но Вэй Ин был особенным. Было в его энергии, которую она почувствовала, что-то великое, что, если правильно взрастить, возможно, сможет изменить мир. Если не весь, то чей-то точно. Например, мир одного мальчика по фамилии Лань, недавно потерявшего семью. — Я горжусь тем, что ты мой сын. *** В мире заклинателей продолжал царить хаос. Все кланы, исключая Вэнь, собрались, чтобы придумать военную стратегию, что смогла бы привести их к победе, но их ряды постепенно поредели. Пристань Лотоса была уничтожена следом за Облачными глубинами, глава клана Цзян погиб вместе с женой, и следующим главой стал его сын, совсем молодой юноша с разбитым сердцем, у которого остались лишь сестра и желание отомстить за горе, которое он испытал. Вэй Ин вместе с матушкой наблюдали издалека. У первого разрывалось сердце, он не понимал, как люди могут быть настолько жестокими по отношению друг к другу. Баошань Саньжэнь, видя его смятение, объясняла, что не у всех есть такое чистое сердце, как у него, но Вэй Ин все равно не понимал. Когда было решено наконец закончить все это и выйти на орден Цишань Вэнь войной, Вэй Ин выскользнул из постели ночью и пробрался в военный лагерь незамеченным. Для этого ему не понадобилась магия — было достаточно ловкости и наблюдательности. Лань Чжань проснулся, когда почувствовал прикосновение к плечу. Будучи в душевном раздрае и на нервной почве столько месяцев, он тут же схватил незваного гостя и повалил того на спину, уже протянув руку к мечу, но вовремя заметил, кто именно разбудил его в эту тяжелую ночь накануне битвы. — Вэй Ин, — в его голосе, казалось, слышалось облегчение. — Почему ты здесь? — Пришел тебя подбодрить, — совсем не смущаясь позы, в которой они оказались, улыбнулся тот и сжал чужое плечо. Взгляд Лань Чжаня потеплел, а синяки под глазами, залегшие от усталости, словно на тон посветлели. — Ты в порядке, Лань Чжань? Улыбка сошла с лица Вэй Ина перед тем, как он задал этот вопрос. На который, впрочем, знал ответ, но все равно зачем-то спросил. Конечно, не в порядке. Разве на войне можно быть в порядке, когда приходится сражаться и умирать почти что детям? Ведь они действительно дети, еще совсем юные, не успевшие толком пожить. Разве это честно? Но когда это мир был честным, эй… — Мгм, — отозвался Лань Чжань, почти не солгав. Он лег на землю рядом с Вэй Ином, лег набок, и второй последовал его примеру, так что теперь они лежали, глядя друг на друга. В серых глазах плескалось сочувствие, в золотых — уверенность и легкое волнение. Перед смертью не надышишься. — Я хотел сказать, что в тот день, когда мы познакомились, увидев тебя, уставшего и взволнованного, подумал, что ты очень сильный, Лань Чжань. Несмотря на трудности, вытащил брата из передряги и спас ему жизнь. — Это ты спас ему жизнь. — Но ведь это ты сумел притащить его ко мне, — улыбнулся Вэй Ин, подкладывая сложенные лодочкой ладони под голову. — Я знаю, что ты со всем справишься. Вот, что я хотел сказать. Не умирай, хорошо? В мире еще много заклинаний, которые я бы хотел тебе показать. Глаза Лань Чжаня весело сверкнули. — Например? — Например, заклинание цвета. Представляешь: оказывается, я могу менять цвет предметов на тот, что захочу. У меня теперь есть розовое ханьфу, прямо как у девчонки. Вэй Ин хихикнул, а затем вдруг отвел взгляд и задумчиво промычал. — Знаешь, что сказала мне матушка, когда нашла меня на улице? — вдруг тихо-тихо зашептал Вэй Ин, бросив взгляд на горящий в нескольких метрах костер. — М? — заинтересованно промычал Лань Чжань. — «Любишь фокусы?» Она спросила, а я тогда даже не знал, что это такое. Она укрыла меня зонтом от дождя, и тогда я спросил: «Это и есть фокус?», — Вэй Ин тихо рассмеялся, а потом прикрыл веки. Когда он открыл глаза, они были зелеными. — А ты? Ты любишь фокусы? Уголок губ Лань Чжаня дернулся в улыбке, когда он мягко ответил положительным «Мгм». Выдохнув, а затем гулко сглотнув, Вэй Ин медленно и несмело приблизил свое лицо к лицу Лань Чжаня и коротко, совсем по-детски поцеловал. Лань Чжань почувствовал на своих губах сначала тепло, а потом что-то другое, что-то волшебное пробралось в его тело, и то вдруг будто окрепло, стало вмиг сильнее и готовое на кучу подвигов. Он удивленно спросил, глядя на чуть повлажневшие от скользнувшего по ним кончика языка губы: — Что это? — Я поделился с тобой частичкой своей силы. А теперь спи, Лань Чжань, — магия вмиг освободила голову юноши от мыслей и погрузила в успокаивающий, воистину хороший, сон. — Спокойной ночи. *** Они назвали это Аннигиляцией солнца. Или Выстрелом в солнце. В любом случае, от солнца остался лишь пепел. Безночный город пал вместе с теми, кто принес миру заклинателей столько зла, и дождь из пепла еще долго орошал землю. Огонь горел повсюду… Во время сражения Вэй Ин находился недалеко: тратил силы на защитные заклинания и под конец так вымотался, что свалился без сил прямо в руки подоспевшей матушки. Никто в процессе сражения даже не заметил, что некоторые удары просто возвращаются врагам в двойном размере. Никто, кроме Лань Чжаня, чей щит был самым прочным. К концу боя он не получил ни единой раны и, вскинув взгляд вверх, увидел, как Баошань Саньжэнь растворяется в воздухе, держа бессознательное тело сына на руках. *** Очнулся Вэй Ин, как ни странно, в своей комнате. Он не бывал здесь так давно с тех пор, как покинул дом, что от запаха родных мест вдруг на глаза навернулись слезы. Этот запах теперь ассоциировался у него с безопасностью, ведь здесь, в отличие от внешнего мира, он никогда не встречал людей, таящих в своих душах зло. Он растянулся на постели и зевнул, почувствовав пустоту в желудке. Значит, он долго проспал, если успел так сильно проголодаться. Спустившись на первый этаж, он резво побежал на кухню и вдруг остановился, только сейчас поняв, что произошло. Они ведь… победили? Война окончена? Даже завывший пустой желудок не смог заглушить того радостного вопля, что он издал, накинувшись на растерянного Сяо Синчэня, что в этот момент отчитывал повара. — Вэй Ин, ты очнулся? — улыбнулся заклинатель. — Госпожа так обрадуется… — облегченно выдохнул он. Повар бросил Вэй Ину такую же радостную улыбку, что делал в последний раз примерно никогда в жизни, и Вэй Ин насторожился: это сколько же он проспал? Словно прочитав вопрос на его лице, Сяо Синчэнь произнес: — Ты был без сознания три месяца. То, что Вэй Ин ненадолго выпал из реальности от полученной информации, — абсолютная правда. То, что он нисколько не расстроился, узнав у Сяо Синчэня, что Лань Чжань ни разу не пришел его навестить, — полная ложь. После того поцелуя в лагере… Это и поцелуем-то, наверное, не назовешь, хотя не то чтобы Вэй Ин сильно в этом разбирался, ведь тот поцелуй был для него первым и единственным. После него он всю ночь думал о том, как красиво горели золотом глаза Лань Чжаня в свете костра. О том, какими мягкими и нежными были его губы. И о том, что быть обрезанным рукавом — не так уж плохо, правда? По крайней мере, он ни одного не встречал, чтобы разузнать, как им на свете живется. Баошань Саньжэнь не сказала ничего, увидев его в сознании, только обняла крепко и оставила на виске поцелуй. А потом ушла в свою комнату, не оборачиваясь. Вэй Ину не потребовалось много времени, чтобы окончательно восстановиться и снова посетить мир заклинателей. В одной из таверн он услышал, что Пристань Лотоса и Облачные глубины уже начали отстраивать. Это были хорошие новости. А потом он узнал о том, что у заклинателей назревал какой-то новый конфликт и чуть было не стукнулся о стол лбом от негодования, потому что эти заклинатели сживут его со свету, право слово! Но завис на полпути, когда услышал, кто стал зачинщиком. Гусу Лань. С взволнованным сердцем Вэй Ин помчался в Облачные глубины и прибыл, когда пробил комендантский час, но когда это какая-то волшебная стенка могла остановить сына Баошань Саньжэнь? Какую-то другую ведьму, может, и смогла бы, но только не Вэй Ина. Он держал в руке свечу, во второй — ханьфу Лань Чжаня, что тот оставил в их постоялом доме еще два года назад, и шел по следам заклинания прямо в цзинши. Вэй Ин держал это ханьфу в своей комнате все это время, обещая когда-нибудь вернуть. Что ж, время пришло. Цзинши встретила его тишиной, полностью оправдывая свое название. Лань Чжань спал, лежа на спине, а в лунном свете, что пробивался сквозь открытое окно, были видны темные тени, залегшие под нижними веками. Присев на его постель, он дотронулся до словно похудевшего плеча, и сцена в военном лагере повторилась. Вэй Ин оказался лежащим на мягкой постели спиной, а сверху его придавило тяжестью чужого тела. — Я сплю? — хрипло спросил Лань Чжань, взволнованно глядя в серые глаза, что вспыхнули зеленым. Вэй Ин даже не заметил этого, а Лань Чжань не обратил внимания. Они оба не обратили… На то, что источников огня в комнате не было, ведь потушенная свечка уже лежала в плетеной ведьмовской сумке. — Нет, ты не спишь, — завороженно прошептал Вэй Ин, положив руку Лань Чжаню на бледную щеку. Почувствовав настоящее прикосновение, заклинатель прикрыл веки и выдохнул, опалив чужую прохладную ладонь теплым дыханием. Он улегся рядом, накрыл Вэй Ина одеялом и взял его за руку, положив их соединенные руки себе на грудь. — Облачные глубины так быстро отстроили… — Здесь почти так же, как было до пожара. Вэй Ин лег набок и спросил: — Что снова происходит в вашем мире? Я слышал, на ваш клан насели. Лань Чжань приоткрыл один глаз, снова закрыл и сказал: — Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь после пробуждения. Удивленно приподняв брови, Вэй Ин спросил: — Ты знаешь? — Я общался с Баошань Саньжэнь. Писал ей письма. Иногда она мне отвечала. — Что она сказала? — Что ты лишился сил и впал в долгий сон. Я боялся, что ты не проснешься. Вэй Ин крепче сжал его руку. — Я здесь. И буду, пока не прогонишь. Лань Чжань бы не смог. Никогда. Тишину цзинши разбавляла тихая речь Лань Чжаня, что поведал Вэй Ину о происходящем в данный момент. Об остатках клана Вэнь, которые состояли лишь из детей и стариков. Узнав о которых, Лань Сичэнь вместе с братом вызволили их из плена и забрали в только-только отстроенные Облачные глубины под свое крыло. Почему? Потому что маленькая ведьма, взрослая ведьма и добрый яогуай научили братьев, что мир не делится только на черное и белое. А еще, что сильные должны защищать слабых, иначе на что им сила? Этой ночью двое спали, державшись за руки. *** Кроме Лань Сичэня, никто в Гусу не знал, что Вэй Ин — ведьма. Старший брат удивился, ранним утром постучав в комнату младшего и обнаружив там неожиданного гостя тире давнего знакомого, но встрече обрадовался. К тому же, в отличие от других, он знал о том, какую роль Вэй Ин сыграл в войне. Ему устроили небольшую экскурсию. В Облачных глубинах все еще нужно было много построить и перестроить, но даже такими Вэй Ин считал их невероятными. Разве что у стены с правилами плевался и закатывал глаза, вызвав у обоих братьев на лицах улыбки. Он так же увидел и те самые остатки клана Вэнь, что теснились в небольших комнатах по несколько человек, но ни на что не жаловались, каждый раз благодарно кланяясь своим спасителям. Это действительно были лишь дети и старики. Одного мальчика Вэй Ин заприметил сразу, потому что вдруг почувствовал нечто в груди. Словно этот ребенок… однажды станет великим. Будто у него будет великая цель. Вэй Ин почувствовал, как сердце забилось сильнее, и тогда мальчик вдруг посмотрел на него. Улыбнулся. И Вэй Ин, воровато оглядевшись, вдруг выдал, сам себе удивившись: — Любишь фокусы, малыш? *** Впервые после того случая в военном лагере Лань Чжань поцеловал его на седьмой день пребывания в Гусу. Вэй Ин тогда разучивал новое заклинание, которое хотел как можно скорее показать Лань Чжаню, и усердно читал его, заучивая и пробуя воплотить в жизнь. Одинокая свеча горела на столе, тускло освещая комнату. Бесшумно подойдя к нему сзади, Лань Чжань опустил руки ему на плечи и мягко сжал, коротко помассировав. Обернувшись, чтобы узнать, что на него нашло, Вэй Ин улыбнулся, и его губы тут же захватил в плен горячий рот. Этот поцелуй отличался от предыдущего. По сравнению с тем, этот напоминал настоящий пожар, по крайней мере, именно он разгорелся внутри Вэй Ина, словно превращая органы в пепел — настолько сильным он был. Вэй Ин удивленно замычал в поцелуй, но быстро сдался под натиском чужих губ и закинул ладони на широкие плечи. А когда его схватили под бедра и понесли к кровати, то и вовсе вцепился в них клещом. Его раздевали медленно, осторожно, внимательно наблюдая за реакцией, словно если он вдруг встанет и скажет, что хочет уйти, его отпустят. Вэй Ин не хотел, чтобы отпускали. Только чтобы прижали крепче. Кожа на шее покрывалась темно-красными следами поцелуев медленно и мучительно. Вэй Ин тогда подумал, будто над ним издеваются нарочно, и улыбнулся — надо же, Лань Чжань умеет дразнить… Той ночью он чувствовал на себе ненасытный рот Лань Чжаня каждой клеточкой тела. И та часть тела, которая заинтересованно приподнялась и отвердела, получила к себе так много внимания — достаточно, чтобы Вэй Ин смог забыть свое имя на какое-то время. Но имя Лань Чжаня забыть не смог — а как, когда выкрикиваешь его истерзанным от этих криков горлом? Сначала было больно, но Вэй Ин даже не думал о том, чтобы использовать какое-нибудь заклинание, чтобы облегчить проникновение и снять жжение. Потому что эта боль тоже приносила удовольствие, как и мысль о том, что они с Лань Чжанем стали одним целым. В тот момент Вэй Ин прикоснулся к его щеке поцелуем и подумал, что, наверное, это и есть любовь? Когда человеку доверяешь как самому себе. Вэй Ин давно забыл о клятве, данной Лань Чжанем его матери. И был уверен, что даже не будь ее, той клятвы, ничего бы не изменилось. Лань Чжань, что плавно двигался внутри него и целовал его лицо, тот Лань Чжань, что на следующее утро повяжет ему на запястье свою лобную ленту, о значении которой ему тем же днем расскажет слегка смущенный Лань Сичэнь. Этот Лань Чжань никогда бы не причинил ему вреда — все же Вэй Ин хороший эмпат, хорошая ведьма и полюбил хорошего человека. *** Вернулся домой Вэй Ин с улыбкой, помолвочной лентой на запястье и полными штанами счастья, но дом почему-то встретил его не так радостно. Лили и Лулу с грустными лицами играли в маджонг, старый повар с кислой миной помешивал какую-то липкую жижу, а Сяо Синчэнь грустным взглядом смотрел в окно. — Кто-то умер? — с нервным смешком спросил Вэй Ин и тут же с удивлением подметил, что лица, давно ему знакомые, стали еще кислее. — О боги, правда кто-то умер?! — Молчи, идиотина, — злобно отозвалась Лили, и Лулу тут же на нее шикнула. Никогда еще девочки так с ним не разговаривали, поэтому Вэй Ин насторожился и подошел к ним. — Что случилось? — Где ты был?! — на этот раз Лили кричала, и сестра уже точно не смогла бы остановить ее гнев. — Где ты прохлаждался?! Шляешься со своими заклинателями, о семье и думать забыл, пока твоя мама!.. мхмхмм! — все же Лулу успела закрыть ей рот, посмотрев на Лили страшными глазами. — Пока моя мама… что? — Вэй Ин сглотнул и поднял взгляд на лестницу на второй этаж, уже готовясь рвануть туда, если ему не скажут, что происходит. Ему не сказали, поэтому он сорвался с места и уже спустя несколько секунд ворвался в комнату Баошань Саньжэнь с испуганными глазами. На кровати лежала женщина, похожая на его горячо любимую матушку лишь отдаленно, мелкими чертами. Вместо красивой молодой женщины в постели медленно чахла седовласая старушка, что тяжело дышала и, повернув голову в сторону двери, протянула руку. Вэй Ин упал на колени, а глаза наполнились слезами, вмиг побежавшими по щекам мокрыми прозрачными дорожками. — Мама, матушка… — шептал он, отчаянно сжимая морщинистую руку. — Что с вами? Что произошло? Это какая-то болезнь? Как это лечится? Мне послать за лекарем? — Тише, дитя, — несмотря на вид, голос матушки не изменился, будучи таким же плавным и певучим, когда не читал нотации. — Не плачь, малыш, не плачь. Вэй Ин ослушался, горько разрыдавшись у постели, пока свободная рука безрезультатно вытирала соленые дорожки, что катились вновь. — Матушка, вы умираете? — вхлипнул Вэй Ин. — Но как же так? Как же это? Как произошло?.. — Я слишком долго жила на этом свете, чтобы о чем-нибудь жалеть, — улыбнулась женщина, высвобождая руку, чтобы коснуться юношеской груди там, где быстро билось испуганное сердце. — Ты — мое продолжение. Вся моя сила — она теперь в тебе, сынок. Вэй Ин не сразу понял, о чем говорила матушка, а после вдруг вспомнил: и взволнованно-удивленные взгляды Сяо Синчэня, словно очнуться он был не должен. Неодобрительные взгляды близняшек, понимающий — старика-повара. — Огонь… — округлив сумасшедшие сейчас глаза, прошептал Вэй Ин. — Тогда, на войне, огня было так много, я не смог справиться… Я… я умер? — Я не умею оживлять мертвых, — покачала головой Баошань Саньжэнь. — Но спасти сына, что подарил моей жизни смысл, сумела, подарив ему свою магию. И это — то, о чем я никогда бы не стала жалеть. Не забывай об этом, хорошо?.. Ее рука упала, повиснув над кроватью, а глаза безжизненно потухли. Вэй Ин упал на пол, задыхаясь в слезах. *** Он вылечил лицо бедной девушки Ло Цинъян, что получила уродливое клеймо в пещере черепахи-губительницы. Связал себя с Лань Чжанем узами брака, совершив три поклона; самый длинный — родителям, тем, что погибли, которых Вэй Ин очень хотел бы помнить, но не мог, и той, что спасла и умерла за него, которую он никогда не забудет. Они завели кроликов, много-много кроликов. Усыновили А-Юаня, который уже умеет заставлять предметы летать. Родной дом Вэй Ин решил оставить Сяо Синчэню — слишком болезненно было для него находиться там, но он пообещал, что когда-нибудь обязательно вернется. Теперь ему не нужен был огонь, чтобы колдовать, но иногда он тушил все свечи, кроме одной, закрывал глаза и представлял, что вот-вот завопит сигнальное заклинание, и Баошань Саньжэнь оттаскает его за уши за очередную пакость. В день смерти матери плакали все: и старик-повар, и Сяо Синчэнь, и обнимающие Вэй Ина с двух сторон близняшки, и весь городишко. Лань Чжань примчался так быстро, как только смог, и успокаивающе гладил его по волосам, напевая мотив незнакомой песни, которую, как вскоре признался, сочинил сам и назвал «Забыть о сожалениях». Новую жизнь Вэй Ин начал, все же сожалея. Сожалея, что не успел сказать матушке о том, как сильно он ее любил. Он общался с духами, спрашивал их о маме и искал ее среди них, взывал к ее душе, но так и не смог найти, не смог сказать, что любит. И лишь когда его муж с теплотой в голосе говорил, что она знала об этом, он мог успокоиться, согревшись в родных объятиях. Ровно спустя год после своей смерти Баошань Саньжэнь смогла наконец спуститься на землю, чтобы познакомиться с внуком и вновь встретиться с сыном и его любимым мужем. Ведь у небожителей столько дел…