сигма

      в крови осколки стекла валяются, покрыты уже третьим слоем пыли. убирать — не хочется. изредка кидает взгляды и дует на них, в надежде убрать заебавшую пыль. она разлетается, попадая в дыхательные пути, и отвратительно мерзко щекочет нос. кэйа чихает. клубы пыли вздымаются в воздух, испугавшись внезапно. чихает второй раз; почти задыхается.       нет, ему совсем не больно смотреть на воркующих, как голубки, дилюка с джинн. противно скорее. до тошноты мерзко. и в горле комок — слову выскочить не можется. остаётся сдерживать рвотные позывы и отчаянные крики о том, что был прав.       сам мосты разрушил, сам крылышки спалил — недолго птички-бабочки летали. понял, что так — не получится; так — слишком сложно; так — слишком тяжело; так — слишком. с ним слишком. с кэйей слишком. с ними слишком. они разные, и друг друга на дно тянут. минус на плюс даёт минус, как известно, а они оба — суперпозиция, минус и плюс одновременно. друг для друга — полярны.       кэйа убивается и давится стеклом, мечтая, чтоб придавило камнем. дилюк пытается жить дальше, выстраивать свою жизнь — потихонечку так, по кусочкам, по осколочкам. по осколочным ранениям в область сердца. хоть и состояние на утро каждого дня одинаковое — как после сотрясения. тошнит, кружит, слабость ударяет наотмашь. и примагничивает обратно к кровати. да так — что ничего не хочется. только лежать и тихонечко скулить в подушку, вгрызаясь в собственную ладонь, чтобы заглушить рыдания.       что делать дальше — ни решить уравнением, ни формулы подобрать, хоть тысячу раз выполняй проекцию на координатную ось — везде по нулям. не работают ни теоремы, ни аксиомы. а внутри — взрыв ёбанной сверхновой. так ярко горит. ярче тысячи солнц полыхает. кэйе хочется эту сверхновую наружу вытащить, чтобы всё вокруг превратилось в кипящий бурлящий ад. но она не материальна.       материальная точка — чувства. поэтому дилюк забивает на них, не обращает внимания в условиях данной задачи. дарит выращенные с любовью для другого и сорванные с безразличием для потрясающей джинн. сердце визжит и кровоточит, погибает от открытых ран. впереди только омут и пустота, но он отчаянно пытается выкарабкаться и не утонуть. не получается — вода попадает в лёгкие, выбивает кислород — дышать становится невозможно.       хочется испепелить всё дотла, сжечь, разорвать и выкинуть нахуй. не вспоминать никогда, не доставать из-под руин памяти. почти всё что угодно отдаёт тупой болью по всему телу. от кончиков пальцев на ногах до самой макушки.       в крови осколки стекла валяются, покрыты уже десятым слоем пыли. убирать — слишком сложно, слишком тяжело. не может ничего, даже вдохнуть. покрывается пылью сам. блюёт кровью на пол рядом с собой, на себя, задыхается, ладонью закрывает пулевое ранение в живот, блюёт кровью на пол — и так по кругу. почти прилип к окровавленному пыльному ламинату. да и встать не может — силы его давно покинули.       кэйа ломает себе рёбра по одному, выкидывает с обрыва, надеясь найти в себе силы прыгнуть самому. потому что так — больно, мерзко, тошнотворно. ему без дилюка нельзя. и дилюку без кэйи тоже. только оба не понимают. не понимали — запустили, проебались, забили. а теперь оба судорожно ищут в себе сухие спички. не находят.       дилюк ломает себе рёбра по одному и раздалбливает их в труху, рассеивает этот пепел пережитого по ветру на какой-то забытой богом поляне. чувствует, что сам такой же, как и эта поляна.       они, кажется, счастливы, хоть и улыбки натянуты. они, кажется, счастливы, хоть и не виделись ни с разу с тех пор. они, кажется, счастливы, но каждую ночью бьют стены до выступающей крови на костяшках и скулят в подушку. они, кажется, счастливы, но любое воспоминание друг о друге пробивает на неконтролируемые слёзы.       они, кажется, счастливы были выстроить для себя новый мир пропитанный болью, отчаянием и ложью на руинах прошлого. такого, которое уже не пересобрать, даже если очень захотеть.       друг на друга смотреть не могут, задыхаются от подступающих рвотных позывов из крови и раздробленных кусков лёгких. стараются не вспоминать. вместе — не получается. порознь — невозможно. знают, что так, что так — завтра точно будет хуже, чем вчера. стандартное отклонение в сторону отрицательного значения.       понимают — не могут так. не вывезут. слишком тяжело.       решение системы требует замены переменной.