Ты поскачешь во мраке

Вдоль оврагов пустых, мимо черных кустов, — не отыщется след, даже если ты смел и вокруг твоих ног завивается свет, все равно ты его никогда ни за что не сумеешь догнать. Кто там скачет в холмах… я хочу это знать, я хочу это знать. — Иосиф Бродский

Огонь не греет – можно обойтись и без него, но мужчина зачем-то разводит небольшой костерок и наблюдает за нервно танцующим пламенем, расположившись на тяжелом плаще. Вскоре он подходит к озеру, на берегу которого остановился, снимает остроконечный венец, разматывает куфию, освобождает голову от шлема – длинные угольные волосы тут же рассыпаются по плечам – руки избавляет от перчаток и, стараясь лишний раз не смотреть на свое испещренное шрамами пепельное лицо, принимается пить ледяную влагу, зачерпывая ее черными пальцами. Отражение нехорошо щурит воспаленные зеленые глаза с уже не розовыми – красными белками, и рыцарь бьет ладонью по водной глади, вызывая рябь. — Покажите мне самого умного и жестокого, — послышалась призрачная просьба откуда-то издалека. Его схватили под руки – некрасивый, острозубый, как детеныш акулы, ребенок попытался цапнуть своего мучителя, но его тут же грубо дернули за отросшие волосы, потянули вниз, заставляя поднять голову и зашипеть. Тогда он впервые увидел Владыку Сумрачных Холмов – высокого мужчину, выше всех, кого он видел за свою короткую жизнь. Темная корона его треугольными лучами стремилась вспороть небу брюхо, головное покрывало спрятало длинные волосы, а черная мантия полностью скрыла костлявую фигуру, и даже вместо лица – серебряная маска, нигде не выглядывало и сантиметра голой кожи. Во всей фигуре – столько величия, что челюсть сжалась сама. Ребенка поставили на колени. — Вот, мой повелитель, как вы и просили. Пришлось его от других отсадить, всех мне искусал и постравливал. Совершенно дикий. — Как зовут? — Никак. Рабам имена ни к чему. Владыка неспешно обошел мальчишку, рассмотрев со всех сторон, негромко цокая каблуками сапог, невидимых за длинным подолом одежд, а затем резко опустился на корточки перед зверенышем в человеческом теле. — Мне нужен кто-то сильный и верный… — из ниоткуда в туго перебинтованных ладонях возник сверкающий нож, и правитель перерезал им грубую веревку вокруг шеи, служащую и ошейником и поводком. — Будешь Псом. Идем… мои друзья никогда не будут сидеть на цепи. Годы пролетают незаметно, пятнадцать лет ощущаются вспышкой: ничего не осталось от того напуганного мальчика, сейчас в воду смотрит действительно Пес – огромный, злой, косматый и готовый умереть по воле хозяина. Рыцарь не спешит облачиться обратно: глубоко втягивает холодный воздух в гнилые легкие, слушает густой еловый лес, укутанный туманом, рассматривает мрачный, но родной и милый сердцу пейзаж. Кроме треска костра, редкого фырчания коня и скрипа доспехов не слышно ничего – стоит мертвая тишина: не зря Сумрачные Холмы называют царством Смерти, кажется, что на огромных просторах никто не живет. Пес, возвращаясь к огню, прихватывает несколько обломанных веток и скармливает их пламени. Догорит – и можно продолжать путь. Изнурительные тренировки и помощь Владыки сделали из Пса воина, почти не нуждающегося во сне и пище – ему хватает воды и таких коротких передышек для того, чтобы быть в полной боевой готовности. «Скоро и они перестанут быть нужны», — заверил властелин его тела и души перед отъездом. Свист – к стоянке бесшумно возвращается конь, словно сотканный из тьмы, глаз его горит дьявольским зеленым пламенем, как и у хозяина – скакун, не знающий усталости, летящий по замерзающей траве быстрее ветра. Он опускает морду к сидящему Псу, легонько тычется в плечо. — Потерпи, нам с тобой немного осталось… — рыцарь прикасается своим лбом к черному лбу лошади, гладит щеки. Он знает, что коню не нужны утешения – просто выполняет приказ Владыки. Пусть драная рубаха сменилась теплым кафтаном, отвратительная на вид и вкус похлебка – сытной пищей трижды в день, а деревянный настил – мягкой и широкой кроватью, Пес все еще не осознал, что его жизнь изменилась – на тренировках он бил в лучшем случае до первой крови. А если впадал в ярость, остановить его порой не могли и несколько мужчин. Владыке наставники начинающего воина не раз говорили, что парнишка опасен, что его нельзя выпускать в бой – попереубивает всех, и своих, и чужих, но в ответ получали лишь загадочные усмешки и кивки – властелина все устраивало. Тот день отчетливо врезался в память: Пса оставили приводить стойки с оружием в порядок, как за спиной возник Он – личный Бог, спаситель и благодетель. Пес тут же пал на одного колено – этикет по части общения с Владыкой впитывался юными мозгами мгновенно. — Встань и подойди ко мне, — после выполнения приказа Владыка негромко продолжил. — Пес, у меня для тебя есть подарок. Следуй за мной. Сердце остановилось на несколько мгновений. Подарок?.. Для него?.. Разве он не обязан по гроб жизни за спасение своей никчемной души и слабого тельца? За этими мыслями коридоры замка проплыли мимо – Пес не заметил, как оказался в конюшне. Владыка сам вывел коня из стойла – тогда еще двухгодовалого жеребенка – не по-детски спокойного и загадочного. В животном чувствовалось присутствие магии, но Пес взял уздечку без страха. — Я зачаровал его специально для тебя. С каждым новым боем, с каждой каплей пролитой тобой крови врагов конь будет крепнуть, как и ты. Люби его и заботься так же, как я – о тебе. — Благодарю, мой властелин… у него есть имя? — Нет, — судя по усмешке, Владыка улыбнулся, но серебряная маска, как и всегда, скрыла его настоящую эмоцию за торжественно-печальным выражением. — Имя ему можно дать лишь единожды, и назвавший его станет бессменным хозяином. Так что хорошо подумай, а затем начни со слов «Нарекаю тебя…» Пес погладил скакуна по морде, поразмышлял недолго, а затем произнес: — Нарекаю тебя Душегубом. Наконец-то догорают последние ветки, и можно отправиться дальше. Шлем, куфия, венец – все возвращается на место, набирается бурдюк чистейшей воды, проверяется скромная поклажа. Рыцаря не пугает, что над миром постепенно смыкается купол ночи, а луну почти не видно сквозь старые бинты облаков: каждому жителю надела известно, что страшнее медведей и волков – коварные существа, населяющие Холмы. А страшнее этих тварей он, верный Пес своего господина. В ушах завывает ветер, стремясь содрать с плеч плащ, держащийся лишь благодаря крепким кожаным ремням, Душегуб не бежит – летит по земле, мимо проносятся стылые реки, высокие овраги, подъемы и спуски, и всему этому конца и края нет. Где-то в небе иногда ухают совы, перебиваемые воронами. Цель уже близка. Когда на горизонте различаются очертания кривой колдовской башни, Пес сначала не верит своим глазам: неужели так скоро? Но здание неумолимо приближается, и даже озеро вокруг нее не становится преградой – Душегубу и вода нипочем. Стреножить коня нет смысла, поэтому рыцарь просто оставляет его ждать перед входом, но меч – полуторный клинок по имени Палач, вынимает из ножен на бедре. Никто в башне его не встречает – нет ни черномагических ловушек, к которым он привык, ни кровожадных тварей, истекающих ядовитой слюной, ни вооруженных мертвецов – только тишина, в которой слышно собственное дыхание и звук шагов, и запах сырости, хотя убежище колдуна не выглядит заброшенным. Осознав, что никакой опасности нет, Пес начинает заходить в комнаты: вот здесь алхимическая лаборатория, в которой выкипает котел, здесь библиотека, полная пыльных старинных фолиантов, выше – спальня чернокнижника… А вот сам, распятый в постели – холодный и начинающий гнить – рано поседевший, сухопарый, некрасивый мужчина, в прошлом – великий колдун, ныне – смердящий кожаный мешок с костями. — Я заберу свое. Ступай – путь твой будет долог, но легок, — наставлял его Владыка, выйдя провожать. — Мой властелин… не стоит. Я выдержу любые трудности, ради них я был рожден, ради них вы ковали меня, моего коня и мой клинок, — взобравшись на Душегуба, ответил Пес. — Знаю, но это только самое начало твоего пути… к тому же, у меня есть личные счеты, — вечноюный Владыка прищурил глаза и прикрыл рот маски ладонью – жеманный жест благородных дам у него – символ тайны. — Иди и забери все, что причитается нам. И это короткое «нам» придало столько сил, сколько не придала бы песня, молитва или гимн – Пес заставил Душегуба встать на дыбы, а после помчался навстречу холодным потокам воздуха. Владыка Сумрачных Холмов долго провожал верного слугу взглядом, пока силуэт всадника совсем не скрылся из виду. Остается преодолеть лишь один лестничный пролет. Дверь жалобно скрипит, и рыцарь входит в девичьи покои под самой крышей башни, чем пугает обитательницу до вскрика. Юная принцесса Розария выглядит точь-в-точь так, как ее описывали: белокурая, нежная, с тонкой прозрачной кожей и глазами-стекляшками, в розовом платье, прекрасная какой-то призрачной красотой, невесомой, воздушной, если сравнивать со строгостью женских лиц обитательниц Холмов. Эту красоту хочется растоптать, сжать в ладони – как глупого мотылька, а затем выбросить сломанные крылья и сдуть пыльцу с пальцев. — Кто вы? — Розария отшатывается от высокой, широкоплечей и откровенно устрашающей фигуры. Удивительно – даже не забивается в угол и не вопит. Воспитание не позволяет? — Мой господин приказал забрать тебя, — хрипло говорит Пес. Несколько мгновений – и лицо принцессы искрится счастьем. — Господин?.. Ты про моего папу! Мне можно вернуться домой? Наконец-то! Я так долго этого ждала! — к счастью Пса не требуя ответов, начинает щебетать принцесса и кружить по комнате. — Наконец-то я увижу своих сестер, конец перепискам! Подожди немного… — На границе с моими владениями есть безымянная башня, где содержится одна из дочерей нашего соседа, — Владыка перебирал свитки за своим столом. — Принцесса Розария, младшая из сестер… кажется, седьмая. Вряд ли она подозревает о своем магическом могуществе, а вот король Эрих не так глуп, раз временно отселил не умеющую контролировать свою силу девушку подальше от родных под присмотр старейшего волшебника своей страны. Я хочу, чтобы ты поехал туда и забрал принцессу. — Будет исполнено, но… могу узнать – зачем? Не сочтите неверным… Владыка усмехнулся – глаза его превратились в узкие щелочки, он сложил облаченные в перчатки руки замком перед собой и внимательно осмотрел слугу сверху-вниз. Проходит несколько тягостных для Пса мгновений, и вот сквозь потрескивание огня в камине раздается голос: — Я думаю, что ты уже все понял и сам. Рыцарь вдохнул и ухмыльнулся – этот тон Владыки он знал очень хорошо: — Конечно, мой властелин. Спускаются они гораздо дольше, потому что Розария семенит маленькими шажочками и постоянно подбирает подол платья. Псу хочется закинуть девушку на плечо просто ради того, чтобы побыстрее спуститься с крутой винтовой лестницы, но он подавляет желание – все-таки рядом с ним принцесса, а не раненый товарищ или истекающий кровью враг, жаждущий плена. — А как же… мост… — вдруг хрупкие плечи девушки опускаются. — Жаль, что я не попрощалась с Магнусом… он столько лет учил и воспитывал меня! Наверное, он обо всем знал заранее и уже отправился в замок! Пока Розария что-то увлеченно рассказывает о жизни с колдуном, Пес оглядывается в поисках коня – и, не увидев его нигде, громко свистит. Тут же звенит уздечка и Душегуб выходит к хозяину из-за каменного выступа скалы прямо по воде, что вызывает у спутницы приступ детского восторга с хлопаньем в ладоши. — Я жила в волшебной башне столько лет, за мной прислали волшебного рыцаря на волшебном коне!.. Платье хочется сдернуть и оставить девушку в одном исподнем – из-за неудобного подола она долго не может нормально устроиться за спиной у Пса. Сначала принцесса не верит в то, что они помчат быстрее ветра – но первые же секунды галопа заставляют ее вжаться в чужую спину. К вечеру они оказываются на берегу озера, где рыцарь отдыхал перед последним рывком до башни. Привал хочется сделать коротким, но Розария протестует. — Я… я не вынесу больше такой скачки… Пес не отвечает и начинает собирать дрова для костра, а принцесса надувает щеки, обиженная немногословностью своего вызволителя: — Должно быть, у отца есть серьезные причины, чтобы за мной не прислали экипаж… — Глухие леса, не всякий конь пройдет, уж тем более – повозка. Розария ежится – спаситель прав. Странно, но совсем небольшой костерок согревает сильнее самого жаркого камина, а от глотка простой речной воды сваливает в сон – девушка засыпает прямо на плаще рыцаря. Из-за изумрудных еловых крон выкатывается полная алая луна. Пес поднимает на нее взгляд: так быстро?.. В алом диске ему чудятся покрасневшие глаза Владыки. Палач падает с ремня – сейчас он не понадобится, пальцы скользят к рукояти кривого кинжала, привезенного с востока – Душителю. Души, обладающие магическим даром, так просто не проглотить – требуется помощь Красного Небесного Окна. Выпрямившись над телом, Пес мысленно качает головой: Розария не сражается, не борется за свою жизнь, а мирно спит, доверившись, и от того кровь, хлынувшая из перерезанного горла прямо ему на руки, ощущается особенно мерзкой и липкой. Схватив искрящийся шарик, который вылетел из раскрытого в предсмертном крик рта принцессы, Душегуб довольно перемалывает его зубами, а затем радостно встает на дыбы, получив роковую тысячную душу – и какую! Могущественную, волшебную… То минимальное ощущение жажды, которое иногда мучило рыцаря в дороге, пропадает окончательно. В кронах взлетает воронье племя, чувствуя поживу. Пес отталкивает труп ногой в сторону и понимает, что остатки его человечности утекли в землю. Точно ли ты хотел именно этого, мой властелин?..