twisted up inside

Том привык быть один. Даже его мать умерла прежде, чем смогла взять Тома на руки, успев только дать ему имя (оно никогда ему не нравилось, глупое популярное имя, каждый третий был Томасом, а он вообще просто Том). Тому не нужны ни семья, ни друзья — зачем, если он и один смог со всем справиться? Том обнимает колени руками, холод каменной кладки обжигает спину. Астрономическая башня сегодня пустует — слишком облачно для наблюдения за звездами. Том сидит, глядя в небо, и чувствует себя ужасно крошечным (он — всего три буквы и одна душа). Ветер в конце сентября еще не стал ледяным, но уже заставляет пальцы онеметь. Или Том просто так сильно вцепился ими в мантию? Он старается не думать (о, это оказывается не так просто), отвлекаясь на пересчет кирпичей на стене. Кажется, вдалеке слышатся первые раскаты грома, но это не пугает Тома. Он любит непогоду, любит ненастье, в этом было что-то успокаивающее. Том почти чувствовал дом. Мысли беспорядочно бьются в его черепной коробке, ударяясь молниями о ее стенки. Что-то внутри (наверное, глупое сердце Тома) ощущается как водоворот, который затягивает все переживания и крутит, и крутит, и крутит их по кругу. Том смотрит, как с неба падают первые крупные капли дождя. Некоторые разбиваются о каменные перила, другим суждено прожить немного дольше — они летят к земле. Том не видит их смерть, но представляет, что они чувствуют, пока проживают свою маленькую жизнь. Такую быструю. Капли несутся к концу, будто это только начало. Том представляет, как они разбиваются. Все их маленькие личные водоворотики переживаний расплющиваются о землю, все их маленькие чистые мысли испаряются в небо. (Если бы Том был каплей, он бы весь ушел в землю. Но это не плохо. Почве тоже нужна пища, чтобы дать плоды.) Успели ли капли понять, что они живут, успели ли они понять, что умрут? Том смотрит вверх. Интересно, они были счастливы? Том чувствует, что его маленькое личное небо тоже в тучах, переполненных каплями. Они тяжелые, но медленные, более осознанные. Они успевают понять, что впереди их ничего не ждет, пока катятся по щекам. Том просто смахивает их ладошкой. Размазывает свои концентрированные переживания по собственной коже. Том просто хочет домой. У Тома нет дома. Куда ему идти? Тому хочется присоединиться к каплям. Разбиться о землю вместе со своими водоворотами. У Тома слишком много вопросов к этому миру.

***

Туча внутри Тома не развеивается и через неделю. Это тяжело, она настолько полная, словно губка, упавшая в раковину с водой. И вода повсюду — и снаружи, и внутри. Некуда бежать. Негде спрятаться. Том сидит на уроках словно статуя. Он не может сосредоточиться. Профессора не понимают, почему их лучший студент не поднимает руку. Тем не менее, Том сдает все работы на обычный высший балл, поэтому его не трогают. Том пропускает завтрак. Не потому, что спит, а из-за отсутствия аппетита и желания взаимодействовать с людьми. В пятницу Том проваливается в исчезающую ступень на лестнице. Он успевает лишь зажмуриться, а потом понимает, что под лестницами стоят чары против падений. Том, все еще шокированный, медленно приземляется на ноги на первом этаже. Его первая мысль — капли не успевают осознать, что умрут. Вторая — стоят ли эти чары на астрономической башне? И только потом — он упал. Множество любопытных лиц смотрит на него, открыв рты и хлопая глазами. Как потом выяснилось, никаких чар под лестницами не было.

***

Туча Тома достигает своего критического максимума в воскресенье. Начался октябрь. Снова шел дождь, и Тома тянуло на башню словно магнитом. В этот раз дверь оказалась заперта, но легко открылась с помощью заклинания пятого курса. Шум дождя успокаивал, но туча внутри все равно росла. Росла, и росла, и росла. Том думал о каплях. О себе. Может, он просто не успел понять, когда падал. Он не был готов — но сейчас, сейчас он готов. Том знает, что не разобьется. Знает, что его магия не даст этого сделать, как не дала на лестнице. Это безумие, но Том безумец. Ему нечего терять. Мир не ответит на его вопросы, а даже если соизволит — вряд ли ответы понравятся Тому. Однако, это не имеет смысла. Том не разобьется, ему просто нужно понять. Камень холодный и скользкий, когда Том забирается на край. Капли мочат одежду насквозь и смешиваются с каплями собственной тучи Тома. Что-то внутри бешено колотится (наверное, глупое сердце Тома), словно ему тоже не терпится выпрыгнуть и полететь. Том чуть не поскальзывается, переминаясь с ноги на ногу. Голова кружится от высоты — но если смотреть вверх, то почти не страшно. Он раскидывает руки в стороны будто крылья, больше инстинктивно, и смотрит прямо вниз. Том шагает в пустоту. Сердце пропускает минимум пять ударов, прежде чем подскакивает к горлу. Это чувствуется как укол прямо в грудь, через ребра. Мантия развевается на ветру, подражая парашюту. Ноги сами по себе двигаются, будто он в воде и пытается всплыть. Глупре сердце болит, в груди и животе как будто дыра, которая продувается насквозь порывами ветра. Скорость невероятная — все размывается. Но башня достаточно высокая, чтобы Том успел испугаться, поэтому он кричит. Может быть, он все-таки разобьется.

***

Знаете, говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами? Вранье. Перед Томом проносится лишь смазанный пейзаж Леса впереди, и то только до тех пор, пока он не зажмуривается. В темноте сердце снова замирает. Том ощущает — он вот-вот ударится о землю. Это страшно, и становится еще страшнее, когда удар не случается в следующее мгновение, а ощущение остается, давит своим ужасом снова и снова, и снова. Том вздрагивает всем телом, когда сталкивается с волной магии. Глупое сердце ударяется тоже и подпрыгивает внутри, словно попрыгунчик. Магия похожа на сеть, подхватывающую Тома- Это не его магия. Том понимает, что никакой магии тогда не было. Точнее, его магии не было. Как он сразу не узнал? В паре футов от земли он может разглядеть человека. Это Гарри подхватил его на лестнице, и Гарри поймал его сейчас. Том мог действительно разбиться. Эта мысль не укладывается в голове, пока его медленно опускают на землю. Том позволяет каплям течь по щекам.

***

Том падает в руки Гарри. Это было ужасно — он мокрый, дрожащий, задыхающийся. Несмотря на то, что Том просто пища для земли, Гарри жалеет его. Жалеет, аккуратно обнимая и говоря, что все будет хорошо; жалеет, утирая лицо сухим рукавом; жалеет, провожая в больничное крыло. Тому на самом деле не нужна жалость. Том привык быть один. Том постоянно лжет. Он устал. Поэтому Том просто сжимает теплую руку Гарри в своей и туча над его душой постепенно рассеивается.