Винтовая лестница без перил

— Юра, у нас же еще оставалось то вино? Которое привезли? — А? Да, в холодильнике стоит. — Красное – в холодильнике? Ну ты даёшь… Юра хмыкнул, доставая бокалы, и учительским тоном заявил: — А ты знаешь вообще, в какие времена родилась установка пить вино комнатной температуры? В те самые времена в комнатах как раз была стандартная температура градусов 15, не больше. Прохладным красное вино должно быть, не теплым. Володя принял бокал, отпил, довольно откинулся в кресле – пусть и по каким-то странным правилам, но ведь и действительно - лучше. Он смотрел на Юру, который стоял у окна с вином в руке, меланхолично наблюдая за падающими снежинками, и боролся с желанием немедленно оттащить его оттуда. Вино было приятное, немного терпкое – именно немного, в самый раз. Ну да, Юрины губы же точно такие, он моментально вспомнил это ощущение, этот запах, этот до невозможности приятный вкус, и поставил бокал на стол, не в силах больше с собой бороться. Подошел тихо сзади, сомкнул руки у него на талии, прижимаясь своей щекой к Юриной: — Снегопадом любуемся?.. Юра отхлебнул из бокала, откинул голову ему на плечо: — Ага… Вот ничего не хочу сейчас, только стоять тут, смотреть в окно… Володя прикоснулся губами к его виску, потом легонько все ниже и ниже, по скуле - к щеке, уголку рта, долгим поцелуем задержался на шее, уткнулся носом в ворот рубашки, вдохнул Юрин парфюм. Протянул руку, начал расстегивать верхнюю пуговицу. — Ты стой-стой, смотри… а я пока продолжу? Юра издал неопределенный звук, скосил на него глаза, но отстраняться не стал, наоборот - прижался к нему спиной. Обыденным тоном, будто ничего не происходит, проворчал: — Ох и умотал ты меня в этом Париже, ноги до сих пор гудят! Я столько километров никогда не проходил. Володя расстегнул уже вторую пуговицу, провел пальцами одной руки по его шее сзади - прямо по линии роста волос, другая рука скользнула вниз по его бедру, потом к ремню на джинсах. — Все твои километры перемежались кафешками, ни одну не пропустил, везде по бокалу заказывал… Юра возмутился: — Да ты видел их порции?? Приносят по напёрстку, издевательство какое-то! Ты, кстати, еще рубашку с меня не снял, а уже ремень расстёгиваешь. Володя подавил смешок: — Да-да, сейчас исправлюсь. Рубашка полетела куда-то в сторону, а Юра задумчиво проговорил: — Хорошо, однако, что у нас перед этим окном сад, а не окна соседей… Володя тем временем закончил бороться с ремнем, забрал бокал у него из рук, поставил его на пианино: — Это еще непонятно, кому больше не повезло. Пока Юра обдумывал смысл этой фразы, Володя привычным сильным движением подхватил его под талию и подтащил в два шага к дивану. В этот момент Юра осознал, что его меланхолия резко сменилась желанием. Он не понимал - как так можно было его завести с пол-оборота, но у Володи получилось. Оторвавшись от его губ после поцелуя, Юра прижался к нему лбом, уставился в глаза, улыбнулся, что-то вспомнив: — А, кстати, почему, когда тут, то всегда на диване? Помнится, кто-то хотел меня на пианино разложить! — Солнышко, ты с тех времен прибавил минимум пять килогр… — Володя чуть ли не сложился пополам от щекотки, резко отстранился, но отважно продолжил, сдерживая смех: — Если тебя посадить на клавиатуру – пианино вперед завалится, а наверх я и сам тебя не докину! — Ну всё, проси пощады…— Юра, конечно, понимал, на чьей стороне будет силовой перевес, и очень скоро оказался безжалостно зафиксирован тренированным Володей на диване – прижатый спиной, руки перекрыты, даже ногами и теми не пошевельнуть. Он ради приличия несколько раз дернулся, притворно вздохнул: — Что ж, придётся уступить грубой животной силе…. Володя кивнул: — Конечно, придётся, а вот ходил бы ты со мной в спортзал – может, и смог бы оказать достойное сопротивление. Юра закатил глаза: — Опять про спорт… И главное – когда и где, прошу заметить… Не буду целоваться. — Будешь. Володя накинулся на него сразу долгим, глубоким поцелуем, понемногу уменьшая силу ограничивающих объятий – Юра тут же обхватил его за лопатки освободившимися руками, крепко прижал. Володя стянул с него и так уже расстегнутые джинсы, попутно помогая ему снять с себя оставшуюся одежду, и снова заграбастал его всего, прошептав ему в ухо: — Ну что, с первым разом дома? В новом году? Юра помедлил, соображая: — А и точно… Впрыгивали-то там еще, в Париже... Володя вдруг на секунду задумался, решительно дернул Юру за руку вверх, поднимая: — Мне как-то тоже надоел диван. Пойдем-ка в кресло, оно широкое, удобное… Он увлек заинтересованного Юру за собой, устроился в кресле, одновременно усаживая его на себя сверху, снова заключил его в объятия, проводя руками по его телу сверху донизу и обратно, все более сильными, властными движениями. Юра целовал его лицо – закрытые глаза, щеки, коротко прикоснулся к губам, опускаясь ниже к шее, нашел ту самую любимую впадинку за ухом. Чуть позже ему потребовалось совсем немного времени, чтобы привыкнуть к Володе, к его телу и движениям внутри себя... Юра слегка отстранился назад, не отпуская Володины плечи, прикрыл глаза – Володя немножко помогал ему двигаться, крепко удерживая его ладонями за бока чуть ниже талии. Юрино личико порозовело, он коротко простонал. Володя не выдержал, привлек его голову к себе – левая ладонь обхватывает нежно лицо сбоку, правая – удерживает затылок, несильно прижался губами к его губам, улавливая своим ртом его тихие стоны и жаркое дыхание, заставил его приоткрыть губы, проникая языком, но Юра в этот момент мотнул головой, уткнулся сбоку ему в шею лицом – у него никогда не получалось отвлечься на что-либо другое. Дальнейшее Володя уже помнил смутно – прижимая его руками, с каждым разом все сильнее, он почувствовал, что Юра уже совсем-совсем близко, уже вот-вот, и тогда он протолкнул ладонь между их телами внизу, несколькими движениями помогая ему до конца… вдруг его пронзило острой волной - еще и еще раз, потом это постепенно затихло и лишило его последних сил. Очертания комнаты прояснились у него перед глазами, он услышал тяжелое Юрино дыхание у своего уха, почувствовал его мокрый лоб на плече, начал осторожно поглаживать его по влажной спине, тихо позвал: — Юр?.. — М? — Юра пошевелился, Володя ощутил легкую щекотку на шее – ну да, его ресницы, такие длинные. Юра наконец поднял голову, сфокусировал взгляд на нем, похлопал глазами: — Надо же, какое кресло… Я на диван больше не пойду.