***
— Ли Минхо, к вам пришел адвокат. На выход. Скрипучие двери камеры распахнулись, но Минхо как сидел, так и продолжал сидеть, молча рассматривая стену перед собой. Вокруг скрещенных ног водили хоровод цветные мелки, а хаотичный рисунок готов был прыгнуть и накрыть Минхо с головой, как волна. Из камеры Минхо выносили под руки.***
Минхо считал себя последним даже со своим прозвищем в первой строке поиска в браузере. Лино был первым. Лино ограбил больше всего банков за этот месяц, чем кто-либо. Лино снова удрал от полиции, избив нескольких стажеров. Минхо же был последним в обычной, человеческой жизни. Минхо жил в тени, Лино — при свете дорогой люстры в квартире. Минхо улыбался кассирам в магазине, а на следующий день холодно наблюдал за ужасом на их лицах. Он выбрался из приюта, так и не попав ни в чью семью. Одинокий, никому не нужный, Минхо пытался начать жить заново, но каждая попытка заканчивалась одинаково. Он не умел держать себя в руках сам, не умел жить обычной жизнью. Границы допустимого были стерты вместе с костяшками после очередного набега. Зато Минхо жил в достатке — как он и мечтал раньше, поедая сворованные объедки в углу комнаты. Раньше, до появления Джисона в своей жизни. Минхо был последним для себя, но для последователей Лино был первым. Мальцы восхищались лидером, пытаясь пародировать его движения с ножом. Они копировали его стиль, манеру общения, даже цокать недовольно научились. «Двойники Лино» — так их окрестили пострадавшие. С закрытыми лицами, в одинаковой чёрной одежде настоящего Лино было трудно найти, отчего поймать было ещё труднее. Минхо снисходительно улыбался новостям, где на весь экран показывали уже которого по счёту «настоящего Лино», и пересчитывал деньги. Он прикидывал, кого поймают в следующий раз. В следующий раз поймали уже его. И всё из-за какого-то сраного ножика с инициалами.***
Стул в допросной был таким же шатким, как и нервы Минхо. Грязные бетонные стены давили, приближаясь с каждым вздохом к шее. Запястья жгли наручники — шероховатая ржавчина царапала до крови. Было оглушительно тихо, и Минхо медленно терял смысл в дыхании. Дверь позади хлопнула, растормошив мысли и сфокусировав зрение. Напротив Минхо аккуратно сели и коротко ему кивнули. — Здравствуй, Минхо. Изящный черный костюм с белой выглаженной рубашкой сидел как влитой на адвокате, уложенная русая челка прикрывала густые брови, а серьги-гвоздики в мочках и верхняя губа с белым шрамиком совсем не портили образ. Исподлобья в Минхо впились два блестящих больших глаза. — Серьезно? Джисон. Минхо чуть не взлетел со стула и не схватил парня за грудки — от удушения Джисона спасли перетянутые под ножкой стола цепи наручников. — Меньше всего в жизни я бы сейчас хотел видеть тебя, — Минхо процедил это едко, и Джисон нахмурился. — Вот так ты говоришь со своим спасителем? — Ты ещё никого не спас. И не спасёшь. Уходи. Джисон резко пододвинулся поближе и выложил на стол папку в твёрдом переплёте. — Здесь, — он похлопал по ней ладонью, — твоё дело. Психиатр ведь был у тебя? Минхо прекрасно помнил противного деда с закрученными вверх седыми усами и приторно сладким голосом. Он показывал ему кляксы и утвердительно мычал на любой звук от Минхо, потом записал себе что-то в тетрадь и ушёл, улыбаясь себе под нос. После Минхо начали колоть успокоительные. Минхо передёрнулся от фантомного ощущения холодного вещества, растекающегося по венам, будто ему снова делали контрастирование на МРТ. — Минхо? — Джисон обеспокоенно дёрнул рукой в его сторону, но Минхо отшатнулся. — Был. — И? — намек очень явный, но Минхо сделал вид, что он тупой. Джисон раздражённо выдохнул. — Минхо, не заставляй меня тянуть из тебя по слову. Я хочу тебе помочь. — Ты мне поможешь, если исчезнешь, как тогда ты исчез из приюта, — Минхо не выдержал. Праведник чертов, снова появился в его жизни, снова полез со своей помощью, снова дёрнул за старые чувства и воспоминания. Джисон внезапно подскочил и схватил Минхо за руки, еле слышно шипя. — Тише! Никто не знает, что я знаком с тобой. Если узнают — хрен тебе, а не моя помощь. Послушай, — открывший было рот Минхо притих из-за короткого предупредительного царапка по коже. Маты застряли в горле, вместо этого к носу подбежало щекочущее воспоминание — Джисон так раньше успокаивал разбуянившегося друга. Минхо прикусил губу. — Сейчас я — твой адвокат. Бесплатный. Ты — мой подопечный, и я должен сделать всё, чтобы как минимум скосить тебе срок, а как максимум — вытащить из этого кошмара. — В кошмаре я уже давно… — Что? — Джисон не расслышал. Ну и прекрасно. — Ладно, я согласен, — Минхо отпихнул мягкие руки и откинулся на спинку стула, лениво всматриваясь в родинку на щеке. Стул заскрипел, но не упал. — И как ты собираешься мне помогать, мистер адвокат Хан Джисон? — Для начала, кто тебя таким сделал? В смысле, — Джисон замялся, почёсывая заднюю часть шеи и отводя взгляд, — почему ты стал таким жестоким? Ты готов пойти на всё ради денег. Ты же ведь чуть не убил ту девушку?.. — Так ты же и сделал, Джисон. Джисон округлил глаза. — Я?.. — Ты дал мне книги по боевому искусству, ты познакомил меня с Чаном, и я начал учиться у него приемам. Ты, в конце концов, подарил мне этот блядский нож, из-за которого я и сижу тут, — Минхо улыбался, наблюдая за потухающей уверенностью в глазах напротив. — Я... — Я научился выживать благодаря тебе. Минхо посмотрел вверх, на тускло светящую лампочку. Он скучал по своей люстре, если быть честным. Её блестяшки так красиво переливались на солнце, а сама она имела несколько режимов освещения. Мальцы сильно удивлялись, когда во время карточных игр их настигал «кровавый дождь». Джисон молчал, переваривая их диалог. В дверь постучали: — Адвокат Хан, вы все? Джисон сразу же включился. — Нет-нет, мы в процессе! — когда за дверью стихли шаги, он уверенно посмотрел Минхо в глаза. — Ты. — Я. — Ты невменяемый, так? — Не совсем корректно. Я кажусь невменяемым. Специально. Минхо усмехнулся, догадываясь, к чему вёл Джисон. Эта игра ему всё больше и больше нравилась. Джисон же доблестный защитник, да? — Я помогу тебе. Минхо, прищурившись, загнул три, потом четыре пальца. — Я сбился со счета, сколько раз ты это уже сказал. — Я поговорю с врачом, и тебе назначат лечение… — Вау, как круто! — Минхо захлопал в ладоши, широко улыбаясь. — Снова лекарства и уколы, смирительная рубашка, м-м-м, вкусно! Джисон остановил его веселье поднятой ладонью. — Ты не дослушал, — он близко-близко наклонился к Минхо и прошептал. — Тебе назначат лечение, и ты сбежишь, когда будешь вне тюрьмы. — Ты такой интересный, — Минхо вторил чужому шепоту, также наклонившись поближе. — Я сбегу, а меня снова словят. — Не словят, — Джисон на немой вопрос подмигнул. — Я сбегу с тобой, мы вместе убежим. За границу, туда, куда пожелаешь. Деньги есть у нас обоих, у меня есть связи, я договорюсь. Нужно твое согласие. Минхо рассмеялся себе под нос, прикрыв глаза. Дежавю, ничего не скажешь. — Как всегда, хитрый план? — Как всегда.***
Заговорить суд у Джисона получилось отлично. Минхо старательно делал вид, что он наглухо отбитый и вообще собака бешеная, и судья с еле заметной дрожью в голосе вынес приговор. Под маской безумца с биполяркой Минхо был напуган — если план не сработает, то он сгниёт в психушке под иглами, одиночеством и соседством с реальными больными. Это как минимум. И этот Джисон. Снова втиснулся в его жизнь, заставив вилять хвостиком под пение сердца. Часть Минхо хотела забыть обиду и жить как раньше, пока другая настойчиво вбивала в голову дурные мысли. «Не доверяй», «убеги», «подставь», «отомсти» — они крутились вокруг Минхо как обруч, даже когда он просто думал о нем. Джисон рассказал о своем плане целое ничего — Минхо знал только, что понадобится «подставной Лино» и спички. А ещё ему придётся всё же потерпеть несколько дней общество психов, чтобы общественность поутихла.***
— Поджог? — Минхо недоверчиво смотрел на слишком радостного Джисона.
— Как в старые добрые, — заговорчески протянул он.
— Поджог? — новый психиатр, молодой и, к счастью, без усов, чуть не выронил блокнот. Минхо поместили в достаточно приличную больницу — Джисон постарался, вбухав кучу денег в качестве взятки. Его поселили в одиночную камеру, не с мягкими стенами, с какими-никакими удобствами и окном, но, увы, закутав в смирительную рубашку — царапины на костяшках и порезы от ржавых наручников приняли за попытки суицида. Уколы стали менее болючими — у новых врачей не было планов со всей силы продырявить Минхо тело. Однако эффект от лекарств сильно туманил мысли, и тело часто шаталось из стороны в сторону. Минхо закивал, безумно улыбаясь — образ психа ведь держать нужно было. — Предателей мы сжигали. Но образно. Точнее не образно, нет-нет-нет-нет, — Минхо замахал руками быстро-быстро, длинными белыми рукавами чуть не попадая себе в глаз. — Мы делали чучела, надевали похожую одежду. И сжигали. — Вот как… Это было своеобразное отпущение эмоций, верно? Вы избавлялись от грусти и ненависти. Именно. Старшие подкладывали дровишек, пока на костре горели «усыновленные» — сирот задевало, что кому-то, но не им, повезло обрести семью вновь. Джисона Минхо не сжигал. Рука не поднялась. Сердце не хотело принимать действительность и этим ритуалом выпинывать из себя воспоминания о близком друге. Минхо сжигал просто деревяшки, не желая представлять на их месте Джисона. — Да. — И как? Вам действительно становилось легче? Нет. — Да, — Минхо заморгал, будто ему что-то попало в глаз.***
Джисон наворачивал круги вокруг стола, пока Минхо чуть ли не плевал в потолок — ему недавно вкололи успокоительное, чтобы он «случайно не прихлопнул или не подпортил психику господина адвоката». — Так-так-так… Кто же подойдет… — Ты о чём? — вяло протянул Минхо. Джисон резко появился на пороге клиники и потребовал с ним встречи, и Минхо уже не понимал ход его мыслей. — Дубина. Я о нашей подмене. У тебя столько двойников, я не знаю, кого выбрать… Двойников? Двойников Лино? — Ты что?.. — разум быстро охладился, и Минхо ровно сел на стуле, хмуро смотря на Джисона. — Мы говорили о подмене, но не о моих парнях. — Ты серьезно? — на лице Джисона промелькнуло разочарование. — У тебя под боком такие кадры, а ты о них и не подумал? — Ты не тронешь их. И точка. — Минхо, ты хочешь выйти отсюда? — Джисон подошёл к нему и присел, чтобы их глаза были на одном уровне. Полы халата на бетоне разлетелись, походя на хвост птицы. — Думаю, да. И я хочу, чтобы ты вышел. Значит, нужно жертвовать. — И предать человека? Союзника? Почти члена семьи? — голос надломился, и в горле встал ком. — Джисон, я не убивал. И не хочу. — Ты же Лино, — Джисон хихикнул и хлопнул по чужим коленям, поднимаясь. — Тебе чхать на закон, тебя волнует твоя шкура. Какая семья? Минхо зашипел. — Наверно та, которую я так и не приобрёл, как ты, — Джисон застыл. — Прости, я... Минхо подорвался с места и вплотную подошел к Джисону, выдыхая воздух со злобой ему в лицо и смаргивая влагу с глаз. Тот не смотрел в глаза, но сминал неуверенно руки под животом. — Ты… Говоришь обо мне настоящем, которого ты знать не знаешь. Ты забыл меня прошлого, ведь так? — Джисон молчал, громко сглатывая от нависшей над ним угрозы — даже под успокоительным, даже с дрожащим голосом Минхо пугал. — Наше выживание, совместные проделки, всю жизнь в приюте? Ты вот настолько не дорожил мной? Ты не запомнил, что близких я никогда не подставлю? Джисон и правда предатель. Лучше бы Минхо действительно сжег чучело с ним. Вместе с тремя словами из сердца. — Я... В голове что-то щелкнуло. — А хотя знаешь… — Джисон испуганно поднял голову. — Давай. — Не понял? Минхо мотнул куда-то в сторону головой, игриво улыбаясь. — Бери Чонина. Его постоянно вместо меня ловили, но ему нравилось. Азартный мальчишка. — Ты серьезно? — Джисон с недоверием достал лист и ручку, готовый записать информацию. — Где подвох? — Я просто понял, что я себе дороже. Ты прав. Как и всегда, ты прав.***
План был до ужаса простым, и совсем не в духе гения-адвоката: Джисону нужно было привести Чонина под видом своего помощника, практиканта с университета. В камере Джисон бы вколол Чонину снотворное, Минхо бы поменялся с ним одеждой и всё. Оставалось лишь облить спиртом и поджечь. Никто бы и не понял, что сгорел не тот, а Минхо бы смог успешно скрыться с Джисоном под видом доблестных спасителей, побежавших звать на помощь. Всё нужное собирался принести сам Джисон, опять же воспользовавшись своим положением и взятками. На Минхо лежала задача самая ответственная — не сорваться и не сорвать всю операцию. Ожидая визита, он нервно расхаживал по камере и представлял себе, как будет жалеть о содеянном. Как будет просыпаться по ночам от кошмаров и видеть перед глазами «своё» обугленное тело из новостей. Он вспоминал свою банду. Особенно Чонина, который был новеньким и самым младшим. Он действительно был похож на Минхо, что по характеру — неугомонным шилом, что по внешности — с такой же небрежной прической. Минхо тогда изрезал гопников, которые пытались отобрать у парня деньги, а за попытки отбиться — били вдвойне сильней. Вот Чонин и увязался за ним, как благодарный котенок. Время побега приближалось. Минхо нужно было вспомнить все трюки, уловки, приёмы, чтобы бесследно сбежать со своим подельником. Минхо просто молился и надеялся не облажаться. Он вспоминал Джисона. Не того, которого он видел почти каждый день в психушке и ранее в тюрьме. А того, который звонко хихикал над его рисунками, чавкая персиками, и который заботливо обрабатывал синяки и порезы, бубня законы из книжки. Старого друга и почти… В дверь постучали: — К вам посетители. Сердце опустилось. Спину обдало холодным потом, руки замёрзли, хотя камера была не морозильная. А совсем скоро здесь вообще будет как в бане. Когда дверь открылась, Минхо зажмурился. В него влетел человек пониже, до хруста стискивая ребра через завязанные руки. — Да, мы на час, прошу не беспокоить, — Джисон объяснил персоналу цели визита и громко захлопнул дверь, откашливаясь. Минхо разлепил глаза и посмотрел вниз. Сердце застучало сильнее. — Минхо, я так рад тебя видеть! — Чонин, почти готовый заплакать, мычал ему в грудь слова радости. — Привет, Чонин. Как ты? — Джисон развязал ему руки, и Минхо потрепал мальчика по голове. Тот чуть ли не заурчал. — Мы скучаем. Очень сильно. Набеги без тебя уже не те… Хотя их в принципе уже нет. Минхо удивлённо вскинул брови. — Как так? — Без тебя они уже не те, — Чонин повторил причину, улыбаясь и сверкая брекетами. Их Минхо оплатил младшенькому, конечно же, со сворованных денег. — Так всё, — раздражённый голос прервал их трепетную беседу. Джисон недовольно притоптывал ногой, наблюдая за своим «помощником». — Мы зачем сюда пришли, Чонин? Иди сюда, я кое-что тебе покажу… — рука потянулась к внутренней стороне медицинского халата. Глаза Минхо расширились. — Чонин! — тот остановился на полпути, вопросительно уставившись на Минхо. — На окне. Джисон не знает, но оно на окне. Чонин пожал плечами и пошёл к окну, а Минхо резко дёрнули за руку и отвели в сторону. — Ты что творишь?! — Джисон зашипел ему в лицо, брызжа слюной. — У нас времени в обрез, ещё снотворное должно… Секунда — и Джисон упал на пол. Секунда — и Чонин обернулся на шум и в ужасе уставился на Минхо. Тот нервно сглотнул и сжал кулаки. Ребро ладони болело, но сердце болело ещё сильнее. Перед глазами замаячила пелена, но Минхо быстро зашарился по внутренним карманам халата, доставая ампулу со снотворным, шприц и флягу со спиртом. Удивительно, но природная худоба Джисона сыграла ему на руку — все эти вещи незаметно скрывались за огромным предметом одежды. Джисон наверняка думал, что он был впереди на несколько шагов, но в этот раз Минхо обогнал его. Трясущимися руками он ввёл Джисону в вену снотворное. — Чонин! Бегом сюда, — Минхо затряс руками, чтобы сбросить с себя рубашку. — Раздевай его и переодевай в мои вещи. Парень стоял в ступоре и не мигая смотрел на бессознательного Джисона. — Чонин! — Минхо рявкнул дико, как загнанное животное перед убоем. Мысли путались, Минхо смотрел куда угодно, но не на живых людей в этом помещении, но это не помогало. Скоро ведь на одного живого станет меньше. Чонин наконец оклемался и рванул к Джисону. Не задавая вопросов, как и учил его Минхо, но с подступающей — судя по сопящему носу — истерикой, он стаскивал с худых ног офисные брюки и натягивал бесформенные белые. Джисону вещи были велики — хотя о чём разговор, даже Минхо они были на размер-два больше. Вот и всё. Осталась лишь финальная часть плана. Часть, которую когда-то давно уже должен был выполнить Минхо. Он должен был сжечь свои воспоминания. Сжечь Джисона. Разница лишь в том, что перед ним теперь было не чучело. Но зная, на что был готов Джисон, Минхо не мог назвать его и человеком. Минхо колебался, дрожащей флягой раз за разом проводя над телом и не решаясь вылить ни капли содержимого. Чонин рядом тоже трясся, не понимания, что происходит. В голове снова проносились воспоминания с приюта и не сказанные Джисону слова. Дорогие часы на руке Минхо тикали. Время ускользало. Минхо должен был решиться.***
— Почему ты так не любишь себя, Минхо? — Джисон осторожно погладил лиловый синяк на скуле, а Минхо тихо ойкнул. Минхо подрался. Снова. Какой-то клоун обозвал Джисона педиком, и хоть последний и похихикал, Минхо разозлился не на шутку. Вот только силёнок не хватило, и скулить после ударов арматурой пришлось Минхо. — Я должен больше стараться и заслужить уважение… Иначе я всегда буду идти после тебя… — Не дури, ты мой защитник, ты идёшь впереди. Ты всегда первее. Не знаю, почему ты увязался со мной, но я тебя уважаю. И очень ценю твою заботу. Или это нечто большее? Джисон хихикал как девочка, когда Минхо смущённо квакал ртом на Джисоново «нечто большее». Ведь он был прав. Джисона Минхо хотел оберегать. О Джисоне хотелось заботиться. Джисона Минхо хотелось любить.***
Чонин громко завывал о пациенте-суициднике, пока Минхо пробирался сквозь толпу задыхающихся от дыма врачей к чёрному ходу, о котором ему рассказал Джисон. Он действительно предусмотрел всё. Но он совсем забыл, что Минхо внутри не изменился. Он забыл, что предателей нужно сжигать. Минхо в этот раз оказался первее.