Чума

      На следующее утро после дня рождения Аньки у всех девчонок остался странный осадок, и больше всего, конечно, у самой Аньки. Ей было так стыдно перед парнями, которых по факту она видела первый раз в жизни, что им пришлось выяснять отношения с ее бывшим ухажером. Павловой казалось, что несмотря на то, что ребята в целом не сказали ничего плохого, а только подбодрили всю троицу перед уходом, они вряд ли захотят продолжить с ними какое-то общение. Светка успокаивала, наоборот твердила, что беда объединяет. А вечером раздался звонок. Антошка позвала Владу, протянула трубку. На том конце раздался уже знакомый голос Пчёлкина.       - Ну что, валькирии, как ваше ничего?       - Да ничего, - улыбнулась вдруг Чумакова. – А ваши? Космосу там не сильно досталось?       - Да что с ним будет! Все заживает, как на собаке. Я чего звоню. Ты там не передумала?       - Насчет?       - Эх, Мандаринка, я ведь серьезно про группу тебе сказал. А ты пропустила все мимо ушей… На самом деле, ничего мимо ушей Влада не пропустила. Даже напротив очень загорелась этой идеей. Но скептический настрой Аньки, что с ребятами дальше общение не пойдет, почему-то заразил и ее.       - Не передумала. Совсем наоборот.       - Супер! Тогда жду тебя завтра к часу у шараги. Солнечногорская, 13. Запиши.       - Запомню.       - Ну давай, Мандаринка, горячий привет!       И вот уже три недели Влада исправно посещала репетиции в техникуме Советской торговли. Условия, в которых приходилось репетировать доблестной четверке, были разными. Директор всерьез занялся ремонтом актового зала еще после нового года, и рабочие заверили руководство, что к двадцать третьему февраля работа будет окончена. Пчёлкину удалось спустя неделю скитаний по пустым аудиториям выторговать у зав-кафедрой ключи от фотолаборатории. Аргументы были железные, ведь как можно требовать добросовестно подготовленного концерта, когда нет подобающих условий? Влада привнесла в их маленький коллектив свою нотку. Пацаны – есть пацаны, и от выступления они ожидали свою выгоду. Но девушка на протяжении последней недели их настрой не разделяла. К любому делу нужно всегда подходить с душой. Получать удовольствие. И, наконец, троица прониклась к ее словам.       - Конечно, если считать, что всё это – мура, то и начинать не стоит. Значит, тратите время на фигню. А времени и так нет… - Влада присела на стул, провела пальцами по струнам. – В любом случае, надо уметь сказать что-то свое, понимаете?       - А что свое-то? – хлюпнул носом Цапля. Он виртуозно перекидывал в руках барабанные палочки.       - Слова пока не подберу, - честно призналась Чумакова. – Я вот только чувствую…       - А в интернате твоем получалось это «своё»? – уточнил Ерёма.       - Да в том то и дело, что нет. Мы так радовались по началу, что просто играть научились. На вечерах выступали… Диск новый достанем, разучим и поем. Даже перевода иногда не знали. А потом… что-то мне так скучно стало…       - Все понятно! – Цапле всегда было все понятно. – Просто у вас не было своего творческого почерка.       - Да правильно-правильно она говорит, - закивал Пчёлкин. Он предусмотрительно перед тем, как войти, повесил на дверь табличку: «Не входить. Идет процесс». – Если уж хотим, то надо привнести то, что другие не знают. Но ты не с теми людьми разговариваешь, Мандаринка. Этим бы оттарабанить своё и выйти отсюда без плохого настроения и красной попы.       - А че ты умничаешь? – обиделся Цапля. – Я между прочим проникся!       - Свежо придание, - хохотнул Витя, звякнув ключами. – Ладно, давайте начинать, времени и так мало… Они только взялись за инструменты, и в дверь тут же раздался уверенный стук.       - Началось, - прошипел Ерёма, - опять Игнатич приперся.       - Кто такой? – поинтересовалась Влада.       - Да завхоз. Он чисто цербер в штанах. Любитель по тысяче раз проверять всё и всех.       - Так а что вы притихли? Вы же с зав-кафедрой договорились.       - Игнатич на своей волне, у руководства своя кухня, у него – своя, - пояснил Пчёла. – Каждое помещение должно использоваться по назначению… Стук повторился более настойчиво.       - Открыть немедленно! – раздался громкий голос завхоза. Ребята притихли. Но Игнатич был бы не Игнатичем, если бы не имел запасные ключи. Дверь распахнулась, и мужчина откинул темную занавеску у входа. – Процесс у них, понимаешь ли, идет. Какой процесс, а? Он оглядел выстроившихся по стойке «смирно» всех четверых, загородивших инструменты.       - Курили? – ухмыльнулся Игнатич.       - Нет, - отозвался Ерёма. Завхоз принюхался.       - Можно верить?       - Честно, - кивнул Пчёлкин, - мы в туалете курим.       - Ага, - поддакнул Цапля.       - А что с химии смылись? – Игнатич подошел ближе.       - Лабораторная работа, а у нас еще прошлая в тетради не переписана, - вклинился и Ерёма.       - Угу. Значит, прогуливать лучше?       - Ну с точки зрения теории – хуже, - оправдывался Витя, прикладывая руку к сердцу, - но практика показала, что лучше. В журнале ставится пропуск, и то не всегда, а так два балла желе…зно… Игнатич уже умело вытащил из-за его ног спрятанную гитару.       - Ты мне, Пчёлкин, зубы-то не заговаривай, - он поднял инструмент вверх, демонстрируя наглядно, - чем вы тут занимались? М?       - Видите ли, вот юный педагог, - Пчёла выдвинул на обозрение Чумакову, которая Игнатичу уже успела намазолить глаза, - читала нам лекцию о современной музыке.       - Ах, лекторы! Вам бы еще чужие лекции слушать, а не свои читать! А мысли ваши ей богу пока никому не интересны… Даже взять, к примеру, вас, мадмуазель…       - Не надо меня брать, - закачала головой Влада.       - Я имею ввиду фигурально.       - Фигурально тем более. Игнатич устало вздохнул.       - Вы, мадмуазель, не сбивали бы эти чугунные головы с панталыку, не тот контингент! У вас у самой на губах молоко не обсохло. Тоже пары прогуливаете? Пчёлкин плавно забрал из его рук инструмент.       - Мы готовимся к концерту, Семен Игнатич. Анна Сергеевна нам разрешила.       - А я не разрешал, ищите для подобных дел другое место. Ребята печально переглянулись, собрали все свои инструменты и двинулись к выходу.       - Пчёлкин, - остановил парня завхоз, - ключи-то верни. Витя протянул ему звенящую связку.       - Тяжелый вы человек, Семен Игнатич. У вас даже тень тяжелая… Так и с фотомастерской не прокатило. Оставалось дождаться окончания пар, чтобы снова вернуться в одну из освободившихся холодных аудиторий. Пока выжидали время, Ерёма и Цапля побежали за сигаретами, а Пчёла повел Владу в буфет. Они, конечно, теряли драгоценное время. Через час пацанов должен был ждать Парамон, а Владе еще предстояло добраться до кафе, в котором она работала. Но получилось, что взаимовыручка перевешивала все обязанности. Чумакова понимала, что раз пообещала – значит, надо довести дело до конца. Пчёлкин понимал, что если сейчас они с Ерёмой и Цаплей свернут эту лавочку и помчатся на «Рижский», то Влада просто плюнет на всю эту самодеятельность. Витя поставил перед девушкой тарелку с двумя пирожками и сок, сам приземлился напротив. Влада видела, что Пчёлкин напряжен, и решила немного его растормошить.       - Может, сегодня не судьба? Давайте соберемся завтра, может, и место подходящее найдется.       - Нельзя тянуть, - покачал он головой. – И так осталась неделя, а у нас, как говорится, ни коня, ни воза…       - А по-честному, из-за чего ты конкретно переживаешь? Витя пожал плечами.       - По факту, как я тебе уже говорил, за счет этих выступлений мы тут и держимся. Хоть какой-то толк от нас должен быть. Не подумай, что я какой-то обалдуй, учится здесь неплохо. Даже иногда интересно, но все равно эта шарага – та еще лажа.       - Зачем тогда ты здесь?       - Как и половина людей – шанс откосить от армии. Да и потом родители, понимаешь… Расстраивать не хочется. Отец старой закалки, мама слишком уж в меня верила всегда, не мог прийти и в открытую заявить, что мне эта учеба нахрен не сдалась. Так и настояла – говорила, лучше в техникум, специальность и кусок хлеба, и руки в масле пачкать не надо. Сама закончила в свое время торговый. Работала инженером в отделе материально-технического снабжения. И потом сейчас, когда такая заваруха в Афгане, все никак не кончается… Лучше так.       - А чем ты еще увлекаешься? Пчёлкин зачесал пятерней непослушные курчавые волосы.       - Люблю с самим собой поговорить по душам.       - Я не о том… - улыбнулась Влада. – Ты прилично поёшь, что еще? Чем-то вы с Космосом занимаетесь помимо этого, - она обвела рукой неохватные приделы техникума.       - Кос вообще родился с серебряной ложкой во рту. Вот кому париться не приходится, - усмехнулся Пчёлкин, но тут же спохватился – принижать достоинства друга в глазах понравившейся тому девушки было бы все же неправильно, - ну, в смысле он разгильдяй, конечно, но ничего человеческое ему не чуждо.       - Ходишь все вокруг да около, - хмыкнула Чумакова, допивая сок, - не хочешь говорить, не надо. Я же просто так спросила…       - Да не. Так же как все – подрабатываем…       - Ну, об этом я догадалась еще на «Рижском».       - Серьезно?       - Да, внимательна к деталям, - Влада покрутилась пустой стакан по часовой стрелке, - в принципе, что такого… Каждый зарабатывает, как может. К их столику приблизилась сама зав-кафедры. Анна Сергеевна была с подносом, который аккуратно опустила на крышку стола и отодвинула стул.       - Не помешала?       - Ничуть, Анна Сергеевна.       - Отрепетировали уже?       - Если бы, - буркнул Пчёла, - наш Цербер Игнатич снова яростно отбил территорию.       - Ну не паясничай, Витя, - поморщилась Анна Сергеевна.       - А что я сказал? Правду и ничего кроме правды.       - Как специалист – он очень хороший.       - Очень хороший и очень грозный. Все поджигатели войны перед ним трепещут.       - И ты.       - Я – нет, я человек доброй воли.       - Ну вот что, человек доброй воли, я к тебе с партийным поручением. Ты же помнишь, что праздник совпадает еще и со днем рождения нашего директора. Так вот, чтобы праздник прошел хорошо, нужен какой-то интересный поворот, – поделилась женщина. – Поэтому я думаю, что во время перерыва на всех этажах должна звучать красивая музыка, песни, стихи. Радиоузел у нас, слава богу, работает как надо. Что ты скажешь об этой идее?       - Честно? Нет слов! Да, Владь?       - Вполне себе, - согласилась Влада, так как они на пару с Витей хотели потрафить ей и поскорее смотаться. Но оказалось, Анна Сергеевна приняла их похвалу всерьез.       - Я думаю, лучше тебя никто не подберет музыку и не напишет текст. Вот счастья-то привалило! Не откопаешься!..       - Нет, у меня не получится.       - Пойми! – продолжала настаивать на своем зав-кафедры. – Если твоя композиция понравится всем, в том числе и Антону Андреевичу, то ты полностью реабилитируешься после той заварухи на кафедре. Влада с интересом покосилась на Пчёлкина, тот поморщился. Да, ту драку, видимо, ему будут припоминать до конца пребывания в этой шараге. Ну разбили колбы, ну прилетело зеленой краской прямо в белоснежную, только что выкрашенную стену, и что теперь?       - В конце концов, – Анна Сергеевна раздраженно откинулась на спинку стула, – не Цаплину же мне поручать это!.. Брось, Пчёлкин! В отличие от своих друзей, ты одаренный парень, у тебя есть вкус и чутье. Я уверена, на все про все тебе хватит двух дней. Отступать уже некуда было, и Витя нехотя спросил:       - А что именно подобрать для этой композиции?       - Не маленький, сам подберешь…       - Интересные дела, Анна Сергеевна. А с местом репетиций нам как быть прикажете?       - Завтра обещаю, что решу эту проблему. Тут в буфет вошла подружка Анны Сергеевны – Тамара Ивановна, и она ей замахала рукой. Наконец-то! Аудиенция окончена, надо освободить место за столом. Пчёла кивнул Владе, и они быстро ретировались из буфета. Курить хотелось так, что уже зубы сводило. Ребята вышли на порог техникума, Витя огляделся.       - Этих дятлов только за смертью посылать…       - Сколько времени? – поежившись от холодного ветра, поинтересовалась Чумакова.       - Ужасно поздно, 15:20. Действительно, для каждого из них было поздно. Оба опаздывали. Наконец, из-за угла вывернули Ерёма и Цапля, на пару попыхивая сигаретами.       - Ну шевелите батонами, ё моё! – подгонял их Пчёлкин. – Вы че, Китайскую границу переходили? Или в Антарктиду бегали?       - Искали твоего «Самца», - спокойно откликнулся Ерёма. – Не жужжи, а то жало выпадет. На, - и протянул ему новую пачку.       - Ну че, с помещением порешал что-нибудь? – переминался с ноги на ногу Цапля.       - Завтра Аннушка обещала разрулить. И, кстати, вам поручение. Сказала – не выполните, секир-башка вам будет. Пацаны переглянулись.       - С какого перепуга?       - Нарыла на вас все косяки за эти годы, если с заданием не справитесь – понесет Глушко, - упомянул о директоре Витя, с упоением затянувшись.       - А че, мы ж ниче! – заволновался Цапля. – А че?       - Цапля, ты не волнуйся. А то с перепугу ничего, кроме междометий, выговорить не можешь. Короче, ищете годный музон, стишки там всякие, для услады нашего доблестного руководства. Чтобы все по красоте. Ерёма – ответственный. Срок вам два дня.       - Какие еще стишки?       - Ну точно не собственного сочинения. Короче, задача ясна? Парни кивнули. А затем все четверо повернулись на звук клаксона с правой стороны. К техникуму приблизилась «девятка», и все увидели выходящего Космоса.       - Вы че, халамидники, в нирване что ли застряли? Вас Парамон ждал целый час. О, Влада, привет.       - Привет, - улыбнулась девушка. Пчёла, закусив сигарету зубами, пожал ему руку.       - О, а вот и такси. За чирик подкинешь? – шмыгнул носом Цапля.       - Наши люди в булочную на такси не ездят, - Кос натянул ему капюшон на голову и отвесил щелбан. – Не для твоей распрекрасной задницы моя ласточка цвела.       - Ну правда, мы и так сейчас опиздюлимся, - подал голос Ерёма.       - Да узбергеньтесь уже, - деловито протянул Холмогоров. – Я сам уже все забрал, что было надо. Пока вы тут последние учебники скуривали.       - О, - обрадовался, как ребенок, Цапля. – Пацаны, амнистия.       - Ты сильно не радуйся, завтра первым отдуваться будешь, - Космос тоже распахнул пачку «Мальборо», достал сигарету, закурил.       - Эй, Мандаринка, замерзла? – оглянулся на Чумакову Пчёла. – Кос, распахни двери своего экипажа, че девка ноги морозит.       - Иди прыгай, - кивнул на машину Холмогоров, мысленно ругая себя, что сам об этом не додумался. Влада благодарно кивнула и посеменила к «девятке». На заднем сидении было тепло, замерзшие щеки и пальцы приятно закололи сотни маленьких иголочек. Девушку сунула руки подмышки, зарылась носом в свой колючий шарф и прикрыла глаза. Может, ребята смогут ее подкинуть до работы? Было бы просто замечательно.       - Ладно, пацаны, до завтра, - четверка парней попрощалась друг с другом, и Космос вместе с Пчёлой направились к машине. Влада, чуть задремавшая, сразу открыла глаза, как только распахнулись двери, и в салон влетел холодный ветер.       - Ну, Одуванчик, куда тебя подбросить? – вставив ключ в замок зажигания, Космос посмотрел на девушку через зеркало заднего вида.       - На Знаменку, там кафе «Морозко», если знаете. Через полчаса «Девятка» остановилась около небольшого кафе с потертой вывеской.       - Спасибо, ребят, - Влада пожала поочередно руки парням, - до встречи.       - Завтра наберу тебе в перерыв, - кивнул Витя. – Скажу, чё почём.       - Договорились. Девушка выпорхнула из машины и побежала к кафе. Ребята проводили ее взглядом, затем Витя обернулся на друга.       - Ну что, пивка для рывка? – он заметил какие-то странные нотки в глазах Космоса, а потом растянулся в ухмылке. – Ой, узнаю этот взгляд…       - Какой взгляд? – нахмурился Холмогоров.       - Да ты смотришь на нее глазами недоенной коровы.       - Да пошел ты, - буркнул Космос. – Скользко просто, а ты видел, на каких она каблучищах вышагивает? Еще б навернулась, а мне в травмпункт ее потом везти. Бензин тратить…       - Ну-ну, заливай, - заржал Пчёлкин. – Ладно, заводи! И посмотрел на соседнюю улицу. Через дорогу переходила стройная и смазливая Настя Крылова, соседка Космоса сверху. Она кутала лицо от порывов ветра в воротник своего пальто и шагала к остановке.       - Стоп, не заводи!       - Ну чего еще?       - Смотри, кто, - кивнул за лобовое стекло Витя. Космос проследил, как к остановке подошла Настя, затем хитро покосился на друга. Казалось, у него вот-вот по подбородку потечет слюна.       - Слюнявчик подогнать, Казанова ты недоделанный?       - Не-е-е, ты не понимаешь, - совершенно искренне запротестовал Пчёлкин. – Я влюблен!       - Опять? – деланно удивляясь, всплеснул руками Космос.       - Нет, это совсем другое! Это… Это то же самое, что пылать страстью…       - К звезде! – заржал Кос. – Чья бы тут недоенная корова мычала, а? Пчёлкин вдруг крепко схватил друга за плечо.       - Космодром, будь человеком, дай машину?       - Да ты че, Пчёлкин, издеваешься?       - Если дашь машину, можешь побрить меня налысо и использовать в качестве доски для катания с горки.       - А разве в восьмом классе мы этого не делали?       - Да будь ты человеком! Я что, там много у тебя прошу?       - Нет, ты много мотаешь мои нервы.       - Твои нервы – стальные канаты, их хрен измотаешь. Космос тяжело вздохнул.       - Найдешь самое кашерное место во дворе и припаркуешь мою малышку без шума, без пыли, понял?       - Если бы вера позволяла, я бы тебя расцеловал. Космос вылез с водительского сидения и забрался на тротуар, с тоской наблюдая, как «Девятка» плавно выруливает к остановке. Парень усмехнулся и поежился. Вечер быстро опускался на город, и становилось совсем холодно. Вот Пчёлкин, вот зараза! Теперь плестись на метро.       - А ты чего здесь? – раздалось сзади. Холмогоров повернулся и увидел грустную Владу. Та сжимала в руках небольшой конверт. Там лежала лишь четверть обещанной ей зарплаты.       - Стою и устраиваю лучшему другу личную жизнь. А ты ж… - он кивнул на кафе. – Ты ж на работу шла.       - Шла. – Она протянула ему записку. – Я не успела месяц нормально отработать, а она выставляет нас на улицу! Космос прочитал записку и возразил:       - Она не выгоняет вас, а расширяет кафе.       - Это одно и то же! «Кафе не справляется с возросшим потоком посетителей!». Чепуха! В это кафе за весь день человек двадцать от силы заходит… Космос позволил себе утешительно потрепать девушку по плечу.       - Ладно, переставай мокнуть носом. Что-нибудь придумаем. Влада улыбнулась.       - Так где твоя машина?       - Умчалась в закат вместе с Пчёлой. Они постояли еще минуту, помолчали.       - Может, прогуляемся? – вдруг предложил Кос. – Если ты только не замерзнешь…       - Не замерзну, - закивала девушка. – Пойдем, я так давно не гуляла. И они медленно побрели по заснеженным улицам в сторону Арбата. Космос впервые ощущал какое-то спокойствие, разговаривать с Владой оказалось так легко, будто бы он знал ее давно-давно… Уже не помнили, как речь зашла о детстве, родителях. Скорее, после того, как Космос раскрыл истинную причину, почему остался без машины, как познакомились они с Витей и еще двумя своими верными друзьями – Сашей и Валерой. Рассказал, что Сашка – единственный, кто совершенно не хотел косить от армии, а шел отдавать долг Родине смело и уверенно. Рассказал, как потерял маму, потерял в том возрасте, когда влияние обоих родителей очень важно для подростка. Про отца, про их редкие, но серьезные стычки, про молодую мачеху… И Влада вдруг тоже почувствовала, что может с ним делиться. И рассказывала про родителей, о том, что вся их жизнь прошла в небе. Они познакомились в небе. Она была стюардессой, он – пилотом. Владе было всего восемь лет, когда она с родителями простилась, поцеловалась, и между ними легло расстояние, расстояние между жизнью и смертью – между вечным небом, откуда они не вернутся, и вечной землей, где маленькая Влада напрасно будет их ждать.       - Когда я попала в детский дом, через некоторое время ребята стали спрашивать, кто были мои родители… И я отвечала – летчик и стюардесса. А они почему-то смеялись и говорили, что у каждого второго папа летчик, или моряк, или полярник… А мне было так обидно. Я же говорила правду… В небе раздался едва слышимый гул. А потом снова пошел снег. Влада остановилась, прислушалась, и только через минуту Космос тоже услышал гул и понял, что она слышит его раньше всех других людей. Они смотрели на передвигающиеся разноцветные точки в ночном небе, и девушка тихо проговорила:       - Там их могила. Все ходят на кладбище, а я смотрю на небо… Сами не заметили, как добрались до общежития, остановились у входа. Космос вновь посмотрел на окна четвертого этажа и улыбнулся.       - Интересное у нас знакомство выдалось, правда?       - Правда, - тихо засмеялась Чумакова и вдруг спросила: – А ты рад?       - Я? – он вдруг снова смутился и поджал нижнюю губу. Такой простой вопрос, а ответить почему-то так сложно. – В общем, да. Девушка улыбнулась.       - Ладно, побегу, не буду расстраивать Антошку. Она и так после той нашей посиделки корвалол принимала на завтрак, обед и ужин. Холмогоров тоже не сдержал улыбки.       - Ты насчет работы не парься. Есть у меня ребята, я поспрашиваю, может, подкинуть пару идей. Идет? Он выставил вперед сжатый кулак, и Влада стукнула в него своим кулачком.       - Идет. Спасибо за прогулку.       - И тебе. Она, такая маленькая, вдруг обняла его, такого высокого, быстро и легко, а затем побежала к дверям общежития.       - До встречи! Космос отмер только тогда, когда за ней захлопнулась дверь. Вот чертовка! Что же ты делаешь?