Чума

      - Как началось? – Влада подлетела к подруге, схватила ее за живот, будто таким образом могла чуточку замедлить неотвратимый процесс.       - Что началось? – встрепенулся Космос. – Уже началось?       - Космос, не стой столбом! Иди, давай, буди остальных, пусть вещи ее захватят, заводитесь, ну?! Когда-когда, а в критических пиковых ситуациях Холмогоров в последнее время адаптировался молниеносно. Он закивал, ловко обогнул двух девчонок и влетел в дом, вдарив по выключателю всей пятерней.       - Рота, подъем! От его баса подскочили все. Пчёлкин, видевший седьмой пьяненький сон, от неожиданности долбанулся затылком о рядом стоящий шкаф и зашипел.       - Кос, ты че, обалдел?!       - Че случилось? – пытался проморгаться Фил.       - Анька рожает!       - Наша Анька? – кажется, Пчёла от испуга даже икнул.       - А какая еще?! Пьянь полосатая!       - Как рожает? Уже рожает?! Тут Холмогоров понял всю тупость этих вопросов, которые сам задавал минутой ранее у подруг.       - Так ей же еще два месяца! – всколыхнулась Светка. Космос заметался по комнате, судорожно вспоминая, куда вечером закинул ключи от машины, параллельно отыскивая красную сумку с вещами Аньки.       - Господа хорошие, завалите ваши хлеборезки и собирайтесь!       - Едем уже, едем… - Фил встал и пихнул Витю. – Иди одевайся! Светка выскочила на крыльцо. Влада сидела на корточках около ног Аньки, которая развалилась на ступеньках и быстро-быстро дышала.       - Ну, что?.. Они… собираются там? А то рожу прямо на крыльце этом…       - Бегут-бегут! – заверила ее Светка и присела рядышком, беспрерывно поглаживая круглый живот Павловой. – Анька, солнце, очень больно, да? Перепуганные пацаны повыскакивали помятыми, полуодетыми, с двумя найденными женскими сумками в руках и страшными глазами.       - Бляха муха, все же не уместимся! – посетовал Фил.       - А, может, «скорую»? – переглянулся со всеми Космос.       - Пока этот катафалк сюда доплетется, она родит уже два раза! – отмахнулся Пчёлкин и склонился над Анькой. – Эй, малышка, дыши, ага? Все пучком будет. Космос фыркнул:       - Из тебя успокоитель, как из меня балерина!       - Или грибник, умник недоделанный! Заводи иди, ну! Фил только сейчас сообразил – все друзья слишком много выпили. Хоть новость об Аньке отрезвила не хуже огуречного рассола и смачного апперкота, но положения это не меняло.       - Эй, Кос, подожди!       - Ну куда ж я без тебя-то!..       - Дай сюда ключи!       - Да иди ты!.. – отпихнул протянутую руку друга Космос. – Какие тебе ключи?       - Я поведу! – Фил был явно трезвее.       - Да я гонщик формулы-1! – Космос плюхнулся за руль.       - Слышь, гонщик, у тебя в салоне щас беременная девчонка поедет, а не мешок картошки!       - Я трезвее всех живых! Пчёл, ну че ты там телишься?! Тащите Аньку живее!       - Только аккуратней…, - Светка и Влада, как курочки-наседки, облепили Витю. – Аккуратнее! Он склонился к тихо постанывающей Аньке, которую осторожно приподняла за плечи Влада.       - Полегоньку… - парень подсел пониже и подхватил Аньку на руки. Она охнула. – Держу-держу…       - Держи, Витенька, милый, держи… - прошипела сквозь стиснутые зубы девчонка. – Ой, мамочки!..       - Тихо-тихо, малая, - успокаивал ее Пчёлкин. – Потерпи… Скоро карапуза своего увидишь уже!.. – и бережно понес подругу к «Девятке». Пока он переносил и укладывал Аньку в машину, остальные решали, кто поедет.       - Владь, Вить, поезжайте вы, - наконец, решила за всех Светка. – А мы с дружинником доберемся следом.       - Да поехали уже! – поторопила всех Влада, разместившись рядом со стонущей Анькой. – Не дай бог в дороге рожать начнет! Космос!       - Дай бог не начнет… Космос хлопнул Фила по плечу и, подтолкнув Пчелу, торопливо пошел с ним к «девятке». Автомобиль взревел, развернулся и умчался в сторону Москвы. Дорога была пустынная (еще бы, три часа ночи), но ехать по ней на всей скорости было противопоказано – колдобины, на которые Космос жаловался всю дорогу до дачи, сейчас ощущались еще острее. Особенно для Аньки. Гнать нельзя. Медлить нельзя. Етихумать!       - Анют, ты как? – Пчёла то и дело оглядывался через плечо назад и обеспокоенно глядел на будущую мамочку. Черт его знает, так жалко было эту дуреху, будто младшую сестренку. Она застонала еще громче, и даже Космос завертел головой.       - Кос, на дорогу смотри!       - Да какая это дорога?! – вспыхивал и сетовал Холмогоров. – «Дорога»! Это не дорога, а танкодром какой-то!.. Етижь его в пень!       - Сколько там до ближайшего роддома? – придерживая подругу за шею и поглаживая животик, Влада беспомощно вглядывалась в беспросветную темень впереди, освещенную лишь недлинным светом фар.       - Как будто я знаю! – в сердцах плюнул Космос.       - Главное, выехать в город, - пытался говорить как можно более спокойно Витя. – А там уже до ближайшего…       - И ты знаешь, где ближайший? Опыт имеется что ли? Это ж не пивной ларек, Пчёлкин!       - Вспомнил! Катя, тетка Белого! Она же в перинаталке работает!       - Облегчил задачу, не могу прям!       - Ты давно пешкодралом по Москве-матушке ходил? Я знаю, едем! Через пять минут на пути возникла новая преграда – рабочие еще поздним вечером перегородили дорогу и повесили вполне объясняющую табличку: «Ведутся строительные работы».       - Какие в жопу работы?! – завопил Холмогоров, вдарив по тормозам. – Мы ж ехали когда туда, не было же?!       - Сам помню, что не было.       - Может, в объезд? – тихо предположила Влада, и тут ее перебил громкий вскрик Аньки. – Родная, потерпи, сейчас-сейчас!.. Витя закрутил головой то на дорогу, то на бедную Павлову.       - Есть тут один объезд, но дорога разбита вдрызг, как моя жизнь.       - Значит, что-то еще сохранилось, - Космос резко развернулся, - говори давай, куда!.. И тут, как в известной балладе Лермонтова, земля тряслась, как наши груди, смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой... Анька чуть ли не плакала уже – боль ее разрывала адская, и она то и дело повторяла, как мантру, «Да чтобы я!.. Да никогда больше!..», ямы под колесами становились все глубже и шире, матерился Космос, всех поддерживал Витя, за обстановку в целом переживала Влада. Но ведь жизнь этой компашки не ищет легких путей. «Девятка», жалобно свистнув шинами, заглохла.       - Пиз…       - Да, - жалобно выдохнул Витя. Пацаны выскочили из машины. Влада, которую охватил настоящий мандраж, пыталась утешить и успокоить подругу, которая уже совсем не сдерживалась. По ее бледному перепуганному личику катились слезы, она сжала свой живот, будто, как Влада недавно, пытаясь отсрочить появление малыша хотя бы ненадолго.       - Мы встряли, да?       - Не-е-е-т, - отрицательно закачала головой Чумакова, даже, наверное, слишком поспешно, - сейчас поедем…       - Ну что? – переглянулся с Космосом Пчёлкин. – Пиз…       - Да! – Холмогоров хлопнул ладонями по капоту. – Шаровая полетела…       - А нам везет, да?       - Еще бы! Хрен мы ее заведем теперь… Бля, че делать-то? А если… Витя сунул дрожащую руку в карман олимпийки, выудил пачку «Самца», чиркнул спичкой и быстро затянулся несколько раз.       - Мандаринку позови. Влада, успокаивающе погладив Аньку по плечам, поцеловала подругу в щеку и выползла, заслышав голос Космоса. Парень обхватил ее за плечи и подвел к Пчёлкину. Девушка и без слов понимала – дело дрянь.       - Что, все очень плохо, да?       - Машина дальше не поедет, - Витя, слишком разнервничавшийся, от досады сплюнул себе под ноги. – Кина не будет, электричество кончилось.       - Екарный бабай… - Чумакова принялась нервно покусывать костяшки пальцев, и вся троица поглядывала через лобовое стекло на Аньку, тускло освещенную лампочкой в потолке «девятки».       - Ну, что делать будем? – оглядел их Витя.       - Я откуда знаю! – взревел Космос.       - Ты у нас все знаешь…       - Да пошел ты!       - Тихо, твою мать! – гаркнула Влада, уткнув в грудь обоих ладони. – Тут роды надо принимать, Аньку спасать! Парни округлили глаза. Не сказать, что это не укладывалось у них в голове, но озвученная мысль вслух все-таки выбила весь воздух из легких. Витя закашлялся – горький дым обжег горло. Космос протестующе замахал руками:       - Я не гинеколог! Я вообще всех этих вещей с детства боюсь…       - Что, выпорхнул из мамки и тут же испугался, что ли? – фыркнул Пчёлкин.       - Может быть, я не помню, - хохотнул Кос.       - Мандаринка, ты в этом че-нибудь понимаешь? – покосился на подругу Витя. – Ну, чисто по-женски… Влада закачала головой.       - Я не Светка, это она в этом разбирается…       - Вот надо было ее вместо тебя, жука, брать… - буркнул Космос.       - Мандаринка, тут без вариантов – давай ты.       - Да ты что! – Чумакова от испуга даже вжалась в капот автомобиля. – Да у меня руки как крюки! Я живых детей-то на руках никогда не держала!       - Кос?..       - С ума сошел?! – реакция Холмогорова была ничуть не лучше, чем у Влады. – Как я ей потом в глаза-то смотреть буду!..       - Кому, Аньке или Владьке?       - Да обеим! Витя ощутил мерзкий холодок по всей спине, пульнул в сторону окурок и сунул руки в карманы штанов. Почему-то и решение, и смирение пришли одновременно.       - Это че, значит, мне придется?! Космос, будто в прострации, закивал, как китайский болванчик, а затем повернулся к другу:       - А ты умеешь?       - Да откуда! Их и не без того эмоциональный разговор разбавил громкий вскрик Аньки. Девушка вертелась на заднем сидении, будто ужик на сковородке, а будущий малыш стремительно продолжал издеваться над мамой.       - Помнишь, в школе на гражданской обороне что-то говорили? – покосился на Космоса Пчёлкин. – Типа это может понадобиться каждому… на случай атомной войны… Так, - Витя взгромоздился на капот, - глаза боятся, руки делают… ну не сложнее автомобильного движка перебрать, правда, да? Он, осмелившийся на самый дикий и отчаянный в своей жизни шаг, переглядывался поочередно с друзьями, одним взглядом взывая к поддержке.       - А че вы выстроились здесь, я не понял?       - А че? – испуганный Космос не совсем понимал, каким может быть дальнейший план действий.       - Ну роды я че, в машине буду принимать?       - Нет! – протянул Холмогоров, и тут же спохватился: - А где? Пчёлкин с шумом выпустил воздух из щек и поглядел на колючий куст, росший прямо в паре метров от их машины, будто на ветках был расписан подробный инструктаж.       - Так… Мне нужен стол…       - Ага, - закивала Влада.       - Вода… И свет.       - Понял? – поглядела девчонка на Холмогорова. – Давай!       - Че давай! – тут же опомнился Космос. – Ну, свет в салоне, окей. Вода в бардачке и багажнике найдется. Стол-то я где, вашу мать, достану?!       - Да, это я оплошал, - Витя спрыгнул с капота и хлопнул обоих по плечам, будто собираясь с духом. – В салоне – так в салоне. Кос, тащи свою самогонку.       - Ты че, Пчёл? – парень опешил. – Нехорошо пьяным, тем более мы и так… Оно, знаешь, как!..       - Да руки вымыть! Стерильно же все должно быть! Так, Мандаринка, открывай двери, вползай с противоположной стороны, утешай, успокаивай ее как можешь только, поняла?       - Поняла-поняла, - Влада побежала к машине, распахнула двери, влезла на заднее сидение. Анька взволнованно огляделась, запрокинула голову, рассматривая эмоции на лице подруги.       - Солнышко, все будет хорошо, только не переживай, ладно? – Чумакова закинула ее голову к себе на колени, поцеловала потный и разгоряченный лоб Аньки и погладила ее руки. – Только спокойно. Мы справимся…       - Да все что угодно! – взревела от боли Павлова. – Только вытащите уже его из меня-я-я… А! Промежутки между приступами болей делались все короче, а самые приступы – дольше. Да и тогда, когда боль утихала, пассивное ожидание следующей схватки было пыткой. Затем она приходила, рвала точно когтями все тело, пронизывала смертной мукой, терзала каждый нерв. Крики Аньки сливались с воем неутихавшего ветра. Космос со скоростью, оправдывающей его имя, отыскал необходимые бутылки с водой и с самогоном, выудил из сумки несколько полотенец. Все было подготовлено. Один Витя, еще не смирившийся до конца со своей участью, выкуривал третью сигарету подряд.       - Давай, подставляй свои золотые ручища! – велел ему Холмогоров. Пчёла отшвырнул недокуренную сигарету. На дрожащие ладони полился ручеек спирта.       - Кос, че у тебя с лицом?       - Чего?       - Лей больше, жалко что ль?!       - А, пожалуйста… - Космос полностью перевернул бутылку, поглядел на обеспокоенную Владу и кричащую от боли Аньку. – Пчёл, ты уверен?..       - А у тебя другие варианты есть? – Витя отвернул горлышко пузыря и стряхнул лишние капли с пальцев. – Ей богу, я так нажрусь потом! Картина Репина «Не ждали», а если и ждали, то явно не в таких полевых условиях. Причем во всех смыслах. Космос обхватывал со спины и успокаивал Чумакову, та держала в руках Аньку… На востоке забрезжил неясный, блекло-зыбкий рассвет, медленно стало подниматься солнце. Рождался новый день. А в салоне вишневой «девятки» рождалась новая жизнь. Первое время Анька, в минуты особенно сильных схваток, держала руку Влады, сжимала ее с такой силой, что хрустели суставы. Очень скоро руки Чумаковой вспухли, побагровели, и она едва могла ими пошевелить.       - Поговори со мной. Пожалуйста, поговори со мной, - еле слышно шептала Анька, и Влада, испуганно глядя на раскрасневшееся от волнения и страха лицо Пчёлкина, принималась болтать что попало, пока Анька не начинала снова извиваться на сиденье, вцепившись в ее руки. Боль, на минуту отпустившая Аньку, вернулась вдвойне сильная. Чувствуя, как в опустившемся животе что-то рвется, девчонка, выгибаясь дугой, пронизывала стойкого солдатика Витю невыразимо страшным нарастающим криком. Тот глядел то на проклюнувшуюся головку нового человечка, то на ее мокрое от слез лицо.       - Тужься, тужься, давай! – кидал он будущей маме. – Кричи громче-громче… Во! Во!.. Горло перекрутило, в глазах потемнело, в мозгу вспыхнули одна за другой и тут же погасли какие-то лампочки. Послышался жалобный писк, сродни, как пищит слепой котенок. Вот и все, выдохнул с облегчением Пчёлкин, сжимая в ладонях скользкое младенческое тельце. Успел.       - Кос! Холмогоров стремглав подлетел к другу с уже подготовленным махровым полотенцем.       - Кто?!       - Пацан.       - Анька! – заголосили они наперебой. – У тебя пацан, Анька! Пацан родился!       - Бляха-муха, пуповина… - выдохнул Витя. – Как ее?..       - Перерезать, завязать…       - Чем?       - Подождите! – крикнула Влада. Пчёла прыгающими пальцами выдернул из рукава ее бязевой рубашки пучок ниток, зажмурясь до боли в глазах, и надежно завязал кровоточащий отросток нитками.       - Ну я молоде-е-ц! – Витя распахнул рот, громко вздыхая и выдыхая. – Ну я гига-а-ант!       - Палыч! – Влада, не скрывая слез радости и облегчения, повисла у друга на шее и расцеловала его влажные пылающие щеки. – Господи, какой ты умница!       - Ага… ее в больницу срочно надо… Так кровь пошла. Зашивать нужно!..       - Бляха-муха… - Космос огляделся. Утреннее солнце залило все поле и трассу. Анька, тяжело дыша, прижала к себе маленький попискивающий кулек. Всегда удивлялась, когда слышала раньше, что боль отступит, когда ты прижмешь к груди своего малыша. Смеялась, думала, как так-то? Этот детеныш принес тебе столько боли и пыток, и они тут же пройдут?.. Но боль она не замечала. Глядела только в его зажмуренные глазки, гладила по головке, покрытой кровавыми мазками и молочным эпителием. И это пока играло на руку. Ее друзья тем временем судорожно соображали, как быстрее доставить девчонку в больницу.       - Эй! – заголосил знакомый голос всего в нескольких метрах. Послышался шелест шин. К «девятке» стремительно приближался «Жигуль» соседа Пчёлкина. Из машины выскочили Светка и Фил, подбежали к перепуганным и озадаченным друзьям.       - Вы что? Вы как?       - Родила, - облегченно выдохнула Влада. Светка и Валера переглянулись и, позабыв про все шпионские скрытности, обнялись. Девчонка повисла на шее у Филатова, радостно повизгивая.       - Дядь Лёш! – обессиленный Пчёлкин крикнул опешившему старичку-соседу, который медленно вылез с водительского сидения. – До больницы подбросишь?