Ради чего.

      Пол часа идти до школы далеко не подарок юному гению. Ноги уже отказывались идти по, немного очищенной от снега, дорожке. По меркам своих сверстников парень выглядел странно в своей тёплой куртке, шапке с пумпоном и варежках, но зато ему было тепло. Так, по крайней мере, говорит мама.       Савве уже почти семнадцать и он никогда не был с девочкой. Их он только во снах и видит, да и то, может, в кошмарах. Учитывает только своё мнение и мнение мамы. Молодой гений не считает, что для полноценной жизни ему не хватает девушки, его всё устраивает. Первые попытки познакомиться и завести хоть какие-то романтические отношения кончились ничем. Всё ещё стыдно вспоминать, как он бегал к Кану с такими вопросами, как смотрел на Вовку и Илону, людей, гораздо старше его самого, но сейчас он считает, что они способны понять его в отличии от той же Вероники. Да, Савва мог признать, ему нравятся люди понимающие что-то в науке. Поэтому он упорно шёл в здание каждую зиму. То ли не горя желанием пропустить что-то важное для него, что он проходил дома пока пил чай в свободную минутку от сбора какого нибудь прибора, то ли с целью увидеть профессора.       За каждую проделанную работу Кан довольно улыбался, смеялся своим хриплым голосом, приговаривая, какой же Савва умный мальчик и гладил того по волосам, взъерошивая их. Парень что-то говорил и возмущался, но лёгкая улыбка прослеживалась на бледном лице. Профессор всё так же остаётся выше. Савва любит смотреть на него, на черты лица, слегка косые глаза и сосредоточенное выражение мышц лица во время работы.       Савва, никогда не бывавший с девочкой, неожиданно осознаёт, что хочет быть с мальчиком. Но это скорее мужчина. Без опыта он и так понимает, что это не очень нормально, потому старается контролировать свой взгляд и больше смотреть на прибор и чертежи. В комнате, выделенной отдельно для профессора и его команды, не так много места. У Саввы в кармане диктофон, на случай записи важных материалов, по типу того, что Кан любит есть и какого цвета у него шторка в ванной комнате.       — Савва, ты можешь не отвлекаться от работы? — хмуро сказал что-то он впервые за час. — Смотреть на меня это не очень вежливо и если ты думаешь, что я этого не замечу, то подумай ещё раз и приступи к своей работе.       Мальчик не считал, что всё так плохо. Он закатил глаза, но работать продолжил, цокнув языком. Из рук часто выпадали мелкие детали и он ловил на себе хмурый взгляд серо-карих глаз и трепетал внутри себя от восторга, что на него обратили внимание столь чарующие глаза с хмурыми чёрными бровями. Когда Савва вновь толкнул стол, сумев повалить инструмент, который пытался починить, Константин Лазаревич ударил кулаком в перчатке по столу.       — Савва, — по телу пробежала волна мурашек, с таким раздражением он произнёс его имя.— Может быть, тебе стоит отдохнуть от всего этого сегодня, м? Не думаешь? Такими темпами ты опять испортишь весь проект.       Парень просто глупо открыл рот, внутри всё начинало крошиться на маленькие части сердца. Нет, конечно профессор всегда считал, что можно работу и лучше выполнить и почти не хвалил никого из команды, но до этого они создавали что-то так же за счёт мозга Савелия и он искренне не понимал, когда до этого ещё успел налажать с помощью в создании. Константин буравил его взглядом и, кажется, надеялся на то, что некудышный помощник скоро уйдёт на своих тонких ногах подальше отсюда.       — Видимо,— замялся вновь парень,— любовь только отвлекает меня от работы.— Вздохнул он и поник. Развернулся и направился к двери, уже и самому хотелось покинуть место и не быть рядом с каном, который только пожал плечами и снисходительно хмыкнул.       — Приходя сюда, думай о работе, а не о девчонках.       — Не могу я так, — жалобно развёл руками Савва и повернулся к собеседнику, сжимая губы и отводя взгляд.       — Ну, Илоне, думаю, парни помладше не нравятся,— усмехнулся Лазаревич.— А про Вову я вообще молчу,— Савва тоже молчал, профессор остановился в процессе работы над каким-то блоком и осторожно повернул голову в сторону парня.— Что за голубизна такая? Я всё понимаю, но Вова твоё предложение не одобрит.       — Что? Да я не про него совсем!— с какой-то обидой ответил он.— И не про Илону тоже.       — Ну и слава богу,— мужчина не стал уточнять про себя и Савва морально ликовал и благодарил того, что прекратил этот разговор.– Ты можешь идти, Савелий. Заглядывай в то же время через день, я буду тут ждать. Увидишь Илону, скажи, чтоб приходила. Не хватает тут какой-то атмосферы. И Владимира пусть тащит с собой.       Быстро кивнув, Савелий Ильич вылетел за дверь и поспешил покинуть здание как можно быстрее. В ходе разговора круг сузился до одного человека, Кан поймёт рано или поздно, а вот Савва сморозил чушь и понял это сразу. Теперь оставалось опасаться самых худших последствий, окончания сотрудничества, общения, взглядов и простого присутствия.       Савва шёл домой в наушниках и без шапки, чувствуя себя самым разбитым на планете парнем с неразделённой нездоровой первой любовью.       Через пару дней Новый год, а парень лежал с температурой под тридцать девять, когда в дверь неожиданно позвонили. На ватных ногах Савелий осторожно встал с кровати, завёрнутый в одеяло и с розовыми тапками своей матери на ногах он поплёлся к двери. Звонок раздражающе звонил и не прекращал делать это. Проклиная всех он открыл дверь.       — Не смотреть в глазок и открывать? Смело и глупо,— заметил мужчина на пороге.       Радостная Илона с приветствями кинулась обнимать друга, Вова, который трезвонил всё это время с глупой улыбкой в звонок, стойко принял осуждающий взгляд парня и прошёл в квартиру. Илона, расцеловав Савву в две щёки, ринулась на кухню с пакетами продуктов.       — Да, выглядишь неважно,— Вова, который был всё так же выше парня, потыкал ему пару раз в бледную кожу на щеке и прошёл на кухню, завалившись на стул, ножки которого под его весом слегка разъехались.– Щас Илона тут тебе замутит всё, поешь нормально, а-то без тебя Лазаревич нас пинает.       — Савелий, мне кажется тебе бы спать пойти для начала, — Константин Лазаревич подхватил уставшего ученика под руки и повёл в спальню. В его квартире он уже бывал и легко ориентировался. Парень лёг на кровать, мужчина положил ему под руку градусник и сел на кровать рядом. На кухне Илона гремела посудой. В воздухе встало напряжение, неловкое. Наконец Савелий спросил:       — Откуда прознали что, что я болею?       — Так ты работу пропускать можешь только если болеешь, знаю я маму твою, она то тебя не отпустит в таком состоянии,— усмехнулся он.– Когда успел то?       — Да вот на днях видимо, как от вас шёл, шапку забыл и всё, — звучало очень жалобно. На это профессор лишь глянул на него безразличным взглядом, затем, мешкая, наклонился к уху и прошептал:       — Ты выздоравливай скорее. У Владимира руки растут не из правильного анотомического места строения тела, а Илона всё мозги ему делает, и мне заодно. Без тебя мы вообще не сдвинемся с места, — грустный под конец голос заставил щёки Савелия слегка прокраситься розовым румянцем от смущения, он поспешно кивнул и пролепетал заплетающимся языком «Д-да».       На кухне Илона уже, судя по звукам, лупила ложкой голову Вовы за то, что тот воровал продукты для куриного бульона для Саввы. Константин Лазаревич тяжело выдохнул, пока больной ученик лежал на кровати, зависший взглядом в одной точке с розовыми щеками. Мужчина достал электронный градусник, тот показывал неизменную уже второй день температуру 38.1. Оставив лёгкий поцелуй тонкими губами на щеке Савелия почти у уголка губ, Константин Лазаревич вышел из комнаты с целью угомонить наконец пару на кухне.       Савелий Ильич со всей силы пытался не заснуть, не забыть это мимолётное прикосновение, первое в его жизни, подаренное не матерью, а кем-то. Кем-то, кто симпатизирует ему. Однако же усталость взяла своё, глаза постоянно закрывали и с каждым разом не хотели открываться всё дольше. В конечном итоге мозг его отключился окончательно.

***

      Спустя два дня палец Владимира всё так же навязчиво нажимал на кнопку звонка. Савелию стало гораздо лучше, то ли из-за целебного бульона Илоны, то ли из-за волшебного поцелуя, который всё это время не выходил из его головы. Он даже не мыл то место, следил, чтоб ни одна часть воды не попала на уголок его розовых губ. Окружённый Савва шёл так быстро, как только мог, с приветливой улыбкой он открыл дверь.       — Савва! — Илона обняла его вновь, радостно визжа, будто бы они не виделись тысячу лет. За её спиной большой ладонью махал ему Вован, держа пакет с продуктами в другой руке.       — А где профессор? — осторожно задал вопрос парень, не заметив знакомую высокую фигуру среди друзей.       — Он сидит в лаборатории днями, чёт думает там, нас не трогает и то круто, — поделился с улыбкой парень в красной футболке.       Всё таки Савелий мог догадаться, что профессор не дурак, он ещё тогда всё понял. Тогда зачем то прикосновение? Забота? А Савва дурак расценивал это как нечто другое. В глазах помутнело, стало ещё паршивее, чем пару дней назад. Ноги подкосились, тело ничего не держало и оно свободно упало в руки Илоны, полу вздох полу крик которой он услышал в последний момент.