Все любят Гин-сана

Прекрасная Хинова улыбчиво подвинулась, немного отъехав в инвалидном кресле, освобождая на кухне место для Цукуё. Смущенная воинственная Цукуё смотрела на подготовленный стол, на котором стояли ингредиенты для торта. Мука, яйца, масло, молоко, сливки, фрукты, куча других ингредиентов, на которые она смотрела как на что-то неведомое. Готовка никогда не была ее сильной стороной. Тем более светловолосой и серьезной гейше смерти никогда не доводилось печь тортики… Тем более тому, кто ей нравится. Это было нелегко, но под руководством Хиновы Цукуё испекла что-то вполне милое – бисквитный тортик с белым кремом и клубничкой по краям. Самый легкий рецепт, самый популярный, но время для экспериментов еще не наступило. Вот только дойти до его дома – тоже подвиг, который надо было осилить – не сбежать. Что сказать, как сказать? Светловолосая женщина со шрамами на лице, но считающаяся красивой все равно, стояла перед дверью Ёродзуи и хотела уйти – сердце не на месте. Никогда в драках и сражениях ей не было так плохо от волнений. А тут просто отдать ему торт и уйти. Все, больше она не сможет. Нет, сможет! Она уйдет. Так ведь перенервничает, что запустит тортик ему в кучерявую среброволосую голову! - Цукки! – раздался позади бодрый голос Кагуры. – Чего не заходишь? - Цукуё-сан, - дружелюбно открыл перед ней дверь Шинпачи, - проходите. У вас дело к Ёродзуе? Как странно: может она дату перепутала, никаких намеков, что у шефа день рождения! Цукки намерена была уйти, но Кагура толкала ее вперед и вот уже все трое стоят в приемной-гостинной Ёродзуи, где за столом сидит Саката Гинтоки и ковыряется в носу, уныло глядя на своих гостей, рассевшихся по диванам. Их тут собралось порядочно – трое из Шинсенгуми, Отаэ и Аямэ Сарутоби. Значит, все же она вовремя? - Что еще? – посмотрел на новую гостью Гинтоки. – Тебе что от меня надо? Цукуё растерялась, но вдруг Кагура выхватила из ее рук коробку с тортиком и, открыв его, увидела шоколадную поздравительную надпись. - «С днем рождения, Саката Гинтоки!» - прочитала девочка. Воцарилось неловкое молчание и тут вдруг взвизгнула Сарутоби! - О нет! Гин-сан! У тебя день рождения!? Как!? Как я забыла?!! – она громко страдала, визжала и каталась по полу, ничуть не отвлекая других, привыкших к ее выходкам. - У тебя праздник? – с улыбкой спросила Отаэ и покосилась на брата. – Шин-тян мне ничего не сказал. - Я… я не знал! – покраснел парень и уставился на начальника. – Это правда, Гин-сан? - Эй! Эй! – Гинтоки ошарашенно поднялся из-за стола. - Вы все забыли о моем дне рождении?! Так не по этому вы все тут воздух портите?! Кагура, убери руки от моего законного тортика! - Гин-тян, - Кагура уже жевала кусок. – Очень вкусно. Типа поздравляю. - Убирайтесь! Все уходите, кто не помнит о моем дне рождении! – заорал Саката. - Больно надо такое помнить, - фыркнул Хиджиката и собрался уходить, но тут Гин отобрал тортик у Кагуры и печально смотрел на место "оторванного" куска. - Друзья называются… Только ты, - Гинтоки с жалостью и трогательностью уставился на краснеющую как нагревающаяся лава Цукуё. – Никого не хочу видеть, кроме того, что не забыл о моем дне рождении. - Ах, не торопись, Саката, - хохотнул Кондо Исао, лидер Шинсенгуми. – И я с подарком! – Он воткнул в его тортик банан – даже не очистив его! - Ты что делаешь, Горилла?! – завопил Гинтоки. - Ну, раз тут строят башни. Данна, и я с подарком. – Окита Сого воткнул в торт Гинтоки сосиску – даже не очистил! - Садюга! Что ты сделал с моим тортиком!? – орал Гинтоки. - Вы все неправильно делаете! – Кагура затолкалась и воткнула в тортик упаковку суконбу. - Ааааа! – визжал именинник. - Ах, Кагура, ты все не так сделала, - улыбалась Отаэ и шлепнула поверху мороженое прямо в пластиковом стаканчике. - Да вы издеваетесь!? Мой тортик! - Гин-сан! – взревела Са-тян, которая, оказывается, уже не каталась по полу, а интенсивно пальцами размешивала натто, которое плюхнула на все это – вместе со своей рукой. - Чокнутая! Руку хоть убери! – фальцетом прокричал Гинтоки. - Ладно уж, уговорили, от сердца отрываю, - вздохнул Хиджиката Тоширо и от души выдавил огромную бутылку майонеза, залив им все безобразие. – А вот так даже съедобно. Гинтоки устало смотрел на вонючий и напрочь испорченный торт, а все почему-то тут же собрались уходить. - Извини, Гин-сан, - скромно сказал Шинпачи, - но у меня нет подарка. Но… я… ммм… тебя люблю, ты же знаешь? И убежал. Гинтоки стоял, держа напрочь испорченный торт, а рядом словно незамеченная взволнованно дышала Сарутоби – ее рука все еще была дополнением к "лакомству". И еще тут была Цукуё… Гейша развернулась, чтобы уйти. - Торт был вкусным? - спросил ей в спину Саката. - Думаю да, я готовила его с Хиновой… - Сделаешь мне еще? Цукки зарделась и, не поворачиваясь к нему, медленно кивнула. - Гин-сан! – жарко проговорила рядом Са-тян. – Попробуй лучше мой тортик… - Пробуй сама! – Гинтоки влепил торт ей в лицо и стряхивая остатки с рук, ворчливо пошел за Цукуё в квартал грешных женщин, которые единственные помнили о нем. Что, в общем-то, совсем не плохо. - К черту такую любовь! Пусть меня лучше никто не любит! - тем не менее ворчал Саката, пока не добрался до своего сладкого поздравления.