***
Все случилось тем вечером. На небосвод поднялись три хозяйки ночного неба: Луны Солинари, Лунитари и Нуитари. Они сменили своего брата и взошли на дозор. Они были единственными свидетелями произошедшего с юным волшебником, который еще даже не стал настоящим магом. Рейстлин возвращался из Школы поздним осенним вечером. Один. Одинешенек. Наедине со сверчками, шелестом деревьев, стрекотом кузнечиков — с природой ночи. Карамон, обычно с радостью встречавший брата из учебного заведения, в этот день был занят. Вернее, день был тяжелый и даже он — могучий, сильный и крепкий гигант, не нашел в себе сил дойти до школы, которая располагалась неподалеку от их родной деревушки. Старший близнец уведомил младшего, и последний даже обрадовался, что наконец не будет доставучих клишированных фраз и вопросов по типу: «Как день прошел?», «Как ты себя чувствуешь?», «Накинь мой плащ, чтобы не замерзнуть». Что же, о сделанном выборе Карамон еще успеет пожалеть, а вот почему — сейчас станет ясно. Рейстлин был счастлив наедине с собой. Он шел по обычной лесной тропинке, которую они выбирали с братом каждый раз возвращаясь домой. Умиротворение, царившее в лесной чаще, внезапно прервалось бурными возгласами бродяг, шедших юному адепту прямо навстречу. — Эй, фиииу, фиииу, фиииу — раздался свист поблизости. Рейстлин старался не обращать на это внимания и поэтому продолжил свой путь гордо и уверенно. Все эти возгласы, свисты, звуки он пропускал мимо ушей, продолжая идти своей дорогой. Пройдя мимо пяти мужчин, от которых пахло гномьей водкой настолько сильно, что эту вонь можно было услышать на другом конце леса, неофит поймал гневные наезды: — Мы к тебе обращаемся вообще-то. — предъявил один из бродяг. — Имей уважение к старшим. — добавил другой. Юный Маджере сделал вид, будто бы не заметил их, будто бы не услышал их заявлений и смело отдалялся от нетрезвых бродяг. — Стой, тебе говорят. Или ты оглох? — заявил какой-то жуткий, неприятный тип. — Эй, братцы, да вы просто посмотрите на него — это же, как они там себя называют, ах да, точно — маг! Тоже мне, нашлись вершители судеб. И что мы делаем с этими чудаками? Все они поймали взгляды друг друга и одновременно кивнули. Рейстлину же один из них, догнав юного мага, загородил проход. Остальные окружили его. Сколько их было? — да человек пять. Зачем они собирались делать то, что затеяли — из злости, из зависти? — непонятно, да пусть их осудит Паладайн. Время было неспокойное, не миролюбивое. Особенно по отношению к тем, кто посвятил свою жизнь сложнейшему и прекраснейшему искусству магии. Считалось, что маги, одаренные способностями к волшебству, обладали не только этим даром, но и хорошим достатком, ибо позволить себе обучение в Школе Магов могли далеко не все. Но они не знали, что Рейстлин был самым обычным утехинским мальчишкой, имевшим за собой ровно ничего — только талант и покровителя, подарившего юному Маджере билет в будущее. Они окружили его. Рейстлин оглядел каждого, оборачиваясь и заглядывая в глаза каждому поочередно. Страх неизвестности одолел разум молодого мага. Слова заклинаний, которые он уже успел освоить, просто выпали из головы. Он ничего не мог сделать. Ни пригрозить, ни противостоять. Осталось только надеяться на скорейшую развязку. В то же время разбойники начали подкрадываться все ближе к ошеломленному юноше. — Мальчик, ты точно маг? Хилый какой-то — спросил один из них. — Не будь дураком, Кориш. Посмотри на него. Белая мантия, коричневая кожаная сумка. Сто пудов маг. Что у тебя там в сумке, мальчик? — Ничего, что смогли бы понять ваши извилины. — смело заявил Рейстлин, отрицая опасность. Может так он хотел убедить себя в том, что это покажет пристающим с кем они имеют дело. Сдерживать эмоции у юного неофита выходило исправно. Разбойники не заметили ни капли страха на лице юноши. Страх таился внутри его души, скрытый под толстыми слоями гордости и самоуверенности. — О как! Ну за это тебе придется ответить, малыш. Первый удар пришелся Рейстлину прямо в живот. Мгновенная боль ослепила сознание юного Маджере. Он как мог уворачивался от последующих ударов, но многие из них парировать не удавалось. Адепт пытался сопротивляться, извиваясь и дразня их своей уворотливостью. Но он не мог вечно бегать от опасности. Изрядно измотанный юноша все-таки попался в «сети» одного из компании. Нежные утонченные руки мага были скручены за спину. Член шайки крепко зажал его в своих тисках, делая из него неповоротливую, почти застывшую статую, а Рейстлин, будучи физически слабым, предпринимал безуспешные попытки вырваться. Они все впятером накинулись на одного беззащитного Маджере, который, однако, даже и не пытался молить о пощаде. Удары пришлись ему по заколенникам, чтобы неповадно было дергаться. От такого он не смог больше стоять и упал на острые колени, став легкодоступной игрушкой для битья. — Вот так. Вот так мы поступаем с теми, кто нарушает естественные законы. Вы — маги считаете, что вы выше нас, умнее и сильнее, но что в итоге? Даже самих себя защитить не можете. — смеясь, протараторил один из компании. Кулаки прилетали Рейстлину по лицу, по рукам, по туловищу, но он держался. Пьяницы даже не успели закончить свое веселье, а его тело уже покрылось гематомами. Он падал все ниже. Сидя на ногах и опираясь на руки, он отхаркивал свою кровь, которой уже успел поперхнуться. Теперь он был похож на бедного котёнка, которого мать оставила на произвол судьбы. — Лоиз, приподними-ка его. — приказным тоном объявил их «глава». Лоиз же вновь свернул руки полуживого мага за спину, поднимая Рейстлина так, чтобы тот смотрел в лицо тому, кто с ним говорит. Обхватив своей крепкой ладонью острые скулы мага и двигая его голову для любования своего творения, названный глава шайки начал говорить, — Ну посмотрите на этого красавца! Будешь теперь знать: когда зовут — надо отвечать, а не изображать из себя гордого и тщеславного маааага. — последнее слово он протянул с презирающей и дразнящей интонацией. А затем он отпустил лицо юноши, который обессилено запрокинул свою голову вперёд. Рейстлин же, на момент почувствовав малейший прилив сил, поднял голову и плюнул тому под ноги, но не произнёс ни слова. — Смелый ход, юноша. Но дерзких мы не любим. А уж тем более дерзких магов. — закончив, он занес ногу и ударил Рейстлина в самую грудь да так, что у последнего сперло дыхание. Юный Маджере, упав на землю, ибо его высвободили из титанической хватки, начал задыхаться. А разбойники лишь продолжили пинать его ногами. Пинали, долго пинали, но не дождались желаемого — Рейстлин не издал ни звука. О чем думал Рейстлин? А о чем может думать человек в такой момент? Ему было больно физически, но сосредоточился он на совсем другом — на своей беспомощности. До поры он думал, что может сам постоять за себя. Он был уверен, что может жить спокойно без протекции брата. Но все рухнуло. Его идеи, его уверенность. Маг старался не думать о боли, но он уже не мог. Нарастающая боль от резких напорных ударов все-таки сломила его. — Карамон… — едва слышно прокричал юный маг и принял объятия болевого обморока. — Ну все, хватит. Достаточно. Делов то. На пару минут. Пойдемте, братцы. Мы свое дело сделали. Он не жилец.***
Был поздний вечер. Карамон уже накрыл на стол, подготовив все к ужину. Рейстлин к тому времени уже должен был прийти, но его не было. Исполин ждал тридцать минут, час, мол, может, Рейстлин решил зайти к Меггин или побыть еще в школе, углубившись в изучение очередного учебника. Когда минуло два часа, старший Маджере уже не находил себе места. Его терзало дурное предчувствие. Сердце сжималось. Ему казалось, что что-то случилось. А ведь и случилось — где-то в лесу, на тропинке, свернувшись калачиком, умирал избитый до смерти Рейстлин. И вот Карамон на всех парах мчится в сторону лавки старой Меггин. Но Рейстлина там он не находит. Решает пойти в сторону Школы, встречает на пути пятерку «героев — защитников» Кринна, тех самых, что оставили его брата умирать. — Извините, не видели ли вы юношу в белой мантии? Выглядит как я, только не такой высокий. — Нет, пацан, извини, такого не встречали. — сыграл непричастность один из шайки. Вот он уже мчится в сторону леса. По их с братом пути. Сквозь заросли. Путь ему освещает светлая Луна Солинари. Он застывает, потому что видит. Видит, Рейстлин лежит, изо рта тоненькой струйкой сочится кровь, мантия порвана, испачкана, содержимое сумки разбросано по тропинке, доныне красивое бледное лицо покрыто кровоподтеками и огромными синяками. Исполин опускается. Не понимает, что произошло, но пытается понять жив ли близнец. Он напуган. Однако тяжело и едва заметно поднимающаяся диафрагма подсказывает ему, что брат его еще дышит. Значит живой. Он живой. Он не опоздал. Надо что-то делать. Карамон ошеломлен. Он не знает как помочь брату. Что делать. Старший близнец боится потерять младшего, хочет облегчить его боль, но не может. Сев на коленки, он нежно обнимает младшего. Он боится. Он сожалеет. Он знает. Боится потерять самого близкого человека в жизни. Сожалеет, что дал слабину и оставил своего брата одного хоть и на один вечер. Знает, что больше никогда так не поступит. — Карамон… — едва слышно прошептал Рейстлин. — Брат, — начал сквозь слёзы отчаяния говорить Карамон, — я здесь. Я рядом. Я с тобой. Я тебя не отпущу. Никогда. На минуту вернувшееся сознание покинуло тело юного близнеца, оставив за собой лишь умиротворенную улыбку. Он всегда будет рядом.