Nothing personal,it's just business

Чонгук в порыве отчаяния и злости швыряет папку с экземплярами договора на пол; он держался все то время, что занимает дорога от офиса до дома, и теперь можно дать волю эмоциям. Никто не умер, не пострадал, он целый, здоровый омега в рассвете сил, казалось бы, живи да радуйся, переживать не о чем, но нет. Его детище, компанию, которую он основал собственноручно четыре года назад, выкупили. Даже не выкупили, а отобрали самым бесчестным образом, не пожалев. Ничего не предвещало беды, когда около трех месяцев назад в кабинет Чонгука постучал Ким Тэхен. Омега сразу узнал его. Лично они не знакомы, но Чон читает новости, несколько раз видел мужчину вживую на форумах в роли выступающего, честно признаться, для него Ким Тэхен был всегда олицетворением успеха, примером, на который стоит равняться. Человек, поднявший компанию до небывалых высот и международного уровня, всеми вокруг воспринимался как настоящий профессионал, знаток своего дела, даже не человек — акула логистического бизнеса. Чонгук не считал его конкурентом, никак нет, ему до Тэхена, точнее до масштабов его компании, как до луны — расти и расти. Оттого увидев его на пороге своего кабинета, Чонгук едва ли не открыл рот от удивления. Придя и представившись, альфа расположился в кресле напротив, явно чувствуя себя свободно, и сразу перешел к делу. После каждого произнесенного слова атмосфера в кабинете сгущалась, а губы омеги смыкались в тонкую линию. Чонгуку стоило колоссальных усилий сдержать себя в руках и не выгнать вон этого человека сию же минуту. Предложение было не ново — его фирму хотят выкупить. Получив отказ, альфа покивал, сдержано попрощался и удалился из офиса. Во второй раз, спустя пару недель, Тэхен пришелт в офис не один, а Чонгук, завидев знакомое лицо, сразу напрягся, и не зря. — Господин Чон, это выгодное предложение, в Вашей ситуации — лучше не придумаешь, — говорит некий Ким Сокджин, сопровождающий Тэхена. На непоколебимое «нет» Сокджин приводит порядка двенадцати аргументов, почему это плохой ответ. Тэхен в это время молча наблюдает за омегой, как тот хмурится, нервно прикусывает губу и теребит пальцы, именно в ту встречу он находит его привлекательным, очаровательным в тихой злости, а еще глупым. Невероятный глупец: предложение выгодное, на предложенные деньги можно позволить себе построить новую фирму с нуля где-нибудь в другом месте, где-то, где нет Логистической компании Ким. Затем Тэхен приходит вновь. И еще раз, пока Чонгук не выдерживает: — Идите к черту, — так и говорит. Пятница, восемь вечера. Сотрудники уже ушли, а Чонгук решил подзадержаться, проверить отчет. Иногда он позволяет себе такую слабость, как остаться на работе подольше, достать из шкафчика бутылку вермута и шоколадку, включить музыку и дать голове отдохнуть. Тэхен приперся нежданно, хотел поговорить не как владелец с владельцем, а по-человечески, за что его по-человечески и послали. — Ты пил? — альфа принюхивается, приподнимая брови. — Какая разница? Это мой офис, — чеканит Чонгук. — Что хочу, то и делаю в свободное время, — он встает с кресла, опираясь руками на стол. — И вообще! С каких это пор мы с вами на «ты»? — Атмосфера располагает, знаешь ли, — альфа наблюдает, как Чонгук старательно отряхивает лацканы пиджака, продолжая: — Я хотел позвать тебя выпить в бар, что скажешь? Я угощаю. А что тут сказать? По-хорошему снова послать, но вермут уже вдарил в голову, настроение изгадилось, поэтому Чонгук кивает, залпом допивая остатки напитка в стакане. В баре шумно, душно, полно людей таких, как они: белые воротнички-чёрные штанишки, сразу видно — отмечают пятницу. Чонгук, несмотря на ужасную компанию в лице Ким Тэхена, чувствует себя расслабленно. Он для себя решил напиться и ударить альфу в нос. Так, чтоб на костяшках остались ссадины, Тэхен о планах омеги не догадывается, поэтому заказывает напитки, переводя заинтересованный взгляд с меню на Чонгука. У него планы несколько другие — наладить контакт, так сказать. В перспективе — провести горизонтальные переговоры. Чонгук выпивает два коктейля, по-настоящему расслабляется, танцует, отвечать на вопросы альфы о личном отказывается, затем идут два виски по пятьдесят, осмелев, Чонгук шлет альфу нахуй еще раз, начинает снова прокручивать все их встречи и злиться — на чеболей, на общество, на систему и на себя. — Я так хочу тебя ударить, ты бы только знал, — омега принимает из рук альфы сигарету, поднося ту к губам. Тэхен стоит так близко, что его дыхание можно ощутить кожей. Чонгук поворачивается чуть вбок, натыкаясь на чужой пристальный взгляд. — Я тоже тебя хочу. Чонгук не успевает ничего ответить, как его прислоняют к стене и целуют. Влажный язык скользит по зубам, прося разрешения войти, одна рука альфы оглаживает шею, массируя, вторая выправляет рубашку из брюк, оглаживая горячую мягкую кожу живота. Чонгук вздыхает, приоткрывая рот, и стонет, когда язык Тэхена касается неба. Он слишком пьян, чтобы взывать к своей совести и остаткам гордости, поэтому бросает тлеющую сигарету, и обнимает руками шею альфы, начиная тереться пахом о его бедро. — Машина там, пойдем, — Тэхен кусает нижнюю губу Чонгука, перехватывая его руку в свою и ведет подальше от входа. Чонгук теряется в поцелуях, ерзает на сидении, ощущая мокроту в штанах. Тэхен — везде, массирует член через ткань брюк, получая в ответ тяжелые вдохи и выдохи прямо в рот. В постели Чонгук гнется, расставляет ноги широко, раскрывает себя, чтобы член альфы входил еще глубже. На смену ненависти пришло дикое желание, которое не уходит даже с первым оргазмом: он кончает сильно, задыхаясь от быстрого темпа, на глаза наворачиваются слезы, потому что Тэхен все еще продолжает вбиваться в сверхчувствительное тело. — Такой хороший для меня, — шепчет альфа перед оргазмом. — Потрясающий, — укус за ухом. Тэхен кончает в презерватив, выходя с хлюпом из Чонгука, что сразу же расслабляется, не переставая тяжело дышать. Это было великолепно, альфе он об этом, конечно же, не скажет. На первом разе они не останавливаются: Тэхен трахает сзади, постоянно кусая загривок, но недостаточно сильно для метки. От каждого укуса у Чонгука по телу бегут мурашки, а на ногах поджимаются пальцы. — Я скоро, — Чон шепчет, тяжело дыша. — Укуси еще… Тэхен кусает снова, чуть сильнее, и Чон кончает на постель, сжимая альфу внутри себя под его стон. Этого достаточно, чтобы кончить следом, сжав крупными ладонями талию омеги до покраснения. — Курить хочу, — хрипит омега, слезая с члена альфы самостоятельно. — И пить. Тэхен усмехается, а затем приносит стакан воды и сигареты. Они курят прямо в постели голые, не говоря ни слова. Утро встречает Чонгука головной болью и воспоминаниями об отличном сексе. Причина и само воплощение отличного секса спит под боком. Можно ли одновременно с одинаковой силой желать нежно поцеловать и убить человека? Чонгук не знает, но именно это он и чувствует. Он уходит по-английски, оставляя после себя шлейф морозных ландышей и измятую подушку; только они и напоминают альфе, что проведенная ночь была не сном. С того момента прекращаются визиты, и Чонгук выдыхает с облегчением, однако «победа» оседает горечью на языке. Непонятно, стечение обстоятельств это было или спланированное альфой развитие событий, но в любом случае, Чонгук чувствует себя отвратительно. Успеть проникнуться симпатией к врагу за один вечер — дико стыдно. Особенно осознавать, что для альфы это, очевидно, дело привычное. Самобичевание и бойня с совестью длились недолго — до первого увольнения одного из сотрудников. Чонгук не деспот, но потребовал от подчиненного честно рассказать, что случилось и почему тот вдруг решил уйти. Причина проста — компания Ким пригласила на такую же должность с более высокой зарплатой. Такой, что Чонгуку не тягаться. Омега лишь хмыкнул разочарованно. Стратегия переманивания оставила от четырнадцати сотрудников девять. Новое пламя ненависти к Ким Тэхену вспыхнуло с большей силой, однако ни о какой белом флаге речи быть не может. Как любят говорить: «Это не проблема, а вызов». Сотрудники ушли, помахав ручкой, зато начали приходить с проверками — сначала пожарная, затем налоговая. Казалось, все начало рушиться именно в этот момент, но нет, все разрушилось, когда порог его кабинета переступила нога Ким, ебись он конем, Тэхена. В очередную пятницу, Чонгук снова достал бутылку, на этот раз соджу. От многих заказов пришлось отказаться за неимением полного штата, теперь его фирма не процветает, а держится на плаву, при чем не особо уверенно. Под грустную песню Бибера в двери показывается силуэт альфы, как обычно, в костюме двойка, с укладкой — пижон. У Чонгука нет сил даже на обвинения и выплеск скопившейся желчи, поэтому он крутится на кресле на сто восемьдесят градусов, утыкаясь взглядом в стену. Слышно, как скрипит искусственная кожа кресла под весом Тэхена. — Это мое последнее слово, — произносит тот. — Здесь два экземпляра и адрес, куда нужно прислать подписанный. Не разочаровывай. Чонгук усмехается надрывно и разворачивается лицом к лицу. Глаза красные — хочется плакать, но перед альфой он этого делать не будет. — Тебе, наверное, меня не понять, куда там, — он делает глоток соджу лишь бы отвлечься от подступающих слез, продолжая: — Я читал про твою компанию, что она перешла тебе от отца, а ему от деда. Это впечатляет, я хотел бы так же, — Тэхен слушает, не перебивая. — Я построил все с нуля. Ты себе даже представить не можешь, что значит открыть свое дело без поддержки, без денег, без связей, работая на одном энтузиазме, я прав? Ты не знаешь, — Чонгук сглатывает, снова протягивая руку к бутылке, пока Тэхен наблюдает за ним исподлобья. — Не знаешь через какое дерьмо я прошел, чтобы сидеть здесь, в своем кабинете, а не ссаном подвале. У тебя, наверное, свой кабинет появился лет в пятнадцать? Ладно, я пьян, — Чонгук отворачивается, потому что чувствует накатывающую истерику. — Договор подпишу, отправлю в понедельник. Пошел вон. — Чонгук, мне жаль, что все происходит именно так. Сумма по договору позволит открыть новую фирму, покроет издержки, — омеге охота рассмеяться, расхохотаться от нелепости сказанных слов. Открыть, чтобы потом ее снова «выкупили»? — Я хотел… — альфа сглатывает, раздумывая, стоит ли продолжать сейчас, но не решается. — Ладно, я пойду. Пока. Так, Чонгук в разбитом состоянии вызывает такси и доезжает до дома с бутылкой соджу в обнимку, договор летит в сторону, а Чон наконец-то может разрыдаться. Становится чуточку легче, он хотя бы перестал задыхаться от кома в горле. Дела не ждут, папка с бумагами жжет ладонь, но Чонгук понимает, что нужно прочитать договор, подписать его, чтобы на выходные уехать со спокойной душой к родителям, отвлечься. Сумма неплохая, но Чонгук считает, что она все равно не может покрыть четыре года упорного труда, ничто не сможет. Разве только тридцать сеансов у ведущего психотерапевта, визит к которому просто необходим после всего случившегося. Чонгук приподнимает брови, обнаруживая, что по контракту фирма будет принадлежать Чонгуку вплоть до конца месяца. Этот факт радует, он хотя бы сможет объяснить все сотрудникам и решить оставшиеся вопросы. На бумажке с адресом компании Чонгук замечает номер телефона, подписанный «личный номер». Руки чешутся выставить личный номер его персонального мучителя в сеть, чтобы его задолбали звонками, но Чонгук эту идею откладывает до худших времен.

***

— За лучшего начальника! — За Чонгук-нима! Бокалы с шампанским брякают, наполняя офис звоном. Точно так же звенит у Чонгука в голове, ведь сегодня последний рабочий день. Сотрудники уже собрали свои личные вещи по коробкам, которые сегодня увезут с собой домой, а у него на сборы личных вещей есть еще два дня выходных. Коллективом было решено попрощаться в офисе, по-семейному, если так можно сказать. За две недели Чонгук успел пройти пять стадий принятия, но слезы на глаза все равно накатываются. «Долбанный Ким Тэхен и его компания пусть горят в аду», — хотел бы сказать Чон в качестве последнего слова, но все-таки он выдавливает из себя подобие речи, чем ознаменовывает конец истории под названием «Логистическая фирма Чон». В двери офиса внезапно стучат, Чонгук приподнимает брови, а затем смотрит на часы. Рабочий день еще не закончен, но клиенты к ним редко приходят лично. Оказывается, это курьер, в руках которого необъятная корзина с красными тюльпанами; девушки восхищенно ахают, прикрывая рты, когда курьер просит расписаться Чонгука за доставку. Омега думает, что это своеобразная поддержка от родителей, но его брови почти смыкаются на переносице, когда он читает записку: «Я восхищаюсь тобой. Ты прекрасен. Ким Тэхен» Записка летит в мусорку, а букет Чонгук ставит на стол, более не обращая внимание на перешептывания коллег. Его внешняя невозмутимость прямо противоположна чувствам. Приятно получить знак внимания, пускай и от человека, которого ты поклялся презирать. Весь следующий день Чонгук провозился со сбором всей техники в офисе, так как ее нужно было сложить так, чтобы при транспортировке до склада ничего не побилось. Букет так и остался стоять на столе, мозоля глаза. В воскресенье Чонгук снова вернулся в офис, чтобы собрать оставшиеся вещи, и, чтобы не скучать прихватил с собой бутылку любимого вермута и колонку. С музыкой и бокалом вкуснейшего алкоголя процесс пошел легко, но ближе к вечеру настроение снова начало падать: омега устал возиться с тяжеленными папками документов, фасуя те по коробкам, и долбанный букет все еще на месте, никуда не исчез, а от опустевшего офиса снова наворачиваются слезы на глаза. Дав себе передышку перед тем, как таскать коробки к выходу, Чонгук садится в кресло, откидывая голову на спинку и погружаясь в ритм мелодии, пока идиллию не нарушает стук в дверь. Чонгук открывает глаза, пойманный с поличным, и хмыкает, снова расслабляясь. Тэхен проходит дальше сквозь коробки, зачем-то поясняя свой визит: — Проезжал мимо, — глаза цепляются за букет, а затем устремляются на бутылку алкоголя в руках омеги. — Я как ни приду, ты пьешь. — Прости, мам, — хнычет Чон тоненьким голоском. — Я больше так не буду-у… — и смеется. — Я могу помочь? — услужливо спрашивает альфа, пропуская нелепую шутку сквозь. — Да, вынеси все коробки на улицу, — Чонгук слышит копошения и открывает глаза, наблюдая, как альфа таскает коробку одну за другой. — Надо же, какой послушный, — тянет Чон, попивая вермут. — Ухаживать за людьми, которые нравятся для меня естественно, Чонгук-ши, — Чонгук скалится, ехидно смеясь. Не верит. — Когда ты меня просишь укусить, я кусаю, перетаскать коробки — тоже не проблема. Сходишь со мной поужинать? Чонгук давится, откашливаясь, и вытирает тыльной стороной ладони рот. — Позавчера я хотел, чтобы ты сгорел в аду. Мой ответ — нет. — Это свидание, если ты не понял, — Чонгук скалится. — Соглашайся. — Заставишь меня? Протянешь договор в двух экземплярах? Или, может, заманишь дорогим рестораном? Может, нашлешь налогового инспектора? Твои методы предсказуемы. Чонгук крутится в кресле, задумчиво водя пальцем по шее, пока его не останавливает Тэхен, нависая сверху, ловя своей рукой чужую, также проводя большим пальцем по нижней губе. — Ты мне нравишься, — омега вдыхает, собираясь возразить, но палец застывает на губах, выбивая воздух из легких. — Я не только о той ночи, я о тебе. Я о твоих целеустремленности, упрямстве, уме. О твоей заднице, конечно. Чон приподнимает бровь, а большой палец уже ласкает скулу. Тэхен наклоняется, водя носом по щеке: — Ты вкусно пахнешь, Бэмби. Мои намерения серьезны. Чонгук вздыхает, раздумывая. Свидание с мужчиной, который выглядит, как влажная мечта из сна — соблазнительная идея, но тот факт, что… — Ты разрушил мой бизнес, — Чон старается звучать устрашающе, но в ответ получает мягкую улыбку. — Прости, но это было неизбежно. Тэхен отходит, наблюдая, как Чонгук увозит свое кресло к выходу, а затем возвращается за сумкой, складывая туда оставшиеся вещи. Грузчики приезжают вовремя, начиная складывать в машину коробки и мебель, пока Чонгук обходит офис в последний раз и закрывает его на ключ. Тэхен стоит рядом, проводя ободряюще рукой по плечу, будто не он является причиной происходящего. — У тебя есть мечта? — внезапно спрашивает Тэхен, получая в ответ угрюмое молчание. Хочешь бесплатную консультацию? — Ты сказал, что это было неизбежно. Почему? — На твою компанию давно глаз положили. Как правило, я в это не лезу, есть специальные люди, типа Сокджина, ты его видел, помнишь? — в ответ кивок. — Он не церемонится, ответили «нет» — получай проверки с купленными инспекторами, у кого угодно найдут бреши, закроют на раз-два. — Почему ты решил лично прийти? — Тэхен пожимает плечами. Сам не знает, может, сама судьба привела. — Не боишься, что я расскажу? — Чонгук, будь реалистом. Кто тебе поверит? — теперь Чонгук пожимает плечами. — Предложение поужинать все еще в силе. Омега усмехается. Как раз его машина приехала, он садится в такси, маша на прощание. Обещанная сумма уже лежит в банке, ждет команды. Стоит ли не злится, а поблагодарить Тэхена за то, что сделал ему столь щедрый подарок? Чонгук еще подумает об этом. В конце концов, личный номер телефона альфы с того злополучного вечера сохранен в списке контактов. Дома у родителей становится лучше. Отец и мама встречают крепкими объятиями, мама тут же накидывает идеи нового дела. Чонгук смеется, вспоминает, что хотел, когда-то давно, в юношестве, открывать танцевальную студию, но остановился на логистической фирме, потому что было соответствующее образование и меньше затрат. Сейчас же полученные с «продажи» деньги позволяют подумать в этом направлении, как он изначально и хотел. План вырисовывается сам собой, уже и знакомые есть, кто может помочь с арендой и документами. Как-то все складывается. В силе ли то предложение поужинать? Чонгук надеется, что да. — Ким Тэхен слушает, добрый день, — баритон альфы отдается в перепонках. — Привет. Это Чонгук, — в ответ слышится смешок. — А я уже начал терять надежду… Долго же ты.