вам не нужны были крылья

      — Сколько раз вы умирали, мистер Мандерли?       Её робкий голос зазвучал в тот момент, когда всё померкло. Когда наступила тишина. Когда Билли Бонс уже подумал, что он…       — Много, — губы еле шевелились, язык едва поворачивался в кровавых слюнях.       Какого хера она здесь делает?.. Её же оставили в Чарлстоне… Возможно, она погибла там… Под ядрами, в завалах — много вариантов. До сих пор в голову даже не закрадывались мысли о том, что стало с этой девчонкой. С губернаторской дочкой…       — Расскажете?       Шелест её юбок рядом поднял с пола пыль, и Билли закашлялся. Единственный, способный хоть что-то видеть глаз уловил мелькнувшую сверху тень: как будто кто-то наклонился, разглядывая его измолотую тушу.       Но мисс Эш здесь быть не может. Никак. Она мертва. Или где угодно, но точно не здесь. Не Абигейл… Это просто чёртов мираж. Просто, блядь, собственный разум тоже переметнулся на сторону предателей и теперь издевается над ним.       — Зачем? — произнёс Билли в пустоту. — Нахрена тебе это? Исповедать меня?       Из последних сил он зашёлся шипящим смехом: даже сдохнуть отчего-то не получалось, как бы ни старался Израэль Хэндс и чёртовы нигеры…       — Чтобы вспомнить…       Её тень опустилась ниже. Как будто она в своём чистеньком платье уселась рядом на пол этого свинарника.       Вспомнить?.. Что, блядь, ей надо вспомнить? Прогулку под парусом с Лоу? Пенаты в форте Нассау? Или как она при виде него краснела и хлопала ресницами по дороге в Чарлстон? Было весело, слов нет, но тогда он отнюдь не собирался на корм рыбам или в деревянный макинтош.       Тело обдавало то жаром, то холодом. Билли шевельнул закованной в кандалы ногой в попытке повернуться на бок, но рёбра тут же пробило такой болью, что он вновь упал на спину.       — С-сука! — прорычал он сквозь зубы, не в силах молча стерпеть.       Даже лёгкие теперь словно обугливались в груди: каждый вдох и выдох превратился в пытку. Сознание угасало. Пятна света таяли в сгущающихся тенях. И полная тишина…       — Мистер Мандерли… Уильям…       Её голос опять зачем-то вернул его из пустоты. Но он уже не пытался открыть глаза, чтобы увидеть её.       — Чего?.. Чего ты хочешь вспомнить? — безучастно прошептал он.       — Не я, — она, кажется, усмехнулась. — Вы, мистер Мандерли. Вы должны вспомнить.       По левой ключице растекалось странное тепло; как будто Абигейл осторожно коснулась её. Это тепло постепенно пробиралось к спине, под лопатки. Билли медленно потянул связанные руки и дотронулся… до пустоты. Только на пальцах осталось что-то влажное, липкое. Его кровь. Снова открылась рана, которую несколько часов назад нанёс Хэндс.       — Я ничего не забыл… Ничего. Ты вот только забыла…       Тишину снова нарушил лёгкий шорох. Её голос прозвучал тревожно, если не обиженно:       — Что же я забыла, Уильям?       — Что нужно… подальше быть от… чудовищ.       В ответ лишь разочарованный вздох.       Или это его собственный вздох?.. Какая уже разница, к дьяволу… Он всё равно не жилец.       — А вы, — как будто с надеждой протянула она, — чудовище?       — А ты где-то у меня крылья золотые видишь, — процедил он, ухмыляясь, — или лучи над головой?       — Вам никогда не нужны были крылья, мистер Мандерли, чтобы поступать правильно. Ни тогда, ни сейчас.       — Что же мне нужно сейчас?       — Отомстить.       Это она?.. Её язык сказал эти слова?…       Билли повернул в её сторону налитую чугуном голову и приоткрыл глаз, изо всех сил всматриваясь в дрожащий силуэт.       Мисс Эш. Абигейл. Никто иной.       — И об этом говоришь ты…       Почему? Почему она? Девчонка, которая хлебнула достаточно для своего нежного возраста дерьма от таких ублюдков, как он, сейчас смотрит на него и говорит о мести. Девчонка, которая писала в журнале корабля о том, что они — такие же, как и все люди, не чудовища. Девчонка… которая ошиблась в своих мыслях. И всё-таки нет… Не он — не Билли, разрушил её жизнь, тот ебучий город, не ради его охуевшей задницы положили столько людей. Не он то чудовище, которое не способно остановиться… Но всё же почему? Почему, дорогая Абигейл, здесь ты?       — Потому что вы этого не забудете, — робко ответила она на его мысли, — мистер Мандерли.       — Я ничего не забуду, — закрыл он глаза, отворачиваясь. — Ничего. Я отомщу.