blood on the soul

Чонгук вернулся домой после охоты. Дом, в котором они когда-то жили вместе. С каждым годом он всё сильнее стирается в его воспоминаниях, отдающих болью. Самые значимые и приятные моменты вгрызаются в голову, когда Чонгук видит фотографию, стоящую на камине и проводит по фото рамке пальцами, пытаясь ощутить тепло Сокджина, но это лишь иллюзия. Никакого тепла больше нет. И не было никогда. Кожа Сокджина, как Чонгука, была холоднее трупа, а в груди давным-давно не билось сердце. Сокджин был убит ровно сто лет назад, но Чону кажется, будто это событие коснулось его только вчера. Время летит очень быстро, не успеешь оглянуться и вот ты уже двести лет живёшь вампирской жизнью, употребляешь кровь на завтрак, обед и ужин, а о вкусной и вредной человеческой еде пришлось забыть, тело отторгает её, вызывая неприятные позывы, казалось бы, которые уже невозможно испытывать. Ведь Чонгук мёртв. Он проходит вглубь гостиной, держа руки в карманах красно-черной куртки, переливающейся пятнами, ощущая на зубах послевкусие крови. Эта девушка была вкуснее, чем вчерашняя, но хуже, чем завтрашняя. Чонгук обещал Сокджину, что не будет питаться людьми, но какой смысл сдерживать это обещание, когда тот мёртв? Ведь Сокджин тоже не сдержал обещание. Но Чонгук совсем не злится на него. Ничего не изменить, а прежнюю жизнь не вернёшь. Однако жить вечно оказалось совсем не так, как показывают в фильмах, глупо романтизируют то, что является наказанием. Парень присаживается на диван, положив руку на подлокотник и прикрывает глаза, вдыхая сквозь приоткрытые губы. Здесь провоняло сыростью и плесенью. Повсюду пыль, но оно и понятно, здесь никто не живёт, не убирает, Чонгук приходит разве что в годовщину смерти старшего, чтобы почтить память. Его взгляд падает на письменный стол, за которым Сокджин любил делать записи в дневнике, фиксируя воспоминания о каждом дне. Время имеет свойства выбивать воспоминания, стирать их, и если не писать, то можно свихнуться при попытке вспомнить. Первый дневник Чонгук нашёл случайно, на следующий день после смерти, когда решил немного прибраться. Он не хотел его читать, вторжение в личное пространство не приветствовалось, но любопытство взяло верх. Чонгук читал днями и ночами, узнавая то, о чём Сокджин никогда не говорил ему, не признавался и не сказал бы, будь жив. Он считал, что Чонгук должен знать ровно столько, сколько ему рассказывают. Но старший скрывал кое-что, не потому, что не доверял, а потому, что боялся потерять. Младший берёт последний блокнот, где описаны последние сто лет жизни Сокджина, возвращается на диван, горько усмехнувшись. Больно. Потирает уголки губ пальцами, вспоминая, что вампиры не чувствуют боли. Это лишь воспоминания об этой боли, которую Чонгук испытывал, будучи человеком. Он непроизвольно погружается в воспоминание дня, когда был обращён. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ26 мая 1822 В тот день как назло светило яркое солнце, заставившее Чонгука очнуться. Он не помнил, что с ним произошло, и почему он лежит в доме у незнакомца, стоящего перед ним со стаканом воды. Но Чонгук не хотел пить, и страха не испытывал, только боязнь света, удушье в области горла, будто вот-вот сорвётся и загрызёт любое существо в чьих жилах течёт кровь. Парень нахмурился, лучи солнца били по глазам, вызывая головную боль. Он приложил пальцы к виску, будто бы это чем-то поможет, и присел. Голова закружилась, но как только Чонгук открыл глаза, увидел на ковре самые мельчайшие детали, каждую волосинку на ворсе, на стекле окна каждый развод, на книгах, что стояли на полке в конце комнаты разглядел название и автора, чье имя было написано мелким шрифтом. Чонгук, конечно, мог похвастаться стопроцентным зрением, но не настолько. — Что произошло? — негромко спрашивает Чонгук, забирая стакан с водой, в горле пересохло. И он ещё не знает, что не почувствует ни вкуса, ни эффекта от прозрачной жидкости. — Что ты помнишь? Чонгук поднимает голову, глядя на незнакомца. Внешне он ничем не отличается от обычного человека. Никаких отклонений. Парень делает глоток, но в горле всё так же сухо. — Я шёл к учителю, а потом кто-то напал на девушку, я ринулся помочь и.. Дальше ничего не помню, — пожимает плечами. Сокджин вздыхает, сложив руки на груди. Лишние проблемы ему сейчас ни к чему, но он не ожидал, что всё обернётся таким образом. Чонгук появился в самый неподходящий момент, когда старший хотел насытиться кровью молодой девушки. Она сбежала. Но Чонгук в тот момент был рядом, а жажда Сокджина достигла высшей отметки, он не мог себя больше контролировать, клыки горели адской кровью, всё тело ломило как от сильнейшего наркотика. Ким вонзил клыки в шею Чонгука, глотая алую жидкость раз за разом, пока не насытился сполна. Он был уверен, что младший умрёт, но тот начал приходить в себя. Сокджин был наслышан от старших братьев, что неосторожность с добычей может привести к неисправимым последствиям, обращению, а жертва будет испытывать особую привязанность к тому, кто её обратил. Но Ким надеется, что это обошло его стороной, но позаботиться о Чонгуке обязан. Сокджин не срывался слишком давно, и сам не знает, что нашло на него тем вечером. Так распорядилась судьба? — Послушай, — он ставит стул перед Чонгуком и садится на него. — Я не собираюсь сюсюкаться с тобой, как с маленьким ребёнком, поэтому скажу, как есть. Я вампир, и ты теперь тоже, — Сокджин смотрел на ковёр, смотреть в глаза этого парнишки не хотелось. Чонгук почувствовал усиленное удушение в горле и груди. Стало как-то не по себе, душно, страшно. Этот незнакомец точно сумасшедший. Несёт какой-то бред. — Смешно, — младший усмехается, явно не веря в услышанное. — Давай я просто пойду домой, и забудем, что мы вообще виделись? К тому же, я тебя не знаю. Я даже не буду спрашивать, что делаю здесь и где ты меня нашёл, — повторно усмехается, двинувшись к выходу из гостиной, но как только наступает на пол, где играет луч света, чувствует жжение. Руку больно обожгло. — Что за чёрт? — шепчет про себя, недовольно нахмурившись. — Это доказательство того, что я не вру, — хмыкает Сокджин. — Я нашёл тебя без сознания, приближалось утро, ты бы заживо сгорел, — он идёт к холодильнику, доставая баночку с кровью. Чонгук, увидев её, отшатывается, а глаза медленно округляются. — Это бред! Вампиров не существует! — прикрикивает. — Существуют, просто хорошо скрываются, — спокойно отвечает, переливая кровь в стопку, после чего подносит её к Чонгуку. — Выпей. — Я не буду пить эту гадость. Ты сумасшедший! — Чон морщится. Ему дают омерзительную жидкость, заставляют пить, лучи солнца обжигают, а клыки удлиняются, что пугает не меньше. Он чувствует боль во рту, подбегает к зеркалу, рассматривая зубы и дотрагивается до острых кончиков пальцами. — Это.. — Клыки. Тебе нужно поесть, немного, — Сокджин всё так же спокоен. — Это безумие.. Чонгук хватается за голову, запуская пальцы в волосы, сжимает у корней, медленно сползая на пол. Это просто сон. Страшный сон. Или глупая шутка, Сокджин шутит, вероятно, друзья договорились и решили пошутить. — Успокойся и выпей! — строже произносит Ким. Ему это надоело. Он подозревал, что поведение после обращения может быть таким, но это невыносимо. Хорошо, что он себя не помнит, иначе бы не смог стерпеть эти омерзительные воспоминания. Кажется, это было около трёхсот лет назад? Или больше? Сокджин не помнит, сбивается со счёта. Чонгук поднимает голову, с покрасневшими глазами смотрит на старшего и тянет руку к стопке. С презрением подносит её к носу, нюхая содержимое, тело как током прошибает. Словно обезумевший выпивает всё до единой капли, ощущая, как кровь наполняет желудок. Теперь он чувствует себя чуточку лучше. Облегчённо вздыхает, откинув голову к стене. Сокджин, сидя на стуле, наблюдает за ним потирая подушечки пальцев. — А теперь слушай меня внимательно. Либо ты остаёшься здесь, беспрекословно слушаешь меня, и я тебя всему обучаю. Либо проваливаешь и мы больше никогда не встречаемся, и держишь рот на замке, потому что мне проблемы не нужны. Я найду и убью тебя, если кто-то не сделает это раньше, — хмыкнув, смотрит в пару глаз, в которых читается жажда крови. Младший придерживается зрительного контакта, словно завороженный. Его выбор очевиден. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤспустя неделю Поздней ночью, когда на улице почти не было людей, спустя неделю после обращения Сокджин вывел Чонгука на охоту. Нужно было немного времени, чтобы младший привык к своей новой сущности. По улицам ходили единицы, будь то молодая девушка, идущая с ночной смены, или пьяницы, пропившие последнее. Они притаились на крыше невысокого здания, тщательно выискивая жертву. Сокджин сказал, что лучше выбирать из неприметных и бедных, таких, о ком не вспомнят и не будут искать. Иначе придётся сменить место жительства намного раньше. Чонгук смотрел на девушку, одиноко стоящую на остановке, он слышал, как бьётся её сердце и льётся кровь по сосудам. — Рано, — произносит Сокджин, сев рядом. Он догадывается, о чём думает Чонгук. Тот поворачивает голову в его сторону. — Я просто смотрю, ничего не собираюсь делать. — Делать нужно, но ещё рано, — старший обхватывает чужое лицо, поворачивая влево. Там возле перекрёстка стоит полицейский. — Он уйдёт ровно через десять минут. Тогда ты можешь напасть. — Если меня кто-то увидит? — с сомнением спрашивает Чонгук, отстраняясь от ладоней и смотря на Сокджина. — Я позабочусь, чтобы никто не увидел. На первый раз. Потом будешь ходить на охоту сам, выкручивайся как хочешь. Сокджин строгий, когда дело касается обучения или чего-то важного, но в обычное время очень даже приятен в общении. Чонгук чувствует к нему необъяснимую тягу, будто рядом самый родной человек, но они не родственники, и даже не друзья. Просто знакомые. Просто молодой вампир, которого обучает более опытный. Было тяжело смириться с этой мыслью, и кажется, до сих пор осознание не пришло окончательно, но время вспять не повернёшь. — А ты знаешь, кто меня обратил? — невзначай спрашивает. Ким смотрит на него в молчании около минуты. Чонгук уже подумал, что он и не ответит. — Не знаю. Я нашёл тебя без сознания. Повисает молчание, старший вампир внимательно изучает обстановку. — Пора. Он исчезает, Чонгук вздыхает. Пора, так пора. Он быстро преодолевает пределы крыши, оказываясь за считанные секунды рядом с девушкой. Заводит бессмысленный разговор, а она как дурочка отвечает с улыбкой. Чонгук предлагает провести её до дома, на что она соглашается и идёт с ним. Пока за ближайшим углом он не прижимает её к стене, вонзая клыки в нежную кожу шеи. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤспустя некоторое время Чонгук сидел у окна, глядя на луну. На его лице переливался лунный свет. Теперь ночь определённо его время суток. В прихожей слышится копошение, Сокджин уходил по делам, но уже вернулся. Прошло достаточно времени с момента обращения Чонгука. С тех пор так и остался в доме старшего. Разговор об этом не заходил, а старший ни разу и не намекал. Джин не признается, но ему и самому нравится компания. Надоело много лет жить одному, а здесь появился друг, который шутит и говорит невпопад, но зато не относится к нему как к разочарованию, в отличие от семьи. Ким садится рядом, также смотря на луну. Они с Чонгуком проводят так много времени вместе, что он даже успел соскучиться, пока отсутствовал, хотя прошло всего лишь несколько часов. Подогнув колено, Гук окольцовывает его руками, переключая внимание на старшего. — Решил дела? — Да. Чонгук по-доброму вздыхает. Ему нравится присутствие Сокджина. Но его присутствие всегда отзывается чем-то приятным внутри, словно должно быть что-то ещё, чем просто хорошие отношения. — Ты так и не узнал, кто меня обратил? — Чонгук задаёт этот вопрос снова и снова, в надежде получить ответ, но Ким просто смиряет его взглядом измученно вздохнув. Надоело. — Я не знаю, сколько раз можно повторять? — получается немного грубо. Младший прикусывает губу изнутри, явно не ожидавший такого резкого ответа. Сокджин всегда реагирует именно так, будто у него спрашивают нечто запрещённое, а ведь Чонгук просто хочет знать, кто его обратил. Он чувствует странную привязанность к Джину, не похожую на человеческую, и не похожую на любовь. А иногда даже чувствует, что виновник его новой сущности находится где-то рядом. Джин замечает чужое поникшее лицо, подозревая, что он вспылил. Не нужно было так резко отвечать, это ведь просто вопрос. Сам себя повёл точно так же, но Сокджина обратил его старший брат, этого никто не скрывал, и дурацкой привязанности он не чувствует. На родственников не распространяется. — Я устал. Пойду отдохну. Сокджин уходит в свою комнату, а Чонгук так и остаётся сидеть на подоконнике, наблюдая за звёздами. Он видит, как по небу летит что-то белое. Звезда падает. Чонгук загадывает желание, только знает, что оно не сбудется. Сказки для маленьких детей. У себя в комнате Ким достаёт недавно купленный блокнот для новых записей. Пришло время записать события сегодняшнего дня. Записи в ежедневнике сулят воспоминаниями о дне, когда Сокджин обратил Чонгука. Только в этом он никогда ему не признается, потому что не хочет, чтобы тот возненавидел его. Сокджин не чувствует привязанности, но тёплые чувства присутствуют. Схожи с влюблённостью, но так ли это? ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ26 мая 1922 Чонгук, с тортом в руках, приехал к Джину, чтобы отметить своё столетие. Им пришлось сменить место жительства, чтобы люди не заподозрили и не задавали лишних вопросов, но младшему захотелось провести значимую дату в таком же месте. Тот самый дом именно таким и является. Торт, конечно, организм отвергнет, но его наличие необходимо. Они ехали по отдельности, старший уже должен быть там. Чонгук иногда до сих пор не верит, что в тот день его жизнь изменилась на сто восемьдесят градусов. Кажется, будто это всё произошло не с ним, а сам он давно умер. Как и сказали его семье. Единственное, в чём благодарен Чонгук тому дню — знакомство с Джином. Он заходит в дом, дверь которого оказывается открыта. Оно и не удивительно, Ким никогда не закрывался на ключ. Зачем, если он сильнее и быстрее любого человека. Придерживая коробку с тортом, Чонгук двигается в сторону гостиной. — Джин? — кричит на весь дом, но старший не откликается. Чон повторяет его имя несколько раз, но когда заходит в комнату, ужасается, роняя торт на пол. Сокджин лежит без сознания с колом, торчащим в сердце. Чонгук судорожно бросается к нему, садится на колени, достав древесину с острием, отбрасывая как можно дальше. Ладонями приподнимает чужое лицо, пытаясь привести в чувства, но сам прекрасно понимает, что Сокджин мёртв. Он валяется здесь не первый час, и если в первую секунду можно было попытать удачу, то уже слишком поздно. — Джин.. — мямлит парень, прижимая обездвиженное тело к себе. Дома никаких признаков, что здесь кто-то был ещё. Но Джин мёртв. Теперь окончательно. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук смахивает слезу, захлопывая дневник. Он пытался делать записи, продолжать, следовать совету Сокджина, но его хватило ненадолго. После того случая он пытался узнать, кто причастен к смерти Кима, но никаких следов. Либо убийца хорошо постарался и замёл следы, либо Сокджин покончил с собой сам. Вот только Чонгук, перечитав все дневники, так и не нашёл причины, которая могла этому поспособствовать, но он надеется, что Сокджину хорошо в другом мире. И он больше не мучается от вечной жизни. Чонгук смотрит на дневник в руке, вздыхает, открывая снова, перелистывает в самое начало, где написана заветная запись о том, как Джин обратил его. Он подозревал, и подозрения оказались правдой. Поэтому Сокджин не говорил и реагировал бурно, боялся или не хотел, Чонгук не знает, но знает откуда взялась беспричинная привязанность. Перечитывая запись, смахивает капли слёз со щеки, горько усмехнувшись. — Жаль, что ты не признался сам. Видимо, у тебя не хватило смелости, — снова смешок. Чонгук достаёт из внутреннего кармана черно-белую фотографию Сокджина, проводя по его лицу подушечкой указательного пальца. — Вечная жизнь без тебя адски мучительна. Я очень скучаю. Он захлопывает дневник так громко, что с его обложки рассеивается пыль, а хлопок кажется слышен на весь дом. Бросив его на стол, уходит, чтобы больше никогда не возвращаться сюда. В дом, который принёс радость и боль. Когда-нибудь и Чонгук умрёт, и они встретятся с Сокджином в другом мире.