Позволь мне сделать всё самому

Почувствовав неожиданный поток тепла и последовавшее за ним лёгкое прикосновение чужой руки, ласково убравшей отросшую чёлку с лица, полусонное сознание Куки с непривычки начало бить тревогу. Пальцы сжали холодную рукоять находящегося под подушкой ножа в полной готовности рассечь чужую глотку, но, стоит открыть глаза, и лезвие замирает.  — Тише-тише, детка, — успокаивающе шепчет родной голос, принадлежавший сидевшему на крае кровати силуэту с поднятыми в знак капитуляции руками. — Это я, всё хорошо.  И всё и правда хорошо. Опасности нет — это всего лишь Хейзо, только-только вернувшийся из отдела и решивший не будить её своим приходом, потому что видеть, как Синобу отдыхает доводилось довольно редко. Обычно она непрерывно работала, контролировала поставки, уходила на несколько суток для поимки того, кто продал их с бандой оружие другой организации, приходя домой без ног от постоянной беготни и без сил от пожирающей изнутри пустоты. И так каждый божий день, что, конечно, неправильно и вредно для организма, но чёрта с два она кого слушала.  — Твою мать... Не пугай так, — проморгавшись, чтобы окончательно убрать с лица остатки сна, пробурчала Куки и убрала нож обратно на своё место. — Прости, — виновато шепчет Хейзо, при этом не в силах сдержать лёгкой улыбки: — Просто ты такая красивая даже во сне, что я не смог удержаться. Хотя знай, что так будет... — Всё нормально, — сделав вид, что озвученный комплимент ни капли не смутил, заверяет она, после чего хочет предпринять попытку встать. Хейзо же, видя этот порыв, тут же обхватывает её плечи и слегка давит на них, чтобы уговорить ещё поспать, ведь, каким бы хорошо подготовленным бойцом она не была, недосып рано или поздно найдёт отклик в какой-нибудь миссии, где понадобится срочно принять важное решение или в, не дай бог, завязавшейся перестрелке. А учитывая то, как активно банды сейчас борются за право владения территориями, такой исход не маловероятен.  Однако Куки находит в себе силы сопротивляться и в конце концов побеждает, подняв с простыней корпус, чтобы взглянуть фиолетовыми глазами на блестящие в ночном свете запонки, — подарок на их первую годовщину знакомства, который она нашла в доме одного из членов банды Сёгуна — идеально сочетающиеся со строгой формой детектива. — Хорошо, что ты пришёл именно сейчас, — звучит уже более бодро, прерывая повисшую ненадолго тишину. — Мне как раз через пару часов надо идти.  — Уверен, без тебя запросто справятся, — не оставляет попыток Сиканоин, на этот раз увереннее докоснувшись до её молочной, практически белой кожи. — Все документы с моей подписью, так что, к сожалению, я обязана там быть, иначе босс сам знаешь какую взбучку устроит.  "Знаю" — хочет ответить Хейзо, но решает промолчать, так как это всё равно ничего не изменит. Куки будет работать на грёбаного Аратаки до тех пор, пока копы — то есть, такие как он — не нашпигуют её голову свинцом. — А если сонная подпишешь не те бумаги будет лучше? — несмотря на обливающееся каждый раз от этой мысли сердце, его голос звучит спокойно и размеренно. — Сколько ты сейчас спала? Час? Два?  — Полтора, — мельком взглянув на наручные часы, ответила Куки, не сразу поняв, что этот вопрос был риторическим, поскольку по факту последний полноценный семичасовой сон был явно больше года назад. Хотя не веси на ней вся эта ответственность, она бы с удовольствием послала всё к чёрту и осталась лежать в кровати, уткнувшись лицом в Хейзо, с которым подобные спокойные моменты без какой-либо беготни можно пересчитать по пальцам. Что уж говорить о чём-то более интимном… о тех же самых поцелуях — Куки, кажется, уже и забыла, каковы на вкус губы детектива и какого, когда он ими припадает к лицу, шее, рукам. Выцеловывает каждый сантиметр тела до дрожи в коленках, уделяя особенное внимание давно изученным чувствительным местам, но не давая дойти до пика раньше времени.  От таких накативших неожиданно воспоминаний румянец незаметно подкрался и расползся по шее, вызывая усмешку. А Хейзо, словно прочитав эти мысли, придвигается чуть ближе и, прижавшись коленом к бедру, аккуратно, будто боясь навредить, целует, сминая мягкие, но в то же время чуть шершавые губы так, чтобы дыхание окончательно сбилось от зарождающегося где-то внутри знакомого жара, который расползался по телу всё сильнее и сильнее по мере того, как их развязные поцелуи становились более лихорадочными, заставляя хватать ртом воздух. — Ложись, — как только они опять слегка отстранились друг от друга, шепотом скомандовал Хейзо на ухо, и Куки немедленно повиновалась. Она даже не заметила, как пропустила пальцы в спутанные тёмно-бардовые пряди, но стоило Сиканоину опустить руку туда, где шорты задирались, обнажая ногу, как сознание пробило электрическим разрядом. Расплывшаяся от разгорячённых поцелуев картинка вновь приобрела чёткий контур, позволяя разглядеть, как чужая ладонь скользнула на внутреннюю сторону бедра и остановилась всего лишь в нескольких сантиметрах от заветной зоны, отчего с губ срывается тихий стон, прокатившейся эхом по неосвещённой комнате.  Однако Хейзо не спешит заходить дальше. Вместо этого его пальцы заскользили обратно вверх, под футболку, чтобы снять её и дразняще огладить подрагивающий от предвкушения живот, оголившееся рёбра, грудь. Куки ненавидела его и любила за это одновременно, потому что только с ним она позволяла себе быть такой уязвимой и чувствительной, что всё, что вертелось в голове — это ощущения от прижатого к ней тела детектива, снявшего с себя только штаны и накидку формы, что было больше, чем Куки хотела на нём сейчас видеть.  Ведь это нечестно — она лежит перед ним обнажённая, с припухшими губами, бешено колотящимся сердцем и мольбой о новый прикосновениях, а он — практически целиком одетый, лишь ухмыляется при звучании бессмысленного потока слов, адресованных тому, что он делает. Тому, как нежно ласкает затвердевшие в миг соски, а после плавно проникает внутрь сначала одним пальцем, потом вторым, заставляя выгнуть спину от переполняющих эмоций, которые застревают у Куки в горле в попытке выровнять дыхание, потому что она не хотела выглядеть чересчур глупо, дойдя до пика всего за пару минут из-за слишком хорошо знающего её детектива. И ещё больше не хотела этим расстраивать его, так как он тоже несколько месяцев не получал никакой ласки. Она ему даже простые завтраки забывала готовить с момента получения должности заместителя босса банды, почему закончить всё так быстро было нельзя. И для этого, без колебаний, Куки мягко толкнула Хейзо в грудь. — Что? — в замешательстве спросил он, замедлив движения, но полностью не остановив их, тем самым сделав всё ещё хуже.  — Я... сначала лучше мне сделать всё, — рвано выдыхает Синобу, стараясь сохранять зрительный контакт, несмотря на чувство блаженства, постепенно накрывающее с головой. — Ты же тоже... — Нет, за меня не беспокойся сейчас, — Хейзо наклоняется и легко целует её в уголки губ, возвращая прежний ритм.  — Но... — Никаких но, — его голос становится на мгновение серьёзным и строгим, давая понять, что спорить бесполезно. — Просто расслабься, хорошо? Позволь мне сделать всё самому. От этого Куки становится ещё более стыдно, но она подавляет желание скрыть своё раскрасневшееся лицо, несмотря на проступающую в уголках глаз влагу, которую Хейзо в следующую секунду собирает губам, делая очередной толчок более осторожным, ощущая, что ещё чуть-чуть и тело под ним пробьёт оргазмом. И плевать, что всё это продлилось не так долго, как хотелось бы обоим — ему достаточно слышать, как Синобу оглушающе громко выстанывает его имя, а после нескольких завершающих движений, прижимается ближе в немой просьбе удержать предательски задрожавшие бёдра и, как только пелена удовольствия сходит с глаз, сворачивается у него под боком. — Это был твой злобный план? — спустя какое-то время, на грани сна зашептала Куки, чувствуя, как детектив улыбается, пропуская зелёные прядки через свои пальцы.  — Почти, — специально так же тихо ответил Хейзо, тем самым придавая своему голосу более убаюкивающие нотки, от которых девушка почти мурлычет, не замечая, как проваливается в сон, напрочь позабыв о необходимости через несколько часов прийти на встречу.