Билет номер...

Бледное лицо, трясущаяся рука… -Б-б-биле-еттт ном’ ер… Ну чтож ты, милый, аж вспотел весь. Маг-практик называется. Практик и есть. Как жмурье всякое гонять, так, пожалуйста. А тут принюхиваться впору. Или я пострашнее жмурья буду? — Вопрос. Надо же, собрался с духом. — ПЕРВЫЙ!!! От истерически пущенного «петуха» заложило уши. М-да, переоценила парнишку. Изложения в таком стиле я не переживу. А адептов еще полпотока. — Дайте-ка посмотреть, что вы там написали. — Властно протягиваю руку к неровно исчирканным листочкам. Такой фейерверк оттенков от темно-бордового до молочно-белого редко приходится наблюдать. Особенно в пределах отдельно взятой физиономии. — Я, собственно… для себя писал. Даже не писал, а так заметки делал, а почерк у меня-очень-плохой-вывсеравноничегонеразберете Ох, как мы разговорились! Можно сказать, первый звонок. И почти безошибочный. Особенно с практиками. — Да уж как-нибудь — не опускаю я руку. Понурившийся адепт обреченно вкладывает требуемое в мои загребущие пальцы. Угу, чего и следовало ожидать. — У вас такой красивый почерк? — выгибаю я бровь, — и такой разный? — выгибаю вторую. — Да вы присаживайтесь. Разговор будет долгим, если, конечно, найдется о чем поговорить. В этот раз. Красные, зеленые, синие, прозрачные… Я бездумно подбрасывала камушки, зачерпывая их то справа, то слева от себя. Разжимала ладонь, и блестящая струйка осыпалась к ногам. И снова зачерпнуть, подбросить, высыпать… Ну какого мракобеса я в это ввязалась! Дуньке ясно, если за семестр курс освоен не был, на экзамене озарение не посетит. И усвояемость не повысится. Так нет же, вдалбливаю в головы (жаль, в переносном смысле) азы, когда надо подводить итоги. Хорошо хоть, в следующем году читаю курс сама. Весь и полностью, а не заступаю на место безвременно убывшего в неизвестном направлении. — Ну и что у нас случилось? — А? — выпала я из прострации — У кого? — У тебя. — Он насмешливо фыркнул. — Задачка не сходится? Или картинка не складывается? — Не сходится. — Согласно кивнула я. — И не складывается. Только не у меня, а у адептов. Экзамен я сегодня принимала у практиков. — Ну и как? — Заинтересовано прищурился мой собеседник. — А никак. Не понимают они. Он расхохотался. Громко, долго, со вкусом. Наконец, глядя сверху вниз, снизошел до объяснения причин своего веселья: — Я все ждал, когда и с тобой произойдет эта удивительная метаморфоза. Адептами вы приходите ко мне и жалуетесь на зверей-магистров, которым только бы завалить несчастного. Потом, довольные, что все позади, радостно бросаетесь в большую жизнь. А потом те из вас, кому сомнительно повезло вернуться сюда в новом качестве, жалуются на адептов. Тупых, ленивых, неблагодарных… — Я не жалуюсь. Я факт констатирую. Даже те, кто сдали, — не понимают. Затвердили, зазубрили как ученые вороны, но и только. Вот и думаю. — О чем? — Что делать, чтоб поняли. — Я опять потянулась к камушкам. Проблема не только в том, что мой курс сложен сам по себе, или не похож на другие. Этим в нашей школе никого не удивишь. Все предметы сложны и каждый весьма… хм, специфичен. Мой стоит особняком по причине своей вопиющей непрактичности. Мы ж в большинстве случаев учим, что это за ерунда такая (с демонстрацией этой самой ерунды) и как ей пользоваться. Или что и как использовать против нее. А тут ничего интересного: ни картинок жутких, ни железяк брякающих, ни травок приятнопахнущих, ни словес загадочных. Впрочем, последнего как раз, с точки зрения адептов, вполне хватает. И словеса сии так загадочными и остаются. Практические занятия… Опять же ничего захватывающего — сиди себе за партой да чирикай в тетрадке. А когда человеку неинтересно и пользы он от дела не видит… Стоп! С этого места думаем подробнее. С практиками, пожалуй, будет проще всего. С начерталкой у них все в порядке. По крайней мере, должно быть. И вектора привыкли определять навскидку, да еще и в самых экстраординарных условиях. С этого и начнем. Покажем, как повысить точность, соответственно, и силу, и поражающую способность. С травниками похуже, но тоже можно. Например, через сравнительную полезность зелий по разным расам. С выводом коэффициентов. На теоретиках можно и отдохнуть. Главное, чтоб меня саму в какие-нибудь дебри не унесло. А вот пифии… Ох уж это их «я так вижу»! Ничего, поборемся. — Ксандр, учебный план на следующий год уже готов? — Пока еще не вполне, а что? — У меня к тебе будет просьба. — И я принялась излагать свои планы по организации учебного процесса. Директор школы слушал внимательно, но особого энтузиазма не проявлял: — Все-таки не понимаю. Семинары и без того ведутся по группам. Зачем вместо одного курса лекций на всех — отдельный для каждой специализации? — Затем, что излагать материал придется применительно к специфике слушателей. То, что будет понятно и интересно практикам, пройдет мимо травников, а теоретикам покажется серым и примитивным. Ну и так далее, соответственно. Ксандр молча задумчиво сомневался. — А программы? — Наконец осведомился он. — Разные? — В том-то и дело, что разные. — Вздохнула я. — Нет, в итоге выйдем на равные показатели, но идти придется разными путями. По структуре курса, логике, приемам методическим. — Не знаю, не знаю… — Зато я знаю! ТАК этот курс читать нельзя. Пустая трата времени. Что и показал экзамен. — Наслышан, — хмыкнул Ксандр, — две трети несдавших. — Это я их пожалела. -???? — Адепты не виноваты. Кстати, куда делся мой предшественник? — В высокую политику заигрался. Но ошибся командой, пришлось покинуть Стармин, Белорию и окрестности. — Бывает — Философски отреагировала я — Так все же? Ксандр все еще колебался. Я решила нажать: — Что-то смутно припоминается, как кто-то, приглашая меня сюда, торжественно клялся, что окажет посильную и непосильную помощь, создаст возможные и невозможные условия. — Хату, ты не понимаешь! — Взмолился директор. — Три курса вместо одного — это в три раза больше часов, а, значит, и оплата… — Кто-то здесь говорит об оплате? — Удивилась я. — Контракт подписан, сумма в нем проставлена, какие еще вопросы? И учти, что расходы на оборудование почти не возрастают. — Почти? — Мела испишу побольше. — Съязвила я, не удержавшись — Доски исцарапаю. — А помещения? Аудиторный фонд, он тоже, знаешь, не резиновый. — Не сдавался Перлов. — Это уже твои проблемы. Впрочем, — я нехорошо ухмыльнулась, — могу вести занятия и за пределами школы. Например, в ближайшей корчме. Но расходы, извини, в таком случае возрастут, и существенно. — И все же ты его уломала. — Угу. — Я опять пересыпала камушки из ладони в ладонь. — А если бы нет? — Если бы, да кабы… Читала бы общим потоком. Сложнее, конечно, но уже прикинула, что и так можно. — Тогда зачем? — Зачем на Ксандра насела? — Я подбросила желтый и зеленый повыше, поймала, снова запулила вверх. — А это моя маленькая месть. — М-м? — Когда-то он меня соблазнил. — К кружащим в воздухе камушкам присоединился синий. -? — И, можно сказать, изнасиловал. — Добавила еще два красных. -??? — Ну, почти. — Критически изучив складывающийся над нашими головами узор, я пояснила, — Это же он уболтал меня перейти к теоретикам. А когда я засомневалась, быстренько оформил перевод приказом, и все. Поздно пить видесскую особую. Мой собеседник шумно перевел дух. — Ну, знаешь ли… Я уж и вправду подумал. А тут оказывается такие мелочи. — Мелочи?! — Возмутилась я, камешки посыпались на пол. — А получить диплом с записью «маг практик-теоретик» — это тоже мелочи? Я месяцами работу не могла найти. Кто прочитает, начинает размышлять: то ли теоретик от практики, то ли практик в странных отношениях с теорией. Что так, что эдак, но в ваших услугах, госпожа маг, не нуждаемся, ну вас к мракобесу от греха подальше. — Зато ты получила редкую возможность постоянно проверять свои теоретические выкладки собственной же практикой. — Назидательно произнес он. — Ага, — я снова потянулась к камешкам, — то еще удовольствие. Могу припомнить пару-тройку случаев… — Такая пара-тройка у любого мага сыщется. — Он небрежно отмахнулся. — Теперь-то тебе чего не хватает? Степень, имя, репутация… — … та еще. — Закончила я за него и принялась складывать из камушков пирамидку. — Как тебе объяснить… Это я перед Ксаном хвост распускаю, а на душе сомнительно. Я ж никогда нормальной преподавательской работой не занималась. Так, читала спецкурсы то там, то здесь. Вытяну — не вытяну. — Пристроила последний, голубенький, на самый верх и замолчала. — Возьми себе. — Он ловко пододвинул получившееся сооружение поближе к моим сапогам. От удивления я чуть не съехала с кучи прямо ему в лапы. — Рычи, что с тобой? Ты не заболел? — Нет. Просто захотелось подарить. Он прикрыл глаза: — Считается, что дракон не в силах расстаться с накопленными сокровищами. Так же общеизвестно, что троллей невозможно отучить от ругани. Но, насколько я знаю, в твоем присутствии ни один тролль выражаться не рискнет. Почему бы и дракону не пойти против правил? — Спасибо, но… — Кстати как тебе удалось? — Что? Тролли? — Я пожала плечами. — В общем-то, просто. Один особо выдающийся экземпляр достал меня смертельно. Еще и утверждал, что иначе просто не умеет. Тогда я взяла да и колданула — после первого же матерка он просто терял дар речи. Мычать —пожалуйста. На пальцах тоже можно. А вот произнести что-нибудь — никак. — И надолго? — Навсегда. — Жестокая ты. — Фыркнул Рычарг. — Так до конца жизни немым и ходил? — Нет, разговаривать он через недельку смог. И, понятное дело, решил выразить столь долго копившееся отношение к свершившемуся. И снова замолчал. Уже на месяц. А я популярно ему объяснила: следи за собой, а то периоды молчания будут все возрастать и возрастать. Он, видимо, представил, как объясняется с нанимателем при помощи жестов, и стал темно-темно серым. — А как это м-м-м… технически? — Тоже несложно. Классическое заклинание «зашитого рта», только временную определить переменной по возрастающей и на условие поставить употребление вполне определенных слов. Все пришлось перечислить. — Все? — Ага, прямо по словарю вбивала. Потом упаковала аккуратненько, дождалась момента и подвесила клиенту. Дальше не моя заслуга, — молва постаралась. Присовокупив подробности, разумеется. — Ну вот, видишь, — ты совершила уже два невозможных дела: с драконом и с троллем. Чего тебе боятся? — Он пододвинул камушки еще ближе. — А почему ты так реагируешь на ругань? — Потому что это оскорбляет меня как женщину. — Чопорно ответила я чистую правду. И все-таки я боялась. Боялась, что из всех невозможных дел взялась за самое невозможное: борьбу с косностью и леностью ума человеческого. С привычкой зубрить и повторять зазубренное нимало не вникая в смысл. С неумением и нежеланием думать. Первые месяцы повергали меня в черное уныние. Слушателям моим, помимо прочего, не хватало элементарных знаний, доступных ученику обычной городской школы. Да и неудивительно, большинство из них в таких школах не учились, — родителям не по средствам было, — а попали сразу сюда. Ох, сколько я с ними просидела по вечерам! Ох, какие задания они получали для самостоятельной подготовки! А я их проверяла. И возвращала назад с исправлениями и отметкой «незачет». И опять, и опять, и снова. Они жаловались на меня директору, но я только шипела: «Ксандр, не вмешивайся». Они подстраивали ловушки и каверзы… Эх, ребята, помотаетесь с мое по дорогам, экспериментально проверяя, тогда, может что и получится. Они всем составом не являлись на занятия. И я ждала их вечером в их же собственных комнатах с изготовленными к бою доской и мелом. К зиме лед тронулся. — Магическое пространство, как известно, многомерно. — Начала я одну из лекций — Проникновение в него и использование некоторых специфических особенностей осуществляется, как правило, с помощью пентаграмм или схожих графических моделей. Пента-, гекса-, октограмма и так далее являются не более чем двумерной проекцией соответствующего количества измерений магического пространства. Опытным путем выведена следующая зависимость: чем большее количество измерений спроецировано, тем с большей степенью точности можно использовать требуемые свойства. Но при этом возрастает и расход энергии мага на поддержание объекта, с одной стороны, и падает поток силы, получаемой через объект, с другой стороны. Соответственно, чем меньше углов, тем больше силы можно зачерпнуть, но управлять ею гораздо сложнее. Вам понятно? Да, это им было понятно. — А что непонятно? — коварно поинтересовалась я. — Непонятно почему. — Буркнул кто-то с задних парт. Это было первое относительно толковое «почему». Мысленно я утерла честный трудовой пот. — Как правило, предлагается гипотеза, согласно которой каждый угол графической модели является своего рода «точкой ограничения», снижающей количество проходящей магической энергии. Грубо говоря, треугольник представляет из себя широкие ворота, через которые сила вливается стремительным потоком, и как поток слабоуправляема. Девяти- или двенадцатиугольная модель оставляют лишь узенькую щелочку. Этот подход вполне приемлем как условно-рабочий. Однако есть и другое объяснение. При изображении многомерного объекта в двумерном пространстве неизбежно возникают искажения. Попробуйте изобразить что бы то ни было на листке бумаги и вы получите зримое тому подтверждение. Чем больше измерений мы задействуем — тем искажения сильнее. Тем больше сил уходит на их компенсацию с обеих сторон. Это тоже было понятно. Я рискнула: — Тогда рассмотрим несколько примеров, иллюстрирующих данную зависимость. — Застучала я мелом по доске и впервые ощутила заинтересованность аудитории и понимание. Скрипящее, буксующее на каждом мало-мальском повороте, застревающее где только можно и где, казалось бы, нельзя… Но оно было. Вот теперь можно браться за дело. Читать курс «Математические основания теоретической и прикладной магии» по-настоящему.