Кто-то воет

— И с тех пор оно там горестно воет! Воет! Завывает прям! Да так жалобно временами, а то наоборот — будто смеется над чем-то, сам слышал! — Болтун Лю наставительно поднял палец и огляделся по сторонам, мол, кто нальет чарочку рассказчику, чтобы тот промочил пересохшее горло и продолжил занимательное повествование. История про новую нечисть с Луаньцзан вполне сносно кормила его и поила уже третий день. Правда, до истории о горе Байфэн ей было далеко, но что сравнивать новинку с признанной классикой! Свитки о похождениях заклинателей под проклятием Лунного Феникса раскупались, как горячие булочки на пару, и по популярности обогнали даже «Сожаления горы Чунь». Секс всегда хорошо продавался. — Да ты, пьян, братец! — какой-то благородный хлыщ помахал у Болтуна Лю перед носом веером. — Что ты мог видеть, если туда ходу нет даже самым сильным заклинателям? Вот и Цзэу-цзюнь пробовал пробиться, и Ханьгуан-цзюнь тоже, и даг... Чифэн-цзунь. И все без толку. — Хы! — с презрением сказал Болтун Лю, выпивка всегда придавала ему дурной смелости. — А нам силы вообще без надобности, нам ход везде есть. — Без надобности, говоришь, силы? — заинтересовался вдруг хлыщ, да эдак невзначай подсунул связку монет. — А вот это может быть интересно! *** Рот его наполнился слюной, а руки сами потянулись к замечательному лакомству, разложенному на циновке перед Вэй Усянем. Тот оказался человеком не жадным и без колебаний пододвинул Цзинь Гуанъяо ближайший кусочек. — Если вы не против, молодой господин Вэй, — чуть поколебавшись тот принял угощение и с аппетитом хрустнул угольком. — Не против, — не очень внятно ответил Вэй Усянь, — если нужно, то Вэнь Нин еще принесет, костер-то все время горит. Меня он, правда, к готовке совсем не подпускает. Попробуйте вот этот с пеплом на конце. Он солененький. Пепел действительно был солоноват. Цзинь Гуанъяо с огромным удовольствием слизал его и, уже не церемонясь, затолкал оставшийся кусок сгоревшей деревяшки целиком в рот. Он уже успел понять, что нежданно-негаданно свалившееся на него отцовство, то есть материнство, очень влияет на вкусовые предпочтения. Однако, пожалуй, самым странным во всей этой ситуации была не сама мужская беременность, а место, в котором оказался Цзинь Гуанъяо и та компания, с которой его свела судьба: Вэй Усянь, против которого не так давно были направлены интриги покойного отца, и Вэнь Цюнлинь. И все они вместе сидят в какой-то жуткой пещере. Бррр. Кому рассказать — не поверят. И это просто отлично. Их здесь точно не станут искать. А если и станут, то не пробьются сквозь защиту некроманта, ставшего с беременностью будто еще сильнее. — А вы уверены, молодой господин Вэй, — спросил Цзинь Гуанъяо, догрызая уголек, — что нам безопасно здесь находиться? Вернее сказать, не нам, а плодам, которые мы носим? Вэй Усянь дернул плечом. — Вроде бы. Если не очень долго. Дело в том, что я поставил сильные барьеры, Тьма не может просочиться наружу и оттого накапливается. Мне-то безопасно, а вот как вам с Вэнь Нином не знаю. — То есть, до родов я здесь остаться не смогу? Вэнь Цюнлинь, который принес плоскую плетенку, полную аппетитных углей и каких-то корнеплодов, услышал последнюю фразу. — А вы что же, собираетесь рожать прямо здесь? — буркнул он, с нарочитым удивлением оглядел пустую и довольно-таки грязную пещеру и, не дожидаясь ответа, снова поспешил удалиться. Позади очень к месту булькнуло и заклокотало Кровавое озеро. — Не обращай внимание, — неловко засмеялся Вэй Усянь, — Вэнь Нин просто терпеть не может Цзиней. — Знаете, я в последнее время тоже! — с чувством ответил Цзинь Гуанъяо. — Не поверите, но чуть ли не единственные приятные люди в Башне Кои — это мой брат и ваша сестра. — Шицзе — не Цзинь! — заревновал Вэй Усянь. — Она только вошла в вашу семью. — О чем я и говорю. — Ну так павлин, то есть молодой глава Цзинь вас вроде бы привечает, разве нет? — Вэй Усянь смотрел цепко, как будто не он только что дурачился. — Про шицзе и говорить нечего. — Я не хочу им мешать, — пожал плечами Цзинь Гуанъяо. Не рассказывать же Вэй Усяню об ультиматуме, который перед ним поставила вдовая госпожа Цзинь и о том, как она ловко настроила против пасынка всех старейшин, которых он так долго приручал. Нет, можно было бы и тут как-то вывернуться. Его брат действительно пытался поговорить по душам и предложить помощь в своей неповторимой манере, но дело было совсем не в этом. Цзинь Гуанъяо позволил себе поверить, что воплотившаяся вдруг в жизнь невозможная мечта сразу о двух прекрасных мужчинах, сделает его счастливым. Что он наконец-то, нашел свое место, пусть и не в клане отца, что можно отказаться от борьбы хотя бы на время, что... какая непростительная глупость! — Но вам ведь не нужно проводить слишком много времени с неприятными вам людьми, — Вэй Усянь выкатил на циновку запеченную картофелину и теперь пытался подковырнуть пригоревший участок кожуры веточкой. — Я уверен, что глава Лань и глава Не будут счастливы, если вы останетесь с ними. — С кем именно? — Цзинь Гуанъяо наклонился, схватил без приглашения второй уголек и агрессивно им хрупнул. — В том-то и дело, что они никак меня поделить не могут. А я им не мебель и не гуево сокровище! Слово «сокровище» он пророкотал голосом Не Минцзюэ и Вэй Усянь засмеялся, колотя кулаком по циновке. Он оказался очень простым в общении и ничуть не заносчивым, как почему-то казалось Цзинь Гуанъяо раньше. С ним хотелось расслабиться и, что удивительно, показать ту часть своей личности, которую он скрывал глубоко-глубоко внутри — мальчишки, выросшего в цветочном доме среди острых на язык «цветочков». Впрочем, они тоже умели прятать ядовитые шипы: льстиво угождали гостям с ночи до утра, а днем, немного отоспавшись, орали почем зря и чуть что вцеплялись друг другу в космы. Хозяйка порчу товара не одобряла и скандалисткам доставалось по первое число, но это никого не останавливало. Конечно, Цзинь Гуанъяо не собирался унижаться до того, чтобы устраивать своим спутникам на пути самосовершенствования грандиозные сцены, и не собирался терпеть сцен от них, поэтому просто сбежал, когда страсти накалились до предела. То есть, простите, с достоинством удалился. — А еще они все время спорят, чей ребенок какой клан унаследует! — вдруг выпалил Цзинь Гуанъяо то, что действительно его волновало. Он не собирался этого говорить! Не собирался. Уж точно не Вэй Усяню, которого и знал-то не так чтобы хорошо. Да, тот нашел его в Илине и позволил отправиться вместе с собой на Луаньцзан, но это не повод открывать перед ним душу. Что Вэнь Цюньлинь за деревяшки там жжет такие, что от угольев языки развязываются? — И что? — как будто действительно не понял Вэй Усянь. — А то, что они при этом почему-то учитывают только тех детей, которых носят сами! — Цзинь Гуанъяо зажал себе рот ладонями. Он любил обоих спутников на тропе самосовершенствования. И они любили его. Это было трудно не заметить. Но вот положение, которое он при них теперь занимал, Цзинь Гуанъяо совершенно не устраивало. Он мог бы стать супругом одного из своих мужчин, но не обоих сразу. Старейшины были решительно против. Да и сам вовсе он не горел желанием до конца жизни считаться женой. Тем более Цзинь Гуанъяо не устраивало, что обожаемое дитя, которое он носил, было обречено с рождения чувствовать себя не таким значимым, как его братья. У двух мужчин не могла родиться девочка, целители повторяли это в один голос. Но если все три ребенка будут сыновьями, то и права у них должны быть одинаковыми. — Так ведь и один из детей, которых носят главы Не и Лань, может быть вашим, или даже оба, — как-то невесело усмехнулся Вэй Усянь. — А вот это совершенно не важно! — ощетинился Цзинь Гуаньяо и погладил свой живот. Нет, эти дети тоже были важны. Но того ребенка, который был к нему ближе, он уже любил. — Знаете, — сказал Вэй Усянь через некоторое время, — а я был бы счастлив, если бы меня и моего ребенка оставили в покое. Цзян Чэн то орет на меня из-за ядра, а то рассказывает, как будет учить моего сына плавать. А Лань Чжань, кажется, уже распланировал всю нашу жизнь до женитьбы сына. И о нашей собственной свадьбе твердит не затыкаясь. — Лань Ванцзы и «не затыкаясь»?! — очень удивился Цзинь Гуанъяо. Про то, как Вэй Усянь отдал главе Цзян свое ядро судачили все. Об этом стало известно сразу же после известии о повальной беременности. Он бы с удовольствием послушал эту историю из первых рук, но, право, говорливый Ханьгуань-цзюнь был гораздо интереснее. Да и не расскажет Вэй Усянь ничего важного, его уже пытались безуспешно расспрашивать. — Ага. Ну по его меркам. Требует, чтобы мы выбрали благоприятную дату, — кивнул Вэй Усянь, — а я не хочу. — Почему? — Потому что жениться надо по любви! Вот как мои родители. «Надо же как Лань Ванцзи не повезло», — подумал про себя Цзинь Гуанъяо. — Вы что же, совсем не любите его? Ну вот и объяснение тому, что рядом с Вэй Усянем забыл этот Вэнь! А Цзинь Гуанъяо все думал, зачем тот увязался на Луаньцзан. Ходили слухи, что этот тихоня сильно поссорился с сестрой. Та кричала что-то об угрозе жизни ее брата. Теперь все сходилось. И ведь, если в точности припомнить, то Цзинь Цзысюнь забирал людей из лагеря для военнопленных, планируя использовать их, как приманку на охоте! Ох, а что, если, Вэй Усянь провел время на горе Байфэн не только с Лань Ванцзи? — Да я-то люблю, но это ничего не значит, — пробормотал Вэй Усянь и вдруг, насторожившись тоже прикрыл рот руками. Любовный многоугольник, почище, чем у него самого с побратимами! Можно ли это как-то использовать? — Что-то не так с углями, — теперь Цзинь Гуанъяо был в этом полностью уверен, — интересно только господин Вэнь сделал это специально? — Вэнь Нин, иди сюда! — закричал Вэй Усянь в темноту. — Да что вы, он на такое не способен. Цзинь Гуанъяо не был в этом так уверен. — И потом, мы же с вами тут не великими секретами делимся — хохотнул Вэй Усянь. — Ну, не скажите, кажется, наши избранники были бы рады услышать все то, что мы сейчас наговорили. Эргэ бы расстроился. Дагэ рассердился. В большей степени на себя, но гнев бы щедро вылил на всех окружающих. А ему вредно волноваться! Им обоим вредно, вернее — всем троим. Лань Ванцзи... как повел бы себя Лань Ванцзи, узнав, что, возможно, он вовсе не отец ребенка Вэй Усяня, даже предположить было страшно. Вэнь Цюнлинь появился у входа в пещеру, только вот выглядел он в сгустившиеся сумерках как-то странно. Шляпа, плащ и веер. Цзинь Гуанъяо подобрался и потянулся к мечу. Он не позволит навредить своему ребенку. — Не-сюн? — удивленно спросил Вэй Усянь. — А ты что тут делаешь? И как ты сюда вообще попал? Цзинь Гуанъяо тоже хотел бы это знать. — Твоя защита Вэй-сюн, — с явным удовольствием ответил Не Хуайсан, — рассчитана на сильных заклинателей. А я к таковым не отношусь, как тебе известно. Скорее наоборот. — Молодой господин Не.., — о, а вот и Вэнь пожаловал. — Ты! — Не Хуайсан вдруг развернулся, драматично взмахнув полой плаща. — Ты спрятался от меня аж на Луаньцзан, как будто и знать меня не желаешь! И это после всего, что у нас было! Вэнь Цюнлинь, возьми на себя ответственность! — Ой! — сказал Вэй Усянь. Цзинь Гуанъяо был с ним вполне согласен. — Кстати, Вэй-сюн, саньгэ, — Не Хуайсан снова повернулся к другу, — а кто из вас троих тут выл, а?