О спорах братьев

      Местные пленники ковыляли из комнаты, пытаясь поддерживать друг друга. Несколько избитых мужчин тащили девушек в разорванной одежде, парочку - с характерными следами уколов на венах - вели едва ли не силком.       Слишком те привыкли что бывает с ними, когда открываются двери клетки.       Проводив взглядом людей, Дик терпеливо "не заметил" как один из мужчин пнул по простреленным ногам бандита у входа. Раненый стоически промолчал, с нескрываемым страхом покосившись на Тодда, копающегося в бумагах.       Как бы Джейсон не был неправ в своих действиях, но вот нужные струнки души преступности он находил очень быстро.       Воображение сразу нарисовало Джейсона-психолога, почему-то в белой медицинской шляпе, который терпеливо выслушивает душевные терзания клиента.       А потом простреливает ему колени и, засунув дуло в рот человеку, требует не быть говнюком.       Всё же с братом было приятно и весело работать, особенно сейчас, когда он выдурился благодаря одной ведьме.       Дик у неё спросил как-то раз, что она добавляет Джейсону в питьё от вечного бешенства Тодда. И сдуру выпил предложенный чай.       Очнулся только на следующий день, в кладовке, куда его ногами утрамбовал вернувшийся Джейсон.       Семейка юмористов.       - Ну что, злодии - Весело спросил Дик, обращаясь к начальственной тройке бандитов словом, которое как-то ляпнул его брат. Оно прицепилось как паразит. - Готовы к поездке в отель минус пять звёзд для морального оздоровления?       Злодеи - хотя, как ворчал Тодд, это паразиты - ну, если упоминать цензурные обращения, скучающе смотрели на него, выражая абсолютное безразличие, за которое хотелось их отлупить сильнее.       Найтвинг отошёл к окну, посмотреть, видны ли отряды полиции, которых должны вызвать сбежавшие пленные, но с оглушительным звоном раздалось три выстрела.       Резко оглянувшись, Дик увидел троих бандитов с разнеможенными головами и своего брата, равнодушно убирающего пистолет.       - Твою мать! - Рявкнул Дик с искренней обидой в голосе - Ну ты специально?       - Нет, случайно - с лёгкой насмешкой бросил Тодд - такое порой бывает. Жаль Брюс не верит.       Зажмурившись, Найтвинг ощутил жгучее разочарование от того что его брат, показавший себя рассудительным и, казалось, выдурившимся парнем, вдруг снова убил уже безоружных людей. Ощущения было сродни внезапной обиды тела, внезапно ударившегося мизинцем о тумбочку.не самая сильная боль, которая казалась несправедливо сильной - ударившей, когда ты радуешься хорошему дню, сняв привычную броню готовности к неприятностям.       - Джейсон, мы так не поступаем! - Тихо сказал Дик. - Мы пришли...       - Устранить ОПГ. - Ответил Колпак, убирая пистолет, не отводя взгляда от напряженного брата. Не взирая на всю иронию к его ветру в голове, Тодд знал, что в принципиальных вопросах Грейсон был упёртым, словно гранит.       В конце-концов, они были братьями. И разная кровь в жилах тут ничего не значила.       - И это мы сделали - Рявкнул Дик - Зачем опять убивать?       - Мелкие сошки из тюрьмы не выйдут. Эти - вышли бы через неделю.       - Ты этого не знаешь!       - Опыт заменяет предвиденье. - Тодд не повышал голос, и это спокойная уверенность бесила не менее сильно. - Только не говори что не прочитал это на их рожах.       - А еще аргументы есть? - Прошипел раздосадованный Грейсон, мысленно хороня планы отдохнуть в пабе с братом. Словно ребёнка в наказание сладкого лишал. Даром что ребёнок пойдёт в кондитерскую сам.       - Ага. - Тодд равнодушно потряс кипой документов. - Эти дерьмоеды слишком крупными суммами ворочали. Убить быстрее и легче. Почитай, может буковки знакомые увидишь.       - Чтоб тебя черти… - Ругнулся Найтвинг, видя баранье упрямство, которое воплощал его брать. - А кто тебе дал право судить, кому жить а кому умереть?       - Пистолеты мои - Буркнул Тодд, направляясь к выходу.       - Этого мало!       Обернувшись, Джейсон с каменным лицом достал ксиву и помахал ей в воздухе.       Судебное удостоверение Малазии. Не так много и заплатил.       Да твою мать! - Рявкнул Дик - Это не шуточки. Это человеческие жизни. Они могли исправиться, измениться!       Не припоминаю ни одного говнюка, который смог бы измениться. - Парировал Колпак.       Я знаю. - Тихо сказал Дик, прямо глядя в глаза своему брату.       Повисла тишина.       А если появится очередной герой с таким мнением? Кто сочтёт угрозой тебя. И решит убить тебя.       Джейсон молчал.       А, Джейсон? Что ты сделаешь? Если кто-то хороший выступит против тебя?       - Тогда я его убью. Не в первый раз. Не в последний. Не хочется Затанну расстраивать. Впрочем, даже если бы я был один, то убил бы без колебаний.       Тишина становилась всё более гнетущей, и слова Джейсона висели в воздухе.       Я хотя бы вижу результат своей работы. И знаешь, большая часть людей мне благодарна. В честь меня не будут устраивать митинги, не будут выступать артисты в красных шлемах. Но те, кто живут в районах с преступностью, нередко поднимают в барах кружечку за моё здоровье. Порой это смешно слышать.       Ты исправился, брат - Убеждённо, хоть и тихо ответил Дик. - Не думал что каждый из тех, кто был казнён, был будущим тобой?       Колпак уже шёл к выходу.       У каждого в будущем могла быть своя Затанна.       Тодд остановился, но не оглянулся.       Жаль что у них не было своих братьев, которые их остановили бы. - Угрюмо ответил линчеватель и ушёл.       Джейсон курил, облокотившись на перила моста, глядя на реку. Сигарета, выгорев, падающей звездой скрылась в тёмной речной воде.       Каким бы толстокожим не был Тодд, близость с Затанной вскрыла его чешую, и удар Дика пришёлся по-мягкому, зацепившись, как крючок. Да и в целом охота за нелюдью в человеческих телах начинала тяготить его всё больше.       Но каждый чёртов раз он не мог пройти мимо.       Он так часто мысленно спорил со своим приёмным отцом о последствиях пацифизма, что, как оказалось, сам попал в ловушку своих выводов.       “Позволяя говнюкам жить ты принимаешь ответственность за их преступления”       И каждый грёбаный раз, даже доходя до дома, он разворачивался, шёл и убивал.       Снова ломая отношения с семьёй, с которой его примирила невеста.       А начав работать, он не мог остановиться на половине пути, убивая самых опасных.       Иначе зачем вообще начинать.       Но меткий пинок Дика тоже был справедливым. Можно было много рассуждать на тему отличий линчевателя от преступника, но всё это танцы со словами. Он был - и остаётся - знатным говнюком. Убил он гангстера. А дальше его семья пухнет с голода, ребёнок в нищете так же идёт в банду.       Тоже не добился ничего.              Мимо с визгами сирен пролетели машины копов, направляясь к тому зданию, откуда он вышел.       Наверное, сейчас погибла бы половина этих ребят, нарвавшись на бандитов с автоматами. И где тут правда, а где нет?       Вздохнув, Тодд закурил еще сигарету, идя домой.       Лучше уж спасти вероятно хорошего человека, чем вероятно злого.       Хренов Дик, вот зачем лез в душу?