Лаццо в Зимней Ночи

«Стоит посреди снежных лесов и полей Каменным монументом, Сотней домашних огней град. Божественного взора предел Хворост подобрать для пожара небес Наш праведный удел... ». За пять сотен лет жизни в ледяном крае, правая рука Царицы и её главный стратег по совместительству, довольно хорошо изучил местный быт и культуру, поэзию в частности. Пусть он и считал её куда менее интересной в сравнении со, скажем, фонтейнской литературой, и уж тем более с каэнрийской. Но даже с учётом этого, он не мог не признать, что авторы из Снежной не мусолят одну и ту же тему по многу раз, а сразу, с грубоватым, но изяществом, излагают суть. В очередной раз Первый Предвестник убедился в своих суждениях, попутно замечая исходящий из его же рта пар. Такая обыденность на севере Тейвата, к которой быстро привыкаешь, не замечаешь. Незамеченной эта деталь осталась бы и сейчас. Вот только глубокие, и не очень, размышления, что сейчас бушуют в проклятой небесами голове, предоставляют глазам редкую возможность сфокусироваться на сущих мелочах. Будь то следствие встречи горячего дыхания с холодным воздухом, или недочёт важного плана. Из мыслей, Пьеро, выбивает мужской старческий голос, что не смотря на солидный возраст владельца, не потерял в своей глубине и проникновенности. “Года идут, седина уже полностью покорила волосы, а ораторское мастерство лишь крепнет” — Такой была безмолвная реакция каэнрийца, когда Пятый из Предвестников Фатуи взял слово, развергая гробовое, —“Иронично”, — молчание. Голос его эхом отдавался в белоснежных стенах главного зала церкви, переименованной в честь Синьоры. Когда же Пульчинелла окончил свою недолгую поминальную речь. Пьеро лишь хмыкнул от срока, которым господин мэр одарил траур по Восьмой из Предвестников, память о ней. —Ха, какие-то полдня? — В привычной для себя, доброжелательной, манере взял слово Панталлоне. Эта улыбка и добродушный взгляд могут одурачить многих, но Первый Предвестник Фатуи видел его насквозь. Глава Банка Северного Королевства - один из самых прагматичных и холодных людей, которых Пьеро когда либо знал. Причём, он не лишён чувств, он умеет их скрывать, манипулировать ими. Это та незримая, но кардинально отличающая Первого от Девятого, деталь. Самый слабый Предвестник в бою, но как стратег... Пьеро, глядя из полумрака на молодого человека в очках, отчётливо видел одну из самых опасных личностей континента. Тем временем, пока каэнриец концентрировал внимание на банкире, слово успела взять Арлекино. Она - одна из той тройки их ордена, которых привёл не лидер этого самого ордена. Её вхождение в состав Предвестников случилось благодаря покойной Прекрасной Леди. “Резка, как и всегда... Её неприязнь к Пульчинелле и Панталлоне всё растёт в геометрической прогрессии... Ещё несколько лет назад она не посмела бы так резко высказываться в адрес товарищей... А уж тем более затыкать их” — Эти мысли осели в памяти Первого, как напоминание самому себе, что эту проблему надо пресечь и поскорее. Полная луна, что сияла на кристально чистом небосводе, напару с сине-зелёным северным сиянием, нежно одаривала холодное помещение своим светом. Особенно это касалось украшенного мраморного гроба, которых и так чуть ли не светился своей белизной, а сейчас и вовсе сиял. С расстояния это выглядело как уход Розалины в иной мир. Пускай Луна, как Солнце со звездами лишь фальшивка, Пьеро просто получал эстетическое удовольствие от созерцания этой картины, где лунный свет стал мостом для Прекрасной Леди к упокоению... Вполуха мужчина так же слышал, как свое мнение высказала Сандроне. То ли о потере соратницы, то ли о односторонней перепалке коллег. Помнится, Первый Предвестник сильно удивился, когда Дотторе посоветовал юную девушку из Фонтейна как пополнение в рядах Предвестников. От кого от кого, а от холодного и, даже, социапатичного Доктора, господин Шут не ожидал. С прошествием времени Пьеро сошёлся во мнении, что в первую очередь, Второго привлекла как раз таки немногословность гениального инженера, а потом уже её талант и творения. Не смотря на скверный, нелюдимый характер, союзница Дотторе на учённом поприще умела соблюдать потрясающий нейтралитет в склоках коллег. Это же её роднит с Капитано. Тем, кто первый принял предложение Пьеро, тем, в чьей верности лидер организации не сомневался ни на толику. Он тот, кто прошёл через кровь, смерть и сущий ад, выходя из пепелища лишь с ещё более отточенным мастерством. Тот воин, что достойно выходил с победой, трезво оценивая содеяное и не купался в славе. Либо же с честью терпел поражение, не ища оправданий. Честь... То понятие, что является его путеводной звездой на жизненном пути. Шутка ли богов, но он единственный, не считая Панталлоне, кто не имеет глаза бога. Но в отличие от упомянутого банкира, который принял столь ценный инструмент как глаз порчи, Капитано же от него категорически отказался. Тем не менее, по пальцам можно пересчитать, кто сможет сравниться с ним в гении тактики. Если же речь о сражении, то в таких случаях, обычно, тактично молчат... Серые, будто мертвые, глаза, один из которых был скрыт маской, который раз окидывали подчиненных уставшим, безучастным взглядом. Когда же речь зашла о предателе-Скарамучче, по телу прошлась слабая волна гнева. “Слишком стар что бы злиться, слишком опытен что бы считать проблемой” — В который раз повторил он себе как скороговорку. Одновременно с этим отмечая, что подвешенные над колоннами полотна, на которых красовался герб Предвестников, и Снежной в целом, почти полностью покрылся инеем. Мужчина молча поднялся с резной скамьи из красного дерева, где он провел всю "церемонию". “Цирк, а не церемония” — Кратко отозвался он о мероприятии, тяжёлым шагом направляясь к гробу. Только сейчас мужчина отметил молчание Коломбины, которая пела ангельским голосом все поминки, видимо тоже поняла что пора.. —...покончить с этим глупым ночным представлением. Зрителей у вас сейчас нет, — Окатил Первый своих подчинённых словом, как холодной водой. Встав во главе последнего пристанища Синьоры, начал он финальную речь, отдав почести жертве Прекрасной Леди и членов Фатуи рангом ниже разом, переведя в этот момент взгляд на Пульчинеллу, явно давая понять, что полдня - слишком мало для траура. —Вот мы и остались одни, — Вполголоса начал он, когда прочие Предвестники оставили его наедине с мрамором. — Как тогда... — Далёкие воспоминания сопроводились красноречивым выдохом. — Тогда ты была разбита и потеряна, но обретя новый смысл жизни - засияла как Полярная Звезда... — Рука в кожаной перчатке медленно прошлась по холодному камню. —... А сейчас ты покоишься в этом гробу, покрываясь слоями льда, — Что медленно, но верно покрывал церковь и всё что находилось внутри, один лишь Пьеро не был тронут, будто сила Царицы давала ему время достойно проститься. — Но я обещаю тебе, Розалина... — Прикрыв глаза и выдыхая столп пара, обратился он напоследок. — Твоим последним пристанищем станет весь старый мир...