Lady in red

— Нет… Нет! — вскрикнула Виктория. В мокром поту от приснившегося кошмара, девушка приняла сидячее положение и взглянула на часы, что были на прикроватной тумбе. Стрелки часов перевалили за пятый час утра. Мучительно простонав, блондинка рухнула обратно на подушку. Сон как рукой сняло, причём она уже не помнила, что именно ей привиделось и что её так напугало. Девушка издала протяжный зевок и снова поднялась. Спать совершенно не хотелось. Блондинка взглянула в окно. В свете предрассветного солнца медленно светлели тёмные кроны деревьев. Природа медленно пробуждалась ото сна. Птицы только начинали свои каждодневные песни. Внезапно в голову блондинки пришла идея прогуляться, пока все домочадцы спят. Не теряя времени, она выпорхнула из-под одеяла, привела себя в порядок, и выйдя из ванной комнаты, открыла платяной шкаф. Взяла оттуда брюки, рубашку и длинный кремовый плащ, а также решила захватить с собой блокнот с карандашом. На всякий случай. Блондинка накинула вехннюю одежду на руку и приоткрыв дверь своей комнаты, тихонько покинула свою обитель. Во всём доме царила гробовая тишина, прерываемая лишь тихими шагами девушки. Как только Виктория пересекла выход, её обдал прохладный ветер. — Не зря взяла — сказала она про себя и одела плащ. Пусть он и был ей довольно большим, блондинка всей душой любила этот предмет одежды. Ведь он напоминает ей о лучших временах. Как сейчас помнит, как будучи маленькой девочкой она тайком стащила отцовский плащ и долго крутилась с ним перед зеркалом. Помнит, как папа тогда ворчал, когда искал пропажу, и как мама, увидев её в этом огромном плаще, назвала маленьким детективом. Помнит, как забрала его с собой в университет, и как однокурсники подшучивали над ней. Называли шпионкой, агентом под прикрытием, женской версией Коломбо или Супермена, и множеством других имён. Эти воспоминания вызвали у неё улыбку. Как же это было давно… Словно из другой жизни. Выйдя на дорожку, ведущую вниз по холму, Виктория остановилась. Осень наконец забрала у лета бразды правления, окрашивая листву в оранжево-жёлтые тона. Пасмурное небо застилало небосвод, навевая тоску об ушедших тёплых днях. Девушка, тяжко вздохнув, продолжила свой путь. Она ненавидела осень по нескольким причинам. Во-первых, осень — само по себе тоскливое время. Листва опадает, всё чаще льют дожди, птиц становится всё меньше, и собственно, их пение слышно всё реже. Во-вторых, на осень выпадали самые сложные периоды её жизни. Именно осенью её мамы не стало. Жизнь блондинки тогда, буквально, разделилась на «до» и «после». Будто всё хорошее, что было в её жизни, внезапно исчезло. Ссоры с отцом, хотя они были и раньше, стали происходить всё чаще. Слова становились всё болезненней. Она стала чаще углубляться в себе, ища причины происходящего вокруг, хотя прекрасно понимала, что конкретно её вины в этом нет. Следующей осенью пошли проблемы в университете. Но это не сильно её волновало, сколько инцидент с одним парнем. Наглец, местный Дон Жуан, упорно преследовал девушку, хотя она твёрдо отвечала «нет» на все его предложения. Видимо, его уязвлённое эго не потерпело отказа, ведь тот не оставлял попыток завоевать блондинку. Этот парень стал её ночным кошмаром. Когда его, уже агрессивные, ухаживания стали для неё поистине невыносимыми, Виктория пригрозила парню жалобой декану факультета. Однако, в последствии, это возымело совсем другой эффект, чем она ожидала. И эти последствия по сей день отдавали тупой болью под левой грудью. Неприятным бонусом стало то, что по учебному заведению пронеслись пикантные слухи о, якобы, её похождениях с другими парнями. Виктория яростно встряхнула головой, желая отогнать неприятные воспоминания. Впереди простиралось тёмное озеро, но идти на пирс не осталось ни сил, ни желания. Она села на влажную траву и достала из огромного кармана плаща блокнот с карандашом. Отсюда открывался весьма неплохой вид на город с противоположной стороны. Карандаш легко скользил по белой глади блокнота, очерчивая разнообразные линии. Он то замирал, то ускорялся. Постепенно на бумаге стали появляться черты небольших домиков, водная гладь озера, и очертания небольшого леса рядом. — Хм, не ожидал кого-либо увидеть в столь ранний час — послышался голос хозяина поместья откуда-то сзади. Блондинка обернулась и увидела Дамиано, что неторопливыми шагами приближался к ней. Поверх наполовину расстёгнутой рубашки было накинуто пальто шоколадного цвета. — Не спится — легко ответила она. — Мне тоже — брюнет присел рядом с ней — Чем занимаетесь? Он кинул заинтересованный взгляд на её блокнот, на что та и ответила: — Всякой ерундой — Виктория показала ему свой эскиз. — На ерунду не похоже — задумчиво произнёс он — Занимаетесь живописью? — Нет — она улыбнулась — Это моё увлечение. Оно помогает отвлечься и привести мысли в порядок. Дамиано улыбнулся в ответ и спросил может ли он посмотреть её остальные зарисовки, на что она, пожав плечами, передала тому блокнот. Он листал страницы, подолгу всматриваясь в каждый зарисованный объект. Озеро, пирс, его дом, некоторые комнаты из него. Перелистнув новую страницу, он задержался на ней подольше. — Люди у вас выходят гораздо лучше — он взглянул на девушку с хитрым прищуром. Похоже брюнет нашёл свой портрет. Чёрт тебя подери, Вероника! Ну зачем она попросила показать, как выглядит её новый работодатель? — Это для сестры — смущённо ответила Виктория — Она попросила зарисовать вас. Хотела узнать внешность моего… нового босса. Он усмехнулся пробежался далее по страницам. Дальше шли портреты Джорджии, Альфредо, и Камиллы. Причём с оборотной стороны каждого эскиза были небольшие заметки. Брюнет вернулся к своему портрету. Он был запечатлён восседающим в кресле, сложив ногу на ногу. По надменному выражению лица и насмешливой полуулыбке, парень предположил, что именно так он мог выглядеть во время их недавней партии в шахматы. Это показалось ему слегка странным, ведь тогда он проиграл, а здесь выглядит ликующим. Перевернув страницу, Дамиано ознакомился с пометками. Там были кратко описаны его качества. «Сдержан… вежлив… в меру начитан… внимателен к близким… требователен… бывает общителен… иногда высокомерен и недоверчив… трудолюбив» — мысленно читал он. Некоторые заметки были либо перечёркнуты, либо стёрты, но пару слов брюнет смог разобрать. «Обаятелен… довольно симпатичен» Эти слова вызвали на его лице довольную улыбку. Он, конечно, знал, что не лишён внешней привлекательности, но почему-то был рад узнать об этом от другого человека. Кстати, блондинка всё это время не спускала с него глаз, продумывая эскиз нового портрета. Ей богу, с этого человека можно писать картины. Поняв, что уж довольно долго он не отдаёт чужую вещь, брюнет быстро окинул взглядом примечания об остальных, и убедившись в правильности суждений сидящей рядом девушки о его близких, поспешил вернуть блокнот. — У вас определённо есть талант — произнёс он со всей честностью, на которою только был способен. — Напротив — блондинка убрала предмет в карман плаща — Это означает, что ваша покорная слуга слишком часто отвлекается от дел. И это весьма плачевно. — Мне кажется, что вы слишком самокритичны — брюнет сложил руки на груди — А это весомый недостаток. Ничто так не отвлекает от работы как постоянное самокопание. Парень быстро поднялся на ноги и протянул даме руку. — Прошу пройти со мной — он помог девушке встать — Уверен, хороший завтрак поможет настроиться на нужный лад. Пара побрела обратно к дому. И как раз вовремя, ведь по дороге их настиг дождь. Сначала моросящий, он перешёл в самый настоящий ливень. Дабы не намокнуть, они перешли с шага на бег, но это не спасло ни их одежду, ни их самих. В дом они вошли уже мокрыми до нитки. Виктория внезапно рассмеялась. — Хорошая пробежка — тяжело дыша пояснила она, заметив недоумённое выражение его лица — Лучшее начало дня — это хорошая пробежка. Дарует заряд бодрости на весь день. Дамиано подхватил её смех и помог снять накинутый на женские плечи плащ. — Кому как — ответил он, сотрясаясь от смеха — Кому заряд бодрости, кому повод снова нырнуть под одеяло. — Признайте, вы просто любитель поспать — смерила его ироническим взглядом. — Вы обвиняете меня в лености? — он театрально сложил руки на груди — Боюсь моя сестрица на вас дурно влияет! — Но кто, как не она знает вас лучше всех! — парировала Виктория. — А в этом вы абсолютно правы, признаю — брюнет сделал изящный реверанс, на что блондинка поклонилась в ответ. Девушка поспешила вернуться в свою комнату, чтобы переодеться к завтраку, ибо, как она выразилась «будет неудобно трапезничать в мокрой одежде». Он отпустил её, хотя и был отчасти несогласен с её решением. Мокрая одежда, наверняка неприятно липла к коже, но она идеально повторяла изящный стан блондинки. На мгновение он даже задался вопросом, почему она не одевается в обтягивающую одежду, ведь она, несомненно, смотрелась бы эффектно на осиной талии. И даже представил себе, как девушка могла бы выглядеть. Дамиано решил последовать её примеру и поменять мокрую одежду на более сухую. Переодевшись его не покидали мысли о блондинке. Скорее всего, она просто не хочет лишнего внимания к своей персоне, раз предпочитает скромную одежду. Или, может быть, боится осуждения с его стороны? На его памяти не было никаких негативных моментов, связанных с его новой гостьей. И от данного факта, на его душе разлилось странное тепло. Она явно отличается от остальных представительниц прекрасного пола, что видел этот дом. Естественно, кроме его дорогой Джорджии. Также он отметил, что девушки прекрасно поладили, что было ещё одним главным отличием блондинки. Остальные либо ревновали его сестру, либо старались игнорировать её существование. Дамиано вернулся в прихожую. Увидев висящий на вешалке мокрый плащ, он вспомнил о блокноте и поскорее вытащил его из кармана. Влага, к сожалению, добралась до него и переплёт теперь был слегка влажным, но страницы, к счастью, остались в целости и сухости. Парень поспешил подняться вверх по лестнице, дабы вернуть вещь владелице. Остановившись у двери, он постучал. Пусть это и его дом, но никогда нельзя забывать о банальной вежливости. Дверь открылась, выпуская тепло комнаты в коридор, и из неё высунулась светлая макушка. Его нос уловил нотки цитруса в воздухе. Похоже, она принимала душ. Мысленно он дал себе оплеуху за то, что отвлёк даму принятия ванных процедур. Она наверняка успела замёрзнуть на улице. — Вы забыли блокнот — он неловко почесал затылок, протягивая злосчастную книжку. Брюнет успел заметить, что та была завёрнута в одно полотенце и старался не смотреть на женские формы, она же, в свою очередь, пыталась не высовываться, прикрываясь одной дверью. — Спасибо — она протянула оголённую руку и забрала предмет — Если бы не вы, боюсь страницы бы склеились. — Не за что — он улыбнулся на её благодарность — Жду вас внизу. Девушка кивнула и скрылась в комнате. Дверь осталась приоткрытой, и у Давида появился соблазн заглянуть внутрь. Долго бороться с собой не пришлось, и он осторожно окинул взглядом женскую комнату. Виктория скинула полотенце на кровать и стояла перед зеркалом, что-то нашёптывая себе под нос. Молочная кожа в дневном свете казалась чистым шёлком, светлые мокрые локоны мягко обрамляли плечи, а изгибы женского тела, заставили парня сглотнуть, неизвестно откуда взявшийся, ком в горле. Дамиано, думай головой, а не головкой! Что ты творишь?! Подглядываешь за девушкой в своём же доме! Какой стыд! Но тому было не сколько стыдно, сколько любопытно, ведь пусть светловолосая и была повёрнута к нему спиной, а зеркало — в другую от двери сторону, он чувствовал, что что-то не так. И тихие девичьи всхлипы были тому подтверждением. Противясь желанию зайти и узнать причину её расстройства, брюнет заставил себя оторвать свой взор. Только тот собирался поскорее скрыться с места морального преступления, как его внимание привлёк любопытный предмет. Сложенный лист бумаги, видимо выпал из блокнота, когда был передан в хозяйские руки. Уже на пути в обеденный зал он раскрыл его. Его ждал приятный сюрприз. Альбомный лист хранил ещё один его портрет. Этот был уже из Венеции. Брюнет был изображён у мраморной колонны с полупустым бокалом в правой руке. В целом рисунок был выполнен профессионально, но его привлекла другая деталь. Из-под маски арлекина взгляд нарисованного Дамиано был устремлён прямо в глаза смотрящего. И он выражал абсолютную опустошённость. Давид долго всматривался в лист, уже сидя за столом. Из своеобразного транса вывел звук приближающихся шагов. Дверь столовой скрипнула, пропуская в помещение давно знакомого нам мужчину. — Альфредо — окликнул тот дворецкого — Напомни нашей гостье, что она вольна просить всё, что её душе угодно. — Напоминаю каждый день, синьор — ответил он. — Она просила что-нибудь? — К сожалению, нет — произнёс мужчина — Синьора необычайно скромна на поручения, но добрых пожеланий хватит на всё ваше состояние! — Не смею сомневаться в ваших словах, старый друг — усмехнулся брюнет. — Позвольте полюбопытствовать, синьор, что с таким интересом вы разглядываете? — осторожно спросил дворецкий. Дамиано жестом пригласил Альфредо подойти ближе к себе. — Одно из творений молодого таланта — Давид показал ему изображение. — Шедевр, не иначе — оценивающе промолвил дворецкий. — Полностью разделяю ваше мнение — брюнет сложил лист и упрятал его в кармане серых брюк. — Автор неизвестен? — произнёс мужчина с намёком — Уверен, по данному эскизу можно написать полноценный портрет. — К сожалению, нет — солгал Дамиано. Однако Альфредо заранее знал ответ на собственный вопрос, и лишь изобразил огорчение сим фактом. Внутри же он подметил, с каким восхищённым взглядом тот оглядывал собственный портрет.