Lady in red

После пробуждения Дамиано, дни стали тянуться ещё медленнее. Парень каждый день спрашивал про состояние блондинки, и каждый раз получал ответ, что та упрямо отказывалась приходить в себя. Пока что. Вскоре Итан, как и обещал, принёс другу костыли, дабы тот мог потихоньку разминать ноги, прогуливаясь по дому. На улицу его не выпускали, боялись, что он подхватит простуду. Эта нежная забота с одной стороны тешила его самолюбие, но с другой доводила до белого каления. Дамиано, безусловно, благодарен друзьям, но делать из себя немощное дитя не позволял. Первым делом, когда он смог встать с кровати, брюнет тут же направился в комнату Виктории. Та встретила его гнетущим молчанием. Как только его взгляд коснулся бессознательной девушки, его губы приоткрылись в немом удивлении. Девушка, что лежала в постели, кардинально отличалась от Виктории. Когда-то молочная кожа стала почти мертвенно бледной. Худые руки были туго перевязаны бинтами. Пухлые, и по его скромному мнению, очаровательные щёчки впали от довольно долгого голодания. При взгляде на неё, на глаза его невольно наворачивались слёзы. Тогда парень твёрдо решил сделать всё, чтобы её лечение прошло максимально быстро и комфортно. В конце концов, это он повинен в том, в каком состоянии она находится сейчас. Дамиано впоследствии стал закидывать Итана расспросами о возможных последствиях долгого пребывания без сознания. И, конечно же, он не стал говорить, что всё это касается блондинки. Спрашивал невзначай, как если бы слишком заботился о своём здравии. Но Торкио его знал не первый год и сразу провёл параллели между его нынешним и прошлым отношением к здоровью, и так и быть, подыграл ему. Доктор честно пытался подбодрить друга. Он подолгу объяснял, что ничего плохого не должно произойти. Что причиной затяжного лечения может служить лишь индивидуальная реакция организма на перенесённый стресс, и что в скором времени всё должно прийти в норму. Эти, довольно абстрактные, ответы не удовлетворяли жажды знаний парня, и в один момент, когда Дамиано снова начал задавать вопросы, Итан прервал его. — Друг мой, я понимаю твоё волнение — длинноволосый всегда отличался поистине титаническим терпением, но в этот раз что-то пошло не так — Но будь добр, прекрати заниматься самоедством и займись чем-нибудь! — И чем же? — брюнет хотел было скрестить руки, да манжет манометра мешал — Сами запретили заниматься чем-либо. Даже на улицу нельзя выйти! — У тебя есть библиотека, почитай какую-нибудь книгу. Это поможет отвлечься на некоторое время. После тот собрал сумку и удалился из комнаты. По пути к выходу из здания, Торкио проворачивал в голове их последний диалог, после чего пришёл к выводу о том, что зря позволил себе резкие высказывания. Что волнение друга более чем оправдано. Просто… Доктор тяжко вздохнул, прислонив голову к стене. Жизнь блондинки ему тоже небезразлична. Он так же, как и Дамиано, волнуется и очень боится за её состояние. Но ни тот, ни другой, как бы оба они не хотели и не пытались, не могут сделать больше чем могли бы. И это доводит обоих до отчаяния. Им остаётся лишь уповать на благосклонность судьбы, хотя Итан далеко не из тех, кто верит в высшие силы. Он сторонник профессионального атеизма, и чаще всего полагается на разум, нежели на чувства. И сейчас его чутьё подсказывало ему, что нужно ждать. Она должна сама справиться с этим. Он слишком хорошо с ней знаком, и знает, через что ей пришлось пройти. Эта девушка — боец. Ей просто нужно время. С этими мыслями Торкио покинул поместье. Проходили дни. Дамиано всё чаще проводил своё время в комнате Виктории, разговаривая с блондинкой. Пусть она и не отвечала, но это не мешало ему болтать на всякие разные темы, будь то погода или городские новости. Иногда он оставался до глубокой ночи, вслух читая ей книги перед сном. — Знаешь, я тут почитал твои черновики — произнёс Давид, сидя за её письменным столом с её блокнотом в руках — И должен признать, что выходит весьма неплохо. Не хочешь попробовать себя в художественной литературе? Ответа, как это обычно происходило за последнее время, не последовало. Но тот не унывал. — Да, я помню, что ты вроде бы не собиралась выступать в новом амплуа — продолжил он — Но, если вдруг, эта идея когда-нибудь поселится в твоей голове, то я готов помочь. Брюнет листал уже знакомую ему книжечку, разглядывая портреты её авторства. Он успел изучить всё вдоль поперёк, прочитал все заметки, изучил все рисунки, но каждый раз возвращался к этой вещице, в надежде увидеть что-то новое. И, как ни странно, это «что-то» он не находил, и поэтому пробовал заполнить пустые страницы самостоятельно. Он кратко описывал каждый день и пытался зарисовать спящую Викторию, но каждый раз стирал изображение, считая, что получилось отвратительно. — Я помогу во всём, о чём только не попросишь — сказал он уже тише и положил блокнот на стол — Стоит лишь пожелать. С недавнего времени Итан разрешил заменить костыли на трость, так как сустав зажил достаточно хорошо, и нагрузку на колено можно постепенно нормализовать. Дизайн этой трости он выбрал сам. Она была выполнена из древесины дуба, покрывающей толстый металлический стержень. Всё строго: никаких резных рисунков и прочих неровностей, лишь гладкое лакированное дерево и такое же гладкое металлическое навершие. Парень, не без помощи трости, поднялся с места и приблизился к кровати. Ему показалось, что Виктория стала выглядеть чуть лучше. Бледность кожи перестала казаться ему болезненно сильной. И худоба будто бы стала ей подходить. Впалые щеки и выраженные скулы, плотно сомкнутые губы… Увядающая спящая красавица. Похоже, он потихоньку сходит с ума. Внезапно к нему в голову пришла безумная идея. Но, как ни странно, она была настолько навязчивой, что тот и не собирался ей сопротивляться. Давид склонился над девушкой и осторожно приблизился к её лицу. Затаив дыхание, он лишь на мгновение коснулся женских губ своими и тут же отстранился. Ни один мускул на её лице не дрогнул, даже дыхание оставалось ровным. А он так и стоял, склонившись, не в силах отвести свой взор. Он определённо сходит с ума… — Что ж — с досадой в голосе прошептал брюнет — Попробовать стоило, правда ведь? Ему снова ответила тишина. Дамиано опустился на краешек кровати. Он взял худощавую бледную ручку в свою. Ладонь была довольно холодной, и он было хотел позвать Альфредо, дабы тот принёс ещё одно одеяло, но почему-то отдёрнул себя. Парень остался сидеть на месте, мягко поглаживая девичью руку. — Знаешь, меня пугает этот факт, но ты стала мне очень близким человеком. Хотя, должен признаться, я мало кого подпускаю к себе слишком близко — он устремил взгляд в окно, в заснеженную даль — Я повинен в том, в каком состоянии ты сейчас, и пойму, если ты решишься возненавидеть меня. Но я бы очень хотел узнать тебя получше, когда ты проснёшься. В доме стояла такая тишина, что можно было услышать, как Альфредо стряхивает пыль с книжных полок в библиотеке, что была в противоположной стороне дома. — Должен признаться, меня тянет к тебе. Я не знаю почему — продолжил он, понизив голос — Я чувствую странную привязанность к тебе, и очень сильно хочу узнать, чувствуешь ли ты её так же сильно, как и я? Знаю, слышать подобное от такого человека, как я, смехотворно. Да и знакомство наше произошло на фоне слухов о моих похождениях. Но обещаю, если позволишь, я раскрою себя с другой, самой неожиданной для тебя, стороны. Покажу, насколько были лживыми были чужие слова обо мне. По коридору раздался цокот каблуков, что медленно приближался к двери. Дальше последовали короткие стуки. — Дами? Ты здесь? — донёсся до него тихий голос сестры. Дверь в комнату открылась, впуская брюнетку. Она обеспокоенно осмотрела брата с ног до головы. — Да, Джо — так же тихо ответил он — Заходи. — Итан скоро будет здесь. Снова возьмёт анализы. — Отлично — произнёс тот безразлично. — Дами — брюнетка подошла чуть ближе к брату — Я тоже очень беспокоюсь за нашу подругу, но прошу тебя не вини себя в случившемся. Ты медленно убиваешь себя. — Я не могу, Джо — сказал он, кинув на неё обречённый взгляд — Я не найду спокойствия, покуда не искуплю то, что сотворил. Внезапно он почувствовал, как его руку слабо сжали. Переместив свой взор, он столкнулся с глазами, что уже отчаялся увидеть в ближайшее время. Сердце его на мгновение остановилось, но потом забилось так, что грозилось выпрыгнуть из груди. Она, наконец, проснулась… — Доброе утро, спящая красавица — он старался звучать как можно тише и мягче. Шокированная Джорджия тут же оказалась подле брата. Виктория проморгалась и обвела взглядом комнату. Она выглядела крайне растерянно. — Где я? — хрипло произнесла блондинка. Его лицо в один миг помрачнело. Мысли с пугающей скоростью неслись в его голове, складываясь в очень неприятную для него картину. Господи, что угодно, но только не это… — Виктория, ты помнишь меня? — осторожно спросил брюнет. Девушка всмотрелась в него, будто видит впервые, потом перевела взгляд на Джорджию, что слова не вымолвила за это время, потом снова взглянула на Дамиано. — Да, кажется, я вас помню — сказала она задумчиво — Вас обоих. — Вот и чудесно — Дамиано почувствовал облегчение — Я попрошу Альфредо принести что-нибудь съестное. — Постой — вмешалась брюнетка — Может будет лучше, если Итан сначала её обследует? — Я думаю, он не будет против, если Виктория немного подкрепится — он повернулся к блондинке и подмигнул ей — Не так ли? Девушка слабо улыбнулась, а у него внутри словно взорвалась сотня мощных фейерверков от одного осознания, что она пришла в себя и улыбается ему сейчас. — Дамиано — она тихо обратилась к нему — Мне кажется, или ты стал бледнее? — Тебе кажется — он мягко улыбнулся и поднеся девичью ладонь к губам, оставил на ней осторожный поцелуй. Как только в поле зрения лазурных глаз попала собственная рука, улыбка на её устах растаяла. Блондинка приподняла вторую руку. — Мне так много нужно спросить — блондинка принялась осматривать свои перебинтованные руки. — И мы на всё готовы ответить — произнесла Джорджия — Как только тебя обследуют. — Конечно — поддержал её Давид — Но для начала кое-кому следует набраться сил. — Да, я пойду на кухню, попрошу Камиллу подогреть бульон — брюнетка собралась покинуть их, как остановилась в дверях, и добавила — И тебе Дамиано, тоже. — Не стоило, сестрица — вздохнул он, закатив глаза — Ты знаешь, как я «обожаю» жирные бульоны. Эта сцена выглядела для Виктории настолько забавно, что та не смогла сдержать смешок. Брюнет смерил её укоризненным взором и сложил руки на груди. — Смешно, значит? — с наигранной строгостью сказал он. — Нет — девушка попыталась сделать серьёзное выражение лица, но уголки её губ предательски тянулись вверх — Вовсе нет. — Врунишка — сделал вид, будто его оскорбили — Раз я так смешон для вас, я соизволю удалиться. — Нет, пожалуйста — не успел брюнет встать с постели, как блондинка сильнее сжала его руку, намереваясь удержать его на месте. Но, вопреки её желанию, он поднялся, взявшись за трость. Это не скрылось от глаз блондинки. Она пристально всмотрелась в брюнета, подмечая у себя в сознании даже малейшие изменения. Он действительно стал бледнее, ей вовсе не показалось. К тому же он похудел, словно не вкушал еды довольно долгое время. Ещё и трость… Что произошло? — Что-то не так? — спросил Дамиано, увидев, как изменилось её лицо с весёлого на тревожное. — Что с твоей ногой? — Виктория попыталась приподняться и рассмотреть получше, но её остановил Давид, что положил ей руку на плечо. — Всё хорошо — уверил он — Отдыхай. Всё расскажу, как только доктор приедет. — Но — девушка предприняла новую попытку подняться, но резкая боль в области живота заставила ту вскрикнуть от боли и упасть на белые простыни — Ай! — Что случилось? — встрепенулся парень, и тут же склонился над ней, сжав её руку чуть крепче — Потерпи, помощь скоро прибудет. Боже, почему сейчас он настолько бесполезный? Даже поблизости нет никого, кто мог бы помочь. — Я в порядке — она попыталась успокоить его и накрыла их переплетённые руки своей ладонью — Скорее всего, нужно поесть. Желудок сводит. — Буду надеяться, что это так — он предпринял слабую попытку улыбнуться. Виктория улыбнулась ему в ответ. Она понимала, что поступила по отношению к парню не совсем честно, солгав ему, но видеть его беспокойство было выше её сил. Боль до сих пор держала низ её живота буквально в терновом кольце В добавок, как она поняла, скоро здесь появится Итан. Он поможет и всё разъяснит. К её величайшему счастью, Торкио всегда был лёгок на помине, и не успела она завершить свою последнюю мысль, как длинноволосый с довольной улыбкой на устах, явился во всеоружии. Доктор тут же принялся осматривать пациентку, спрашивать о самочувствии, на что Дамиано тактично ретировался прочь из помещения. Прошло некоторое время. В коридоре брюнет не находил себе места, ходил взад-вперёд, медленно перебирая ногами. Из приоткрытой двери доносились обрывки разговора: — Думаю ваше состояние можно оценивать, как вполне удовлетворительное — подытожил Итан, завершив осмотр — Если, конечно, нет других жалоб. — У меня есть один вопрос — её голос прозвучал нерешительно. В какой-то момент Давиду стало стыдно. Подслушивать чужие разговоры — очень низкий поступок для него. Тем более, когда девушка говорит о своём здоровье. Но если учитывать, что в доме стояла гробовая тишина, то это и не подслушивание вовсе. Виктория рассказала про недавно испытанную боль. — Боюсь, у меня плохие новости — его тон звучал настолько взволнованно, что Дамиано стало не по себе — Возможно повреждение органов малого таза, гораздо серьёзнее, чем я мог предположить. Я бы не хотел тебя запугивать, но я должен предупредить, если мои подозрения верны, то возможно повреждения скажутся на репродуктивной функции… Возможно у тебя никогда не будет детей. Брюнета оглушило. Словно кто-то выстрелил из пушки совсем рядом с ним. Господи, что он натворил? Давид упёрся спиной в стену, тяжело дыша. Кровь застучала у него в висках, не давая возможности даже думать внятно. Сквозь, невесть откуда взявшуюся, пелену в глазах он разглядел быстро приближающийся силуэт сестры. — Дами? Ты в порядке? — услышал он голос, будто сквозь толщу воды. Нет… Он не в порядке…