Пересечение параллельных прямых

Глава 46(Гао Е — Тао Окамото, модель, актриса, Япония) Прошло несколько дней. В обеих семьях сохранялась эта странная рокировка: Ци Минсинь практически жил в квартире Ю И, спал в его объятиях, а Ю И, как и обещал, не трогал его, и все свои «проблемы» решал в ванной вручную. Подошли очередные выходные, Ю И начал подумывать, что прошло уже больше недели, а от Ван Силаня нет никаких известий. Номера телефонов тех двух «соглядатаев» у Ю И были, но им тоже нельзя было звонить слишком часто. Встретившись, наконец, с Ван Силанем, Ю И с долей иронии спросил: — Надо же, какой ты занятой человек, встреча с тобой, наверное, зависит от того, есть ли окошко в твоём плотном рабочем графике, да? Ван Силань, сев напротив Ю И, широко улыбнулся. — Прошлый раз я просил тебя помочь мне собрать кое-какую информацию, я хотел бы знать, как там продвигаются дела? — продолжил Ю И. Видя не слишком доброе выражение на лице этого бездельника, Ван Силань поспешил сказать извинительным тоном: — Да, кстати, если бы ты не сказал, я бы и не вспомнил. Подожди, я сейчас позвоню этим парням, пусть придут сюда. И Ван Силань сразу начал набирать номер на телефоне. Как только он заговорил, Ю И сразу понял, что телефон поставлен на громкую связь. Он лежал на большом мягком диване, лицо выражало лень, но в сердце на самом деле было пусто. Он боялся, что упадёт в обморок, если эти двое сейчас явятся сюда и скажут, что Чжэн Коко очень порядочная женщина. Спустя примерно двадцать минут явились два «сыщика», вид у них был слегка растерянный. Как только они сели, первым делом налили себе по большому стакану воды со льдом, выпили, потом, чувствуя, что жажду это не утолило, налили ещё по стакану и опрокинули в свои желудки. — Итак, чем порадуете, братцы? — спросил Ван Силань. — Э-эм, мы всё время следили за этой женщиной сегодня, когда мы ответили на твой звонок, она как раз добралась до дома. На улице была автомобильная пробка, мы шли пешком от самого Food City (район закусочных и ресторанов — п.п.) и просто подыхаем от жажды. — Ну так пейте, — Ван Синью подозвал официанта и попросил принести ещё воды со льдом. Ю И пока ни о чём не расспрашивал, но сердце словно тысяча когтей терзала, а парочка шпионов всё никак не могла напиться; глядя на них, Ю И думал, что у него сейчас горло задымится. Когда же парни наконец угомонились, Ван Силань подал знак Ю И, что можно приступать к расспросам. Ю И поднялся и ровно сел на диване, а затем с напускным равнодушием спросил: — Что вам удалось узнать? — Кто, чёрт возьми, эта женщина? — спросил один из парней. — Тебе это знать ни к чему! — одёрнул его Ван Силань, нахмурившись. — Не стесняйтесь, просто рассказывайте всё как есть. Тут второй «сыщик» достал из сумки жёлтый бумажный пакет и бросив его на журнальный столик, сказал: — Эта женщина действительно все дни проводит с одним и тем же мужчиной, они почти не разлучаются, естественно, за исключением рабочего времени. Эти фотографии я сделал в торговом центре, в кофейне, в фотосалоне, в парке… Глаза Ю И загорелись. Обычно Ци Минсинь после работы сразу идёт домой, он никогда не ходит по магазинам и прочим местам; прежде, если он где-то и гулял, то только с ним. После того, как они расстались, Ю И видел, что тот редко куда-то выходил из дома. Кроме того, их отношения с Чжэн Коко изначально не были близкими, они и дома-то шарахались друг от друга, а уж на улице тем более не стали бы демонстрировать супружескую любовь. Ему внезапно представился голый Ци Минсинь, чуть прикрытый одеялом и зовущий его. Чтобы показать полное спокойствие и невозмутимость, Ю И не торопился открывать пакет, а вот Ван Силань напротив, не стал медлить и открыв пакет, стал рассматривать фотографии, и чем больше он смотрел, тем более странным становилось выражение его лица. Сердце Ю И замерло. Он заподозрил неладное и придвинувшись к Ван Силаню, стал смотреть фотографии вместе с ним. Но увидев пару на фотографиях, ему показалось, что кровь в его венах потекла вспять. Предвкушение и надежда испарились, вместо них остались бесконечный стыд и насмешка над самим собой. Как оказалось, мужчиной «сыщики» называли Гао Е. И в этом не было ничего удивительного: даже сам Ю И, глядя на эти фотографии, понимал, что если бы она не была его женой, если бы он не знал её лично, он бы тоже решил, что это мужчина. «Она всегда покупает мужскую одежду, её волосы не длиннее моих, а голос звучит ниже, чем мой… Что же я натворил!» Ю И откинулся на спинку дивана, пытаясь прийти в себя. Заметив его состояние, один из «сыщиков» незаметно переместился поближе к Ван Силаню, присел рядом с ним на корточки и тихо спросил: — Что происходит с братом Ю? Эта женщина — не его женщина, что ли? Ван Силань покосился на Ю И и так же тихо и серьёзно ответил: — Только не спрашивай, тут всё так сложно, я пока сам не разобрался. — Это то, что меня интересовало, — сказал Ю И. — Потом, если надо будет, я вас найду. И хотя внешне он выглядел не слишком довольным, он всё-таки бросил на журнальный столик несколько купюр. Увидев деньги, парни заулыбались. Они встали, похлопали Ю И по плечу и сказали: — Брат Ю, всё пучком, эта бабёнка, конечно хороша, но и ты не хуже. Тех баб, которые побегут за твоей задницей, боюсь, этот бар не вместит. — Не будь навязчивым, иди отсюда, — глядя на хмурое лицо Ю И, Ван Силань подтолкнул болтуна к выходу, давая понять, что чем быстрее они уйдут, тем лучше. — Ладно, не будем вам мешать, — с этими словами оба «сыщика», довольные, ушли. Подождав, пока они скроются с глаз, Ван Силань сел напротив Ю И и спросил: — Дружище, ты в порядке? — Ничего, не смертельно, — ответил Ю И, прикрыв глаза и потирая виски. Ван Силань беспомощно улыбнулся: — Паршивое дело, но ты не принимай близко к сердцу. Допустим, Чжэн Коко гуляет, но не факт, что Ци Минсинь разведётся с ней. — Не беспокойся, — Ю И резко открыл глаза и уверенно сказал: — Гуляет Чжэн Коко или нет, не имеет значения, Ци Минсинь даже слова «развод» не произнесёт. Я слишком хорошо его знаю. Он всю жизнь был тряпкой, теперь он так и будет тащить этот хомут так называемой «ответственности». — И почему этот мальчишка такой непреклонный! — Ван Силаню в какой-то мере передалась подавленность Ю И. — Непреклонный, блядь, да он просто непроходимый тупица. И его жена такая же. Они даже не спят вместе, что толку от того, что они женаты?! — Но ты ведь тоже не разводишься, разве нет? Ю И холодно фыркнул: — Ци Минсиню достаточно только сказать, что он разводится, и я сразу разведусь, без разговоров. — По правде говоря, мне кажется, это совсем не плохо, что вы оба не разводитесь. Подумай сам, вы по-прежнему спите с Ци Минсинем, так? Не будем пока обсуждать ваших жён, но разве между вами что-то изменилось? Начнёте разводиться, надо будет родителям как-то объяснять. Этим двум женщинам на вас наплевать, они не пристают к вам с супружеским долгом, они для вас просто очень выгодное приобретение. — Выгодное приобретение? — Ю И помрачнел. — Как это никакой разницы? Сяо Синь вообще не позволяет мне прикоснуться к нему. — Вон оно как оказывается, — рассмеялся Ван Силань. — А иначе, зачем всё это? — Ю И грустно повесил голову. — Я молодой мужчина, я столько сил потратил, чтобы завлечь его в свою постель, а он не даёт. Если так будет продолжаться, я просто сдохну. — А как же твои регулярные «романы на одну ночь»? И ты ещё обижаешься? — шутливо поддел его Ван Силань. — Что-о?! У меня давно этого нет, к тому же, разве можно сравнивать «одноночек» и Ци Минсиня? Там просто телесное удовольствие, а с ним двойное наслаждение тела и духа! Вот объясни, почему сейчас с Ци Минсинем всё стало так сложно? Раньше он хотел меня, а теперь всё наоборот. Мы спим вместе, но я не замечаю, что он хотя бы думает об этом. — Он думает, просто не может признаться тебе. Он ещё так молод, к тому же, очень сдержанный, а главное, ему негде получить разрядку. Так что не думать о сексе он совершенно точно не может. — Ты прав, — Ю И прищурился, в его взгляде мелькнуло что-то очень неоднозначное. Глава 47 Ци Минсинь резал овощи, когда услышал, как громко лязгнула дверь напротив. Он выглянул на звук — соседская дверь была плотно закрыта, однако взвившаяся в воздух пыль явно указывала на то, что дверь захлопнули только что. «Опять что-то стряслось?» — невольно подумал Ци Минсинь. Ю И часто бывал не в духе, но последнее время, вроде, был вполне уравновешен. Если Ю И не придирался к Ци Минсиню, тот, естественно, старался не злить Ю И, поэтому последнее время они сосуществовали вполне миролюбиво. Гао Е тоже услышала странный шум и тоже подошла посмотреть. В её взгляде сверкала такая ярость, как будто она видела Ю И прямо сквозь дверь. Когда подошло время ужина, Ю И не примчался, как это было ещё пару дней назад. А ведь он не упускал возможности потусоваться на общей кухне, даже если успел до этого поесть где-то ещё. — Сходи, посмотри, что с ним, — кажется, Ци Минсинь впервые обратился к Гао Е с просьбой. Ци Минсинь человек щепетильный. Будь это в прежнее время, он сам бы сходил и при всей своей застенчивости утешил Ю И, но сейчас неудобство его нынешнего статуса женатого человека вгоняло его в смущение. Он терялся и не знал, есть ли у него право запросто отправляться к чужому мужу и выяснять, что с ним происходит. — Мне насрать, что с ним, — ответила Гао Е и сразу набросилась на только что поданное на стол Ци Минсинем кушанье. Она подцепила палочками кусочек получше и положила его в пиалу Чжэн Коко. — Сходи, посмотри, он же твой… — Чжэн Коко под столом осторожно подёргала Гао Е за домашние штаны. Гао Е метнула на неё острый, как кортик, предостерегающий взгляд. Чжэн Коко сразу опустила голову и больше не говоря ни слова, принялась за еду. Как следствие, Гао Е заметила, что Чжэн Коко съела только положенный ею кусочек, но больше к этому блюду не притронулась и уткнувшись в тарелку, только тупо гоняла палочками безвкусный рис. Гао Е сразу поняла, что Чжэн Коко сердится на неё и злится на саму себя. — Ладно, считай, что ты меня напугала. Так и быть, пойду посмотрю. Гао Е резко встала и пошла в соседнюю квартиру. Чжэн Коко сразу просияла, что не ускользнуло от внимания Ци Минсиня. Он втайне усмехнулся непосредственности Чжэн Коко и с долей восхищения позавидовал такому взаимопониманию между девушками. Неизвестно, то ли потому, что у Ци Минсиня были свои скелеты в шкафу, то ли он не знал, должна ли у каждой жены быть такая хорошая подруга, но наблюдать за ними ему было не слишком приятно. Он уже собирался поставить на стол кастрюлю с супом, как вдруг услышал какой-то грохот из соседней квартиры. Чуя недоброе, Ци Минсинь поспешно выскочил на лестничную клетку, Чжэн Коко положила палочки на стол и тоже устремилась за ним. — Твою мать, Ю И, ты почему вымещаешь свою злость на моём аквариуме?! Если мои рыбы погибли, я тебя уничтожу, так и знай! — Не надо меня пугать! Если тебя на улице принимают за мужика, этого недостаточно, чтобы приходить домой и буянить. Это ты, твою мать, неделю не показывалась в этом доме, а сейчас вдруг вспомнила о своих дохлых рыбах. Знаешь, если они и подохли, то только потому, что это ты уморила их голодом! — Да я, блядь, каждый день приходила в эту квартиру только для того, чтобы покормить их. Почему бы тебе самому не убиться, ублюдок? Если бы ты сдох, весь мир только похлопал бы в ладоши от радости! –… На полу валялись осколки аквариума и посреди них две морские рыбы брюхом кверху. Этих рыб купили Чжэн Коко и Гао Е вместе, потом они их кормили, растили. Чжэн Коко любила этих двух рыбок, а теперь, когда она увидела их, безжизненно лежащими на полу, стоит ли говорить, как она была расстроена? Но как бы ни было жалко рыбок, они не стоили того, чтобы из-за них драться. Поэтому супруги поспешили оттащить Гао Е от Ю И, чтобы предотвратить развитие скандала. Гао Е видела, что Чжэн Коко огорчена. С какой стороны ни посмотри, её это злило, но не так давно она пообещала ей, что больше не будет устраивать драки с Ю И. Всё, что она могла себе позволить — это ругать его на чём свет стоит. Увидев рядом с Гао Е Чжэн Коко, Ю И сразу вспомнил фотографии, полученные сегодня днём. На душе у него стало так паршиво, что он разорался, указывая пальцем на девушек: — Убирайтесь отсюда, обе! Видеть вас не могу! — Мерзкая тварь… — скрипя зубами, прошипела Гао Е и заняла боевую стойку, намереваясь всё-таки ударить Ю И. Ю И даже не подумал защититься, стоял и ждал, пока она приблизится, всем видом показывая презрение: «Женщина, кого ты хочешь тут напугать?» Ци Минсинь не мог оставаться в стороне, пришлось шагнуть к Ю И и попытаться оттащить его в сторону. Силёнок у него было маловато, и его жест не возымел особого эффекта. Чжэн Коко оказалась ещё менее эффективна: что оттаскивала она Гао Е, что не оттаскивала, та всё равно успела влепить Ю И хорошего леща. Насколько Ци Минсинь понимал происходящее, если он сейчас будет удерживать Ю И, тот просто врежет ему, чтобы не мешал, но с другой стороны, если не удержит, то, следовательно, позволит Ю И опять ударить женщину, а это совершенно недопустимо. Поэтому Ци Минсинь, мгновенно провернув в мозгу все варианты, не нашёл ничего лучше, чем встрять аккурат между Ю И и Гао Е. Нешуточно тяжёлый кулак Гао Е тотчас же влетел в его затылок с такой силой, что у Ци Минсиня загудела голова. Ю И сразу попытался задвинуть его за свою спину, чтобы прикрыть собой, но Ци Минсинь упёрся, в результате чего наступил на мёртвую рыбу. Нога поехала по скользкой рыбине, и Ци Минсинь стал заваливаться назад — прямо на Гао Е. Реакция Ю И была молниеносной: он дёрнул Ци Минсиня на себя, а тот, сменив направление движения, но не утратив скорости, теперь повалился уже на Ю И. Оба по инерции отлетели на несколько шагов, и в итоге Ю И упал, увлекая за собой Ци Минсиня, и ударился боком об угол шкафа. Сила удара была такова, что у Ю И перехватило дыхание, он даже закричать от боли не смог, только беззвучно открывал и закрывал рот, будто намертво припечатанный к шкафу. Ци Минсинь почуял, что с ним не всё в порядке, торопливо обнял Ю И и сразу обнаружил тот проклятый угол, впившийся в его бок. Он мгновенно почувствовал острое чувство вины: ведь если бы он не поскользнулся, если бы не навалился на Ю И всей своей тяжестью, тот не пострадал бы так сильно. Ци Минсинь даже побледнел от сожаления и уже не обращая ни на кого внимания, принялся гладить спину и бока Ю И, заглядывая тому в глаза и спрашивая: — Очень больно? Даже если Ю И и было очень больно, благодаря виноватому и сострадающему виду Ци Минсиня боль как рукой сняло. Но сейчас Ю И как никогда нуждался в ласке и сочувствии, поэтому пришлось отыгрывать представление до конца: он зажмурился, продолжая морщиться, словно выражая такую боль, что прямо хоть помирай на месте. Ци Минсинь попытался помочь Ю И встать, но тот, всё так же не открывая глаз, издал хриплый стон и помотал головой, давая понять, чтобы его пока не трогали. Стоя перед ним на коленях, Ци Минсинь только и мог, что ощупывать Ю И и беспомощно спрашивать, где болит; а поскольку Ю И толком ничего не отвечал, Ци Минсиню ничего не оставалось, как оглаживать его всего, чуть ли не с головы до ног. Несчастный вид поверженного Ю И рассеял пламя гнева в душе Гао Е. Она потрогала ногой полураздавленную рыбью тушку и неожиданно весело сказала: — Вот настоящая героиня. Я выкормила достойную рыбку, она прожила великую и славную жизнь. Чжэн Коко, всё ещё сжимавшая руку Гао Е так, что её ладошка уже вспотела, посмотрела на рыбу, а потом умоляющим тоном тихонько прошептала: — Пожалуйста, я прошу, больше не надо никаких скандалов… Словно не слыша её слов, Гао Е подняла руку и слегка похлопала Чжэн Коко по затылку: — Слушай, а пойдём-ка купим ещё парочку рыбок. С этими словами девушки ушли, всё так же держась за руки. Ю И никогда не относился серьёзно к тому, что говорит Гао Е, тем более сейчас, когда он сидел, прислонясь спиной к злополучному шкафу, показательно вдыхал и закатывал глаза «от боли», пока оглаживающий его Ци Минсинь, наконец не понял, что тот вздыхает уже вовсе не от боли, а от удовольствия. Ци Минсинь перестал гладить, и в тот же миг Ю И открыл глаза и по́шло ухмыльнувшись, насмешливо вымолвил: — Ну продолжай, чего ты остановился? Глава 48 Ци Минсинь резко отстранился, собираясь встать, но Ю И не дал ему это сделать. Он схватил его за обе руки и вновь притянул их к своему телу, говоря: — Что, я вдруг стал тебе безразличен? Или я не из-за тебя терплю эти страдания? Ци Минсинь сразу рассердился, «свет не видел такого негодяя!» Даже если он оказался втянут в такую ситуацию, однако изначально разве не Ю И затеял эту войну? Если смотреть в корень, то он теперь расхлёбывает последствия своих поступков. Но при виде сидящего на полу Ю И Ци Минсинь не мог не чувствовать жалости к нему. Как бы ни старался он показывать наружно свою твёрдость и принципиальность, в его мягком сердце царила ужасная неразбериха. Ци Минсинь вновь протянул Ю И руку, чтобы помочь подняться, но Ю И продолжал делать вид, что не может, что ему всё так же больно, и только посматривал на Ци Минсиня из-под полуприкрытых век, намеренно заставляя его беспокоиться. — Я не могу позволить себе эту любовь! — воскликнул Ци Минсинь и направился в свою квартиру. Он сделал шаг, другой, невольно прислушиваясь к звукам за своей спиной, однако не услышал ни привычной брани Ю И, ни шороха движений. Конечно же, встревоженный этим безмолвием, Ци Минсинь обернулся, проклиная свою бесхребетность. Похоже, Ю И знал, что тот обернётся, поэтому встретил его прямым неподвижным взглядом. Щёки Ци Минсиня вспыхнули, и он подумал, что и сам тоже страдает от боли, которая и без видимых проявлений определённо непритворна. Он глубоко вздохнул и спросил Ю И: — Ты… намеренно не встаёшь или на самом деле не можешь встать? — Если ты не можешь себе позволить эту любовь, какое тебе до этого дело? — скрипнув зубами, спросил Ю И. После таких слов Ци Минсинь не счёл нужным проявлять мягкосердечие, он сразу повернулся и ушёл к себе домой. Как хорошо, что именно сейчас Гао Е и Чжэн Коко надумали уйти прогуляться по магазинам. Он остался один в доме и мог злиться столько, сколько хотел и не беспокоиться о том, как это будет выглядеть в чьих-то глазах. Немного полежав на диване, Ци Минсинь включил телевизор, потыкал несколько каналов и не найдя ничего интересного, вдруг подумал, что уже давно не смотрел телевизор, потому что все комнаты в доме, кроме кухни, были оккупированы Гао Е и Чжэн Коко. Даже простыни на кровати заменили другими, и он больше не спал в той спальне. Он внезапно почувствовал, что везде, где бы он ни был, он лишний. Пока он не женился, у него по крайней мере был хоть какой-то угол. Теперь даже к родителям возвращаться стыдно. Если не считать того, что он каждый день ходит на работу, и каждый вечер его отфутболивают спать в соседнюю квартиру, в обоих домах ему ничего не принадлежит… Когда он подумал об этом, ему показалось, что во всём мире нет человека более никчёмного, чем он. Чтобы не позволять себе думать о человеке, видимо, до сих пор сидящем на полу за соседней дверью, Ци Минсинь пошёл на кухню, открыл холодильник и достал несколько банок пива. Потом пошёл к серванту в гостиной и нашёл там бутылку красного вина, а затем, боясь, что ему не хватит выпивки, выудил оттуда же бутылку ликёра достаточно высокого градуса. Так-то Ци Минсинь алкоголем особо не увлекался. Частично он приобретался для Гао Е, частично для гостей, на всякий случай. Просто Ци Минсинь слишком долго пребывал в подавленном состоянии, и теперь, оставшись без присмотра, решил дать себе волю. Выпив две банки пива, Ци Минсинь почувствовал, что замерзает, даже желудку стало нестерпимо холодно. Тогда он накатил ликёра. Спиртное, политое поверх холодного пива, вновь разожгло жар в желудке. Через некоторое время Ци Минсинь почувствовал, что сознание слегка поплыло, и боль в душе несколько притупилась. Он налил стакан красного вина и опрокинул его в себя, как будто простую воду. Ю И тоже злился. Более-менее зная характер Ци Минсиня, он полагал, что тот вскорости вернётся, в результате прождал полчаса сидя на полу — даже ноги затекли — но так и не дождался ни малейшего движения от соседской двери. «Почему ты такой безжалостный!» Стиснув зубы, Ю И встал на ноги, поднял полы рубашки и посмотрел на свой бок — место удара уже начало наливаться большим лиловым синяком. Пока он сидел неподвижно, ему казалось, что боль прошла, но едва он дотронулся до синяка, тело сразу прошило острой болью, от которой он невольно зашипел. «Блядь, как же больно, и ни одна сука не пожалеет!» — подумал Ю И и вдруг услышал, как повернулась ручка на соседской двери. Ю И затаил дыхание. Почти рефлекторно приоткрыл в двери небольшую щёлочку и приник к ней, вглядываясь в полутьму лестничной клетки только для того, чтобы увидеть Гао Е и Чжэн Коко. Они весело переговаривались и смеялись, в руках у них был красивый, налитый до половины водой аквариум, в котором, гордо красуясь, плавали две рыбки. Ю И нестерпимо захотелось броситься к соседней двери, преграждая им путь, выхватить у них аквариум и шваркнуть его оземь, а потом затолкать этих рыб в рот Чжэн Коко и заставить её, рыдая, сознаться, что у неё есть другой мужчина! После приступа жутких фантазий Ю И охватило разочарование. Ци Минсинь действительно очень изменился. Раньше он хмурился и задавал всякие вопросы, а теперь, когда Ю И попробовал немного попридуриваться с ним, Ци Минсинь дал ему понять, что с ним такие номера не проходят. Чем более независимым становился Ци Минсинь, тем больше Ю И хотелось, чтобы он стал прежним; чем меньше Ци Минсинь беспокоился о нём, тем больше Ю И переживал из-за Ци Минсиня. Если раньше Ци Минсинь занимал где-то 80% его сердца, то теперь он заполнил его до краёв. Видимо, для человека всегда самое ценное то, что ему недоступно. Ю И ругал себя за то, что не ценил то, что имел, но тем не менее, продолжал поступать вопреки здравому смыслу. Между тем, Гао Е и Чжэн Коко открыли дверь и застыли, поражённые открывшейся перед ними картиной. Раскрасневшийся Ци Минсинь сидел в гостиной на полу, привалившись спиной к дивану, пьяный и счастливый. Вокруг него беспорядочно валялись смятые жестянки из-под пива. В одной руке у него была банка пива, в другой бутылка вина. Он как раз сделал глоток вина прямо из горлышка бутылки и бессильно уронил руку, бутылка с недопитым вином выпала из руки и покатилась под ноги Гао Е, булькая и оставляя за собой кроваво-красный ручеёк, особенно заметный на светло-бежевом ковре. Гао Е посмотрела на этикетку — и её точно взрывом накрыло. Это была бутылка выдержанного коллекционного вина иностранного производства, которую привёз из-за границы её дядя и преподнёс ей в подарок по случаю свадьбы. Гао Е даже не стала его пить и специально берегла, чтобы открыть бутылку в день рождения Чжэн Коко, в результате, всё было испорчено Ци Минсинем. Глаза Гао Е налились кровью, её пылающий взор упёрся в Ци Минсиня, на что он ответил ей доверчивой и глупой улыбкой, похожий на невинного младенца, который совсем недавно родился и ничего не знает об этой жизни. Гао Е уже мысленно выбирала способы расправы над Ци Минсинем, но его бесхитростный и беззащитный вид остановил её. Тем более что рядом была Чжэн Коко, а она совсем недавно обещала ей не устраивать больше скандалов. Пришлось стиснуть зубы и ограничиться крепко сжатыми, но так и не пущенными в дело кулаками. Чжэн Коко присела и подняла бутылку, а затем озабоченно обратилась к Ци Минсиню: — Что происходит? Ци Минсинь не ответил и всё так же глупо улыбаясь, сжал в руке банку с остатками пива. Под давлением банка извергла из себя пенную струю, обдав ею Чжэн Коко с ног до головы. Гао Е подскочила к нему, схватила за воротник и крикнула: — Немедленно убирайся отсюда, чтобы я тебя больше не видела! Однако поведение Гао Е неожиданно рассердило Чжэн Коко, и она резко сказала: — Гао Е, зачем ты так с ним, он же просто пьян. То, что Чжэн Коко выступила в защиту Ци Минсиня, только ещё больше разозлило Гао Е. Она замахнулась кулаком, намереваясь врезать Ци Минсиню, Чжэн Коко едва успела перехватить её руку и удержать, насколько хватило её силёнок. — Наконец-то ты поняла, что можешь бить меня, но мне тебя жаль, — произнося эти слова, Ци Минсинь вдруг заплакал. Его слёзы привели Гао Е в смятение. Это могло показаться странным, но её пугали чужие слёзы, не важно, мужчина ли плакал или женщина. — Я сейчас уйду и больше никогда не вернусь. Я совсем совесть потерял, спал в вашей постели, где должны были спать вы вдвоём… — слова Ци Минсиня, обращённые к Гао Е, были полны печали и отчаяния, но услышав их, обе девушки мгновенно окаменели. Ци Мисинь вытер слёзы, подобрал упавшую бутылку с остатками вина, встал и прижав к груди бутылку, нетвёрдой походкой направился к двери. Чжэн Коко стояла бледная, не в состоянии пошевелиться; Гао Е выглядела не лучше. В следующую секунду Чжэн Коко разрыдалась, бессмысленно лепеча: — Он понял, он обо всём догадался… Что теперь делать?.. Гао Е, сестрёнка… О—о, а—а… Глава 49 Ю И всё так же стоял возле приоткрытой двери, напряжённо прислушиваясь к звукам, доносящимся из соседской квартиры. Увидев мелькнувший силуэт Ци Минсиня, он машинально открыл дверь шире и увидал, как Ци Минсинь, прижимая к груди пустую винную бутылку, в полной прострации стоит перед лестницей, но не спускается вниз. Ю И вышел на лестницу. Достаточно было одного взгляда на Ци Минсиня, чтобы понять, что тот пьян. Ци Минсинь обернулся и обдал Ю И таким выхлопом, что тот едва не закашлялся. — Придурок, ты зачем так надрался?! — невольно воскликнул Ю И. Ци Минсинь скользнул по нему взглядом, бессильно прислонился к стене, а потом медленно сел на ступеньку лестницы, держась за перила. Игнорируя раздражение Ю И, он поднёс ко рту бутылку и запрокинул голову — было совершенно очевидно, что бутылка пуста, но кадык на его горле двигался, как будто делались глотки. Сделав несколько ложных глотков, Ци Минсинь опустил бутылку и обратился к Ю И: — Не хочешь выпить? Злой Ю И подошёл к нему, наклонился, обнял за талию и попытался поднять на ноги. Ци Минсинь не рассердился, как это обычно бывало в последнее время, и совершенно не смутился, однако с детским упрямством наотрез отказался пойти домой к Ю И. — Не пойдёшь — значит, останешься на лестнице? — Ю И отпустил Ци Минсиня и посмотрел на него с любовью и досадой. Ци Минсинь хихикнул, показал на своё бордово-красное лицо и тихо ответил: — Я такой пьяный, не допусти, чтобы мой отец это увидел. Ю И смотрел на него с недоумением — это сколько же выпил Ци Минсинь, если коэффициент его умственного развития упал ниже уровня десятилетнего ребёнка? Ци Минсинь вновь сел в прежнее положение, поднял бутылку к глазам и сначала посмотрел на просвет, потом заглянул через горлышко внутрь. Наконец, убедившись, что там ничего не осталось, Ци Минсинь, шатаясь, встал с явным намерением двинуться по лестнице вниз. Но разве Ю И мог позволить ему такому пьяному, ничего не соображающему взять и уйти? Он поспешно шагнул к Ци Минсиню и удержал его. Чувствуя, что Ю И снова тащит его к себе домой, Ци Минсинь стал возмущённо отпихиваться: — Отстань от меня, я пойду, поищу, с кем мне выпить! Эти слова взбесили Ю И, ведь что у трезвого на уме — то у пьяного на языке. Разве это не говорит о том, что для Ци Минсиня естественно где-то шляться и пить неизвестно с кем! Он схватил Ци Минсиня за шкирку, развернул к себе лицом и пристально посмотрел ему в глаза: — И с кем это ты собираешься пить? — Понятия не имею, — Ци Минсинь выразил взглядом непонимание, как будто он считал, что Ю И лезет не в своё дело. — И как много у тебя собутыльников? — сквозь цубы процедил Ю И. Ци Минсинь хмыкнул, отвёл взгляд в сторону, поднырнул своей рукой под руку Ю И и скинул её со своей шеи; затем снова посмотрел на Ю И и глупо хихикнул: — Пить надо меньше, а то по-пьяни можно наделать дел. Ци Минсинь перестал улыбаться и вновь стал серьёзным. Его слова только подлили масла в огонь. Ю И захлестнул такой гнев, что он начал заикаться: — И-ка… к-каких т-таких дел ты наделал? Вопрос ввёл Ци Минсиня в ступор, он похлопал глазами, выражение лица стало беспомощным и робким. — Я столько всего наделал… — пробормотал Ци Минсинь, как будто чувствовал бессильное сожаление. Руки Ю И дрожали, на языке постоянно вертелось «хорошо, значит, так, да»; затем уже другим тоном он стал уговаривать Ци Минсиня: — Давай я с тобой выпью, ты уже такой пьяный, пошли ко мне. Ци Минсинь послушно тронулся «в путь» и даже сделал несколько шагов, потом вдруг резко развернулся, вернулся к тому месту, где он сидел и поднял с пола забытую пустую бутылку. Ю И снова взял его за талию и легонько подталкивая, загнал к себе. Дома он препроводил Ци Минсиня в спальню, закрыл дверь и наконец, приступил к строгому «допросу»: — Итак, рассказывай, когда ты успел натворить дел? Ци Минсинь испуганно втянул голову в плечи и тихонько спросил: — А где вино? — Какое на хуй вино тебе… Блядь, пить он собрался — не беси меня! Ю И в бешенстве начал кружить по комнате, бросая на Ци Минсиня пылающие взоры. Казалось, Ци Минсинь знал за собой какую-то вину: он низко опустил голову и молчал, уставившись глазами в пол. Он выглядел таким жалким и несчастным, что Ю И сразу понял, что вся его болтовня — это просто пьяный бред, но его злости это не умалило. — Я не стану тебя ругать, просто послушно расскажи мне, ты правда делал что-то плохое? — Ю И дотронулся рукой до щеки Ци Минсиня, изо всех сил притворяясь терпимым и внимательным. — Да! — Ци Минсинь кивнул головой, не осмеливаясь смотреть на Ю И. Все чувства, которые накрыли в этот момент Ю И, казалось, были ему когда-то знакомы, и во всех них, без исключения, не было ничего хорошего. — Когда это было? — спросил Ю И, всеми силами подавляя свои эмоции. Ци Минсинь поджал губы: — Несколько лет назад, когда поступил в университет. Ю И почувствовал, что его рвёт изнутри. «Несколько лет назад, несколько лет назад, но ведь мы были вместе все эти годы… Получается, что он тайком куда-то бегал, пьянствовал и блядствовал?» — И что ты делал? — Ю И опрокинул Ци Минсиня на кровать и принялся срывать с него одежду. Ци Минсинь изо всех сил схватился за свои штаны и уткнув голову в одеяло, сказал, точно в омут бросился: — Всё делал, не спрашивай больше. Ю И даже представить не мог Ци Минсиня с кем-то другим. Это была настолько непереносимая картина, что едва только она возникала перед внутренним взором Ю И, ему казалось, что небеса разверзаются над головой, и молния убивает его прямо на месте. Сначала он хотел просто изнасиловать Ци Минсиня, но мысль, что тот был близок с другими сразу отбила всякое желание. В результате, когда он готов был сойти с ума от гнева, Ци Минсинь потребовал ещё вина. — Я тебе щас дам вина! — крикнул Ю И, схватил пустую бутылку и хрястнул ею прямо по заднице Ци Минсиня с такой силой, что бутылка разлетелась на осколки по всей комнате. Ци Минсинь затих на секунду, а потом вдруг закрыл лицо подушкой и разразился громким воем. Он рыдал и отчаянно растирал свой зад через штаны, пытаясь хоть как-то унять боль. Ю И никогда не видел, чтобы Ци Минсинь так громко плакал, и понял, что перестарался. Он стоял и смотрел на плачущего Ци Минсиня, чувствуя, как в душе борются застилающий глаза гнев и болезненное сожаление. Ци Минсинь плакал как ребёнок, с подвываниями, громко всхлипывая и давясь слезами; под конец он начал задыхаться — видимо, слизь, забившая нос, затрудняла дыхание — и наконец, прерывисто вздохнул и жалобно проговорил: — Папа, прости, я больше не буду… «Папа?» Ци Минсинь довёл Ю И до головной боли: неужели тот сейчас обращался к нему как к своему отцу? Неужели Ци Минсинь сейчас считает, что его наказал отец, и просит у него прощения? Тогда Ю И прилёг рядом с ним и строго прикрикнул: — Тогда скажи, как зовут того, с кем ты занимался дурными делами? Ци Минсинь опять разрыдался, вздрагивая плечами и пряча лицо в подушку, потом с трудом, заикаясь, произнёс: — Ю… Ю… И… Всё отчаяние, все чёрные фантазии и отвратительные чувства растаяли как дым, оставив в душе Ю И только восторг и радость жизни, как будто он только что избежал гибели. Но увидев, как Ци Минсинь дрожащими руками держится за свои штаны, неожиданно с удивлением обнаружил, что всё ещё держит в руке горлышко от разбитой бутылки, и его сердце сжалось от мучительных сожалений. Он отбросил бесполезную стекляшку. — Дай, я посмотрю… — попросил Ю И, приподнялся на локте и попытался стянуть штаны с Ци Минсиня, но тот оттолкнул его руку, оскалился от нового приступа боли и опять начал плакать. Ю И оставил в покое штаны и просто обнял Ци Минсиня, затем вытер бумажными салфетками его лицо и стал осторожно утешать: — Не плачь, это моя вина, я сволочь, малыш, тебе очень больно? Под воздействием опьянения, тёплых родных объятий и ласковых уговоров Ци Минсинь почувствовал, как переполняющая сердце обида отчаянно рвётся наружу. Поэтому чем больше его утешали, тем сильнее лились слёзы, им просто не было конца. Ю И из одной психологической пытки бросило в другую. Все утешительные слова были исчерпаны, а слёзы Ци Минсиня не иссякали, в душе́ Ю И проклинал себя и терзался раскаянием. Глядя на рассыпанные по полу осколки, он сожалел, что невозможно вбить их в свою плоть. — Мой мальчик… Я вытру твои слёзки… Не плачь… — Ю И утешал, как ребёнка, промакивал слёзы на щеках Ци Минсиня и покрывал их поцелуями. Видимо, поцелуи оказали самый мощный эффект — Ци Минсинь перестал плакать. Покрасневший нос распух, глаза в заплывших веках стали похожи на паровые булочки, но на взгляд Ю И он ещё никогда не был таким милым. Он прильнул к губам Ци Минсиня, он целовал и целовал, и не мог оторваться. Поцелуи и ласковые слова сделали своё дело — Ци Минсинь послушно снял штаны. Затем стянул трусы, и Ю И, наконец, смог оценить ущерб. К счастью, больших повреждений не было, лишь небольшое покраснение. Но на фоне двух белоснежных округлых холмов краснота блистала таким искушением, что у Ю И пересохло во рту. Глава 50 Ю И быстро перевернул Ци Минсиня и снова потянулся к его губам, но поздно — сладко посапывая, Ци Минсинь уже спал. Просто взял — и заснул, пьяный настолько, что уже ни на что был не годен. «Как скверно! Завтра он проснётся и сразу ощутит боль в ягодицах, и наверняка скажет, что я воспользовался его беспомощным положением, и опять замкнётся и перестанет со мной разговаривать». Ю И остановился. В его сердце горели два огня: один плотский, другой эмоциональный. Всякий раз, когда Ю И приходилось сдерживать желание в самом разгаре, да ещё взвешивать все «за» и «против», он чувствовал внутренний дисбаланс. Если бы спроецировать эту ситуацию в прошлое или применить к другому человеку, стал бы он так раздумывать? Ещё чего, да он просто завалил бы оттрахал без зазрения совести. Но сейчас… Сделать это или всё-таки не сто́ит? Ю И опустил взгляд на свою вздувшуюся промежность, страдальчески нахмурился, и неожиданно придумал выход. Он стремительно бросился к прикроватной тумбочке, достал из ящика миниатюрную видеокамеру и поставил её на тумбочку рядом с изголовьем кровати. Сориентировал на глаз, отрегулировал фокус — прекрасно, теперь в кадр входила вся кровать. «Пусть он увидит, что сам охотно согласился на всё, тогда он не сможет меня ни в чём упрекнуть!» — губы Ю И растянулись в порочной ухмылке. Почувствовав на себе тяжесть другого тела, Ци Минсинь что-то недовольно пробурчал. К этому моменту Ю И уже освободил его от одежды, оставив только трусы; впрочем, сам он не разделся. Почувствовав на шее влагу, Ци Минсинь нетерпеливо заскулил. У Ци Минсиня очень чувствительная шея, Ю И достаточно только слегка лизнуть и подуть — и всё, тот уже в нетерпении. Сейчас язык Ю И путешествовал по шее Ци Минсиня и периодически оставлял засосы. Ци Минсинь разлепил глаза, сонно посмотрел на лежащего на нём Ю И и хрипловатым голосом спросил: — Что ты делаешь? Ю И пристально посмотрел на него и улыбнулся: — То, что мы оба хотим. И наклонив голову, припал ртом к завлекательной ключице Ци Минсиня. Тот покачал головой и попытался оттолкнуть Ю И, но его вялая ото сна рука на полпути бессильно упала, из-за чего его отказ выглядел как приглашение к дальнейшему. — Ты не хочешь? — Ю И прихватил зубами тёмный левый сосок Ци Минсиня, покатал его между зубами, а потом лизнул. Ци Минсиня затрясло. Видя это, Ю И вновь припал к соску, то легко прикусывая его, то втягивая в рот. — М-мм-м… — простонал Ци Минсинь и схватил руками голову Ю И, пытаясь оторвать его от соска. Он чувствовал, как невыносимо горит его тело. — Хочешь? — бросив истерзанный левый сосок, спросил Ю И, пощипывая и скручивая пальцами правый. И без того отзывчивый на ласку Ци Минсинь под воздействием алкоголя вспыхнул как спичка. Изо рта вылетали стоны, дыхание стало прерывистым, и что бы он там ни говорил, но восставшая плоть внизу уже доставляла ему неудобство и заставляла тянуться к Ю И и тереться о его твёрдую сущность. — Если не скажешь, что хочешь, я не буду ничего делать, — Ю И остановился и поднял голову, вперив в Ци Минсиня неподвижный взгляд. Оставленный Ци Минсинь моментально почувствовал себя несчастным. Открыв глаза, он поджал губы и обиженно посмотрел на Ю И. «Сердечко моё… Какой же ты милый!» Ю И готов был прямо сейчас обнять его и удовлетворить, но если Ци Минсинь не скажет того, что требуется, он и пальцем не пошевелит, не говоря о бо́льшем. Он ни за что не даст Ци Минсиню повод для упрёков впоследствии! Тем более, что всё снимается на камеру. Ю И чувствовал странное беспокойство, оттого что собирался принудить Ци Минсиня сделать то, чего тот не хотел делать, с тем чтобы потом шантажировать его этой записью и сделать более уступчивым. — Ты хочешь этого? — ласково спросил Ю И, поднимая лицо Ци Минсиня за подбородок и разворачивая его на камеру. Ци Минсинь кивнул и потянулся обнять Ю И. Ю И начал тереться пахом о возбуждённого «дружка» Ци Минсиня. Поскольку он делал через трусы, трикотаж добавлял некоторой жёсткости; он двигался не медленно, но и не быстро — и это тоже не вполне устраивало Ци Минсиня. Тот стал сам тереться пахом о пах Ю И, задавая более интенсивный темп и постанывая от удовольствия. — Только скажи, что хочешь меня, и я буду любить тебя ещё сильнее, — настаивал Ю И, как будто боялся, что Ци Минсинь вот-вот оттолкнёт его. Щёки Ци Минсиня вспыхнули от слов Ю И, и он, точно в горячке, торопливо проговорил: — Я хочу, сделай это со мной. — Чего ты хочешь? — Я хочу тебя. От такой простодушной искренности Ю И только вздохнул и подумал: «Всё-таки хорошая вещь алкоголь». — И давно ты меня хочешь? Ци Минсинь смутился и приблизив губы к уху Ю И, прошептал: — Я всегда хочу тебя… — Ха-ха-ха… — рассмеялся Ю И, стоит ли говорить, как он был горд и доволен собой! — Если ты хочешь, я всё для тебя сделаю, — продолжил Ю И, быстро стащил с него трусы, взял в руку член, потёр большим пальцем устье, а потом облизал яички. — А-ах… Да-а… Хорошо… Когда ещё услышишь такие слова от Ци Минсиня, его и раньше-то приходилось заставлять. В последнее время он даже потрогать себя не давал, не говоря уже о чём-то бо́льшем. Поэтому теперь каждый стон Ци Минсиня отзывался в паху Ю И новым приливом нестерпимого желания. Ю И перевернул Ци Минсиня на живот, потом подумал и развернул так, что теперь в объектив камеры вместо лица «смотрела» другая, стыдная часть тела. Потом Ю И попросил Ци Минсиня встать на колени и поднять зад повыше; обеими руками он раздвинул полупопия, чтобы в объективе чётко запечатлелось скрытое между ними тайное отверстие. Кровь вскипела от этой в высшей степени непристойной картины. Ю И зарылся с головой в распахнутые руками ягодицы и ввинтил кончик языка в плотно сжатую дырочку. Разве мог Ци Минсинь после долгого воздержания вынести такую острую стимуляцию? Он мгновенно отозвался стонами и мольбами о пощаде; его тонкая талия выгибалась, подставляя зад под язык Ю И и следуя за каждым его движением. — Хочешь, чтобы я трахнул тебя? — уже открыто спросил Ю И. Эти слова заставили Ци Минсиня покраснеть до корней волос и ещё больше возбудили; он затряс головой, но в его голосе, которым он едва слышно произнёс «да», явственно слышалось всё, чего он на самом деле хотел сейчас. — Тогда иди сюда и раздень меня, — Ю И поднял Ци Минсиня и развернул к себе лицом. После ласк Ю И Ци Минсиня всего трясло, дрожащие руки не подчинялись, когда он как попало стаскивал одежду с Ю И. Наконец, Ю И обнажён полностью. Прекрасная фигура, обтянутая гладкой кожей медового оттенка, дразнила мужские гормоны Ци Минсиня. Ю И намеренно не двигался, лишь смотрел на Ци Минсиня горящим взором. А тот, как зачарованный, медленно заскользил руками по груди и животу Ю И, любовно оглаживая твёрдые мышцы и не менее твёрдый член, и вот уже следом за руками заскользили губы, покрывая поцелуями каждое восхитительное место на его теле. Ю И уже забыл, когда Ци Минсинь проявлял инициативу в любовных ласках. Его скромное «обслуживание» доставляло Ю И гораздо бо́льшее удовольствие, нежели услуги самых опытных хастлеров в гей-баре. Едва сдерживаясь, Ю И глухо простонал и опять завалил Ци Минсиня навзничь. Он раздвинул ему ноги и выставил на камеру все его обнажённые срамные места. Ю И размял его вход, вылил достаточно много смазки и хорошо растянул. Ци Минсинь был готов, но Ю И всё медлил и не входил. — Ну же… — Ци Минсинь умоляюще посмотрел на Ю И. Ю И был больше чем уверен, что если сейчас не снимет его лицо с близкого расстояния, то в будущем увидеть такое выражение ему будет непросто. — Скажи, кто я? — спросил Ю И, ласково поглаживая торчащий член Ци Минсиня, то быстро, то медленно, разгоняя по стволу обильную секрецию. Ци Минсинь всхлипнул и качнулся навстречу Ю И, норовя прижаться к его паху, но Ю И отодвинулся. И тогда Ци Минсинь отчётливо произнёс: — Муж… Ю И хотел самое большее услышать просто своё имя, но на такой сюрприз даже не рассчитывал. Так они обращались друг у другу, когда были вместе. Ци Минсинь уже давно его так не называл, вероятно, он считал это неприемлемым. Услышав это обращение, Ю И перестал сдерживаться и вошёл сразу полностью. — Стой, не так резко, м-мм… — Ци Минсинь схватил Ю И за плечо, останавливая его. Ю И медленно наклонился и поцеловал Ци Минсиня в губы: — Мой малыш… Ты такой послушный… Сейчас твой муж хорошенько тебя отлюбит… И Ю И начал ритмично двигаться, а Ци Минсинь безоговорочно подстроился под его ритм и стал активно подмахивать. Соитие сопровождали звонкие шлепки, наполняя комнату ароматом любви и желания. Ю И был очень возбуждён, но в какой-то момент ему показалось этого мало, и он взял с тумбочки камеру, снимавшую половой акт с близкого расстояния, и навёл крупный план на лицо Ци Минсиня. Увидев камеру, Ци Минсинь испугался и стал отпихивать Ю И с такой силой, будто хотел спихнуть его с кровати. Он так явно сопротивлялся, что Ю И на время отложил камеру в сторону и начал целовать и успокаивать Ци Минсиня: — Малыш… всё в порядке… это только для нас двоих… никто этого не увидит… Ци Минсинь немного успокоился, но всё ещё чувствовал стыд и спрятал лицо в одеяло, не желая смотреть в объектив. Ю И в смятении остановился и замер, оставаясь внутри Ци Минсиня. Ци Минсиню ничего не оставалось, кроме как высунуть в конце концов голову наружу — его щёки пылали багровым цветом, а в глазах, кажется, заблестела подозрительная влага. Потрясающе! Ю И едва с ума не сошёл. Он сменил позицию, усадив Ци Минсиня на себя и позволив ему какое-то время вести, а сам снова включил видеокамеру и продолжил снимать, меняя ракурсы, теперь уже открыто наблюдая за процессом через объектив. Похоже, стыд, который испытывал Ци Минсинь, как ни странно, возбуждал его; оттого что Ю И наводил на него камеру, похоть становилась просто безудержной. Кончили они одновременно, перламутрово-белая сперма, изливающаяся из члена Ци Минсиня, в кадре смотрелась совершенно сногсшибательно. Ю И собрал в горсть семя Ци Минсиня со своего живота, и это нехитрое действие подогрело его возбуждение — у него опять встал. Ци Минсинь устал скакать верхом, и тогда Ю И опять подмял его под себя. Его старания не прошли даром — Ци Минсинь ответил на его страсть. Все желания и надежды, столь долго подавляемые ими обоими, вспыхнули с новой силой и сжигали их всю ночь, и раз за разом изливались в оргазмах, которым окончательно потеряли счёт. Последние «излияния» были уже почти прозрачными. Огонёк камеры погас, и они уснули крепким сном, обняв друг друга. Ю И, до сих пор, словно наркотиком одурманенный тем, что Ци Минсинь назвал его мужем, чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Поглядывая затуманенным взором на камеру, Ю И устало улыбался и повторял про себя: «Сяо Синь, Сяо Синь, от судьбы не уйдёшь, теперь ты в моих руках».