Домик на краю миров

      Юньлун не понимал, как очутился в глухом хвойном лесу. Его мысли были заняты только одним: бежать вперёд, перепрыгивать через поваленные стволы, пригибать голову, чтобы не получить тяжёлой хвойной лапой по лицу, и огибать попадающиеся на пути препятствия вроде кустов с шипастыми тонкими ветками. Яркая полная луна и звёзды размером с кулак освещали его тернистую дорогу, давая так много света, что даже его не слишком хорошим зрением можно было с лёгкостью разглядеть путь. Куда он вёл, зачем, почему тёмный лес – эти вопросы приходили в голову постепенно, будто он просыпался от глубокого сна.       А затем он споткнулся и полетел на мягкий мокрый мох. Лёгкие горели от долгого бега, а мышцы ног неприятно тянуло, и Юньлун ощутил это только сейчас. Он перевернулся на спину, тяжело и загнанно дыша. Обманчиво мягкие лапы хвойных деревьев покачивались на лёгком ветру, и в просветах меж ними медленно мигали далёкие холодные звёзды. Ему самому не было холодно – во всяком случае, даже весь мокрый от пота, разгорячённый после бессмысленного бега, он чувствовал себя комфортно. Словно это совершенно естественно – лежать в глухомани без малейшего признака цивилизации, на мхе, в котором наверняка кто-то водится, и не опасаться нападения ночных хищников.       Может, он и убегал как раз от диких зверей?       Стоило обдумать эту мысль, как Юньлун её сразу же откинул. Ему не было страшно. Ни пока он бежал, ни теперь, словно самой возможности испугаться в этом странном месте не существовало. Он попробовал. Подумал: вот я сейчас уставший лежу тут, а вдруг выскочит какой-нибудь волк и съест меня. Попытался представить, как его едят. С кровищей, с криками – острыми, разрывающими плоть зубами.       Он испытал абсурдное спокойствие, представляя эту жуткую картину. Да и не совсем жуткую. В его мыслях злополучный волк то убегал от него, то вместо того, чтобы вгрызться в руку, начинал её облизывать. И вообще прыгал вокруг, как обычная собака, виляя хвостом.       Неправильный какой-то хищник.       Очень медленно небо начало бледнеть и светлеть. Звёзды горели уже не так ярко. Луна исчезла. Тогда Юньлун, давно чувствовавший себя отдохнувшим, наконец поднялся на ноги и принялся брести дальше. Не нестись, сломя голову, а медленно идти, разглядывая окружение. Ему захотелось свернуть в сторону, но отчего-то не получилось. Задумавшись, он вновь вернулся на нужную тропку. Да, под ногами медленно ширилась хорошо протоптанная дорожка, словно совсем рядом находилось людское селение.       И верно. Стоило немного ускориться, как деревья наконец расступились, открывая взору первые деревянные домишки, и людей в простой тканой одежде. Громко пели первые петухи, свободно бродящие по улицам со своими курами, по обочинам пасся мелкий домашний скот вроде овец и коз. Одна такая, с огромными длинными рогами и страшными жёлтыми глазами, была готова кинуться на проходящего мимо незнакомца, но, к счастью, на её шее был крепкий кожаный ошейник, за который она была привязана к забору. Хозяйка – немолодая женщина – солнечно улыбнулась Юньлуну, и, ничего не объяснив, указала рукой куда-то дальше по дороге, вглубь деревеньки.       И все встречные люди как-то не особо обращали внимания на то, что этот человек отличается от них одеждой – все как один показывали, куда нужно идти, словно это для них было совершенно нормально и обыденно. Возле двухэтажного здания, на которое все ему показывали, паслась высокая и красивая кобыла, серая в яблоках. Стоило приблизиться, как она подняла голову, уставившись прямо ему в глаза. Мужчина замер, не зная, что ему делать, но лошадь сама отошла в сторону и отвернулась, продолжив жевать сочную зелёную траву.       Таверна, куда его привели, выглядела опрятно, а внутри, несмотря на ранний час, сидел народ. Юньлун ожидал, что его появление произведёт фурор, что все замолкнут и будут сверлить его взглядом, но нет. Гомон не прекратился, никто на него внимания не обратил. Разве что сидящий у стойки смутно знакомый мужчина с потрёпанной гитарой вдруг перестал петь.       Этот мужчина поманил рукой растерявшегося Юньлуна, и освободил соседний стул, занятый чехлом от инструмента. Хозяйка таверны тут же поставила на стойку большую кружку с тёмной пенящейся жидкостью, и он решил, что это пиво. – Это квас, – пояснил подозвавший его мужчина. – Ты голоден? – Почему ты спрашиваешь? – с недоверием уточнил Юньлун, присаживаясь рядышком. – Почему все показывали мне дорогу? Как я оказался в лесу? – Подожди, подожди, – улыбнулся мужчина, покачав головой. – Я отвечу на все твои вопросы, но давай представимся. Меня зовут Аянга. – Чжэн Юньлун. – Очень приятно. Так ты голоден? Не смотри на меня так – нам будет проще и быстрее, если во время моего рассказа ты уже будешь завтракать, чтобы после мы не теряли твоего времени. Хорошо? Я не желаю тебе зла. – У… у меня нет местных денег, – покачал головой Юньлун. В животе предательски громко заурчало. – Я знаю, – хмыкнул Аянга. – Не переживай, я заплачу. Юньлуну почти сразу же поставили несколько простых и ароматных блюд на выбор, дали палочки, и он с небывалой жадностью принялся есть. Новый знакомый снова покачал головой и вздохнул, но никак не прокомментировал. Немного подождал, когда мужчина немного утолит голод и снова сможет внимательно слушать. – Итак, Юньлун, – каким-то обыденным тоном начал Аянга. – Ты попал в этот Мир, потому что тебе очень сильно нужен был отдых. И не надо вот сейчас смеяться или возмущаться, и говорить: «А вот кому-то другому может нужен отдых был сильнее, почему я, а не он» – это не имеет значения, потому что сейчас и здесь тут находишься именно ты. Решает сам Мир. Я же – твой проводник и помощник на это время. Ты проведёшь здесь совсем немного. Сам поймёшь, когда наступит время уходить. Почему пришлось идти через лес? Не знаю. Возможно, это нужно было именно тебе? Выпустить пар, например. – Тут бывали и другие люди, поэтому местные сразу показали мне дорогу? – тщательно прожевав, спросил мужчина. Аянга кивнул: – Да, такое частенько происходит. Кстати, не переживай, в свой мир ты вернёшься в тот момент, когда исчез, может быть, пройдут всего мгновения. Тут нет никакого подвоха – просто наслаждайся единственной в жизни возможностью побывать в другом мире и отдохнуть. – А если для меня лучший отдых – это сон и еда? – проворчал Юньлун. – Мне не нужны никакие развлечения. – Ко мне другие и не попадают, – самодовольно хмыкнул мужчина. – Сон, еда, местная литература и немного чудес. Ничего больше предложить не могу. Ну, и своевременное возвращение домой, разумеется. Если ты наелся, то пойдём. Мой домик, к сожалению, от этого места далековато, придётся немного проехаться. Аянга отсыпал хозяйке горсть монет, и мужчины вышли на улицу. Серая тонконогая кобылка уже поджидала их посёдланная. Седло из чёрной, словно покрытой чешуйками, кожи было достаточно широким для двоих. Уздечки на лошади не было, и судя по всему, никто её надевать не собирался. – Аянга, не забудь постирать мой потник, – женским голосом сказала кобыла, вставая боком, чтобы люди сели на неё верхом. – Ты обещал это сделать ещё вчера! – Милая, я со вчерашнего дня торчу в таверне, где я тебе потник постираю? – вздохнул Аянга, подсаживая Юньлуна на лошадь. – Честное слово, вернёмся домой – займусь этим первым делом, хорошо? Юньлун, отдай мне стремя, оно тебе не понадобится. Мужчина вытащил ноги и вытянул их вдоль лошадиных боков. Раньше ему приходилось видеть не слишком высоких лошадок, казалось, на таких только сядь и вытяни ноги – и ты достанешь пятками до земли. Но эта кобыла была высокой и очень сильной, хоть и выглядела изящно. Когда на неё с лёгкостью залез хозяин, она даже не пошатнулась, продолжая ворчать то про одно, то про другое. – Не обращай на неё внимания, – со смешком шепнул Аянга ему на ушко, опалив горячим дыханием. Он прижимался со спины слишком интимно, да ещё, чтобы неумелый всадник не упал, просунул свои руки под его локтями и положил на переднюю луку. Теперь Юньлун с седла точно никуда не денется. – Она просто очень любит болтать, а деревенским некогда. Только ребятишки иногда её развлекают, но сейчас утро, все заняты хозяйством. – Я всё слышу! – фыркнула кобыла и недовольно отбила задней ногой, заставив всадников покачнуться. – Ну тише, иначе наш гость упадёт! – мягко пожурил её Аянга. Юньлун, крепко сжавший ногами лошадиные бока, и вцепившийся руками в руки мужчины только согласно промычал.       Лошадь вышла за околицу и Юньлун почувствовал, что её шаг как-то изменился и ускорился. – Только давайте не быстро, хорошо? – с опаской предложил он, чувствуя спиной тёплую и надёжную грудь Аянги. – Что ты имеешь в виду? – кобыла прямо на ходу повернула голову и посмотрела на него. – Ну, как лошади быстро бегают… – неуверенно продолжил мужчина.       Аянга за его спиной расхохотался: – Ты уже едешь галопом! Расслабься, я держу тебя. И моя лошадка не уронит, я обещаю! А плестись шагом слишком далеко, никакого удовольствия. Юньлун хотел отчаянно возразить, что удовольствие можно найти во всём, тем более в медленном вождении, но тут говорящая кобыла сошла с дороги, и по едва заметной тропке через высокую траву, которая доставала ей до груди, помчалась так быстро, что у мужчины захватило дух. Они словно лодка рассекали волны зелени, а ветер бил им в лицо тугими струями; над ними по голубому небу медленно проплывали белоснежные громады облаков. И не сразу, а когда привык к тому, как лошадь под ним двигается, Юньлун наконец рассмотрел все красоты и просторы.       Их вдруг накрыла огромная тень. Он задрал голову, откинув её на плечо Аянги, теряя дар речи. По небу плыл огромный кит! Он рассекал воздушное пространство, словно в нём совершенно не было веса, его огромные плавники ловили потоки, которые плавно и быстро уносили его вдаль. Хвост лишь изредка изгибался вверх и вниз, корректируя высоту, чтобы уж совсем не подняться высоко в небо.       Вдруг он издал длинный протяжный зов. Высокие и низкие ноты были нежными, совсем не печальными. Это было радостное пение существа, поднявшегося в небо вопреки всем мыслимым и немыслимым законам. Он клекотал и фыркал, наслаждаясь свободой, а затем вдруг играясь перевернулся прямо в воздухе, и Юньлун, одновременно с ужасом и восторгом, увидел на гладкой чёрной спине маленького-маленького человечка, и что-то напоминающее коробки. – Это грузовой кит, – пояснил Аянга, чуть ли не прижимаясь губами. – Красивый, правда? – Как он летает?! – Разве это имеет значение? – хмыкнул мужчина. – Да и никто не знает. Просто однажды на краю Мира некоторые киты, выпрыгивая из воды, ловят потоки Ветров, и с тех пор очень редко возвращаются в воду. Некоторые люди дружатся с ними, а потом доставляют грузы и других людей. Китам без разницы, куда плыть, пока они находятся в Небе. Учёным сложно их изучать хотя бы потому, что они всё хотят прописать в рамках объяснимого, и не могут принять то, что некоторые вещи иногда просто случаются. Друзья китов молчат по этому поводу, а может просто не знают, как описать человеческим языком то, что у этих больших рыб в голове творится. – А что думаешь ты? – заворожённо спросил Юньлун, провожая взглядом игривого кита, удаляющегося всё дальше и дальше. Покажите хоть одну лошадь, которая сможет его догнать! – Лично я думаю, что в тот момент, когда Кит взмывает в Небо – его в качестве питомца избирает себе какой-нибудь заскучавший Небожитель, – фыркает Аянга, и голос его грохочет большим мурлыкающим котом. – А то чего это, у других есть, а у него нет? Непорядок!..       От близости этого странного человека Юньлун внезапно осознал, как же давно у него никого не было. И теперь даже простое прижимание грудью к спине щекотало нервы, заставляя кровь медленно закипать. Да ещё и адреналин от быстрой скачки, от того, что он в другом мире, где даже киты по небу летают, ему казалось всё это слишком реалистичным сном. А во сне можно всякое.       Аянга, казалось, не замечал этих его мыслей. Да и, наверное, он не умеет залезать в головы к другим людям. Зачем? Он просто гостеприимный проводник для уставших и отчаявшихся душ. Всё, что ему нужно – найти попаданца, привести домой, накормить, дать отоспаться и отдохнуть, а затем вернуть обратно.       Поле закончилось лиственным лесом, а стоило приглядеться, как Юньлун узнал яблони. Плоды ещё не поспели, только-только наливались цветом, но лошадка всё равно успевала по дороге срывать их с веток и жевать прямо на ходу. Вдруг деревья резко расступились, и Юньлун наконец увидел двухэтажный домик с конюшенной пристройкой, окружённый плодовыми деревьями. Под окошком стоял летний круглый столик, окружённый цветущими и ароматными кустами чего-то непонятного, но невероятно красивого. На крылечке сидела трёхцветная кошка. Она глядела своими выразительными глазами и радостно мяукала.       Аянга спрыгнул с седла, помог слезть своему гостю и указал за дом: – Ты, наверное, хочешь вымыться? Иди туда, сейчас речка прибежит. – Речка… прибежит?       Мужчина не стал ничего объяснять, только рукой помахал, принявшись рассёдлывать свою кобылку.       За домом было очень удобное местечко для того, чтобы мыться. Проблема только в одном – никакой реки и в помине не было. Но стоило только подумать об этом, как из-за леса донеслось журчание, меж деревьев засеребрилось на солнце, и прямо по траве заструилась вода. Она примяла растения, принесла с собой листики, а в её прозрачном бурном теле плавали рыбки. Изогнувшись петлёй так, чтобы протекать почти у самых ног человека, её «голова» снова скрылась в лесу.       Юньлун решил больше ничему не удивляться, поэтому аккуратно потрогал босой ногой воду. Та оказалась приятно разогретой на солнце, так что он разделся полностью и вошёл в реку. Кажущаяся неглубокой, она тем не менее на середине доставала ему до груди. Когда он наконец почувствовал себя чистым и вкусно пахнущим от местного аналога шампуня, то вылез на берег и замотался в большое полотенце. Вода, еле текущая, чтобы он успел вымыться, заструилась с огромной скоростью. После реки осталась только мокрая полоса примятой травы, да и она очень быстро расправилась, вновь устремившись к солнцу мокрой зеленью.       Аянга дал ему чистую одежду, накормил вкуснейшей едой и показал комнату на втором этаже, куда можно было забраться по тонкой вертикальной лестнице, что магическим образом сама опускалась из квадратного проёма в потолке, когда в ней была нужда. Юньлун поднялся наверх и ахнул. Такой большой и удобной кровати ему ещё не приходилось видеть. Но самое главное открылось тогда, когда он подошёл к изголовью и выглянул в окошко.       За ним плескалось бескрайнее море. Он отпрянул назад и подбежал к проёму, чтобы изумлённо крикнуть вниз: – Почему там море? – Может потому, что его хочешь увидеть ты? – пожал плечами Аянга, процеживая виноградный сок. – Если хочешь, можешь спуститься к нему прямо из окна. Ты в любом случае вернёшься сюда, наверняка для тебя уже есть спуск. Кто-то видит лес, кто-то поле, кто-то горы – гостю должно быть хорошо и приятно находиться здесь. – Но почему?       Аянга задрал голову, чтобы посмотреть на него взглядом человека, который не просто в сотый, а в тысячный раз слышит этот вопрос и устал давать на него ответ. Юньлун тяжко вздохнул и вернулся к кровати. Распахнул окно, набрал полные лёгкие морского воздуха и замер, наслаждаясь этим мгновением.       Раз в жизни приснится ли такой чудесный сон?       Он оставил окно открытым, но задёрнул шторы, чтобы шум волн плавно укачивал, уносил в сон, лёгкий и прекрасный, после которого просыпаешься бодрым, отдохнувшим и наконец-то отоспавшимся.       Утром так и было. Юньлун открыл глаза, чувствуя приятный запах выпечки, слыша шум волн и крики чаек. Ему казалось, больше он никогда в жизни не сможет выспаться так, как сейчас. И только после сна ему вдруг подумалось, что это всё происходит взаправду. Он поднялся с удобной кровати, которая словно подстроилась специально под него, нащупал ногами тапки и спустился вниз. На столе его уже ждала целая стопка оладий, множество сиропов и варений на выбор.       Самого хозяина не было видно.       Юньлун умылся, немного подумал, и вынес завтрак на улицу, на красивый удобный стол, окружённый цветущими кустарниками. Аянга появился в поле зрения – оказывается он копался в цветниках, пропалывая сорняки и что-то подсыпая в землю. Услышав гостя, он поднял голову и улыбнулся, так чисто и светло, что у Юньлуна мелькнула странная мимолётная мысль: В этом мире, лишённый своего тяжёлого детства, он словно утреннее солнце. Его улыбку не оттеняет тяжёлый взгляд, в котором запутались воспоминания.       Эта мысль исчезла так же быстро, как исчезают блики на воде. Юньлун вдумчиво позавтракал, наслаждаясь пением птиц, жужжанием пчёл, мурлыканьем трущейся о ноги кошки, а затем начал размышлять, хочет ли он пойти дальше спать. – Ты всегда можешь спать здесь столько, сколько хочешь, время от тебя не убежит, – заметила его ленивый зевок лошадка. Она жевала траву совсем рядом, и ей не терпелось поболтать с гостем. – Расскажешь про свой мир? – Лучше не стоит, – покачал головой мужчина. – Ты мне расскажи, отчего здесь такие чудеса? – Это какие же? – насмешливо фыркнула она и взмахнула хвостом. – Киты в небе? Бегающие речки? Окно в другое место? Не стоит задаваться этими вопросами. Просто так устроен этот мир, и ты теперь желанный гость. Хотя… если тебе нужно объяснение, то я тебе дам одну из версий. Например, что наш Мир иногда подпитывается энергией существ из других мест, но он слишком… хороший? Нет, даже не так – он не нарушает равновесие, вытягивая из избранных гостей их усталость и плохое настроение. И всем хорошо. Прими как данность. А ещё… – если бы к лошади было применимо понятие «на цыпочках», то она бы подошла именно так, пока не видел Аянга, и тихо-тихо сказала: – Кстати, если хочешь хорошо провести время, подкати к моему хозяину. Кажется, за всё время, что мы тут, ещё никто и никогда не нравился ему так, как ты. – Когда я успел ему понравится? – таким же тихим голосом отозвался Юньлун, хотя от этой новости ему стало легко и хорошо. – Мы едва ли знакомы. – Эй лошадь! – окликнул Аянга. – Ты чего там шепчешься? Он помыл руки в тазу и подошёл к ним. Юньлун пододвинул ему остатки оладушек, но мужчина, едва заметно улыбаясь, покачал головой и просто сел напротив. – Твоя лошадка поделилась со мной одной тайной, – серьёзно начал Юньлун. Он всегда предпочитал честность. Кобыла отбежала от них подальше, словно её и не было. Аянга, видимо догадавшись, слегка смутился. Нервно облизнул губы и отвёл взгляд; на его смуглой коже едва ли был виден лёгкий румянец. – Она сказала, что я тебе понравился, и я хочу это прояснить. – Вот болтливая кобыла, – покачал головой Аянга. Он очень смущался, но пытался сделать вид, что его это совершенно не волнует. – Да, ты мне понравился. Слушай… я не хочу, чтобы ты думал, будто я с каждым… – Всё нормально, – Юньлун протянул руку, прикасаясь к его запястью. – Я и не думал об этом. Ты давно один? – Ну, я не один… – Я имею в виду без партнёра. – Наверное с самого начала. Мне никто не был нужен. Я просто занимался своим делом все эти годы, но стоило увидеть тебя… не знаю, это очень странно. И вообще, разве нужна причина, чтобы с первого взгляда понравится друг другу? – Аянга смотрел в сторону, и этот взгляд был очень печальным. Юньлун не хотел снова видеть, как он печалится. Кроме того… – Я же говорю: всё нормально. Ты мне тоже сразу понравился. Если ты не против, мы можем переспать.       Аянга такой сильный, такой умелый, что Юньлун под ним не знает, куда себя девать. Смазка находится в тумбочке, хотя он уверен, что раньше её там не было, а кровать уже не такая мягкая, что в ней утопаешь – теперь она удобная для того, чтобы на ней долго и сладко… Мужчина над ним хорошо целуется, почти трахает его языком, пока его руки спешно снимают с них обоих одежду. Он опускается ниже, он кусает его кожу и зализывает раны, он трогает его везде, куда только дотягивается, и вжимается своим стояком.       Юньлун впервые в жизни так сильно хочет отдаться кому-то. Аянга говорил, что у него не было партнёра за всё время работы, однако он умел, и знает, что делать. Он спускает дорожку поцелуев вниз, минуя живот и самое важное, зато начинает ласкать бёдра, заставляя дрожать от предвкушения и удовольствия. Он вылизывает его везде, и Юньлун не выдерживает: – Аянга, пожалуйста…       Мужчина смазывает свои пальцы и растягивает его. Умелый жёсткий рот наконец приступает к самому главному, и Юньлун хватается за короткие волосы, направляя и поощряя. Аянга ласкает ртом и двигает пальцами, так хорошо и так правильно, что сдерживаться нет совершенно никаких сил, и его гость, его любовник кончает, сладко сжимаясь. Когда Юньлун немного отходит и готов к продолжению, он старается смотреть куда угодно, только не на белёсый подтёк в краешке рта, и не на припухшие губы. Он чувствует, что готов принять его в себя: – Ты можешь, – стонет он, разводя ноги шире, и чувствуя, как под поясницей матрас изменяет форму, чтобы ему было удобнее.       Взгляд Аянги становится хищным, опасным, и только теперь Юньлун понимает, что сейчас не человек прижимает его к кровати, и не человек медленно входит в него, а дальше…       Кажется, за эту ночь они что только не перепробовали, и после каждого захода силы не убывали, и это было волшебно. Юньлун подмахивал, стонал в поощрении, весь мокрый, на сбившихся, но всё ещё удобных простынях. Всё, чего он хотел в этот момент – только крепкий член Аянги, которым так хорошо и правильно его трахали. Сам Аянга, раскрасневшийся, мокрый, облизывающийся как кот, словно не мог насытиться им.       Только под утро, измождённые, они уснули в объятиях друг друга. И не было ничего лучше, чем проснуться вдвоём под одним одеялом под чириканье птиц и шум волн. Сонное лицо Аянги было таким милым, что Юньлун, не удержавшись, чмокнул его в нос, заставив сильно удивиться. – Ты чего? – не понял мужчина, хлопая глазами.       Это выглядело так мило, что Юньлун чмокнул его ещё раз.       Чуть позже они приятно провели время за готовкой. Каждый гость хоть раз пытался научить хозяина любимым блюдам своей кухни, и вот пришла пора Юньлуна. Аянга был хорошим учеником, записывал в красивый пухлый блокнот с кожаным переплётом, чтобы ничего не забыть, и глядел очень странно. Может быть, чуть-чуть влюблённо.       Юньлун прочитал несколько местных книг. Они были такими же странными, как и всё вокруг. Казалось, будто ты читаешь интересную историю, но стоило дойти до последней странички, как напрочь забывал, про что она была. Зато она оставляла после себя такое мимолётное чувство, будто ты читал лучшую книжку в своей жизни, и теперь вместо истории будешь помнить только свои эмоции от её прочтения.       Он отдыхал здесь душой и телом, а ещё любил, и был любимым. Аянга любил его, где бы им обоим не приспичило, и Юньлун чувствовал себя снова молодым. Правда, желанен он был и в своём мире, но теперь он понял, что ему хотелось внимания только одного человека. Они находили темы для разговора, вместе пели под гитару, готовили вкусную еду и часто целовались.       А ещё он спускался к морю и подолгу бродил по пустому песчаному пляжу, и даже заходил в тёплую воду, подолгу нежась в ласковых и осторожных волнах. – Может быть, у тебя есть предпочтения? – как-то спросил Аянга, простирывая в проточной воде прибежавшей реки вещи. Вдруг он смутился, добавив: – Я имею в виду, может быть ты хотел где-нибудь побывать в этом мире? – Мне бы хотелось увидеть китов, – признался Юньлун, пропустив всё остальное мимо ушей.       И через несколько минут они уже стояли на причале, где вместо кораблей в воде лежали огромные киты. И в отличие от грязного порта, наполненного матами, криками и насилием, здесь всё было цивильно. Вот, загруженный, кит выпустил фонтан воды, протяжно пропел что-то, и взмыл в воздух прямо с места. Прикреплённые к его спине грузы и люди не упали, как того можно было ожидать. Взмахнув хвостом, он медленно набрал высоту, направляясь по своему маршруту. – Ка-ак..? – Магия, – пожал плечами Аянга, протягивая ему местную уличную еду. – Не смотри на меня так, здесь и правда кругом магия, ты не понял?..       Всё это хорошо, но вскоре отдыху подходил конец, и он чувствовал это. Аянга, оказалось, тоже. – Завтра ты отправишься назад в свой мир, – тихо говорит он, не глядя своему гостю в глаза. – Ты достаточно отдохнул. – Как это будет? – Скорее всего, сегодня ты заснёшь и просто проснёшься дома. А может быть, мне придётся провожать тебя до леса. Кто знает. – Тогда… сегодня, в последний раз – могу ли я взять тебя сам?       Аянга соглашается. Они поднимаются наверх и сначала долго, сладко целуются, не в силах оторваться друг от друга. Раздеваются. Аянга раздвигает ноги, ещё не готовый, узкий, зато с крепко стоящим членом, и Юньлун сперва долго ласкает его руками и ртом. Он знает, как это приятно, ему совершенно не хочется отрываться. Ведь стоит замедлиться и поднять глаза, как перед глазами будет самое прекрасное зрелище. Аянга, с распахнутым алым ртом, со слезинками в уголках глаз, взъерошенный, жаждущий большего…       Юньлун даёт ему это, сперва хорошенько поработав пальцами, он входит в него, сбивает дыхание. Аянга пытается сдержаться, пытается не стонать, только подставляется движениям… но потом всё равно стонет, не сдерживается, просит сильнее, глубже, чтобы Юньлун не жалел его. Он и не жалеет. Это их последний раз, и хочется, чтобы он запомнился надолго.       Аянга позволил поставить себя на колени, чтобы крепко держать за бёдра и вбиваться без ритма; позволил лечь на спину и насадился сам, самый лучший и умелый из всадников…       Только когда за окном начало светать, они закончили и обессилено лежали бок о бок, тяжело дыша, мокрые и уставшие. Аянга взял Юньлуна за руку, переплёл пальцы и огладил. – Мне так жаль, – сказал он. – Я первый раз в жизни так сильно влюбился. Но нам всё равно придётся расстаться. У меня работа здесь, а у тебя своя жизнь там. – Мы однажды встретимся снова? – Юньлун высвободил руку, повернулся и обнял его, вжимаясь носом в мокрую шею.       Он уже знал ответ. – Вряд ли, – покачал головой Аянга, поглаживая его по спине. – Хотя… может быть ты встретишь версию меня из своего мира. Тогда я буду очень рад, пусть и не узнаю об этом. Просто… я почувствую. Наверное. – А я буду помнить об этом месте? – Если захочешь, то будешь. А теперь спи, иначе не отдохнёшь.       Аянга поцеловал его, и этот поцелуй был последним, что Юньлун вспомнил, приходя в себя в своей маленькой квартирке. Он чувствовал себя отдохнувшим, вот только… жаль, что это был всего лишь сон.