Хроники Особого отдела - 2

Хроники особого отдела 2 Глава 3.3. Что мы ищем? С бессонницей каждый борется по-своему. Кто-то закидывается таблетками, кто-то выматывается до потери сознания, кто-то лежит в расслабляющей ванне, кто-то… способов много. Джерри Эман был сотрудником Центра космических исследований, и метод у него был свой, глубоко научный. Он боролся с бессонницей произвольным переключением частот. 15 августа 1977 года в 3 часа 35 минут утра в Бостоне он, рассеянно поворачивая переключатель, поймал со стороны созвездия Стрельца необычный сигнал. Упорядоченный, превышающий любой космический шум во много раз. Он воспроизводился трижды, и, всякий раз, повторялся ровно 72 секунды... *** Утром следующего дня кардинал Кароль Войтыла осматривал соляные шахты в маленьком польском городке Величка, открытые в 10 веке святой королевой Кунигундой. Огромная шахта, состоящая из десяти уровней, и, измеряемая прорубленными за тысячелетие двумястами сорока пятью километрами коридоров, богатая на легенды и призраков, была великолепна. Молодой праведник-кардинал уже освятил открытое для туристов историческое место, но мэр города, продолжая нервничать и заикаться, предложил: – Давайте немного пройдёмся по тоннелям. Удивительно целебный воздух с примесями солей полезен лёгким. Мы нашли некие наскальные рисунки. На них стоит посмотреть. Я приказал установить прожекторы. Вашему преосвященству должно понравиться... Кардинал Войтыла только тяжело вздохнул: обед откладывался на неопределенный срок. Но он давно приучил себя к терпению. Впрочем, это было даже интересно. Он провёл рукою по кресту, в привычном жесте благословения, и первым шагнул в открытый проход. Их ждали. Инженеры и техники пошли вперёд, освещая путь. Тощий епископ Стефаний, практически исчезнувший в тенях, и, определяемый по блеску зубов, суетливо метался где-то между ними. В руках он держал огромный серебряный крест, словно желая защитить себя и гостей от возможных встреч с Белой Девой, официально признанной историческим привидением данного места. Его Преосвященство, недавно ознакомившийся с легендой об отчаянной девице, пятьсот лет гуляющей в копях, и смелом рудокопе Михалеке, улыбнулся: – Мы все знаем, что маленький шахтёр вывел девицу из Бездны. Не бегите так епископ, мы не успеваем за вами... Наконец, они подошли к стене, блиставшей соляными кристаллами, как алмазами. – Какая удивительная надпись, а что она обозначает? – немного сухо молвил кардинал. – Это неизвестно ваше Преосвященство, – ответил за всех присутствующих мэр города, – Вы не находите, что этот орнамент очень напоминает набор единиц и нолей? Много читавший и любящий историю, кардинал долго молчал и, уже выходя на свет из недр горы, вдруг сообщил: – А я вспомнил: похожие знаки вырублены на скалах с идолами в Афганистане... надо будет рассказать об этом историческому сообществу в Варшаве. Пометьте у себя, пожалуйста, – повернул он голову к референту. *** В 1991 году профессор физики Антониу Ромару Кардиш, заведующий кафедрой в университете Лиссабона, напишет интереснейшую статью, не имеющую отношения к его основной деятельности. В ней будут опубликованы три идентичные фотографии, снятые в разное время и в совершенно разных местах. На первой будет изображение одежд левой Бемианской фигуры Будды из Афганистана, датируемой 3 веком до нашей эры. На второй – петроглифы из пещеры польского города Величко. На третьей – совокупность цифр, записанных аппаратурой Центра космических исследований в Бостоне, (именно в Центре приняли сигналы из далёкого космоса – за сутки до посещения уважаемым кардиналом старой пещеры)... *** Аккуратно обходя высокие пики гор, дорога уходила на восток. Четыре грустных товарища из далекой страны второй час тряслись в кузове лендкрузера, какого-то первого, ветхого года выпуска. Лендкрузер скрипел на поворотах и подозрительно чихал при разгоне, а скрежет и грохот, при попадании на очередной ухаб или выбоину, наглядно свидетельствовали: скоро машина может просто рассыпаться на детали. Местность вокруг тоже не радовала путников. Никаких пасторальных английских картинок, наоборот, на всём протяжении до линии горизонта она была унылой, серой, и сплошь усыпанной каменной оскольчатой крошкой разной величины. Усталые глаза напрасно искали на этой равнине хоть клочок зелени, хоть блеск случайного озерца. Ничего, только серость и камень, камень, камень – до бесконечности. Густонаселённая часть страны была чуть поживее – она встретила путешественников многочисленными, остро пахнущими мускусом отарами, а также худыми, высокими, одетыми в мешковатые штаны и подобие российских телогреек, пастухами. Люди имели почти чёрный, обветренный жгучим солнцем и колючим ветром, цвет кожи. Их согнутые трудом спины привыкли кланяться. Но гордый взгляд пронзительных карих глаз, говорил прибывшим о свободолюбии народа, издревле населявшего эту не слишком гостеприимную страну. Почти все были вооружены. У некоторых за спиной висели ружья, которые могли бы стать лучшим экспонатом у какого-нибудь коллекционера древностей. Но у большинства на плече висел банальный АК -47. Впрочем, скоро путникам стало не до наблюдений. Тойоту швыряло на выбоинах и колдобинах от одной стороны дороги к другой так, что порой машина перепрыгивала глубокую колею, но только для того чтобы тут же попасть в более глубокую, соседнюю. – Ян, в этой проклятой стране никто не думает чинить дороги? – с трудом ворочая пересохшим языком, спросил Пётр. – А зачем их чинить? – поинтересовался весьма бодрый проводник. Его дикая тряска почему-то не вымотала, он был свеж, аки майская роза, и лучился улыбкой, будто ядерный реактор средних размеров. – Это горцы, они дикие, – попытался объяснить брату, хрипя высохшим ртом, Павел. – Не надо лезть со своим уставом в чужой монастырь, дети, – грустил Илья. Навязанная, хоть и долгожданная поездка за приключением, не нравилась никому. *** Спустя пять бесконечных часов тряской езды машина, проделав двести километров пути от Кабула, вдруг резко свернула и поползла вниз, туда, где тёмной ниткой блестела лента мутной реки. К этому моменту вымотанные и почти полностью засыпанные пылью путники пребывали в забытьи, странном состоянии не то бреда, не то ступора, выйти из которого, казалось, не мог уже никто. Водитель притормозил на холме и прокричал: – Эй, хоридж! (Эй, иностранцы!). Никакого шевеления под чёрным, растерзанным беспощадным ветром и песком тентом он не уловил. А потому остановил машину и, аккуратно сняв с шеста привязанный кусок рваной ткани, громко повторил, скептически осмотрев в кузове внедорожника пассажиров: – Эй? Одна из фигур зашевелилась, потянулась и... водитель даже не понял, как рядом с ним оказался только что лежащий без движения человек. – У-у! Бача-и шурави – хэйли хуб! (Советский парень – очень хорошо!), – восхитился он. Потом поднял руку и показал вниз, где чернела под исчезающим светилом долина: – Бамиан! *** Афганистан. Странная и дикая страна. Именно через неё в Индию придёт буддизм. Именно здесь ровно стучит сердце самого загадочного исламского течения – суфизм. Говорят, отсюда разошлись в разные стороны двенадцать Израилевых колен. Именно в этой стране находится самый древний город в мире – Балх. В нём родился Заратустра и Авиценна. А ещё Афганистан связан с таинственными бактрийцами, улетевшими в далекую Петру на своих коврах-самолётах... Переполненный дервишами, фокусниками и странными чаровниками змей, имеющий связи с тибетскими йогами, богатый легендами о Гиперборее и Шамбале, неграмотный, озлобленный, работящий и нищий Афганистан. Перекрёсток великих путей. Таинственный. Архаичный. Связанный сверхъестественными силами Сидхи. Только здесь сохраняются зловещие легенды йезидов о Семи Башнях Сатаны. Рассказывают также, что где-то в этих краях, в Хорасане, Ной, покинув ковчег, спустился на землю после потопа. Здесь появилась и выросла секта Павлина, превратившаяся в далёком Туманном Альбионе в масонскую ложу, и, трансформировавшуюся в двадцатом веке в Бадельберский клуб. Говорят, что Афганистан посещал Иисус Христос, прозванный Юс Асафом. Перечёркнутая цепями гор, выжженная, никогда никем не завоёванная степь. Страна, на которую претендовали и Великий Александр, и Чингиз-хан... *** Долина, представшая в лучах умирающего заката, показалась огромной. Где-то далеко по кромке каменной гряды темнели фигуры знаменитых Будд. На небе уже появились первые звёзды, и вид на долину с горы напоминал обрыв, дно которого скрывал сумрак. Между тем путники начали спуск. Почти сразу дорогу пересекла небольшая река, а потом и огромный караван верблюдов, появившийся из-за каменной гряды, и, напомнивший близнецам сказку Али-Бабы. С величественной неторопливостью, корабли пустыни шествовали по своим делам – не замечая всякие презренные мелочи, типа грузовиков и людей. Качались лохматые тела, переступали округлые копыта, с бесконечным равнодушием смотрели вдаль рыжие морды… Пришлось задержаться. – У верблюда два горба, потому что жизнь борьба, – философски заметил товарищ полковник. Наконец, машина, с урчанием, заехала во двор при огромном глинобитном… параллелепипеде. Площадка перед зданием оказалась заполненной автобусами, грузовиками и, непонятного цвета, легковыми автомобилями, одинаково древними и одинаково грязными. – Приехали! – громко сообщил команде Ян. – Выметайтесь из машины! – Где мы? – поинтересовался Илья, вытаскивая рюкзаки. – Отель имени Ходжи Насреддина, – хихикнул авантюрист. – Для друзей и родственников – «Мехманхану». Ничего не меняется в подлунном мире... пошли. Поедим и уйдём подальше, на травку. Здесь спать нельзя. Тут блох больше, чем звёзд на небе... Он перешагнул порог и, подойдя к хозяину постоялого двора, поклонился. Потом приложил свою руку к его груди, а в ответ хозяин прислонился к нему щекой. Обменялись рукопожатиями. И только потом заговорили… Время текло, как кисель. Притихшие мальчишки, с удивлением, слушали чужую неторопливую мелодичную речь. Совершенно непонятную, увы. – Пап, о чём они говорят? Илья снял шляпу, почесал поскрипывающий от песка затылок и раздумчиво сообщил: – Здороваются. Как жизнь? Как дела? Сразу-то не поймёшь. Восток, оно дело тонкое... Это «здороваются» затянулось ещё на пять минут… потом на десять… потом… Только через полчаса, заплатив смехотворные 800 афгани за всех, Ян рассадил оголодавшую компанию на ковре за низким столиком. Закрытая тёмным одеянием, и, похожая на чёрную мумию, дама, с поклоном принесла очень вкусный плов и обжигающий чай, с маленькими кусочками похожего на карамельки коричневого сахара. Поели. Сытная еда, после долгого пути, почти моментально склеила веки и отяжелила голову. И ближайшие коврики разом показались невозможно уютными и даже мягкими… а предупреждение начальства о блохах – такими неважными. Спа-а-а-а-а-а-ать… – Ну пошли. Нам палатку ставить. Тут недалеко. Место нормальное. Там и умоемся, – начальник особого отдела растолкал засыпающих мальчишек. Ненадолго впрочем. Когда поставили палатку, близнецы спали... *** Илья проснулся с первым робким лучом, проникшим в палатку через крохотную дырочку в потолке. Желто – золотой горячей накипью он, медленно, расползаясь внутри помещения, попытался влезть прямо в нос спящего. Богатырь сморщился и поторопился вылезти из-под полога. Чихал он громко, и будить уставших от бесконечной дороги мальчишек не хотел. Мужчина осмотрелся. Вокруг него на жёлтой, давно сгоревшей под лучами жестокого солнца траве, лежала огромная долина. Напротив, ровным, застилающим горизонт каменным забором, возвышалась стена, в которой высеченными в скале башнями высились огромные фигуры. Послышался шорох. Илья обернулся и увидел, как среди исчезающих ночных облаков, закрывая своим телом поблёкшую Венеру, к нему приближается человек. Высокий и жилистый, он не был похож на воина-богатыря, но за ним, клубясь чёрными нитями серпантина, и, вскипая густым туманом, в котором явственно проступали багровые всполохи огня, шла сила. «Словно дракон в рогатом шлеме-черепе», – подумал Илья. Но тут «дракон» поднял руку и, улыбаясь, показал путникам авоську, из которой торчали банки с кока-колой и лепёшками. Кроваво-красный силуэт на миг мелькнул в голубом небе и исчез. В этот момент мальчишки вылезли из палатки и, увидев пришедшего, вмиг выхватили у него банки сладкого напитка. – Словно щенки, – почему-то подумал Илья. Светало стремительно. В надежде спастись от встающего безжалостного светила угольно-чёрный силуэт опоздавшей спрятаться до восхода мыши метнулся в единственную в округе пещеру-палатку. Близнецы, заметив добычу, и, толкая друг друга, ринулись, было, в проход, на ходу поливая себя приторно-шипящей колой. Мышь нервно пискнула, узрев новую угрозу. – Эй, мужики, оставьте в покое крысу. Любая тварь, которая просит о защите, обязана её получить. Она сгорит заживо, если не спрячется. Поверьте мне, это страшная смерть, я точно знаю! Илья посмотрел на небо. Лёгкий утренний ветер разогнал безжизненные клочья ночного тумана, и бесконечность над ним окрасилась прозрачной невесомой лазурью. «Какой он дракон? – мелькнула навязчивая мысль. –А если и дракон, то что? Наш он! Советский! Коммунист!». Богатырь выровнял неровно бившееся сердце и шагнул вперёд!