Хроники Особого отдела - 2

Хроники особого отдела — 2 Глава 3.8 Что  мы ищем?   Самолет тяжело оторвался от земли и, стремительно набирая высоту, поспешил подняться повыше от раскаленного пекла аэродрома, туда, где в прозрачно-синем небе начиналась стратосфера. Температура за бортом постепенно снизилась и, наконец, вздохнув могучим алюминиевым телом, крылатая птица расслабилась, подчинилась движущимся параллельно поверхности воздушным потокам и быстро заскользила в бесконечной глади мирового воздушного океана.  Илья, прижавшись лицом к иллюминатору, не мог оторваться от клетчато-лоскутного пейзажа на далекой земле. Там, внизу, через каждое поле, лес озеро, можно было двигаться часами, а сверху – это всего лишь не слишком ровные лоскутки разной окраски. Рядом с болтали ногами мальчишки и философствовал (конечно!) его загадочный начальник.  «Сколько он собирается еще нас таскать по пустыне? Что такое хочет показать близнецам?». Вопросов накопилось много, но разведчик, привыкший держать рот закрытым, не стремился выпускать их на волю. Потому тяжело вздохнул и нажал кнопку вызова бортпроводника.  — Воды, пожалуйста, принесите…  — А обратно, — донесся очередной обрывок разговора,— мы над Россией полетим. Огромная страна.  — Наша! — неожиданно  громко и подчеркнуто утвердительно вставил свое слово богатырь.  Начальник Особого отдела резко повернулся и, хитро прищурясь, сверкнул на друга глазами: — Наша-наша! Но мы еще долго будем смотреть на нее только из иллюминатора! Не мечтай!  Ответная фраза прозвучала резко и горько. Богатырь вздохнул.  — И твоя, Ян?  — Так пОмОРы мы! — последовал незамедлительный ответ.  — Your drink, mister! — раздалось перед Ильей. Не начавшийся разговор прервался. Горемычный отец взял стаканчик и, утолив жажду, закрыл глаза, пытаясь задремать под равномерный шум двигателей «Боинга». Разбираться в степени «пОмОристости» друга и начальника он даже не пытался. Есть вещи, которые должны оставаться непостижимыми. Эта как раз из таких. — Я Вам ща про Еву расскажу. Это та дама, которую Бог соорудил из лишнего ребра ее мужа. Надеюсь, вы в курсе?— тем временем строго вопрошал неутомимый сказочник.  Мальчишки кивали болванчиками  пошире, открывая рты. Сказки в отделе любили все.  Даже стррррашные. — Так вот, Еве один товарищ смог объяснить неотвратимость материнства.   — Змей?  Ян замялся, почесал затылок, словно проверив, не выросли ли у него рога. Оглядел себя снизу и,  наконец криво улыбнувшись, продолжил: — Почему сразу змей-то? Нормальный товарищ, образованный!  А женщины вообще любят ушами, и Ева быстро поняла свое предназначение. Эти ребята вообще были самыми первыми в эксперименте. В  плане деторождения не стояли… Но что случилось, то случилось. В результате Адама выкинуло из модуля в районе Мекки, а Еву (кстати арабы называют ее Хавой) в Джидде. Только через два месяца они смогли встретиться на Арафате, где и родился у них Каин… Там и жили. Но похоронил жену Адам в месте ее высадки. Короче, скоро все увидите. Илья хотел открыть глаза и опровергнуть глупую поповскую историю, к которой зачем-то припутались какие-то непонятные планы и модули, но не смог, провалившись в темную яму сна.    *** Свежий весенний ветер летел над просторами покрытой золотом пустыни. Острые шпили далеких гор в ярком блеске раскаленного диска солнца казались детскими ладонями, поднятыми к матери  в синюю высоту неба. Внизу, под ними, плавно изогнулась широкой дугой долина. Пески, сверкая драгоценными камнями, пересыпались рядом с ее тонкой зелёной основой — огромный оазис лежал в безжизненном краю… Молодой человек быстро шел по кромке песка, не обращая внимания на праздничную суету природы. Ему было жарко, пот стекал из-под плотно накрученной чалмы, спускаясь серыми лентами по шее, за рубаху, но он продолжал шагать — целеустремленно, уверенно и легко.  Маленькая темная точка показалась на горизонте. Юноша, остановившись, долго, недоверчиво, точно боясь ошибиться, рассматривал ее, а затем судорожно сглотнул и побежал вперед, широко расставив руки, словно это были внезапно выросшие за спиной крылья. Он готов был оттолкнуться от песка и взлететь к прозрачному голубому куполу неба. Скорее, скорее… Навстречу, счастливо улыбаясь, бежала стройная маленькая женщина. Волосы ее рассыпались по спине, а упавший синим пятном на золотой песок платок давно остался позади. Широко расставленные зелёные глаза блестели на солнце. А улыбка, казалось, могла это солнце затмить… Они приблизились друг к другу. Постояли, на секунду затормозив, пожирая друг друга глазами: все хорошо? Все правда хорошо? Это ведь не сон, это правда? А потом девушка упала в протянутые руки.  — Там где ты, Рай… — Там, где нет тебя, нет Рая…   ***   — Our plane is flying over the Rub al-Khali desert, which covers an area of 1,000 kilometers long and 500 kilometers wide on the territories of four states at once - Saudi Arabia, Oman, Yemen and the United Arab Emirates, — сквозь сон услышал Илья. Он дернул тяжелой головой и даже попытался проснуться, но равномерное гудение винтов и неторопливое повествование укачали его повторно. (1)   *** Большой плоский камень, невесть откуда взявшийся среди песков, продолжал хранить тепло жаркого дня. Что-то, не видимое в темноте огромного песчаного моря, шевелилось и мощно вздыхало вдали. Сидящий на камне молодой человек смотрел в черноту — туда, где из пустыни вырастал небосвод сияющего серебром Млечного Пути. Он считал падающие звезды, которые раскаленными стрелами неслись к земле, разрываясь у самой кромки  множеством мерцающих драгоценными камнями искр.  «Надо спросить у отца, куда же они падают? Подбирал ли их кто-нибудь?», — решил он. Невольно подумалось, как, наверное, интересно лететь вдоль небесной тверди и дарить всем свой свет.  Неуловимая красота таилась повсюду.  Сиф видел ее в грозовых барханах небес и темной стене самума; в далеких кедрах страны пурпура и в маленьких зеленых колючих кустах, от которых по весне нельзя было оттащить оголодавшего верблюда.  — Что есть красота? — с надеждой спрашивал он у матери.  — Это вся жизнь, — отвечала она.  Но юноша смутно чувствовал подвох в ее словах, потому что больше всего на свете матушка любила красоту человеческого тела..  Из-за этой уникальной красоты Кабиль не смог отдать свою единоутробную сестру Хабилю. Природное совершенство и пролитая кровь…  Художник вздохнул, уступил место охотнику, который взял копье и неторопливо отправился в сторону шорохов и вздохов, в темноту пустыни.     Солнце в своей первозданной наготе ещё спало, и ночной ветер уносил от охотника все запахи и шорохи пустыни. Песок струился под ногами, которые бесшумно скользили, словно не глядя, куда бегут. Кожа идущего отливала синим цветом ночи, но  глаза, похожие на две капли расплавленной меди, сияли, выискивая торный путь между барханов бескрайнего песчаного простора. Больше на этой земле не было никого и ничего. Человека словно породила сама пустыня, и он давно  стал ее безмолвным обитателем, соседом мерцающего звездным серебром ночного неба.  Где-то через час бег затормозился и Сиф начал медленный спуск по склону в темнеющую долину. Охотник петлял, чтобы песок не осыпался под ногами и не создавал шума. Со стороны могло показаться, что юноша следует невидимой глазу в темноте тропой, которая ведёт вниз, в самое царство  ночи и одиночества, да и сам он был плотью от плоти этого песка, ветра, теней,  холодной и голодной пустыни.   Среди серой мари намечающегося рассвета можно было различить только блеск глаз, шедший словно из самой глубины Бездны.  Но охотник точно знал, что там, в чахлой траве оазиса, живет стадо серых коз, и песок, налипший на их грязную шерсть, уже звучал таким близким и будоражащим слух шорохом. В этом мире не было имён и слов. Бескрайняя пустыня давно стёрла саму память. Утро затопляло ее светом солнца, ночь обдувала ветрами. В этом месте никогда не было времени и дыхания. А песок все скользил и скользил под ногами ищущего добычу; песок оранжевый, лимонный, цвета охры, белый, искристый, легкий и неподвижный, безучастный и безвременный. Песок, не имеющий памяти. Песок нового витка жизни… *** Охота оказалась удачной.  Очень скоро Сиф сел на вершину небольшой дюны и вознёс в небо благодарность тому, кто, по словам его отца, оказал тысячу милостей этому миру и всем живущим  на практически испепелённой праотцами планете.  Затем охотник опустил глаза на добычу и с чувством произнёс — Отец учит меня довольствоваться малым. Мне не нужно более одной козы. Я не хочу повторить судьбу братьев, и пусть я не потомок нефелимов, зато мой род даст начало новой жизни на этой земле. А падшие должны уйти. Их эпоха умерла, а моя началась… День Сиф встретил на горе  Касьюн, в пещере близ того места, где не поделили любовь и жизнь два его несчастных брата…  ***   — Нам тоже бутерброд, — громко потребовали близнецы у проходившей мимо с тележкой стюардессы. И, конечно, разбудив своими криками отца.   — Сэндвич, господа, — важно поправил мальчишек Ян. Темные глаза вдруг демонски сверкнули: — Абрам Абрамович! Мои вам соболезнования! Говорят, померла у Вас теща? Какая была женщина… эх! Сердце? Нет! А шо? Подавилась бутербродом с чёрной икрой? Ах! Какая красивая смерть! — начальник особого отдела громко засмеялся своей собственной шутке, распугав недовольно сидящих сзади шейхов… Глотнув чаю и немного успокоившись, полковник продолжил: —  Наверное, даже сегодня можно увидеть  «Пещеру крови» («Магарат ад-Дам»), как раз недалеко от Дамаска…  Авеля и прикопали там же, недалеко в Сук Вали Барада. Первым мучеником объявили… красавцы! А на самом деле парни, «… в то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим…»! Книга Еноха гласит! Это вам «не фунт изюма»!  — Какие исполины, Ян? — любопытный Павел даже отвлёкся от бутерброда… — Так из прежних людей; нефелимы Семиаз с Азазелем! Старая четвёртая эпоха закончилась, как водится, войной, пятая только начиналась, вот кто остался — тот и выживал, как мог… Двести здоровых мужиков, да на жаре … хехе. Вот вам и сказки, про ветхозаветных патриархов!  Ян замолчал на минуту… Близнецы озадаченно жевали, пытаясь осмыслить свалившиеся на них откровения. Или «осваивая» бутерброды? — А ищееее? — чавкая, вставил просьбу Павел. — А что ещё? Могил много, уж точно больше, чем трупов. На реке Авали среди ливанских кедров ещё одна «альтернативная» могила Авеля. В Йемене и Афганистане по могиле Каина; в Хевроне совместная могила Адама и Евы; там же якобы прикопали Авраама, Исаака и Иакова… Люди любят придумывать достопримечательности! Да и Сиф, говорят, упокоился в израильском Ашерете!  — А на самом деле?  — А на самом деле, кто там знает, куда делись старые кости! Ты прожуй, мыслитель, подавишься!  — А зачем нам в Аравию?  — Так интересно же, на настоящие древности глянуть… Могила Евы… Эх, какая девка была, — Ян тяжело вздохнул и прикрыл хитрющие глаза.   ***   До недавнего времени про Саудовскую Аравию знали мало, да и теперь она остаётся достаточно закрытой обладательницей неисчислимых полезных ископаемых. Эта страна владеет  не только газом  и нефтью, но и невероятными по своей исторической значимости артефактами.  Именно в Мекке Бог повелел Адаму построить Каабу. В  Медине  стоит мечеть пророка Мухаммада, заложенная ещё при его жизни и там же смотрит на правоверных зелёный купол его гробницы.   Теперь турист может увидеть набатейскую Хегру, чьи камни помнят пророка Мафусаила и мистический Аль-Наслаа, разрубленный пополам мечом нефелимов…. Но мало кто знает, что и «бабушка Хава», мистическая мать всех ныне живущих — Ева, похоронена в Джидде. Да и само слово «джидда» переводится, как «бабушка». Ежегодно паломники приходят поклониться праматери  на старое кладбище. Теперь - плоской дыре, залитой бетоном в 1928 году. Юный король Фейсал повелел уничтожить место ее покоя. Ведь по преданию, именно там началась пятая эпоха и там она закончится….       —————— 1. Наш самолет летит над пустыней Руб-эль-Хали, которая занимает площадь на 1000 километров в длину и 500 километров в ширину на территориях сразу четырех государств – Саудовской Аравии, Омана, Йемена и Объединенных Арабских Эмиратов. (Англ)