Хроники Особого отдела - 2

Хроники Особого отдела — 2. Глава 4.2. Кто на что способен. 27 апреля 1979 года около часа дня к готической паперти часовни, действующей с 1750 года и принадлежащей дворцовому комплексу Зауэр, подъехал Rolls-Royce Camargue. Несмотря на уникальность роскошного отеля, построенного в стиле Бидермайер, старые плиты подъездной аллеи не каждый день могли похвастаться таким, слегка шуршащим покрышками гостем. Хозяин машины, видимо решив познакомиться с круглой монументальной пластикой часовни, не доехал до отеля и остановился у арки перед входом. Открылись двери. Из салона вышли двое. Первый был среднего роста, плотный, с красным обветренным лицом и темными мешками под глазами, выдававшими то ли человека с заболеванием почек, то ли просто уставшего от бессонных ночей и работы. Несмотря на болезненный вид, в каждом его движении издалека были видны привычка повелевать и снисхождение к окружающим… двуногим-прямоходящим. Второй, невысокого роста, жилистый и крепкий, был в хорошей спортивной форме, но, подражая своему спутнику, слегка сутулился. Насмешливая улыбка, не исчезающая последние двадцать лет, сформировала складки вокруг рта, и теперь даже светившиеся умом глаза не могли стереть впечатление: что-то не так в этом лице. Ощущалось в нем что-то необыкновенно хитрое, лисье… пугающее. — Я хотел бы отнять у вас десять драгоценных минут, сэр, — сложилась в просьбу лисья улыбка. — Десять минут? Генри, да пройдёт больше часа, прежде чем наша беседа вольется в нужное Вам русло, затем еще час вы будете медленно подплывать к цели, и я даю еще минут сорок на составленный вами многоступенчатый вопрос. Сообщив данную информацию собеседнику, болезненного вида господин открыл дверь авто и глубоко уселся на кожаное сиденье, оставив снаружи длинные худые ноги. — Ну что вы, у нас первое заседание в шестнадцать тридцать, а я не настолько бессердечен, чтобы не позволить вам отдохнуть и переодеться. — А пообедать? Мой дорогой, вкусно пообедать — это самое важное в нашей профессии. Как говорил любимый мной Эркюль Пуаро, «серые клеточки надо питать». Я всегда придерживаюсь этой доктрины. А потому смелее, мой ответственный друг. Итак, ваш вопрос… Собеседник сделал несколько шагов от машины и глубоко вздохнул. В этом волшебном уголке, хоть и созданном когда-то очень давно руками трудолюбивого садовода, было очень сложно направить свои мысли в нужное русло и сформулировать речь таким образом, чтобы сидящий в машине господин понял его и… согласился. Дорожка, засыпанная крупным речным песком, приятно шуршала, а струи недавно включенного фонтана невесомой пылью опускались в мраморные чаши, создавая гармонию окружающему миру. Человек посмотрел вперёд и увидел зигзаги тропинки английского парка, которая уже через каких-то пятьсот метров подводила к парадному подъезду отеля. Еще один глубокий глоток воздуха. — Мистер Рокфеллер я предлагаю вам пройтись… до обеда! Из машины захохотали: — Мой милый Генри, ты неисправим! Впрочем, это не самый большой недостаток! Ты прав. Пройдемся. Два господина медленно шли, вдыхая полной грудью ароматы весны. Осталась позади старая часовня, с ее слабым мерцанием затерянных во тьме свечей, посвященных ликам святых. Впереди их ждали запахи духов, которые ранней весной заменяли нежное благоухание растущих роз, и музыка, приветствующая гостей. Дорожка вела мимо оранжереи. Сквозь стекла были видны широкие простыни плотной белой пленки, словно саваном укрывавшей нежные тропические ростки.. — Я слышал, вы посетили Афганистан, — наконец приступил к основной части беседы мистер Генри Киссенджер. Собеседник остановился. — А у вас есть мужество, чтобы говорить со мной о подобном!? Я потратил много сил, неоднократно впадал в гнев, и даже был в ярости от своего бессилия. Трудно, очень трудно, мой дорогой друг, быть жертвой обстоятельств. Но еще страшнее стать жертвой времени. И я дал себе слово — клятву, которая привела меня в то забытое богом место. — Я слышал, что это была не только клятва, — осторожно вставил Киссенджер. — Вы ведь добились своего? — Вероятнее сказать, купил. Когда клятва дана, а цель близка, то быстро гаснет энтузиазм, нетерпение проходит, и мозг начинает думать. — Вы уверены в результате? — В наше время, дорогой Генри, нельзя быть уверенным даже в собственном имени. Но я почти не сомневаюсь — меня не обманули! А о чем мы говорим? — глаза Дэвида Рокфеллера таинственно заблестели. Пятидесятитрехлетний, наделенный железным здоровьем и уверенно стоящий на ногах в мире бизнеса, Киссенджер вздрогнул. — Мне бы тоже не помешала подобная клятва. Если время неумолимо уходит, а расстояние, разделяющее человека от момента рождения до момента исчезновения, так быстро сокращается… и через мгновение ты оказываешься лицом к лицу с неизбежностью. Может, как-то немного продлить путь? — Вам не кажется, милый мой Генри, что вы просите о невозможном весьма больного человека? Я лишь предположил, как продлить свой путь, потом удовлетворено думал: «Я избран!» Но теперь, когда ко мне вернулась прежняя рассудительность, то, с горечью оглянувшись, я говорю: «Я проклят!» — Но вы при этом не сомневаетесь в результате! — К сожалению, нет… И я дам вам адрес. Но не говорите потом, что «мудрость не в седых волосах, они говорят только о старости». *** Преподобный Гавриил Самтаврийский (Ургебадзе), в апреле 1979 года с амвона полуразрушенного храма недалеко от Тбилиси произнёс: «Шут погубит Украину!». Данный факт был зафиксирован старшим лейтенантом ГБ Грузинской ССР, протоиереем Мирианом Алибегашвили в своем донесении. *** Если в мае вместо солнца с самого утра льет потоками холодный осенний дождь, грозящий перейти в снег; если под ногами вместо зелёной травки чёрное месиво из вылезшего на асфальт перегноя; если вместо запахов кофе из кухни тянет сортиром — то стоит ли ждать приятных перспектив от начинающегося дня? Особенно если этот день воскресный, а тебя разбудили вопли малолетних преступников, по какой-то причине не отправленных на каторгу… то есть в школу! Только не совсем принятое в обществе поминание Святой Троицы позволило Борису оторвать голову от подушки. Рядом, тихо матерясь, испытывала те же чувства его внезапно сильно беременная жена. Субботние посиделки с Яном у камина как всегда закончились для четы Кесслеровых утренней головной болью, по крайней мере для одного из супругов. Только через час, после ударной дозы аспирина, трёх чашек кофе и рассола, выпитого из пустой серединки надкусанного соленого бочкового огурца, Борис смог без боязни сфокусировать взгляд. Взгляд, впрочем, уперся в зеркало и ничего доброго там не обнаружил. Зеркало мрачно транслировало фильм ужасов и сменить канал отказывалось. Память то ли еще не очнулась от алкогольной комы, то ли наоборот, проснулась и злостно дезертировала, так что воспоминаний о вечернем веселье как-то не всплывало. Вялым кивком головы он поблагодарил безупречно выбритого Телицына и побрел по бесконечному коридору в гостиную, где-то в глубине души смутно подозревая наличие в этом общем для всех жильцов помещении некоего гнусного сюрприза, явно уготованного персонально ему злодейкой судьбой. «Мойры сплели сеть!»— откуда-то из глубин сознания всплыла мрачноватая фраза. «Ян, мать его..», — вздрогнув, вспомнил Борис. Предчувствия историка по образованию и белого мага (пусть и дилетанта!) по рождению редко обманывали его. Но мужчине положено иметь самообладание и отважно встречать удары судьбы, и Борис мужественно двигался к неотвратимому. Он даже смог донести, не расплескав, кофе и шлепнуться на диван, прежде чем его настиг немилосердный рок. Рок явился в лице Ильи, держащего в руках список покупок. Слегка выпученные глаза носителя этой важной бумаги выдавали крайнюю степень озабоченности. — Ты еще не готов?! Такое пожелание доброго утра настораживало. Впрочем, ответа посланец судьбы и не ждал. Похоже, ему было не до того. — Одевайся, времени в обрез, билеты на завтра, а купить надо чертову дюжину барахла! Этот вопрос навевал еще менее радужные мысли. Сделав осторожный глоток из чашки, Борис близоруко сощурился и произнёс: — А куда билеты? — На кудыкину гору! Куда! Туда! Хрен поймёт куда! Это ты у нас мечтаешь о заборе! — Заборе? — Да не помню я! Заборе, анкоре… Ты же развалины любишь! Сознание резко вернулось вместе с памятью, и веселые субботние посиделки превратились в ночной кошмар! *** Учитывая традиционную погоду на островах, лондонскую сырость и, внезапно, возникшую общую мерзлявость сотрудников Особого отдела, вечерами Борис Евгеньевич разжигал камин. Со временем это превратилось в своеобразный ритуал. Для оного имелось все необходимое: огонь (камин), жрецы (и еда была вкусная!) и регулярные возлияния «на алтарь». Бар с напитками переехал из столовой в гостиную и в зависимости от длительности вечерних посиделок пополнялся. На регулярной основе. В эти выходные праздновали недавно прошедшую Вальпургиеву ночь. Праздник был значимый, нечистая сила все-таки, это вам не баран чихнул! Во время оного не то что не осуждалось, а даже требовалось петь, гадать, шуметь и… да-да, совершать возлияния. Соратники принялись за изгнание нечистой силы с похвальным энтузиазмом. Выпив за здоровье Ксении, кота, пса и близнецов, мужское население расслабилось окончательно и, уже размышляло перейти к чествованию друг друга, как вмешалась Маша. — У нас давно не было сказок, — произнесла она, оторвавшись от толстенной книги Вазари с цветными иллюстрациями. — Ян, ты же мастер рассказывать сказки. Совместными усилиями дружного коллектива недавно приобщенный к распитию виски (вместо водки), Илья вздрогнул. Сказки Яна никогда не доводили до добра. Несмотря на умиротворяющее действие односолодового напитка, богатырь поежился. Он сгреб с тарелки кусок сыра, остатки изюма, предложив другую кандидатуру: — Маш, а может ты? Учишься, учишься, читаешь и молчишь. Поделись знаниями. — Я хотела послушать. Совершенно не понимаю, что вам рассказать, — вдруг начала бубнить студентка в легкой панике. Энтузиастка познания совершенно не учла всемирного закона «Инициатива имеет инициатора», закон, не признанный наукой, но тем не менее срабатывающий постоянно. Сработал он и на сей раз. — Ой, да ладно тебе! — Ян фыркнул. — Что читаешь, о том и расскажи. Обсудим. Маша кашлянула и поняла, что раз покоя не дадут, лучше подчиниться. — Я читаю про картину Караваджо, которая провисела в Ватикане всего два дня. — Такая неудачная? — заинтересованно спросила Танюша. — Да как сказать! — захохотал, щедро разливая напитки по стаканам, Ян. — Отличная сказка. Вещай. Мне интересно твое исполнение! Проклиная свое любопытство, Маша начала. — Целый год по заказу самого Папы известный, но не сговорчивый художник Микеланджело Меризи да Караваджо писал свою «Мадонна со змеей и Святая Анна» (Мадонна Палафреньери). Взяв с церковников залог, он не торопился с картиной, хоть Ватикан уже подготовил место для полотна. Окончательно разругавшись с генеральным секретарем понтифика по поводу сюжета и расположения фигур на холсте, живописец за полтора месяца до срока окончания контракта изобразил обнаженного и не обрезанного Христа (далеко не в младенческом возрасте) и Деву Марию с лицом проститутки Элен, с которой сожительствовал. Картина была сдана. Деньги получены. Обман открылся на вторые сутки. Ухмыляющийся художник улепетывал из Рима. Картину, естественно, со скандалом сняли. — И выбросили? — с некоторым ужасом спросила Танюша. — Нет. Она хранилась с тех пор в запасниках. Сейчас выставлена в Галерее Боргезе. Общество молчало. — Какой мужик, а? - восхищенно поднял «за здоровье» свой тумблер Ян. (1)(Название стакана для употребления виски). — А потом что? — заинтересовался цветом жидкости Петр. (Павел тем временем аккуратно макал палец в стакан отвернувшегося отца, пробуя напиток). — Что потом? Потом его в пьяной драке в кабаке пырнули. Святые отцы — всегда молодцы! Кстати, нашего скоро ждать надо. Борь, вы там с мистером Сомсом пару комнаток ему подберите. Ну как он любит, с запахом, хе…. И Ян захрюкал от только ему понятной шутки. *** Получив от шефа настолько исчерпывающую информацию, общество некоторое время молчало. Весть о приезде Василия Ивановича не то чтобы удивила, но внесла в привыкшее к размеренному образу жизни большое семейство Яна некоторое замешательство. Илья, будучи ответственным отцом и мужем, вообще страшно боялся перемен и сейчас застыл памятником самому себе, размышляя о грядущих изменениях. Танечка с восторженным ужасом округлила глаза и перешла на шепот, сопровождавшийся некими жестами рук, от которых в памяти у Ксении всплыли духанщики с базаров Каира. — Мистерррр Сомс у нас счастливец! — Олладий целиком вылез из стены. Мрак рыкнул. Телицын перекрестил господина из Туллокгорма. Последний вздрогнул, а из бутылки исчезла приблизительно одна четвёртая содержимого. Словом, народ был при деле. Борис посмотрел на хищный прищур Яна, который по идее должен был внушать трепет и страх у подчиненных, но почему-то не внушал, и решил высказаться: — Наш святой отец приедет работать. И мы будем помогать ему. Вокруг религии столько тайн. Мне кажется Ватикан — главный зачинщик всех беспорядков в мире. Хотя мне ближе старые развалины, древние боги и города.. — Супер! — Ян хлопнул себя по коленям. — Даже уговаривать не надо! Мне тут очередная заявочка пришла на встречу с древними … эээ, камнями. Кесслер, ты слышал про Ангкор? *** Выслушав начальство и смирившись с неизбежной командировкой, штат сотрудников решил закруглить возлияния и тихо расползся по спальням. Во втором часу ночи Ксения смогла поднять с кресла оставшегося в одиночестве и потерявшего способность к передвижению мужа. Глупо улыбаясь, белобрысый фриц не смог удержаться в вертикальном положении и стал заваливаться на жену. Хватательный рефлекс хозяйки обиженной на жизнь паучихи сработал, хотя первой промелькнула мысль о пистолете — сидел, разговаривал, упал…. А там посмотрим, что в объяснительной писать! Разум возобладал, и, жена осторожно избавив горемыку от пустой бутылки, приняла волевое решение. Не будить. Дотащить до кровати. Прошипев: «Борис проснись!», — она встряхнула бессознательное тело. Кесслер открыл рот (но не глаза!) и начал самостоятельно передвигаться. Как он при этом ни на что не наткнулся – загадка, ведомая лишь богам и любителям горячительных напитков. Уже лежа Ксения посмотрела на безмятежно сопящего мужа: « В конце концов, он поедет не один, а с Яном. Не первая и не последняя командировка. А она пока пройдется по магазинам. Машу надо одеть. Ребенок похож не на студентку, а на заумного цыплёнка!» *** Сорок лет прошло со времени начала странного конфликта, продлившегося всего месяц и унесшего (с учетом потерь мирного населения) более 50 тысяч человек. Начавшись в феврале — в конце марта «первая социалистическая война» так же странно, как началась — завершилась. В небе не летали истребители. Не взрывались на минах корабли. Только наземная операция: пехота, танки, артиллерия… И как результат, десятки тысяч искалеченных судеб. Месяц ада и крови. Кто? Зачем? Почему? 17 февраля 1979 года, Народно-Освободительная Армия Китая, без объявления войны, нарушила государственную границу Вьетнама. Началось вторжение. Война продолжалась месяц, с захватом городов, их разграблением и тысячами погибших с обеих сторон. Так Дэн Сяопин вмешался в кампучийско-вьетнамский конфликт. Китай и СССР после боев за остров Даманский в это время были в напряженных отношениях. Вьетнаму победить помогал СССР. Кампучию поддерживал Китай. 7 января был взят Пнопмень. Главой страны стал Хенг Самрин. Пол Пот, несмотря на поддержку «китайского брата» , был свергнут. «Красные кхмеры» — разбиты и рассеяны по стране. Из Вьетнама в 1978 году изгнана вся китайская диаспора. Более полумиллиона человек. Как тут не вмешаться?! Но за две недели тяжелейших боев регулярным китайским войскам удалось продвинуться только на 50 км. Наконец, ценой невероятных потерь, взяты и стерты с лица земли маленькие провинциальные городки Лаокай и Каобанг. Потеряв 60 тысяч пехоты, китайцы захватили город Лангшон. Путь на Ханой открыт. Осталось ничтожное по современным меркам расстояние - 141 км. Но 5 марта во Вьетнаме объявлена тотальная мобилизация. Вернули части из Кампучии. Вдоль границы с Маньчжурией Советский Союз развернул армию в 250 тысяч человек. Авиационная поддержка состояла из 600 бомбардировщиков и 380 истребителей. 17 марта КНР заявил, что «Вьетнаму преподан хороший урок», вывел все войска и объявил об окончании конфликта. С мая по сентябрь в Кампучии ( пока туда не вернулись регулярные части Социалистического Вьетнама) направленные КНР хорошо оснащенные группы военных специалистов (численностью до 35 тысяч человек) целенаправленно разрушали и грабили таинственный город Ангкор-Ват. Странная, непонятная, труднобъяснимая война, позволившая временно прекратить экспансию Вьетнама в Кампучию. И что искал (или нашел?) Китай в каменных джунглях заброшенного города!?