Хроники Особого отдела - 2

Хроники Особого отдела — 2. Глава 4.5. Кто на что способен.   Путешественники плавно  приземлились в Хошимине и были препровождены местными товарищами в удивительно приличный отель с гордым названием: Hilton. Saigon. — А причем тут Сайгон? — поинтересовался  молчавший всю дорогу Илья.  — Вывеску снять забыли, — буркнул Ян в ожидании еды.  Последний час они  сидели на открытой террасе и задыхались от нестерпимой жары. В помещении крутил свои лопасти вентилятор, но от этого становилось только хуже. Ждали ужин.  Наполнявший легкие  жаром духового шкафа воздух был не в состоянии удовлетворить организмы приезжих кислородом. Есть не хотелось совершенно. Хотелось спрятаться и лежать пластом в попытке дождаться ночи. Но начальник сказал: «Хочу есть» - и  никто не стал сопротивляться… Город, построенный во французском колониальном стиле, с удивительными для Индокитая широкими бульварами и впадающими в них узкими улочками, даже издали похожими на трущобы,  был пропитан запахами неведомых пряностей, гниющего мяса. Экзотический аромат пикантно дополнялся «благоуханием» сточных канав с активно плавающими в них змеями. В ручье напротив балкона, например, мирно покоился полуразложившийся труп кошки, всем своим видом подчеркивая мысль о конечности жизни. Все это разнообразие поджаривалось на медленном огне - мир плавился под лучами раскаленного светила. Его безжалостные белые лучи, казалось, просвечивали все: зыбкую зелень, тонкую одежду, веки закрытых глаз… Где-то внизу, с высунутым до гланд языком, с которого беспрерывно бежала липкая слюна, переползал  от куста к кусту в поисках кусочка прохлады несчастный Мрак. С росших рядом с гостиничным комплексом платанов кричали, надрываясь, цикады, размером превышавшие суповую тарелку. Температура в тени стремилась к сорока градусам по Цельсию.  Время ожидания тоже стремилось. К бесконечности. Наконец, бойкий вьетнамский коммунист, по имени Кыонг, самолично принёс большую емкость, в которой булькало и скрипело свежеприготовленное блюдо.  — Традиционный вьетнамский карри-суп, — с гордостью сказал практически не запыхавшийся обладатель зеленой гимнастерки, кепки и огромных красных звёзд, горделиво сияющих на головном уборе и по обеим сторонам груди. Даже искренне продолжавший верить в светлое будущее Илья решил, что звезд слишком много  и это перебор.  Открыли крышку. Гости позеленели. Суп был сделан на кокосовом молоке с невероятно вонючими и почему-то напоминающими тухлую селедку специями. Разлили. Тошнотворный запах мгновенно перекрыл впечатление от дикой жары, взамен одарив новым: жуткий «аромат» заполнил веранду, вцепился в горло каждого путешественника и споро заполз внутрь, не давая вздохнуть. Желающих попробовать «супчик» как-то не нашлось. Гости молча смотрели на дивное кушанье, словно опасаясь: желто-зеленая масса вот-вот выползет из кастрюльки и примется поедать всех вокруг. Как хищный инопланетянин из ужастика. Товарищ Кыонг первым храбро взял тарелку и, решив, что советские братья просто стесняются и застыли в восхищении, набрал побольше варева и, наполнив судок, доверчиво протянул его Яну.  «Аромат» усилился. Из кастрюльки показалась небольшая зеленая куриная лапка со сморщенной старческой кожей и «когтиками»…  О динозаврах команда знала совсем немного, но отчего-то при виде этого «мяса» большинство гостей осенила мысль… Им подали ископаемое. Несчастный динозавр тысячелетия покоился где-то в болоте, а потом его мумифицированное тело случайно обнаружили, выкопали – и вот, супчик… Даже несгибаемый начальник впечатлился до потери аппетита. Почти. Ян положил ложку.  — Tôi muốn cơm, gà xoài chiên và salad nấm! Ngay lập tức! Nếu bạn không mang nó ngay bây giờ, tôi sẽ bắn bạn! Điều đó có rõ ràng không? (1. Я хочу рис, жареную курицу с салатом из манго и грибами! Немедленно! Если ты не принесешь это сейчас, я тебя пристрелю! Это ясно?) (вьет.) Носитель множества красных звезд удивленно моргнул глазами и, как по мановению волшебной палочки, исчез.  Вместо обидчивого коммуниста (впрочем не забывшего прихватить традиционный вьетнамский карри-суп), через три минуты появилась маленькая официантка в строгом синем платье и аккуратном белом переднике.  — Dans cinq minutes, tout sera prêt, Monsieur! (2. Через пять минут все будет готово, господин) (франц.). Вместе с «супчиком», исчезнувшим со стола, испарились и порожденные им миазмы — до следующей порции еды.  Благодаря стараниям грозного начальника поели вполне сносно.  Ян расслабился и, не найдя чем бы таким запить обед, предложил. — Пошли-ка искупаемся! Где тут наш «сильный» проводник? (3. Кыонг в переводе с вьетнамского «сильный»)  — Очень грязное море…— с некоторым сомнением в голосе сказал Борис. — Так мы не у берега! Я дизентерию подхватить не хочу! — возмущению полковника не было границ. — Катер, не катер, а джонку пусть нам предоставят. Это же Южно —Китайское море, лучшее, что я знаю  после пляжей Мексики и Хайнаня.  — Хайнань — это где? — в образовательных целях поинтересовался отец Василий.  — В Китае, — тут же последовал лаконичный ответ начальства. — Там холера, малярия и местами чума, но море… чмок!  *** Джонка ждала туристов, и уже через час в сопровождении деятельного товарища Кыонга, компания нырнула в теплую прозрачную воду у края рифа. Был отлив, и глубина не составляла и трех метров.  Погрузившись в сияющую, синюю, фантастически приятную жидкость, Борис испытал непередаваемые ощущения: освеженное тело пришло в гармонию с окружающим миром, стало бархатным от обволакивающей его маслянисто - нежной прелести и … расслабившись, затихло. Море само держало его на поверхности прохладно-прекрасными, нежными и любящими ладонями. Кесслер медитировал между небом и океаном. Бесконечная бирюза моря вокруг – и беспредельная лазурь неба. Блаженная истома охватила его.  Рядом фыркали от счастья Илья и Мрак. Нырнув, Ян исчез, а товарищ Кыонг начал крутить головой и даже  минут через десять обреченно снял кепку… Отец Василий, неторопливо раздеваясь, сочувственно посмотрел на отважного вьетнамца и понятливо положил ладонь ему на плечо: — Не бойся, не потонет…  Ян появился через двадцать минут и бодро сообщил: — А вон там китенок на отмели застрял. Живой еще. Мать его зовёт. Подохнет, канеш. Прилива не дождется. Поплыли посмотрим!  — Почему не дождется?! — возмутился,  рассмотрев невезучую тушку, Илья. — Прилив через два часа, он в воде почти целиком.  — А вон смотри джонки. Сейчас его на мясо разделают, — парировал практичный начальник.  — Так он же живой, — ахнул Борис. *** Так сказочно начавшийся вечер заканчивался свинцовой оскоминой во рту. Почему-то всем было жалко невезучего млекопитающего. Истошно кричала китиха… Джонка плавно возвращалась в порт. Внезапно вьетнамцы прибавили ход. Лодка дернулась и зачерпнула воды.  — Có một cơn bão đang đến, thật kỳ lạ… Chúng ta cần nhanh lên, — удивленно сказал проводник. Мельтешащие вокруг джонки, спешащие на промысел, тоже быстро разворачивались. (4. Надвигается буря, это странно… Нам нужно поторопиться. (Вьет)) *** 25 июня 1979 года тропический шторм «Калонг», за сутки с момента своего рождения в Тихом океане  внезапно усилился до супертайфуна, свернул на юг и благодаря северному ветру ожидаемо  смог достичь побережья в районе Сайгона.  Максимальная скорость ветра составила до 240 км/ч. Снимки показали, что его сила достигла 5,6 баллов. (Самый сильный тайфун в этих местах «Хагибис» накроет Хошимин в 2019 году). Жертв не было. Интересен факт,  отмеченный сразу в трех центральных газетах Социалистической Республики Вьетнам: Нян Зан (или «Народ» от 26 июня 1979 года, второй разворот, третья колонка); Сай Гон Гияи Фонг (или «Свободный Сайгон» от 26 июня 1979 год, первый разворот, центральная статья); Тиен Фонг (или «Авангард» от 26 июня 1979 года, первый разворот, центральная статья) Описывая природный катаклизм, уважаемые издания, в частности, отметили, что вьетнамскими товарищами в самый последний момент удалось спасти группу советских коммунистов, прибывших по делам партии в страну и решивших осмотреть местные достопримечательности, в том числе и  застрявшего на отмели небольшого кита.  Газета Тиен Фонг указала (абзацы шестой - восьмой), что прибывших сопровождала огромная чёрная собака невиданных в республике размеров… *** — А китенок то слез с отмели, — весело сообщил кампании Ян,  в четыре утра проснувшийся и нагло поднявший отряд с мокрых от духоты и испарений кроватей.  Сопровождающие, конечно,  порадовались  за счастливчика, но по их лицам было похоже, что в эту жуткую ночь в Хошимине спал один полковник.  У отеля снесло крышу, пальмы на берегу частично вырвало с корнями. В городе отсутствовало электричество, а  легкие  хижины на первой линии уплыли в океан.  — Дракон, конечно, будет не доволен. Но гадость в радость, — жизнерадостно и, как всегда, не понятно высказался начальник. — И где мой завтрак?!  *** Весьма устаревшее кресло, с небольшими не шарнирными и совсем неудобными колесиками, в выверенном  годами ритме двигалось в направлении дома с колоннами. Воздушные ванны, на которые хозяин поместья выделял неизменный час, заканчивались.  — Придется менять кресло, — вдруг произнёс обычно молчащий в это время инвалид. — Руммель, распорядись. Пусть снимут мерки. Главное, чтобы сиденье было как это. Что касается механизма, то время не стоит на месте и надо бежать впереди, если хочешь успеть в последний вагон… Наконец, усталый  слуга  остановил обветшавший механизм у аквариума. Каменный окунь открыл глаза.  — Главное — неизменность, — вздохнул хозяин кабинета. — Руммель, цвет надо сохранить и плед такой же.  Все распоряжения были отданы. Наступило время  кофе и размышлений.  *** Приблизившийся вечер заставил хозяина кабинета оторвать взгляд от фолианта, нестерпимо пахнущего плесенью, и посмотреть в окно, на закат солнца. Где-то далеко светило, наконец,  решило окунуться в океан. Старику нравилось ловить это мгновение, когда огромная горячая звезда, давшая ему жизнь, замирала на линии горизонта: чтобы затем внезапно уйти, опустив за собой занавес цвета ночи. В каких-то пяти-десяти минутах езды, внизу, под утесом, катились длинные волны засыпающего океана. Инвалиду подумалось, что есть все-таки где-то край света. Он даже позволил себе улыбнуться этим мыслям.   Затем вдали, где-то в анфиладе комнат, зазвонил телефон. Хозяин поморщился. Он по-прежнему плохо воспринимал все новое, шумное, быстрое, мешающее сосредоточиться и подумать, прежде чем дать ответ.  Почтительный Руммель принёс его.  — Только вам, — произнёс первую фразу за текущую неделю слуга.  — Надеюсь, я звоню не слишком поздно? — услышали хозяин и  жилец огромного аквариума.  — Конечно, нет, — господин в кресле на колесиках позволил себе повернуться. — Что-то случилось, мой дорогой друг? Вы ведь не стали бы звонить человеку ночью, только чтобы посмеяться над старостью? Я абсолютно точно старше… Но с удовольствием слушаю вас. Ведь информация наше все, не так ли? Каменный окунь шевельнул хвостом и уплыл в грот. Разговор прямоходящих был неинтересен. Жилец ждал утра, когда замечательный малиново - красный мотыль упадет в воду и, растворяясь в ней, наполнит аквариум чудесным запахом крови. *** Юрий Владимирович Андропов, возглавляя СССР, а перед этим весьма продолжительное время и  КГБ, тоже несомненно был одним из самых информированных людей своего века. Порядочность, исключительная тактичность, поражавшая всех окружавших, аналитический ум, уверенность в будущем коммунизма и безграничная преданность своей стране — вот главные качества этого удивительного человека.  Никогда не омраченная коррупцией вера в идеалы социализма столкнула его со страшной дилеммой мирового устройства. В 1979 году он с обреченностью пожилого и нездорового человека осознал, откуда и какая опасность грозит самому существованию не только СЭВ, но и его горячо любимой Родины.  А события, набирая обороты, развивались уже по библейскому сценарию. Кто-то умный и хитрый тщательно расставлял флажки вокруг большей части Евразии… Необходим был преемник, своеобразный Апостол, который мог бы смягчить скорый и болезненный удар.  После начала Афганской кампании пройдет менее двух лет, прежде чем осознание окончательного разгрома придет к нему, и Юрий Владимирович резко поменяет окружение и направление своей работы, ставя во главу угла международную проблематику.  Будучи уже подключенным к аппарату гемосорбции, он проводит  более 10 встреч  с заведующим отделом ЦК по вопросам социалистического лагеря Русаковым К.В. , не менее 5 встреч с заведующим международным отделом ЦК Пономаревым Б.Н., консультантом Арбатовым Г. А.  Активизирует работу с Рыжковым Н. И. и Долгих В. И.  Ищет преемника.  Неоднократно встречается с Горбачевым М.С.  Выбор узок. Расклад его не радует.  М.С. Горбачев между тем совершает многочисленные поездки по странам Западной Европы. Он посещает за неполный год Италию, Францию, ФРГ, Бельгию. Везде его встречают на самом высоком уровне. Есть сведения о встречах в Ватикане, с новым Папой (пан Войтыла упоминал о нем в своих проповедях, дважды, называя при этом «старым надежным другом»).  И больной уставший Андропов делает ошибку, поставив на молодого разговорчивого выходца из крестьян… Но разве был виноват Иисус, приближая к себе Иуду? Разве Иисус продал страну за тридцать жалких серебреников?  Есть еще один интересный факт. Тело Андропова было еще не в могиле, расклад сил в ЦК еще не был понятен, но снят с должности на вторые сутки после смерти Генерального секретаря руководитель представительства КГБ СССР при МВД Польской народной республики Павлов В.Г. Опытный разведчик, генерал-лейтенант. Кто срочно начал готовить польскую удобную площадку для демонтажа социализма? Никак не мертвый генсек! Горбачев в этот момент  срочно возвращается  из Варшавы (10 февраля).  И еще: известны слова Кароля Войтылы, интронизированного 22 октября 1978 года. Первого римского Папы не итальянца, понтификат которого по длительности уступает только апостолу Петру: «Старый друг на Востоке умер, второй пенсионер, вознесем же молитву за упокой обоих…» (сказано на утренней молитве 11 февраля 1984 года). *** Все-таки это был сложный и трудный для старого слуги день. Руммель, как и его хозяин, не любил перемен. Но сразу три события были явным перебором! Утро началось с приказа о смене еще совсем не старого (еще немецкого! каких-то тридцать лет!) инвалидного  кресла.  Затем, внезапный и потому резкий и грозный телефонный звонок.  И уже, почти в полночь — распоряжение о посещении кладбища.  Старые колеса, поскрипывая, перебирали мелкий белый гравий дорожки, которая светилась от маленьких фонарей, установленных по обеим сторонам, едва ли больше, чем от яркого серебряного света полного ночного светила.  Вот и решетка ворот.  — Оставь меня здесь на час, Руммель.  Уходя, старый слуга слышит: — Пусть мальчик останется со своей Астинь. Она давно только камень. Какой глупец! Подумать только: испортить отношения с Драконом из-за ребенка кита! Провидение? Надо думать! А так ли он глуп? Ну, мои дорогие — думаем, думаем….