Хроники Особого отдела - 2

Хроники Особого отдела — 2. Глава 4.7. Кто на что способен.   «Мы в город Изумрудный бредем дорогой нудной,  Осматривать развалины дорогою кривой Заветное желание исполним по дороге И, может быть, компания живой уйдет домой…» Сию не слишком бодрящую (мягко говоря!) песенку второй час насвистывал Ян, радостно похрюкивая от собственной интерпретации.  Мрачные взгляды команды демонстрировали, что конкретно эта песня им «строить и жить» ну никак не помогает. Да и не с чего было веселиться, честно говоря. Пейзаж вокруг царил весьма и весьма нерадостный. Холмы, обрамлявшие долину, чернели подтеками лиан и производили весьма мрачное впечатление. На многие километры вокруг простирался густой, загадочно молчаливый, мрачный тропический лес. Выцветшее от жары небо, ржаво — кровавый цвет земли и странно изогнутые голые стволы, блестевшие на фоне лиан давно сгнившими костями, исполняли свой бесконечный танец вокруг идущих в неизвестность людей.  Отряд регулярно поскальзывался и спотыкался, ступая по сырому ковру из гнилых опавших листьев.   Вдобавок, к патологической радости представителя власти и ужасу его спутников, над тропой безликими символами близкой смерти то и дело торчали-нависали тонкие лески растяжек. Словом, до преисподней эти джунгли не дотягивали, но за преддверие ада сошли бы запросто! С Данте, правда, компании путников не повезло… Впереди всех бегущий странной иноходью Мрак,  притормаживал и предупредительно  рыкал на них.  А Ян препятствия просто перепрыгивал, вновь и вновь начиная единственный куплет переделанной им песни.  Остальные,  цепенея, останавливались перед каждой новой преградой, каждый раз размышляя: переступить или обезвредить опасное препятствие… Часов через пять «дивного путешествия» команда настолько вымоталась, что перестав тормозить перед противопехотными минами, безнадежно брела за скачущим авантюристом. Но даже такому времяпрепровождению когда-нибудь приходит конец. Собравшееся спать солнце окрасило холмы охрой. Свежая кора на деревьях розовыми оттенками стала напоминать  куски сырого свиного, недавно порубленного на котлеты мяса (наверное, на глаза каким-то образом влиял злобно урчащий желудок), а впереди показалась полянка с неким сооружением, напоминающим хижину.  — Что там такое? — несмотря на резь и мелькавшие «мушки» в усталых глазах, смог спросить Борис. — Домик, — словно о старом знакомом сообщил Ян.  — Дворец в стиле красных кхмеров, — буркнул отец Василий. На этом обсуждение сооружения было завершено.  Отряд молча подполз к стогу полусгнившей древесины, мятой кучкой осев у входа. Глаза - единственное, что еще было в состоянии двигаться быстро в уставших организмах - активировались, изучая представшее их взору помещение. Обстановка внутри роскошью и уютом не поражала. Внутри каморки стояли две деревянные скользкие от плесени койки, видимо, украденные в незапамятные времена из какого-нибудь концлагеря… Напротив помещался выложенный из гладких камешков круг. И… все. — Сегодня нас будет на одного больше, — бодро сообщил начальник особого отдела. — Илья, давай приберись. Остальные, приготовьте очаг, что ли. Борис скептически осмотрел белеющий на полу кружок и поднял близорукий взор на полковника.  — Да не здесь, дурни! С кем связался! — хмыкнул Ян и исчез под пологом  мрачного леса.  *** Через час он вернулся. Мрак, пыхтя, бросил перед хижиной четырёх жирных фазанов, которые тут же были закатаны в глину и зарыты. Накидав на могилку дров, Ян сел на корточки, решив помедитировать. Пламя тихонько затанцевало над потрескивающими ветками, негустой дымок вился в сыром воздухе, отгоняя разочарованное комарье. А путешественники уселись в круг — ждать, периодически вздыхая и посматривая на кривую палку в руке предводителя, который даже не думал откапывать «усопших». Темнота потихоньку наползала на лагерь, подбираясь к костру… — Мы идем в затерянный в джунглях город, — ни с того ни с сего нарушил тишину ночи  энергичный полковник. — Борис, ты у нас энциклопедист, вещай. Кесслер вздрогнул. Отец Василий перекрестился. Илья вздохнул. В свете загорающихся звёзд из изнанки мира, почти целиком выплыл любознательный и готовый слушать Олладий. Борис устало прикрыв глаза и начал: — Об огромном  городе в джунглях Европа узнала только в XIX веке от французов. Считают, что его построили между IX и XI веками смелые маленькие кхмеры, которые при помощи слонов таскали и пилили камень, нанося на него удивительно четкие узоры. Город вырос  буквально за столетие и, учитывая количество построенного, был населен миллионом человек. Это официальная теория.  Но некий дотошный историк Грисби (английский), роясь в картах, обратил внимание на то, что самый главный комплекс — Ангкор Ват —является земной проекцией созвездия Дракона, в том положении, в котором звезды находились более 10 тысяч лет назад. Сами постройки превосходят своими размерами не только Тадж - Махал, но и все соборы Европы. Более того, в зданиях каменных блоков много больше, чем в пирамиде Хеопса… На искусственном острове, среди болот, непоколебимо стоит храм. Он давно должен был разрушиться из-за подземных вод, но здание весом в 500 тонн стоит на лотерите — вечном камне, положенном на утрамбованный песчаник! Это грунт во много раз прочнее бетона! Никто из ныне живущих не в состоянии воссоздать подобное!  Невероятные барельефы, будто созданные лазером и скрепленные железными скобами, огромные, отшлифованные до мраморного блеска каменные блоки, что это? Кто их мог создать? Неужели маленький народ под предводительством прокаженного царя?  Кому и зачем нужны были  гигантские дверные проемы? Они рассчитаны на существ высотой более двух метров. Для богов? Может быть, объединившиеся Брахма, Вишну и Шива создали город Мира?  Есть предположение, что абсолютное большинство фресок было покрыто тонкими листами золотой фольги. Упоминание о золотом городе есть даже в Библии…  — Ну вот, что научился Борька шпрехать, так научился, — отец Василий услышал родное слово и очнулся от бдения перед костром. — Хорошо сказываешь, фриц! Ян, мы сегодня как - есть будем или в планах только духовная пища?  — Рано еще! Илюх, а я могу слегка добавить! Святоше-то нашему все по Писанию надо… Дык и в Писании есть град под созвездием Дракона! Шумеры обозвали. В честь Матери-драконихи Тиамат, которую победил Мардук, будь он неладен… — Машина сказка, — прошептал удивленный Кесслер.  — Да! Вечно стерегущий землю  от нагов Дракон!  Ян встал и быстро разворошил угли, открыв оголодавшим путешественникам четыре глиняных шара. Запах от птичек шел упоительный, и все лекции были немедленно отложены – ну как тут как говорить, когда организм активировал поедательный рефлекс? — Ну, ребят, налетаем, соль в мешке не забудьте. И учтите: одна четвёртая от каждого для Мрака, он охотник, ему и добыча!  *** Поели. Ян тщательно вытер руки о шкуру пса и, хитро прищурясь, обратился к постоянно молчащему Илье: — Илюш, а ты ничего не знаешь про Дракона?  Доверчивый богатырь, не верящий в подлянку-судьбу, оставив «на закуску» птичью ножку на большом зеленом листе,  произнёс: — Я слышал что-то про Геракла и яблоки Гесперид в саду у дракона. Маша близнецам рассказывала.  Он потянулся за деликатесной ногой и… пальцы соскребли с листа воздух… — Твою ж девизию, Мрак! — Какая поразительная сдержанность речи, — хихикнул полковник. — Завидую Илюхиной способности неметь перед ликом Судьбы.   Отец Василий, хитро прищурясь, посмотрел на начальство, мол «мы тоже не лыком шиты» и в защиту богатыря решил  вставить свои «пять копеек» в рассказ: —  Изгибы тела  звездного дракона легко ложатся на географическую карту — участок течения реки Волги между Дубной  и Нижним  Новгородом. И отметил этот географический казус в 1459 году некий венецианский монах фра Мауро, который попросил запечатлеть сие диво картографа Андреа Бьянко, заплатив ему за работу. На старинной карте и сегодня видна излучина реки и подпись — Московия. Голова дракона исходит из озера Непро, ныне это Селигер. А хвост идет от реки Кама (Итиль) до самого Каспийского моря. У града Владимира лежит  сердце дракона — гора Меру, или Алатырь- камень…. — Спать-то мы будем, умники? — отмер Илья.  Но усталую тишину ночи ни с того ни с сего проигнорировала пара нахальных представителей птичьего населения. Двух сорок, решивших присоединиться к вечерней службе отца Василия, еще на подлете обнаружил Олладий. Призрачный охотник нарушил тишину злобным шипением и воплями: «Кыш!» Но было поздно! На полянку спикировали похожие на крупных орланов сороки, отличающиеся от своих собратьев большими размерами и массивным сложением. Их длинные черно - белые хвосты и тёмные бархатные спины всем своим видом показывали превосходство над сидящими у костра людьми. Торчащие на голове короткие перья делали их похожими на сержантов-сверхсрочников, прибывших в расположение части с целью выполнения какого - то особо важного задания.  Голубоватые гладкие перья на затылке формировали «лысину»… В целом птицы-«сержанты» четко ассоциировались у сидящих перед костром людей с первыми представителями чьей-то свиты, посланными с целью проверки готовности встречающей стороны.  *** Плоские белые камни очага, извлеченные из хижины трудолюбивыми руками Ильи, еще не потеряли дневного тепла, но ночь уже упала на путников, и они, находившись и наевшись, спешили скорее уснуть. Только какое-то третье чувство ответственности (перед собой или начальством) не давало уползти от кострища и, упав в свой мешок, спать, наплевав на гудящих комаров и сырую, удушливую тропическую ночь.    Полковник, в противовес кампании, наоборот,  задумчиво любовался серебряной полосой Млечного пути, медитируя на звезды. Несколько метеоров пронизало пространство, сверкнув полосками огня. Маленькие кусочки потухших планет сгорели, долетев до другого мира, и оставили зыбкий след на бархатном одеяле ночного неба.  Сержанты-сороки деловито постукивали-похрустывали костями некогда жирных фазанов, стараясь не привлекать к себе недовольного взгляда чёрных глаз Мрака.  Борис собрался духом, решив уползти, наконец, и лечь спать, но случайно посмотрел наверх. Там Большой Дракон внезапно замерцал, горящие стрелы его звезд оторвались от купола, огненными иглами летя к земле!    ***   В слабом свете тусклого пламени неожиданно обозначилась вышедшая на полянку перед хижиной фигура  китайского странника. Путники не задались вопросом: «Почему китаец?», — они просто это знали.  Одетый в дорожный традиционный  костюм синфу, среднего роста человек, в парусиновых затертых почти до дыр штанах, пристально смотрел на встречающих. На его открытом обветренном лице выделялся осколком скалы высокий нос, бакенбарды и странная борода, напоминающая голову дракона. Сороки встрепенулись и, бросив все свои дела, мигом подлетели к путнику, усевшись  на плечи. Ага, вот и «персона», которую сопровождали птички? Сидящие у костра встали, а Ян, протянув обе руки, провозгласил:  — Знакомьтесь, Лю Банг, первый император династии Хань. От Бориса не укрылось недовольное выражение, промелькнувшее на лице у гостя.  Путник с улыбкой посмотрел в сторону приветствующих его людей, и морщинистое, желтое в темноте лицо озарилось радостной улыбкой.  — Где ты так долго бродил, дорогой Лю? — на русском языке с укоризной спросил  Ян. — Мы уже съели ужин и мечтаем поговорить с тобой.  — Я не думал, что ты так быстро справишься с едой, дорогой Гуаньюй (1). Готов слушать тебя хоть всю ночь, — смешно скопировал речь пришедший, произнеся фразу на безукоризненном русском языке.  — Беседа не будет короткой, — вздохнул Ян.  Из-за пазухи он достал лепешку серого хлеба и кусок соты, истекающей медом, завернутой в целлофановый пакет. — Поешь с дороги. У меня есть еще немного еды. — Воину и путнику не подобает есть много и с жадностью, — с достоинством ответил названный Лю Бангом человек. Он легко опустился на землю перед костром и, обмакнув лепешку в мед, откусил небольшой кусок.    Борис отметил совершенно одинаковые глаза на лице у старого китайского гостя и Яна. Они сияли золотистым цветом сгущенного солнечного луча!  Внезапно Мрак глухо зарычал, сороки встрепенулись, а обладатели волшебных глаз повернулись к сидящей у костра команде. Полковник мрачно осмотрел подчиненный ему состав и скомандовал: — Идите отдыхать. Последнее, что смог услышать Борис сквозь навалившийся сон, были слова странника: — Так вот какие они у тебя, будущие боги…    *** На сайте НАСА  разделе NASA History Series читаем:  «3 июля 1979 года  повторно зафиксировано редкое и труднообъяснимое явление, получившее термин «временно исчезающих звезд». Впервые подобное было отмечено   12 апреля 1950 года Паломарской обсерваторией в Калифорнии. Тогда с небосвода на полтора часа исчезли все 7 звезд созвездия Большой Медведицы.  Повторно, спустя 29 лет, растаяло 14 звезд созвездия Дракона. Явление фиксировано 10,4-метровым Gran Telescopio Canarias на Канарских островах,  группой, возглавляемой профессором Беатрис Вильярроэль. Созвездие появилось  спустя 2 часа 11 минут с момента своего исчезновения».  ***   Включенный в список мирового наследия ЮНЕСКО странный, удивительный, огромный город стоит в джунглях, как мистический храм, целиком состоящий из тайн и загадок. Весь огромный комплекс, состоящий из Королевского дворца, Слоновьих террас и храмов, невообразим и невозможен. Но все это есть. Нерушимо стоит в джунглях среди цветущих лотосов, лиан, хлопковых и хлебных деревьев… Кхмеры считают, что зачарованный мир Ангора является воротами, через которые можно попасть на следующий уровень развития — к райским планетам. Он содержит понятие Трипура — космического корабля, способного перенести к заданной цели любого посвященного в тайны города — мира. И, наконец, странные храмы, возведенные то ли в XII веке по приказу прокаженного короля, то ли намного тысячелетий раньше, построенные теми, кто боролся и победил нагов… Главными и наиболее сохранившимися являются храмы Ангкор Ват, Та-Кео, Та Прохм, Байон.  Именно на стене Ангкор Ват, помимо многочисленных вырубленных лазерной указкой каменных сказаний, есть изображение — динозавра-раптора, чьи передние конечности гораздо короче задних… А  на внешней стене храма Та Пром имеется прекрасно сохранившийся, четкий и красивый барельеф — стегозавра, чей лик трудно представить испорченным видом другого живого существа. Даже число хребетных пластин-гребней у фрески совпадает с его окаменелыми останками… Прасат Байон — храм, имеющий значительно сходство с трехуровневой пирамидой - мастабой. Его великолепное украшение представлено пятьюдесятью четырьмя башнями. На каждой из них по четыре лика Бога (богов?) каждый из которых смотрит на свою часть света. Все лица похожи. Все лица разные. Кроме того, в зависимости от времени суток лики меняются, становясь то ужасными, то милостивыми. Говорят, что именно эта четверка управляет всем миром. Миром Запада, Севера, Востока и Юга. Они равны. Они вечно творят добро во имя зла, и зло во имя добра. Они развивают мир, который, подобно свергнутым ими нагам, медленно, спираль за спиралью ползет вверх, к вершине. Но даже среди равных есть тот, кто Бессмертен, кто не умрет никогда, пока спираль Галактики не закрутится в толстый неразматываемый клубок звезд и не превратится в черную дыру, уйдя, наконец, в ничто… У храма есть еще одна тайна.  На его стенах изображена великая мать и полубогиня Апсар (Астинь), родившаяся жрицей при великом храме Матери всех богов.  Кхмеры считают, что ее любил тот самый Бессмертный, который подарил ей детей, размножившихся на новой, после очередной смены эпох, чистой планете.  Неназываемый, или, по-другому, Лжец  и Астинь любили друг друга. Их любовь была чиста, как розовый молодой лотос. Но годы шли, и Астинь постарела. Однажды она увидела свое отражение в озере и ушла, спряталась от возлюбленного, дав ему свободу этим своим поступком. Она прожила еще очень долгую жизнь. Сердце ее и тело ее превратилось в прозрачный камень, который с течением эпох стал красным и потерял признаки чистой любви. Теперь камень собирает души, чтобы наполнить себя жизнью, расколоться и дать новую юность той, которая так любила. Кхмеры называют красный камень камнем отчаянья и боятся приближаться к нему.  Древние надписи на стенах храма Байон говорят о шахте на третьем подземном уровне, в котором хранится жуткое чудо. И, действительно, все, кто спустился вниз, обратно не вернулся. Сегодня вход закрыт, тщательно залит бетоном и … охраняется.  1. Гуаньюй (Гуань Юй) — бог богатства, войны и литературы.