green is the new bloody

Весь двор шепчется о Рейнире как о последней шлюхе — холодные стены Красного замка, беззубые торговки у порта в Королевской гавани и даже самые далекие от мира интриг септы, почитающие Семерых, стыдливо опускают глаза, когда наследница Железного трона выводит своих темноволосых детишек на прогулку в богорощу. Алисента считывает предупреждающий взгляд сира Кристона и невинно подносит к губам кубок за ужином — сегодня у неё слишком хорошее настроение, а демонстрировать привычное презрение к любимой дочери своего мужа она успеет в любой другой день. Коль всегда рядом — её тень, в болезни и здравии, до удивительного верный и внимательный. Он обучает её сыновей искусству боя на мечах, подолгу прячется в Цитадели с книгами о истории и всегда замедляет шаг, чтобы королева могла вдоволь насладиться неспешной утренней прогулкой в Твердыне Мейгора, ведущей из королевских покоев. Когда Ларис Стронг, прихрамывая, нарушает её покой и слегка касается рукава платья, Алисента буквально чувствует напряжение, считывает тонкую линию губ и желваки на скулах у Коля, который сверлит взглядом новоиспечённого лорда Харренхола на предмет опасности. Она слегка улыбается, потому что за годы их дружбы научилась различать эмоции своего рыцаря. Она хочет видеть его лордом-командующим Королевской гвардией. Он был создан для этого — мужественный, сильный и умный. Алисента видела его потенциал и с восхищением отмечала, что он уже не тот мальчишка с разбитым Рейнирой сердцем в стареньких доспехах, готовый лишить себя жизни во благо метафорической любви. Теперь же Кристон Коль, сын обычного стюарда из дальних Штормовых земель, хитер и опасен. — Ваше величество, пора. Когда он толкает перед ней двери и отходит с опозданием, позволяя шуршащему подолу изумрудного платья Алисенты скользнуть по своей ноге, она понимает, что Коль медлит специально. Стол у Малого совета с утра ещё пустует — Алисента часто приходит первой, настраиваясь на долгие разговоры о налогах и землях Вестероса, и когда Кристон как лорд-командующий передает ей суточную сводку о беспорядках в городе, её дыхание замедляется, а щека едва заметно краснеет. Та, что ближе к нему. Их руки соприкасаются над пергаментом до неприличия интимно. Разве это позволено? Она чувствует себя на лет десять младше — без детей, обязательств очищать пролежни Визериса и целовать его перед сном, из последних сил пытаясь не дышать зловонным дыханием мужа, который из-за проказы больше похож на разлагающийся труп всю их супружескую жизнь. Алисента всегда была хорошей женой и матерью — до зубной боли и раздробленных в кровь костяшек бледных пальцев. О, она давно потеряла веру в любовь, ведь браки созданы не для этого. Алисента одергивает руку первой и погружается в дипломатическую переписку.

***

— Пожалуй, Эймонд слишком хорош в последнее время в тактическом нападении, — улыбается Коль, титулованный Мастер над оружием, слегка оттягивая ворот белоснежной рубашки. Ей не нужны подозрения со стороны отца и десницы, перешёптывания в коридорах замка и грязные слухи, но Алисента все равно приподнимается на носочках к Кристону. К счастью, Западный двор во время обеда пустует, если не считать полуслепого оруженосца младшего из сыновей Рейниры, Джоффри Велариона. — Я прикажу мейстеру приготовить что-то обезболивающее, — Алисента прикусывает губу, осторожно касаясь кровавой отметины на шеё мужчины. — Царапина, моя королева. Мне гораздо больнее видеть Вас в оранжерее с лордом Харренхола, нельзя доверять тому, кто уничтожил свою семью, да и у Вас уже аллергия на розы, — Кристон издевательски хмурит брови, и уголки губ самой Алисенты против воли чуть приподнимаются. Женщина знает как выглядит ревнующий мужчина и эта власть одна из самых опасных. Но он играет с ней не меньше. Хайтауэр только с ним чувствует легкость — в путешествиях, на пиршествах и в обычной жизни. Она знает, что он за спиной, в запасе парочка историй времен Чёрного Приюта и одиночество на двоих, сплотившее их до дурного в одну невидимую конструкцию из драконьего стекла. О, простите её Семеро, нельзя так улыбаться ему. — Лорд Ларис наш союзник, прошу меня извинить, меня ждут в Большом зале, — от её улыбки ни следа, вокруг снова люди, а в королевском регламенте не осталось времени на глупости. Не осталось ведь?

***

Она всегда хотела сделать больно Рейнире. Совсем не обязательно напоминать себе о том вечере после её свадьбы с Лейнором, грязном платье в цветах дома Хайтауэр и разговоре с сиром Кристоном до первых лучей солнца над Королевской Гаванью. Алисента увидела его в богороще и протянула ладонь. В тот вечер они оба потеряли часть себя. Он тогда убил человека окровавленными кулаками, а она - свою наивность. И обрели что-то значимое.

***

Он бывал сотни раз в королевских покоях. Часто сопровождал к королю, но никогда не смотрел, как она целует Визериса в лоб и заботливо укутывает перед сном, едва сдерживая рвотный рефлекс от запаха старой кожи и смерти; он видел тень от её маленькой фигуры на стене, но не решался в такие моменты заговорить с ней. Это было её обязанностью. Работой. Более того — она по-своему со временем свыклась и умела делать её качественно. Она даже немного любила Визериса, если подумать. Он был добр к ней. Утомлённая интригами и выходками детей, Алисента иногда выпивала у себя в покоях по ночам, представляя как это — чувствовать под пальцами упругое мужское тело, крепкие мышцы и жгучие поцелуи, от которых кружилась голова, но она не была Рейнирой, не умевшей контролировать свои желания. Но в фантазиях и снах королевы это был именно он. К тому же, Алисента не имела никакого морального права так поступать с сиром Кристоном — не после того, что её бывшая подруга сделала из него пешку в своей эгоистичной маленькой игре в чувства и похоть. — Ваше величество, Вам нужен отдых, — она на его руках, слабая и измученная второй беременностью под удивленные взгляды придворных и немое бессилие Визериса, — потерпите немного. Иногда он сам смотрел так, что она забывала правила. И она цеплялась рукой за его белый плащ, пытаясь не думать о том, как ей непозволительно-хорошо и спокойно. Нет. Игнорируя сообщение от служанки о желании Визериса видеть её сегодня в покоях короля, Алисента делает глоток рубиновой жидкости и задувает свечи, зная, что ни одна настойка не исправит её бессонницу. — Я запрещаю входить ко мне ночью, я же сказала дать ему лекарство, — шипит Алисента, размышляя, как лучше наказать утром нерадивую служанку, но кто-то в кромешной темноте осторожно касается её распущенных волос, окутывая голые плечи теплом меховой накидки. И она покорно поднимается на носочки. — Моя королева, король Визерис умер. У нас есть незаконченное дело. Сердце второй и последней жены пропускает несколько ударов, королева-консорт уже давно к этому готова. Сир Кристон нужен ей, а она — ему. Она замирает на несколько секунд, жадно вглядываясь в его лицо. И Алисента уже знает, как выглядит точка невозврата: губы со вкусом дорнийского вина, морские приливы и чужие повзрослевшие рыцари, которые умеют ждать. .