Болеть - это всегда неприятно
13 октября 2022 г. в 17:42
- ....Таким образом, крайним выражением разорванности мышления является шизофазия, т.е. разорванность речи, или «словесная окрошка», что подразумевает собой....
Хосок с тихим стоном опустил голову на стол, краем уха слушая лектора. Кажется у него сейчас начнется не только словесная, но и физическая с мысленной "окрошка". Голова раскалывалась от дикой боли так, что хотелось досрочно написать завещание прямо тут на месте.
- ....при этом больные уже не проецируют никаких сколько-нибудь определенных мыслей, а нанизывают друг на друга отрывочные понятия и представления...
Боже, какой идиот додумался первой парой поставить именно судебную психиатрию, когда половина студентов досыпает либо дома, тупо не приходя на пару, либо же делает это прямо в аудитории под монотонное бормотание преподавателя.
Зачем он вообще сюда пришел? Дома уютная кроватка, мягкая подушка, воздушное одеяло. А тут? Толпа студентов и душное помещение, никогда не проветриваемое из-за "Вы что? Хотите, чтобы я заболел? Немедленно закройте окно!" от препода. Увы, если не хочешь страдать потом на сессии, лучше это сделать сейчас на лекции.
К сожалению, сейчас состояние Чона нельзя даже близко сравнить с мучениями от этого гребаного предмета, который навряд ли ему пригодится хоть когда-нибудь в жизни.
К счастью, сегодня всего три пары, поэтому он как-нибудь всё-таки доживет до конца этого ада и свалит отсюда к чертям.
Хосок потрогал свой лоб и недовольно поморщился. Кажется, он заболел. Наверное не стоило на спор с Намджуном и Чимином ночью прыгать в холодное озеро, слушая недовольное причитание Юнги и Джина, на которых полетел столп ледяных капель от прыжка.
С тяжелым вздохом, он поплотнее запахнул пальто, которое не стал снимать, когда зашел в помещение, и грустью посмотрел на медленно движущиеся стрелки часов. Слишком медленно. Наверное, стоит сходить в столовую, хотя бы кофе выпить. Утром есть вообще не хотелось. Еле-еле немного сладкий чай выпил, и то через силу. Видела бы его матушка... Ага, сразу прибила бы за такое.
Преподаватель продолжать вещать что-то про критерии слабоумия, не обращая внимания на сонных студентов. По аудитории раздавался шелест бумаги и тихий скрип шариковых ручек, которыми редкие студенты трудолюбиво и усердно записывали лекции. Пфф.. ботаники.
Нет, может и Чон бы также все писал и потом заучивал бы, но головная боль убивала все желание грызть гранит науки.
Время протекало медленно, погружая мутное сознание Хосока еще глубже в темную пучину отчаяния и грусти, поэтому когда раздался пронзительный звонок, оповещающий об окончании занятия, он даже не сразу его услышал. Но стоило всем радостно зашуршать своими вещами и начать собраться, как парня унесло в коридор общим потоком голодных студентов.
Грустно выдохнув и размышляя об бренности бытия, Хосок направился в святую всех святых (особенно у студентов), в столовую.
Быстро окинув взглядом помещение, он заприметил столик, за которым уже вальяжно расположились его друзья. Кивнув самому себе для подтверждения, Чон направился покупать бодрящий и свежесваренный черный кофе, чтобы хоть как-то привести себя в порядок.
- Хосок-и, ты пришел! - просиял Чимин, стоило ему подойти к столику, приветственно отсалютывая ребятам стаканчиком с его персональным лекарством. Остальные вперемешку, перебивая друг друга, тоже поздоровались.
- Хэй, чувак, не обижайся, но ты хреново выглядишь, - произнес Чонгук, внимательно оглядывая Чона, который ничего не говоря, уселся за свободный стул. Остальные ребята обернулись на него и обеспокоено на него посмотрели.
Хосок лишь пожал плечами и молча пил свой кофе, прислушиваясь к тихому разговору Намджуна и Сокджина, который они продолжили, стоило им убедиться, что он прямо здесь не помрет. Нет, они конечно за него переживали, но зная Чона, который ненавидит, когда к нему лезут с навязчивой идеей его полечить или помочь, не стали до него докапываться.
Он обвел взглядом ребят. А где Юнги?
Стоило ему только вспомнить своего лучшего друга, как неожиданно на середину стола прилетел небольшой черный рюкзак, а рядом уселся вечно недовольный и мрачный Мин.
- Как же все заебало... - выдохнул Юнги, закатывая глаза. Он немного потянулся и нагло выхватил у Чона его стаканчик с остатками кофе, не обращая на возмущенное бормотание друга.
-Юнги-хён, сейчас еще утро. Что успело случиться-то? - недоуменно спросил Чонгук, двигаясь ближе Намджуну и освобождая место только что подошедшему Тэхёну.
Но Мин молчал, внимательно оглядывая взглядом притихшего Хосока. Резко приблизившись, он цепко, но аккуратно схватил своими длинными пальцами его за подбородок, поворачивая друга лицом к себе. Тяжело вздохнув, он мысленно посчитал до десяти, не желая сорваться на друга из-за злости на него же. Еще раз окинул Чона долгим взглядом, отмечая нездоровую бледность, явную усталость и характерную воспаленность глаз.
- Хосок, блять. Я же тебя предупреждал вчера. Какого хера ты полез в воду? Больше всех надо было? - прошипел Юнги, потрогав его горячий лоб, чувствуя явно повышенную температуру. Намджун с Чимином рядом резко замолчали, виновато опуская глаза. Они ведь тогда затеяли этот спор. И кто их за язык потянул предложить поплавать в озере осенью?
- Юнги, я... - неуверенно начал Чон, но замолчал, не зная, что сказать. В голове уже сильно шумело и он довольно тяжело соображал. Хоби немного сглотнул, чтобы хоть немного смочить воспаленные связки, но в горле почему-то резко пересохло. Прохладные пальцы продолжали держать его подбородок, слегка поглаживая разгоряченную кожу. Он его ласкает? Да нет, бред. Наверное, у него глюки.
Хосок так давно влюблен в своего лучшего друга, что начинает нервничать рядом с ним, хоть старается этого не показывать. Поэтому просто наслаждался каждой секундой мимолетных прикосновений. Наверное, стоило ему признаться, но он трус. Боится, что это разрушит их многолетнюю дружбу.
- Какого хрена ты вообще поперся на пары? Вставай, пойдем! - Мин потянул его за руку, вынуждая встать, и махнув ребятам на прощание, забирал свободной рукой свои вещи.
- Что? К-куда ты меня ведешь?
Юнги резко остановился и впился в Хосока твердым, не терпящим отговорок, взглядом. Чон выглядел так беззащитно и устало, что хотелось затолкать его под одеялку и никогда оттуда не выпускать. Немного смягчая голос, он негромко произнес:
- Разве не понятно? Домой, естественно. Лечить тебя будем.
И потащил своего лучшего друга дальше по коридору к выходу из университета. Ехали они не долго, благо у Мина была своя машина, но для Хосока сейчас все было как в тумане. Резко стало холодно, а в голове как будто кто-то молотом по наковальне стучал. Черт.
Они наконец приехали и припарковались около дома. Так, стоп. А почему они около дома Юнги?
Но его друг просто молча вышел из машины и открыл ему дверь. Тяжело вздохнув, Чон поплелся за этим буксирчиком, в которого превратился Мин.
Отправив Хосока мыть руки, Юнги поставил чайник и начал судорожно размышлять с чего начать то.
Наверное нужно померить температуру. Да, точно! А где градусник?
Хосок тем временем оказался в гостинной на диванчике. Он, откинувшись головой на небольшую подушку, кажется, задремал.
Немного потормошив Чон за плечо, Юнги внимательно посмотрел на него. Всё та же бледность, но кожа уже горячее и лицо более красное, а по вискам видны небольшие капельники пота. Кажется, у него жар.
Пока он ждал, когда Хосок померит температуру, успел принести жаропонижающие таблетки и чай с медом. По крайней мере, мама всегда давала ему что-то такое, когда он болел.
Посмотрев на градусник, Юнги увидел, что там отметка достигла 38,3 °С. Черт, это плохо.
Хосок окинул гостинную немного мутным взглядом и удобнее устроился на диване. Ему стало холодно. Он огляделся в поисках пледа, который обычно лежал у хёна где-то рядом, но не нашел его. Чон беспомощно посмотрел на Юнги и тихо произнес:
- Юнги... Хён... Мне холодно...
Мин вздрогнул, услышав неожиданное обращение. Обычно он так его не называл. Юнги вздохнул и, помогая Чону подняться, повел его в спальню, где, раздевая, уложил Хосока под одеяла, подавая ему лекарство. Сам же потом пошел и немного смочил тряпочку холодной водой, желая хоть немного сбить жар у друга.
Хосок лежал в его кровати, такой беззащитный и хрупкий, немного дрожа. Боже, как он вообще додумался на пары в универ идти в таком состоянии то?
- Дурак. Что же ты творишь? Почему сразу мне не позвонил, когда плохо стало? - тихо прошептал Юнги, обеспокоенно оглядывая его. Он нежно промокнул ему лоб и неожиданно столкнулся взглядом с Хосоком.
- Хён, мне холодно... Полежи со мной немного... - пробормотал Чон, немного жмурясь от проникающего сквозь шторы света. Кажется, температура все-таки поднялась и жар усилился.
Мин удивленно вскинул голову и недоуменно посмотрел ему в глаза. Полежать с ним? Кажется, у его Хосоки начался бред из-за жара. Но все же Юнги отошел к окну, запахивая шторы и вернулся, раздевшись до нижнего белья. Неловко потоптавшись, он нырнул под одеяло, крепко прижимая к своей груди Чона. Тот лишь умиротворенно выдохнул и тихо засопел, засыпая. Повторная проверка температуры показала 38,7 °С на градуснике. Это заставило Мина еще больше забеспокоиться. Но Хосок вроде пока был более менее в порядке и сильно не ворочался в постели.
Юнги лежал в своей спальне, в своей кровати, обнимая своего друга. Когда что-то так координально успело поменяться?
Он нежно погладил Хосока по волосам и убрал выбившуюся прядь с его лица. Когда он перестал воспринимать его как друга? Давно уже. Просто в какой-то момент понял, что дико ревнует его ко всем окружающим и не может без него.
Мин часто залипал, смотря на Чона со стороны, пока тот не видел. Он обожал его сверкающую улыбку, безумно красивые и глубокие карие глаза, его смех. Каждую его частичку любил с особой нежностью и щемящим трепетом. Но тот считал его просто своим лучшим другом, не замечая ни его чувств, ни его взглядов.
Трудно, когда скрываешь свои эмоции и чувства. Но так приятно, когда он рядом. И классно, когда они проводят рядом столько времени, смотря глупые фильмы и сериалы, которые так нравятся Хоби, играя в любимые компьютерные игры Мина, когда вместе кушают разные вкусняшки. Каждое воспоминание, связанное с Хосоком, Юнги хранит в своей памяти бережно и нежно.
Он легким касанием губ поцеловал лоб Чона, проверяя температуру, и с недовольством отметил, что она все еще держится.
Мин аккуратно выбрался из цепких объятий Хосока и поплотнее его укрыл. Стоит приготовить ему куриный бульон, по рецепту мамы. Суп всегда помогал ему в детстве, когда он болел.
Поставив кастрюльку с водой на плиту, Юнги старался как можно тише нарезать овощи, предварительно начав размораживать курицу.
Нарезая зеленый лучок на маленькие частицы, Мин с улыбкой вспомнил, как Хосоки морщился, когда находил в своей еде вареный репчатый лук или кожицу от курицы. Ну это мало кому нравится. Но именно Хоби делал это невообразимо мило. Ну а может Юнги просто влюблен. Хотя нет. Все равно Чон самый милый.
Закинув всё необходимое в кастрюлю, Мин сходил проверить, как дела у Хосока. Жар понемногу начал спадать, но парень все еще был горячим. Цокнув, Юнги недовольно покачал головой и еще раз промокнул его лоб холодной тряпочкой.
Хоби во сне сердито хмурил брови и немного морщил своей маленький носик,
словно ему снилось что-то неприятное. Наверное, это из-за высокой температуры.
Мин слегка улыбнулся и легко погладил Хосока по щеке, едва касаясь краем ладони. Ему еще нужно было позвонить маме, чтобы уточнить, что лучше дать Чону для скорейшего выздоровления.
После сотни наставлений госпожи Мин, Юнги немного процедил бульон и пошел кормить своего страдальца.
Чон проснулся весьма неохотно и ел словно на автомате. Он выпил все лекарства, которые ему дал Юнги и снова закутался в одеяло, окидывая друга жалобным взглядом, словно чего-то хотел.
Мин улыбнулся, все прекрасно понимая, и лег рядом, прижимая его к себе и даря свое тепло. Слушая мирное сопение Хоби и ритмичные удары его сердца, Юнги сам того не заметив, уснул.
Проснулись они оба уже ближе к вечеру. Хосок выглядел уже не так плохо, но небольшая температура все-таки присутствовала.
- Юнги, спасибо... Правда, спасибо. Прости, что тебе приходится со мной возиться, - тихо прошептал Чон, чувствуя себя неловко, что другу пришлось всё бросить, чтобы ухаживать за ним. Но одновременно с этим, его сердце выскакивало от щемящего чувства нежности от заботы любимого человека.
- Ты дурак что ли? Если бы я не хотел быть с тобой рядом, то просто бы отвез в больницу, - негромко произнес Мин, смотря ему прямо в глаза, передавая всю любовь и ласку, что в нем томилась.
- А ты хотел?...
- Ох, я люблю тебя. Давно. И не как друга. Естественно, что я за тебя переживаю, - собравшись с духом признался Юнги, отчаянно краснея. Сердце забилось быстрее из-за дикого волнения.
- Юнги, я... - собираясь с мыслями пролепетал Хоби. Его щеки окрасились в нежно розовый, но в этот раз уже не из-за температуры. Мысли отчаянно переплетались между собой и не давали ему собраться и сказать в ответ ту самую фразу.
- Нет, не надо. Не надо ничего отвечать. Я не жду от тебя ответа. Просто хотел, чтобы ты знал, - пробормотал Мин, отводя глаза, чувствуя дикую неловкость ситуации. Может Хосок потом забудет то, что он сказал, списывая на галлюцинации от жара? Было бы не не плохо.
Он облизал пересохшие губы и добавил:
- Я... Пойду сделаю чай, отдыхай.
Но Чон не стал медлить и резко притянул к себе ошалевшего от такой прыти Юнги. Хосок внимательно взглянул Мину в глаза, опаляя горячим дыханием его губы и не найдя в них сопротивления нежно поцеловал.
Это ощущение нельзя сравнить ни с чем другим. Все мысли Юнги просто растворились, оставляя за собой лишь дикое чувство счастья. Мягкие губы Чона осторожно исследовали чужие губы, щеки, шею, покрывая их легкими нежными касаниями.
Хосок, проложив дорожку поцелуев от ключиц и выше по шее, остановился около уха и тихо прошептал:
- Я тоже люблю тебя, Мин Юнги.