Под водой будет спокойнее

Кажется, Итан испугался. На его лице выражались безысходность и отчаяние. Скорее всего, он чужую просьбу воспринял как плату за проживание: да, он чувствовал себя обязанным, а поэтому не мог действовать в своих интересах. Это было равносильно сексу взамен на услугу, но Итан молчал, делая вид, что всё хорошо, и он готов, и он согласен, и он сам хочет. Это, естественно, являлось ложью. Он не принимал себя такого, прикосновения, хоть и были в какой-то степени приятными, всё равно больше граничили с какими-то издевательством, он чувствовал себя зверюшкой в контактном зоопарке. Итан знал, что Дамиано не причинить ему дискомфорт, но он не был готов позволять кому-то столько. Только вот имелся ли у него выбор? Но был ещё один момент, который принуждал его согласиться: он сам Дамиано щупальцами трогал, а значит, чего плохого было в том, чтобы сделать всё наоборот? Торкио не собирался говорить, что там у него есть нервные окончания, прикосновения к которым могут принести как нестерпимую боль, так и эйфорию. Итан вообще особо был человеком нетактильным и прикосновений к себе не хотел, а особенно не хотел, чтобы трогали щупальца, к которым он сам ещё до конца не привык. — Блять, прости, — тут же спохватился Дамиано, — Оно само вырвалось, мне просто интересно. Не обращай внимания. Конечно, они были ещё не на таком уровне близости, чтобы переходить к чему-то подобному, и Дамиано понимал, что все его слова и действия в последнее время роют ему могилу. Давид не хотел давить, он надеялся прийти ко всему постепенно, хотя к чему вообще он собрался приходить? Парень пока что не признавался себе в том, что к Итану что-то в этом плане испытывает. Хотя постепенно все мысли о Джорджии заменялись мыслями об Итане. Это должно было о чём-то говорить. — Нет, — Торкио даже не знал, как на все это реагировать, — Если ты хочешь, то можешь… — разрешил он, но Дамиано замотал головой: язык тела Торкио говорил совершенно другое, парень был против, и вторгаться в его личное пространство Давид не желал. — Я сделаю это только если ты сам чего-то такого захочешь, — закруглил Дамиано, — А сейчас давай ложись спать. — Спасибо, — Итан посмотрел на него с благодарностью, а Давид, не знавший, как менее неловко уйти в свою комнату, потянулся, чтобы его обнять.

***

Утром ничего практически не изменилось. Разговоры не клеились. Дамиано решил оставить Итана наедине с собой, а сам отлучился в магазин. Не было ни вопросов, ни ответов, они постепенно привыкали друг к другу, но большую часть времени просто сторонились. Итан сидел в своей комнате, читал, либо лежал в ванной, получая такую нужную для него воду. Дамиано бродил по дому в поисках занятия, очень редко он брался за гитару или пел, чаще всего смотрел что-то фоном и утопал в своих мыслях. Хорошо, что Томас с Вик к нему не заявлялись, у тех были и свои дела. Они пытались создать что-то вместе, хотя удержать связь было достаточно сложно. Они всё ещё не были уверены в чувствах на сто процентов, но хотя бы больше не отталкивали друг друга каждым словом, не отходили на сто шагов назад. Дамиано не мог выкинуть из головы навязчивые мысли, щупальца не давали ему покоя, хотелось разобраться в их природе существования, в том, как они появились у Итана, наравне с этим хотелось узнать самого Итана как человека. Дамиано помнил их первый разговор и его заботу. Давид был уверен, что тот даже может быть слишком хорош для него. Прошло около недели, и Дамиано совсем привык к чужому молчаливому присутствию. Он только звал Итана есть или что-нибудь посмотреть вместе. Виктория и Томас писали Давиду несколько раз, спрашивая, как он, но тот говорил, что всё хорошо. Он, конечно, не мог допустить, чтобы те пришли к нему, поэтому, чтобы отвести подозрения, решил предложить собраться у Виктории дома на репетицию. Он понимал, что такой вид деятельности сейчас не для него, он всё ещё не мог творить, но попытаться стоило. Чтобы не идти с пустыми руками, Давид всё же взял гитару, нотную тетрадь, карандаш и принялся что-то наигрывать. Идей не было никаких, он сосредоточился на своих переживаниях. Ему было одиноко, и даже присутствие Итана в этом не помогло. Строчки получились сами собой, наконец-то что-то пошло. В памяти яркой вспышкой вставали все его чувства и эмоции перед попыткой суицида. Работа пошла активнее, он пел в полный голос, подбирал мелодию, аккорды, бой, дорабатывал. Он совсем не заметил, как дверь отворилась и к нему проскользнул Итан, стоя около стены и наблюдая за ним. Такое неожиданное появление вероятнее всего напугало бы Давида, но Торкио кое-что выдало. Он пришёл из ванной, услышав пение, щупальца были вокруг него, кажется, не собираясь исчезать. Естественно, они действовали не совсем под его контролем, но по его желанию. Одно из них подползло к Дамиано, обхватывая его лодыжку. Давид дёрнулся, чуть не выронив гитару, это его, конечно, напугало, но он быстро понял, что всё в порядке. Парень не стал оборачиваться, зная, кто стоит за ним, но играть прекратил, опуская ладонь на инородный предмет на своей ноге. Он провёл рукой по верхней коже, поглаживая, как уже делал это раньше. Давид не почувствовал сопротивления, поэтому перешёл на внутреннюю сторону щупальца, касаясь пальцами краёв присосок. Дамиано чувствовал, что это уже более явная манипуляция над чужим телом. Давид хотел уже опуститься на пол, чтобы быть поближе к тентаклю, это слово он узнал, когда пытался найти в интернете что-нибудь об особенности Итана, но Торкио отдерул щупальце, вновь собираясь бормотать извинения. — У тебя очень красивый голос, — заявил парень. Давиду достаточно часто делали подробные комплименты, и он привык к ним, но в этот раз был какой-то ещё странный фактор смущения. Странно, откуда он вообще мог взяться, но Дамиано надеялся, что постепенно он сможет воспринимать всё более спокойно. И всё же на комплимент нужно было ответить, поэтому он лишь проговорил короткое зажатое: — Спасибо, — Дамиано не понимал, возвращаться ли ему к написанию песни или нет, кажется, его внимание переключилась на что-то другое. Он похлопал ладонью по кровати, приглашая Итана сесть. — У меня с друзьями есть музыкальная группа, и мы раньше часто писали вместе и выступали, а потом я потерял близкого человека, и я больше не мог сочинять, сегодня я не понимаю, что со мной случилось. Итан смотрел на него сочувствующе. — Мне жаль, — сказал он. Щупальце само собой поползло по чужим лопаткам, обнимая, и Дамиано показалось это милым. Он столько нежности испытывал и к этому человеку, и к этим частям, его тела. Он быстро нагнулся, касаясь губами кожи. И Итан зажмурился, глубоко втягивая воздух. Давид с беспокойством посмотрел на него, но, заметив удовлетворëнное лицо, выдохнул. Он всё делал правильно. Наверное, нельзя было переходить на такой уровень, но сейчас было как-то всё равно. К нему потянулась второе щупальце, обнимая его следом, и Дамиано опустил чуть ниже руку, касаясь горячей кожи. Кажется, его уносило, потому что всё остальное резко стало совершенно не важным, он наконец добрался до того, о чём так давно мечтал. Его касались, он мог коснуться и наблюдать за реакцией Итана. Это было самым прекрасным, что он видел. В голове опять же появился образ Джорджии, но слишком быстро пропал. Перед ним был только Торкио. Захотелось повторить самую смелую манипуляцию, он вновь дотронулся губами до щупальца, вызывая одобрительный вздох. — Что же ты творишь? — Итан случайно задел его колено своим, и это помогло наладить зрительный контакт. Дамиано давно хотел так просто посмотреть на Торкио, долго-долго вглядываясь в его глаза, пытаясь понять, о чём же тот думает. Задачей это было не из лёгких, имелся один отвлекающий фактор — губы, но этого делать было категорически нельзя. Дамиано старался держать себя в руках, пока что получалось только в щупальцах и то не в своих. В данные секунды он решил оценить все «за» и «против». «За» — ему хотелось, нужно же было попробовать. А вот «против» насчитывалось намного больше, например: это могло испортить все их отношения, никто ему разрешения не давал, он сам потом себя бы не простил, если бы сделал это сейчас, но ждать больше не хотелось, его терпение было удачным. Он потянулся вперёд, шепча, что Итан сейчас может уйти и оттолкнуть его, но парень замер или от стресса, или от непонимания происходящего. Давид уже коснулся чужих губ, уже почувствовал их сладковатый вкус, уже прикрыл глаза, чтобы раствориться в этом действии, как в дверь принялись агрессивно звонить. Это, скорее всего, были Вик с Томасом, и Дамиано не знал, куда спрятать Итана прямо сейчас. Кажется, они очень сильно влипли.